Механика травматизации

Давайте подробнее посмотрим на то, как пазлы нашего узора личности ломаются под влиянием травмы. Итак, случается травмирующая ситуация, когда ребенок лишается возможности выражать свои чувства и получать любовь, безусловное принятие и защищенность. С помощью метода осознанной медитации, о котором мы поговорим во второй части книги, вы сможете восстановить в памяти ту первую ситуацию, в которой были травмированы.

Дальше на травму реагирует наше тело. Сначала в виде ответной реакции на ситуацию: мозг проанализировал происходящее, в кровь попал гормональный коктейль, тело подготовилось к ответным действиям. Позже тело отреагирует на травматичную ситуацию замиранием и бездействием. Если человек не смог выразить возникшее в момент травматичной ситуации чувство, оно словно встает на паузу и оседает в какой-то части тела. Создаются телесные блоки и зажимы, или может начать развиваться какое-то заболевание. Например, тот мальчик из детского сада сильно сжимал зубы, чтобы удержать эмоции внутри. Со временем у него могут быть сильно напряжены мышцы лица и шеи.

Затем травма подавляется и вытесняется в бессознательное. Чтобы сломанный пазл не мешал нашей дальнейшей адаптации и развитию, психика упаковывает его в бессознательное. Например, мальчик вскоре забудет о наказании или рационализирует поступок воспитателей: «Ну, я понимаю, им было трудно с тридцатью детьми». В ход пойдет все, что поможет сделать ситуацию менее значимой и, значит, быстрее убрать ее из поля зрения. Нарушенный естественный узор пазла спрячется под «заплатку».

После того как травма вытеснена, мы начинаем избегать ее повторения. Мозг непрерывно оценивает обстановку вокруг, и едва лишь появляется стимул, плюс-минус похожий на травмирующий опыт, как он немедленно подает сигнал в виде тревоги, ощущений сдавленности в теле и пр., чтобы не сталкиваться со всем тем, что уже есть в бессознательном, и не повторять тяжелый опыт. Мы выбираем стратегию избегания – помните, так же как в случае со стыдом. Мы задаем себе вопрос: «Как мне себя вести, чтобы больше не было так плохо?» Например, мальчик мог решить, что он должен отныне быть послушным и скрывать свои чувства и желания.

Затем включается глобализация. Все, что ассоциативно напоминает нежелательные ситуации, глобализируется. Мы начинаем гиперболизировать точечные ситуации, воспринимая их масштабно. Используются слова «все», «ничего», «всегда», «никогда», «теперь больше не».

Связь психики и тела

– Неужели психологическую травму можно вылечить, просто говоря о ней? – скептически заметил Олег.

– Травму, нанесенную словами, словами можно и вылечить. Досказать, довыразить, дообъяснить, договорить, додать…

– Нет, я имею в виду, что в прошлое-то уже не вернуться. Нельзя, будучи взрослым, поговорить с родителем, который нанес травму.

– На самом деле с точки зрения нашей психики в прошлое можно вернуться и даже переписать его. Потому что все травмы «зашиты» в виде определенных элементов в нашем теле. А все происходящее в теле управляется мозгом. А для мозга нет разделения на прошлое, настоящее и будущее. У него все происходит сейчас. Подумали про экзамен, который будет завтра, а реакция в желудке уже сегодня.

Олег улыбнулся, а я продолжила:

– Наш мозг сканирует происходящее, выискивает и запоминает ситуации и паттерны общения, которые помогли нам адаптироваться к жизни. Успешные паттерны он запоминает и формирует соответствующие программы, согласно которым мы и действуем впоследствии. Эти программы – не что иное, как наборы нейронных цепочек, и важнейший критерий для их формирования – безопасность человека.

– Ирина, я правильно понял, что если в прошлом что-то нас не убило, то мозг решил, что это пригодно для жизни? Поэтому мы и продолжаем повторять одно и то же в течение жизни?

– Совершенно верно. Мало того, все нейронные цепочки, которые успели сформироваться до семи лет, создавались автоматически. Это потому что до этого возраста не в полную силу работала та часть мозга, которая отвечает за критическое мышление. То есть то, что мы еще называем осознанностью. В раннем детстве все программы попадают в нас на раз-два, минуя лишь один фильтр «не убило – жить можно». Вот и получается, что все новое зачастую кажется нам потенциально опасным.

– Про то, что мозг оберегает нас, я понял, но каким образом он заставляет нас действовать в безопасном режиме? Вот лежат где-то в мозгу эти предохранительные программы, но как они на практике срабатывают?

– Срабатывают так: случается ситуация – это стимул. Рецепторы воспринимают информацию и передают ее «начальнику» – головному мозгу. Тот определяет «что к чему» и дает команду на реагирование. В кровь вбрасывается соответствующий гормональный коктейль, который инициирует у человека то или иное чувство.

– То есть чувства – это гормоны?

– Да. Гормоны – в кровь, человек ощущает изменения в теле и идентифицирует эти ощущения в виде какого-то чувства. И в соответствии с тем, какое чувство «подгрузилось», он и реагирует. Например, подгрузился страх – человек либо замрет, либо побежит, либо полезет в драку.

– А от чего зависит то, как он отреагирует?

– На это тоже есть программа, которая анализирует, как человек поступал ранее. Он чаще бежал, замирал или в бой лез? Если говорить про вас, то как это у вас случалось?

– Смотря с кем. С пацанами в драку лез. Перед более старшими и сильными скорее замирал, – Олег развел руками. – То есть на любые стимулы есть своя программа. Прямо жизнь на автопилоте.

– Да, очень похоже. Но бывает, автопилот ведет человека в пропасть. Например, когда на осознанном уровне одна задача, а на бессознательном – другая. И тогда мы хотим перестать есть сладкое, но не можем, потому что нас с детства утешали и вознаграждали едой. Или обещаем себе не быть как мама или папа, но почти в точности копируем их. Или мечтаем стать успешными и богатыми, но подсознательно считаем деньги опасными. Что тогда? Единственный способ исправить положение – перейти на ручное управление.

Нейронные связи – это клей, который соединяет элементы нашего узора личности. Если мы хотим, чтобы «прижился» отколотый элемент или «новый», нам нужно создать для него альтернативную нейронную связь. Фактически к этому процессу и сводится психотерапия: создать новые нейронные связи между всеми уникальными пазлами личности. Например, если в детстве нас часто ругали, когда мы падали, то в мозгу сформировалась нейронная связь «когда падаешь – нужно ругать себя». Поэтому, вырастая, мы при каждой неудаче мучаемся самокритикой. Наша задача – вспомнить ситуации, в которых были сформированы старые нейронные связи, и создать новые, которые не провоцировали бы внутренних конфликтов между «безопасным старым» и «желанным новым».

Вот почему без работы с травмами неэффективна позитивная психология. Она просто надевает на человека красивый костюм, но сам обладатель остается прежним. Пока паттерны детства остаются неосознанными, любые попытки по-настоящему измениться будут давать лишь временный эффект. Старые нейронные связи попросту вытолкнут «инородное тело».