§ 9.15. Резюме о справедливости
Подводя итог главы о справедливости, скажу следующее. Да, тяга к справедливости действительно является протомотивом – бессознательным стремлением, которое двигает нами и предопределяет каскад последующих желаний. Поэтому любой Лидер, претендующий на использование мотивационной власти, так или иначе должен выработать подход, не допускающий проявления значимой несправедливости в отношении своих подчиненных. Сложно ли это? Очень! Хоть мы и одержимы тягой к справедливости, удовлетворить эту потребность до конца нам не суждено, так как справедливости нет в природе. Не потому, что мир плохо устроен, а потому, что в мире ее никогда не было и не должно было быть. Справедливость – это не торжество добра над злом и правды над неправдой, а инструмент контроля нашей просоциальности со стороны биологической детерминированной системы. Ее усилиями мы появились на свет, и именно она толкает нас по спирали эволюционного замысла.
Преодоление кризиса, связанного с конфликтом между верой в справедливость и знаниями, отрицающими ее наличие, становится той поворотной вехой, которая отличает путь Лидера команд завтрашнего дня от карьеры просто талантливого менеджера.
Не пройдя ее, не отрефлексировав готовность отказаться от справедливости в отношении себя ради блага других, вы вряд ли сможете по-настоящему противодействовать возникновению чувства несправедливости у своих сотрудников, а вместе с этим до конца не реализуете себя в мотивационной власти. Но пугаться этого не стоит. Если мы говорим о сегодняшнем дне, то для успеха в управлении человеческим капиталом достаточно и небольших шагов навстречу «справедливости». Какая-то по-настоящему серьезная работа в этой области, на мой взгляд, потребуется в будущем, пусть и ближайшем, когда ребром встанет вопрос об автоматизации работы менеджера. В этот момент будет принципиально важным, что менеджер может делать такого, чего не может машина. Возможно, именно готовность жертвовать своим представлением о справедливости ради общего блага станет той способностью, которая позволит Лидерам не потерять работу в мире, управляемом искусственным интеллектом. Как-никак самопожертвование – это то немногое, что недоступно машинам, но по силам нам (§ 1.2).
Глава 10
Стремление к нужности
§ 10.1. Одержимые обществом
Потребность быть нужным обществу – одна из граней биологической натуры человека. Мы рождаемся в обществе и не знаем жизни вне его, поэтому до конца не осознаем его важности для нас. Нам непонятно, какая непреодолимая сила толкает нас друг другу, и мы часто недоумеваем, почему нам не все равно, что о нас говорят и думают окружающие. Все дело в том, что мы социальны до мозга костей. Причем социальность – не просто опция, как мы привыкли думать, наивно полагая, что можем управлять своей зависимостью от людей. Это самая что ни на есть суть человека. Мы недооцениваем важность общества в нашей жизни, так как никогда не лишались его по-настоящему. Это как со здоровьем: его начинаешь ценить, только когда теряешь. Так и мы рождаемся и живем в обществе, не зная, какую на самом деле роль оно играет в нашей жизни.
А эта роль огромна!
Подумайте только, люди, воспитанные вне общества, ничем не отличаются от животных. Таких примеров история знает достаточно. Взращенные звериной стаей не складывают стихов, не мечтают о полетах в космос, не рассуждают о душе и даже не думают о завтрашнем дне. Все потому, что вне общества человек обречен быть рычащим существом, несмотря на свой выдающийся мозг. Наш потенциал определяется обществом и вне его не будет раскрыт ни при каких обстоятельствах. Человеческая натура и общество не просто связаны, а тесно переплетены. Чтобы стать личностью, недостаточно просто появиться на свет, необходимо все время находиться в обществе. И вот за этой тягой к социальности, лежит стремление к нужности. Это не личный выбор, не просто желание, это такая же неотъемлемая часть нашей природы, как потребность есть и спариваться.
§ 10.2. Физиология нужности
«Нужность» – что это вообще за слово? Когда мы его слышим, то интуитивно вроде бы понимаем, о чем речь. Но спроси нас точное определение – и сразу возникают сложности. Чаще всего люди говорят, что нужность – это ощущение своей значимости для других людей. Это определение несомненно верно, но только отчасти. Оно явно упускает ту невидимую силу, которая окрыляет нас либо, наоборот, растаптывает, когда мы сталкиваемся с мнением окружающих. Чтобы вы поняли, о чем я говорю, прочтите стихотворение Светланы Снежинской:
Человек недообнятый
Коротает грустный век,
Жизнью здорово помятый
Депрессивный человек.
Вам не нужно с ним общаться,
Слушать, силиться понять,
А тихонько подобраться
И внезапно дообнять.
Как вам кажется, о чем оно? Я лично думаю, что как раз о «нужности». Мало того, я считаю это стихотворение идеальным определением таинства нужности. На первый взгляд произведение кажется каким-то детским, наивным. Но в этом и вся его прелесть – именно в такой шутливой непосредственности лежит ключ к пониманию стремления к нужности. О нем попросту нельзя говорить серьезно, как это делают взрослые, когда пытаются решать свои проблемы.
Вам не нужно с ним общаться,
Слушать, силиться понять,
Вся правда о бесполезности интеллектуальной помощи здесь максимально раскрыта. Снежинская делает упор на отрицание связи «нужности» и продуктов ума. Она как будто говорит: даже не пытайтесь понять то, что можно только принять, наш интеллект здесь не помощник. В этих строчках раскрывается первое важное свойство нужности, которое необходимо осмыслить каждому уважающему себя Лидеру, – этот протомотив принципиально отличается от целостности и справедливости. Если последние поддаются рациональному анализу и системному подходу, то нужность – слишком сложное ощущение, чтобы его можно было адекватно воспринять через призму логики.
Что это значит на деле? А то, что работать с нужностью невозможно с помощью конкретных слов и действий. Слова никак не помогут, по крайней мере, их одних недостаточно. Нужны, как говорит автор стихотворения, «дообъятия». А что это? Как этим управлять?
Это очень сложный вопрос, однозначного ответа на него не существует, и далее вы поймете почему. Однако подсказку можно найти в том же стихотворении. Давайте обратим внимание на эти строки:
Человек недообнятый
Коротает грустный век,
Жизнью здорово помятый
Депрессивный человек.
По моему мнению, в четверостишии описывается герой, который по всем признакам попадает в категорию тех, кого мы называем «несчастливыми». Несмотря на то, что мы проводим жизнь в погоне за счастьем, мало кто умом понимает, что это такое. Оно для нас эфемерно и неуловимо, но все же интуитивно понятно. Поэтому, читая эти строки, мы понимаем, что в них описывают не больного человека, не уставшего, а именно несчастливого. Значит ли это, что чувство нужности и чувство счастья равнозначные понятия? Уверен, что да. Чувство нужности – ближайший эквивалент счастья или, если угодно, самая короткая дорога к нему. Снежинская показывает это через мгновенный переход от несчастья к счастью с помощью одного лишь точного действия – «дообъятий». А если стремление к нужности так сильно связано со счастьем, то неудивительно, что нам так сложно дать ему описание. Ведь о счастье, к которому так отчаянно стремимся, мы тоже практически ничего не знаем и не можем его рационально анализировать.
Очевидно, что стремление к нужности и наше абстрактное счастье тесно связаны. В этом и заключается физиологический аспект нашей тяги к социальной зависимости – через нее мы приходим к счастью. И других способов обрести его нет.
По большому счету, наше счастье гораздо ближе, чем нам кажется. Если отбросить базовые потребности в еде, жилище и защите, то для счастья нам не хватает только ощущения своей нужности. Мы рождаемся, чтобы быть частью общества, а вне его превращаемся в обычное животное. Неудивительно, что наше ощущение счастья связано в первую очередь с причастностью к обществу. Чтобы убедится в этом, достаточно посмотреть на наказания, которым оно подвергает человека. Сама их доктрина с момента зарождения человечества зиждется на ограничении взаимодействия с социумом, что угнетает наше ощущение счастья больше всего. Никто в тюрьмах не запрещает читать книги, учить языки, самосовершенствоваться, а вот свидания с близкими строго ограничены, не говоря уже о контактах с внешним миром. И такими наказаниями разной степени тяжести пронизана вся наша жизнь. Если судебная система карает человека тюремной изоляцией, а нынешнее общество практикует «культуру отмены», то в семейной жизни самая излюбленная форма – «наказание молчанием», когда демонстрируется равнодушие и безразличие. А часто практикуемым оно стало потому, что сверхэффективно. Любой психотерапевт согласится с тем, что намеренное игнорирование другого человека не что иное, как психологическое насилие с очень серьезными последствиями. Люди, которые систематически испытывают его на себе, начинают занижать ценность собственной жизни и свою значимость в этом мире. По этому поводу очень хорошо написал Джордж Бернард Шоу: «Самый большой грех по отношению к ближнему – не ненависть, а равнодушие; вот истинно вершина бесчеловечности».
Мы социальные существа, и самое страшное наказание для нас – потерять свою значимость для общества. Если отбирая у человека симпатии окружающих, мы обрекаем его на страдания, то верно и обратное: наделяя человека поддержкой общества, мы как никогда сильно разжигаем пламя его мотивации. И здесь скрыта большая часть секрета мотивационной власти. Для счастья нам, на самом деле, нужно не так уж и много – всего-то получить признание со стороны других людей. А все остальное, включая стремление к целостности и богатству, лишь способы достижения этой цели, но никак не самодостаточные мотивы. Вы можете убедиться в этом, если посмотрите, как в джунглях Южной Америки живет племя гуарани, благо в Интернете о них немало информации.
Фотография Pete Oxford. Получить больше информации можно в документальном фильме «Гуарани. Последние индейцы Амазонии»
Согласитесь, если такие люди счастливы, то счастье не может быть в чем-то сложном. Пока мы тратим жизнь на стояние, в пробках и погоню за деньгами, гуарани охотятся на обезьян, делают яд кураре, разводят попугаев, отражают атаки враждебных племен людоедов и вполне счастливы. Нас от них отличает только то, что им стать счастливыми проще – достаточно научиться ловко лазить по деревьям и метко стрелять отравленным иглами. Нам же добиться счастья гораздо сложнее. Нас слишком много, и приходится отчаянно конкурировать за внимание окружающих. Для этого наш протомотив целостности работает на всю мощность – мы вынуждены постоянно заглядывать в себя в поисках призвания, особых талантов и конкурентных преимуществ. У гуарани такой потребности нет, их очень мало, поэтому каждый из них нужен соплеменникам и без раскрытия своих уникальных задатков. Они словно дети, которые счастливы от того, что есть друг у друга, и во дворе всегда найдут интересное занятие.
Чтобы отыскать доказательства того, что счастье заключено в очень простых вещах, можно вернуться в каменный век и посмотреть на людей, населявших пещеры десять тысяч лет назад. В чем могло заключаться счастье для пещерного человека? Очевидно, в том, чтобы плотно поесть, согреться и спариться. Но, помимо этого, было еще кое-что, что заставляло наших предков сбиваться в группы, овладевать первыми специальностями, разделять обязанности, ценить чужой опыт и умения. За всем этим стояло стремление к нужности, которое они удовлетворяли за счет ощущения своей важности для племени. Если же соплеменники не ценили их труд или демонстрировали безразличие к их существованию, то люди того времени точно так же страдали от покинутости, пренебрежения, одиночества. Одним словом, они были несчастливы. И за десять тысяч лет изменилось разве что количество способов добиться внимания со стороны общества.
Один из таких способов – сверхпотребление. Когда отпадает необходимость бороться за выживание, люди начинают мериться богатством, пытаясь добиться признания с его помощью. Покупка украшений, машин, яхт и прочей роскоши, конечно, вызывает у нас чувство радости, но к самому счастью имеет мало отношения. Деньги – не эквивалент счастья, а лишь один из инструментов, помогающих его добиться, покупая внимание со стороны общества. Еще один способ торговать суррогатом нужности был открыт совсем недавно – это социальные сети. Вы никогда не задумывались, почему почти во всех сетях есть лайки, а дизлайков нет? Разве идет на пользу объективности то, что мы видим реакцию лишь тех, кто с нами согласен? Если думаете, что разработчики просто до этого не додумались, то это не так. На заре соцсетей дизлайки были, но они делали людей несчастливыми и снижали популярность приложений, так что от них быстро отказались. Смысл соцсетей не в объективности, а в утолении нашего голода на признание. В этом и заключается секрет их взлета – они научились продавать дженерик нашей нужности.
Будь вы членом амазонского племени гуарани или элитного шотландского гольф-клуба, ваше счастье неразрывно связано с признанием обществом. Мы все – части большого целого, поэтому удовольствие от причастности к этому целому вшито в нас как один из признаков счастья. Мы заложники этого чувства, и без стремления к нему наша жизнь теряет смысл – таков коварный план создавших нас эволюционных сил. Получая социальное признание, мы приближаемся к счастью, недополучая – отдаляемся от него.
