§ 8.10. Категориальное мышление
Мы так устроены, что вынуждены всегда давать оценку наблюдаемым событиям. И делаем это не максимально точно, а максимально быстро. Ученые это называют категориальным мышлением, которое включено у нас по умолчанию и работает в автоматическом режиме. Все, что попадает в область нашего внимания, мы обобщаем и каталогизируем, а потом максимально быстро формируем свое мнение на тот или иной счет. Грубо говоря, мы анализируем мир не через отдельные частности, а через наборы шаблонов. Из-за этого мы не чувствуем разницы между индивидуальными случаями и явлениями общего порядка, ведь всегда найдется категория, к которой мы сможем отнести какую-либо уникальную ситуацию.
Десятки тысяч лет человек учился не размышлять, а выживать. Ведь большую часть этого времени он сталкивался с тем, что могло его убить и съесть. Чтобы реагировать на постоянную угрозу, необходима была соответствующая нервная система, умеющая принимать решения не точно, а быстро. Упала рядом палка, похожая на змею, – мозг не знает, грозит человеку опасность или нет. Однако ему крайне важно отреагировать максимально быстро. Вдруг это и правда смертоносный гад? Поэтому мозг не будет сопоставлять палку с каждой известной ему ядовитой и неядовитой змеей. Чтобы включить сирену тревоги, ему хватит того, что неизвестный объект просто похож на опасную рептилию. Да, вывод может оказаться неточным, но кого это волнует? В условиях постоянной борьбы за выживание лучше быть живым, чем правым. Из-за такой специфики развития наша нервная система прекрасно умеет принимать быстрые решения в ущерб их точности. Такая скорость в принятии решений достигается за счет того, что мозг обрабатывает поступающую информацию не на уровне отдельно взятых объектов, а на уровне категорий.
Эту систему мы унаследовали от животных, они тоже воспринимают мир через категории. В 2001 году ученые провели эксперимент, продемонстрировавший категориальность мышления у обезьян. Они натренировали их на узнавание трех пород кошек и трех пород собак, а после написали программу для трехмерного морфинга этих пород, чтобы можно было создавать «химеры» с точным пониманием границ категорий. То есть программа могла собирать картинку новых существ, смешивая породы кошек и собак в нужных пропорциях. Потом они стали показывать получившихся химер обезьянам и регистрировать активность нейронов, отвечающих за распознавание категорий «кошки» и «собаки». Оказалось, что гибрид из 60 % собаки и 40 % кошки воспринимался обезьянами как стопроцентная собака. Однако стоило сдвинуть ползунок на 20 %, доведя «кошачесть» до 60 %, как возбуждались уже нейроны, отвечающие за визуальное восприятие категории «кошка». С такой же точностью работает и наш мозг. Его стараниями мы упорно видим кошку в существе, где от той всего 60 %. С такой же точностью мы познаем и остальной мир, причем не только физический, но и абстрактный: концепции, идеи, взаимосвязи.
Мозг – это машина категоризации, непрерывно упрощающая гигантские объемы неоднозначной информации в попытке сохранить способность принимать быстрые решения в ущерб их точности.
Кому-то может показаться, что бинарная логика – это удел исключительно пещерных людей, а вот у современных мышление должно быть более прогрессивным. Ну не может такого быть, чтобы в мире промышленных индексов, гендерквиров, сетей блокчейна и электромобилей использовалось мышление, предназначенное для выживания. Но, к сожалению, именно это и происходит. Мир изменился, а категориальное мышление никуда не исчезло. Биологическая эволюция, ответственная за модель нашего мышления, работает гораздо медленней, чем цивилизационная. В основе цивилизационной лежат знания, а они накапливаются экспоненциально, что позволяет человеческим цивилизациям развиваться по мультипликативной функции (§ 6.1). За счет этого наш мир за последнее столетие стал сложней, чем за последнюю тысячу лет, а за последние десять лет стал сложней, чем за последние сто. Но для биологической эволюции даже сотня лет – это ничто, всего какие-то пять поколений, пять итераций передачи генного кода. Чтобы мутации и естественный отбор перестроили когнитивную матрицу в человеческом геноме, нужны тысячи итераций. Десятки тысяч лет. Наглядно это можно проследить по зубам мудрости. Когда-то они помогали нашим предкам пережевывать сырую пищу. В рационе современного человека такой пищи нет, а поэтому крайние жевательные зубы нам уже не нужны. В США и Канаде зубы мудрости удаляют сразу после того, как они прорезаются. В России и других странах также приходят к этой практике, так как пользы от этих зубов никакой, а риск травмировать соседние зубы есть. Теперь вопрос: сколько эволюции нужно лет, чтобы избавить нас от этого рудимента? Согласно исследованиям антропологов из Мичиганского университета, 10 тысяч лет назад зубы мудрости были у каждого человека. В настоящий момент – у 92 % населения. Получается, что даже очевидные изменения организма требует тысячелетий, эволюция не работает в меньших масштабах. Поэтому категориальное мышление с нами всерьез и надолго. Как итог, человечество попало в удивительную ситуацию – оно смогло создать крайне сложный мир, но взаимодействовать с ним продолжает через примитивное категориальное мышление.
Вот скажите, когда мы анализируем результаты опросов, выборов или голосований, то как воспринимаем разницу между 51 % и 49 %? Как величины, не имеющие принципиальной разницы? Нет. В этих долях мы видим две крайности: «большее» и «меньшее». Несмотря на то что математическая разница между этими показателями незначительна, мы видим в этом две противоположные друг другу категории, которые используем в процессе принятия решений. Кто получит приз, а кто не получит, кто выиграет тендер, а кто проиграет, кто станет президентом страны, а кто обойдется. В нашем сознании эти несколько процентов отделяют одно от другого, хотя на самом деле абсолютная разница между этими величинами может быть настолько несущественна, что не в праве выступать какой-либо демаркационной линией. Но поскольку наше категориальное мышление интересует скорость принятия решений, а не их точность, то оно готово раздувать фатальную разницу между двумя практически равнозначными вариантами.
Обобщая мир до категорий, мы теряем все богатство деталей и нюансов, искусственно преувеличиваем разницу между категориями и однородностью внутри каждой из них. Превознося одну категорию, автоматически дискриминируем другую, а единожды созданную категорию воспринимаем как неизменную. Но самый серьезный изъян категориального мышления, на мой взгляд, заключается в формировании ложной убежденности в объективности своих выводов.
Все у нас экологи,
а также вирусологи,
конечно, политологи,
экономизмоологи,
они же воентологи,
и эпидемиологи,
астрологи, урологи,
тем более психологи,
легко по Интернету
диагнозы дают.
В чужих ошибках роются,
в словесных схватках борются,
и за слова ответственности
вовсе не несут.
Но клавы сотрясаются,
комментами бросаются,
весь бред приумножается —
в огонь бензина льют…
Автор Мария Полупанова
Не секрет, что большинство людей уверены, что прекрасно знают, как правильно управлять странами, экономикой, бороться с коррупцией, контролировать эффективность реформ и т. д. Подобные экспертные мнения окружают нас повсюду. Возможно, это не было бы странно, если бы с той же уверенностью мы решали проблемы в собственной жизни. Но нет, как управлять многонациональным государством мы все знаем наверняка, а вот похвастаться тем, что смогли приучить детей вовремя делать уроки и ложиться спать, могут немногие. Или вы думаете, что это задачи разного масштаба? Да, навести порядок в жизни своих детей намного проще, чем в жизни ста миллионов человек. Или другая проблема, о которой я постоянно слышу: соседи доставляют неудобства, курят, шумят и мусорят. Как так получается, что люди яростно критикуют геополитический курс страны, хотя сами не могут договориться с соседями по лестничной клетке? Откуда у нас берется такая твердая уверенность в том, что мы знаем, как надо выстраивать отношения с целыми государствами, когда в реальности мы не можем этого сделать с обитателями соседней квартиры?
Такие злободневные примеры отлично иллюстрируют суть проблемы нашего мышления, когда мы черпаем уверенность в подмене фактических знаний ассоциативными и даже не чувствуем этого. Фактические знания обладают контекстом, который позволяет увидеть глубину и сложность стоящей задачи, а ассоциативные подвешены в вакууме, где нет причинно-следственных связей и не действуют никакие логические правила, кроме наших собственных предубеждений и желаний. Поэтому на уровне фактических знаний мы видим не абстрактного соседа, а вполне реального спившегося маргинала, который в ответ на нашу просьбу не курить может не только не послушаться, но и нагрубить или даже дать в «бубен», а может нагрубить, дать в «бубен», а после этого всего еще и тайно мстить всю оставшуюся жизнь. Благодаря жизненному опыту, который есть у всех нас, мы видим эту связь между действиями и возможными последствиями. Мы начинаем понимать, что сценарий развития событий не один, их несколько, и у каждого своя вероятность и итоги. Варианта, при котором выигрывают все, может и не быть, а если ситуация начнет развиваться по неблагоприятному сценарию, то все станет только хуже. Вот это фактические знания. Уверенность же в умении управлять страной порождается воображаемыми знаниями. В них нет объема, который создается возможными последствиями, допустимыми компромиссами, оценкой вероятностей и рисков. Они настолько плоские, что не оставляют возможности сомневаться. За нашими безапелляционными заявлениями не стоит ничего, кроме уверенности, основанной на пустоте.
Феномен, о котором я вам сейчас рассказываю, в научном мире называется эффектом Даннинга – Крюгера. В 1999 году его сформулировал американский профессор психологии Дэвид Даннинг вместе со своим коллегой Джастином Крюгером. Они установили и на статистических выборках доказали существование контринтуитивной связи между нашей уверенностью и фактическим уровнем знаний. Результаты их экспериментов свелись к тому, что глубокие знания порождают у человека сомнения в своих умозаключениях, в то время как малое количество знаний, наоборот, внушает необоснованную уверенность в своей правоте. Они пришли к таким выводам, анализируя тесты, в которых люди не просто отвечали на вопросы из предметных областей, но и указывали собственную оценку правильности данных ими ответов. Результаты были шокирующими. Те, кто набирал самую низкую оценку, всегда переоценивали уровень своих знаний, а те, кто занижал, всегда были среди лучших. Наличие этого когнитивного искажения наблюдалось у людей из разных групп и профессий, поэтому его с уверенностью можно назвать общечеловеческим.
Ниже представлен отличный график, который иллюстрирует «Иллюзию уверенности».
Здесь вы видите «пик глупости», когда отсутствие знаний рождает у нас категоричную уверенность в собственных суждениях, «долину отчаяния», где мы покидаем зону иллюзий и осознаем скудность своих знаний, и долгожданный «склон просветления», отражающий адекватную зависимость между уровнем знаний и нашей уверенностью в достоверности этих знаний. Когда я ловлю себя на категоричных и однозначных суждениях, я обращаюсь к этому графику. В такие моменты я задаю себе вопрос – проходил ли я уже пик глупости и долину отчаяния, чтобы быть настолько самоуверенным в том или ином вопросе? И это касается не только рабочих моментов. Если у нас есть однозначное мнение по поводу глобального потепления или космической программы, то либо мы посвятили свою жизнь изучению этого вопроса и стали гуру, либо просто не осознаем своего невежества.
На «пике глупости» мы оказываемся, когда формируем деловой профиль человека, веря, что нам для этого хватит одной интуиции. Чтобы избежать подобных ошибок нужен таран, который пробьет брешь в нашем категориальном мышлении и порождаемых им когнитивных искажениях. Этим тараном станет системный подход, который методично, беспристрастно и последовательно сформирует целостное мнение о человеке и его предрасположенности к тому или иному типу задач. Для этого нам понадобится составить три профиля: личностный, мотивационный и когнитивный. Давайте разберем каждый из них.
