Разбираемся с эмоциональной зависимостью

Если клиенты приходят с темой сепарации к психологу, то уже с порога чаще всего видна их эмоциональная зависимость. То есть человек переполнен чувствами в адрес родителей и очень «заряжено» говорит об этом. И эти чувства хоть и связаны с прошлым, но определяют отношения между ними в настоящем.

Чаще всего это, конечно, боль, злость, обиды в их адрес. А также стыд про себя. И самое главное – по каким-то причинам человек никак не может преодолеть все эти чувства, продолжая отравлять жизнь самому себе. Поверьте, даже осознавая правомерность и естественность своих чувств, никому не хочется носить их в себе долгие годы. А в отношении родителей это и правда длится годы и даже десятилетия. Но по каким-то причинам мы не можем забыть, простить, перестать чувствовать. И конечно, это влияет на нашу сегодняшнюю связь с ними. Внутри как будто всегда есть триггер, который запускает внешние конфликты. И для этого достаточно малейшего повода.

Это и есть вернейший признак того, что в наши отношения с родителями вмешиваются «старые раны».

Каждый раз, когда вы замечаете несоответствие своей реакции самой ситуации, – это про конфликтную зависимость.

Вы зависите от своих чувств, которые не появились исключительно здесь и сейчас, а тянутся из ваших прошлых отношений. И тогда вы внутри как будто говорите себе:

«Ну вот! Она опять так поступает! Никогда ей не было дела, что со мной происходит. И сейчас не реагирует».

«Он снова меня критикует! Как всегда в детстве, сколько я себя помню».

«Когда же она уже прекратит обесценивать мои старания…»

Когда на консультациях клиенты слишком злятся или слишком болезненно реагируют на какие-то ситуации в отношениях с родителями, я всегда обращаю внимание на эти несоответствия:

– Теоретически можно представить себе ситуацию, когда то же самое от постороннего человека вас бы так не задело или не расстроило. Тогда в чем тут дело? Где начинается эта ситуация на самом деле?

И тут чаще всего в разговор вступают те невыросшие внутренние фигуры, которые рассказывают, что происходило раньше и чем сегодняшние события это напоминают. Так мы соединяем настоящие переживания и прошлый опыт, получая возможность исцелить те болевые точки, которые, возможно, уже даже и в осознанном внимании не присутствуют. И только триггеры снова поднимают их на поверхность.

Важно уметь это замечать в моменте. И обозначить для себя свои главные триггеры.

Упражнение

Какие ситуации в отношениях с родителями обычно заставляют вас сильно злиться, переживать, стыдиться, обижаться? Если вы спросите себя, когда именно это началось, то что откликнется внутри? Что именно каждый раз заставляет вас слишком сильно что-то чувствовать в похожих ситуациях?

Мои клиенты, застрявшие в эмоциональной зависимости, часто рассказывают одну и ту же историю. Сначала они грустят или злятся, что у них нет хороших отношений с родителями. Потом пытаются с этим что-то делать: приходят, разговаривают, бьются, плачут, обижаются. Затем впадают в отчаяние и безнадежность, машут рукой. И опять грустят или винятся, что надо снова пробовать иначе: «Мне, наверное, все равно, а так не должно быть». Делают попытки наладить отношения. И снова все мимо.

Конечно, я понимаю, что это не совсем они ходят по этому кругу, бесконечно пытаясь что-то получить. Это их внутренние Младенцы, Дети, Подростки или Не-взрослые вновь и вновь предпринимают попытки завершить свои гештальты.

Поэтому я всегда спрашиваю: «Какие объективные основания у вас есть, чтобы думать, что это получится?» (Что мама сможет быть теплой и умеющей заботиться, а папа может видеть кого-то, кроме себя, – и тому подобное.)

Чаще всего, конечно, за этим вопросом следует остановка и грусть. И запускается целебная потеря надежды, которая закрывает одну дверь, но открывает другую. Так мы заканчиваем фантазию построить идеальные отношения с теми родителями, которых у нас никогда не было, но получаем возможность построить удовлетворяющие отношения с теми родителями, которые нам по недоразумению (или по счастью) достались.

Упражнение

Пока вы не потеряли надежду исцелить то, что больно, или починить собой то, что не может быть починено, вы будете снова и снова вовлекаться в конфликтную зависимость. Именно поэтому важно честно признаться себе: какую надежду вы не можете отпустить? Какая ваша часть цепляется за нее?

Множество клиентов удивляются, когда на свой рассказ о родителях они слышат от меня предположение о том, что родитель мог быть в депрессии и поэтому совершенно не мог эмоционально откликаться на их потребности. Или обладал каким-то личностным расстройством, например, был патологическим нарциссом.

Конечно, я не ставлю диагноз. Но я предлагаю рассмотреть и такой вариант – чтобы найти объяснения странному, ужасному, непредсказуемому, жестокому поведению родителя. И, как ни странно, часто это очень помогает человеку понять, что происходило на протяжении всех этих лет и что он, в сущности, совсем не виноват в таких родительских реакциях. Мы восстанавливаем реальность, в которой у поведения родителей могли быть разные причины, а не только «плохость» самого ребенка, в которую он продолжает верить даже спустя годы. Это приносит облегчение и освобождение.

В третьей части я попыталась показать вам некоторые из возможных дисфункций самой семейной системы, которая может быть так организована, что никакие ваши попытки не вернут ее в здоровое состояние. Зачем это понимать?

Во-первых, как я уже сказала, чтобы найти объяснение прошлому поведению родителя.

Во-вторых, чтобы иметь возможность прогнозировать то, что можно и чего нельзя ожидать от родителя.

В-третьих, на основании этой информации можно понять ваши ограничения и необходимость выбора той или иной дистанции. Потому что, как гласит народно-психологическая мудрость: «Не со всеми людьми надо учиться строить отношения, некоторых лучше обойти сразу». И хоть в отношениях с родителями это не так просто, но чуть попозже я скажу и об этом навыке сепарации – умении увеличить дистанцию с родителем, если отношения с ним разрушают или сильно ранят. А пока мы сосредоточимся на условных «патологиях», которые часто не замечаем, когда находимся внутри семейной системы.

В третьей части книги я писала об инфантильных родителях. И важно видеть ограничения, которые создает их инфантильность: это даст вам понимание, что они сами будут требовать внимания, заботы, поддержки и прочего, пока вы будете биться в надежде получить это когда-нибудь от них. Вывод первый: это нереалистичная цель.

Вторая распространенная группа – это нарциссичные родители. У них напрочь отсутствует эмпатия. Они не умеют говорить ни о ком, кроме самих себя. Они всех сравнивают с идеалом, а поскольку вы не такой, то у вас нет шансов быть для такого родителя хоть чуточку нормальным. Нарциссичные родители используют детей и партнеров для самоутверждения и все воспринимают через призму подтверждения своего великолепия или угрозы для этого. Поэтому вы, конечно, можете ходить к ним за подтверждением собственной ценности или теплом. Но вывод такой же: это нереалистичная цель.

Третья группа – это родители с пограничным расстройством личности. В чем-то по поведению они пересекаются с инфантильными и нарциссичными. Но еще в качестве ярких признаков: низкий самоконтроль, эмоциональная неустойчивость, а значит, охваченность сильными аффектами – то ярость, то любовь, то «отойди подальше», то «ты негодяй, раз покинул меня».

Родителям с пограничным расстройством личности свойственны крайности реакций, которые могут даже пугать, потому что не понимаешь, чего ждать в следующий момент. Им присуще агрессивное поведение. Может быть и некая спутанность логики, когда неясно, что следует из другого и по каким причинам сделаны какие-то выводы. А они всегда оборачиваются против окружающих. Собственную ответственность такие родители не осознают, а обвиняют все вокруг. Поведению других людей они всегда находят негативную подоплеку. Им кажется, что все только и делают, что хотят причинить вред, бросить или обмануть. Вы можете ждать и надеяться на все то же самое, что и в других случаях, а также на предсказуемость, устойчивость и надежность. Но вывод, как вы понимаете, прежний: это нереалистичная цель.

Ну и наконец, родители в депрессии. Тоже довольно распространенная история, в которой родитель «пропадал» в контакте с ребенком. То есть ребенок нуждался в присутствии, отражении, контейнировании, эмоциональном обмене и прочем, но не мог на это рассчитывать, потому что у мамы или папы не было ни ресурса, ни возможности давать все это. И, возможно, такой ребенок продолжает ставить себе эту нереалистичную цель до сих пор, не видя объективных ограничений матери.

Упражнение

Как вы понимаете, это упражнение не для всех. А для тех, кто узнал в описаниях выше своих родителей. И, возможно, вам важно порефлексировать на тему ограничений, которыми они обладают, и ваших надежд, которые вы никак не можете отпустить. Поэтому предлагаю вам подумать (и при необходимости написать), что вы хотите от родителей и какие объективные подтверждения, что они умеют это давать в контакте, у вас имеются.

Как это ни больно признавать, родители могут быть разными. Например, они могут не уметь любить. Быть скованными телесно. Или быть злыми, недобрыми, жадными, склочными людьми. Они могут бить или насиловать, совершать психологическое давление и унижать. Хотя последнее часто – не черта характера, а все-таки часть какой-то патологии. Но все-таки.

Психическая реальность наших родителей не зависит от нас, их детей. А мы все продолжаем искать себе объяснения, «почему же они так поступали».

Ведь кажется, что если бы они нас любили, то все было бы иначе. На консультациях я иногда грустно говорю, что садист тоже любит свою жертву, когда издевается над ней.

Вы даже не представляете, сколько людей, от которых мы ждем любви, искренне считают, что любить нас – это:

• все время критиковать (ради нашей же пользы и блага – чтобы не расслаблялись);

• говорить только про неудачи и плохие качества (чтобы в дальнейшем мы не загордились и опять же «не расслабились»);

• ругать, ворчать и даже обзываться (чтобы воспитывать, а не баловать);

• унижать (потому что другого способа удерживать свою полноценность они не знают);

• высказывать все, что думают (потому что «любовь – это честность», даже если без бережности и осторожности);

• наоборот, все замалчивать и ничего не прояснять (потому что иначе нам будет так больно, что мы разрушимся);

• причинять добро (чтобы чувствовать себя нужным);

• пугать неприятностями (потому что не выдерживают своей тревоги за нас);

• стыдить (чтобы регулировать и контролировать наше поведение);

• манипулировать (потому что не умеют по-другому ничего получать от людей).

Короче, каждый смотрит свои мультики про любовь. И любит так, как может. Пока мы ждем, как нас должны любить.

Однажды на сессии один клиент сказал мне про свою маму:

– В любом разговоре с ней итог предсказуем. То я невнимательный, то неблагодарный. То у нее давление, то сердце, то бессонница. И всегда я виноват, потому что не то сказал, не так отреагировал, не так посмотрел и даже не то подумал…

Мы исследовали, как обычно устроен их контакт. Как вы понимаете, с таким маминым поведением выбор для маневров остается небольшой. И поскольку мой клиент не собирался прерывать отношения, то все время оставался либо виноватым, либо злобным, а чаще и то и другое вместе. И сначала он вроде бы говорил, что у него каждый раз есть надежда, мол, он сможет сделать что-то такое, из-за чего отношения станут возможны – и он обретет наконец-то ту самую маму, которой у него никогда не было. Спокойную, любящую, видящую, внимательную.

Но чем дальше двигался наш разговор, тем очевиднее становилось, что у него была уже совсем другая потребность. Он вел себя так, будто хотел отношений с мамой. Но на самом деле все, что он хотел, – это позволить себе не выбирать контакт, в котором на него все время эмоционально давят, манипулируют и даже местами эксплуатируют. Из-за страха маминой реакции он не мог даже самому себе признаться, что ему давно хочется послать все к черту и не строить никаких отношений с тем, кто его любит так, как ему не подходит.

Упражнение

Опишите картину любви, как ее видят ваши родители. Как она понималась и до сих пор понимается вашими родителями? Это, конечно, ваша фантазия, но иногда бывает полезно описать ее словами, чтобы забрать надежду оттуда, где у нее нет шансов.

Если надежда жива, то невозможность ее удовлетворить в отношениях с родителями рождает много злости на себя. Либо за то, что опять что-то сделал не так, мало, плохо, недостаточно, либо за саму надежду: «Сам дурак, что продолжаю ждать и верить». И тогда мы теряем энергию уже во внутреннем конфликте, где между собой спорят три огромные по мощности силы. Одна хочет надеяться и получить для нас важное. Другая испытывает боль от повторяющейся невозможности и недоступности для этого родителя. А третья – ругает и наказывает нас за этот бесконечный, по ее мнению, садистически-мазохистский спектакль.

Я хочу предложить идею, которая может успокоить этот внутренний конфликт. Конечно, если предварительно у вас есть контакт с собой, и вы ощущаете себя на своей стороне.

Упражнение

Думая о несбывшейся надежде по отношению к родителям, проговорите внутри себя: «Я забираю свою надежду оттуда, где ей не суждено сбыться. Это акт моей заботы и любви к себе. Но это не значит, что мне надо убить свою надежду. Я бережно несу ее и пытаюсь найти в своем взрослом мире того, кто обладает тем, что мне важно и ценно. И такие люди обязательно найдутся».

Достаточно часто клиенты, пришедшие с темой отношений с родителями, говорят примерно следующее: «У меня не получается наладить контакт / полюбить / простить родителей. Наверное, я плохая/плохо стараюсь».

Когда мы начинаем выяснять, что там происходит на самом деле и в чем именно там что-то не так, то оказывается… Что человек чувствует не только приятные чувства в адрес своих родителей, но и всю естественную гамму негативных: от раздражения – до желания послать «предков» куда подальше. Им на самом деле кажется, что любые «плохие» чувства – это сигнал, что с отношениями беда. И бывает, что просто с пониманием элементарных вещей тревога уходит:

• Если вы чувствуете не только и не исключительно любовь к родителям, то это нормально.

• Отношения вообще состоят из разного отношения. Простите за каламбур. И, кстати, именно в близких контактах нормально чувствовать больший объем самых разных по характеру переживаний.

• Все это не делает плохим вас или ваши отношения. Это просто нормально.

Потому что в нормальных близких отношениях люди злятся и ругаются друг с другом, обижаются и снова мирятся. Это прекрасная нарциссическая фантазия – что мы закончим сепарацию и будем мирно общаться, бесконечно улыбаясь друг другу. Какими бы мы ни были взрослыми, иметь адекватные ситуациям эмоции – это нормально. Если кто-то нас обижает, то вполне адекватно испытывать соответствующие чувства. И, пожалуй, иногда самым ценным признаком близких отношений является возможность проявлять то, что мы на самом деле чувствуем. Конечно, не у всех нас есть такая возможность. Даже если вы уже понимаете, что вы чувствуете. И даже если вы уже умеете об этом говорить. Это совсем не значит, что окружающие, пусть даже близкие люди, готовы вас слышать и тем более меняться. Но это не значит, что вам не надо испытывать эти чувства.

Упражнение

Выполняя это упражнение, вы можете стать центром своих чувств, одновременно присваивая их себе. В первом и втором столбце вам предложены два варианта утверждений о чувствах. Казалось бы, они про одно и то же. Но попробуйте почувствовать, как по-разному звучат и откликаются они внутри вас. Естественно, для этого вам придется завершить приведенные утверждения своими актуальными ситуациями.

Проделайте то же самое относительно ваших чувств с отцом, если для вас это актуально.

Это упражнение очень помогает вам вернуть авторство ваших чувств, позволяя одновременно стать в них отдельным от тех, кто создает стимул для ваших реакций.

Одна из первых эмоций, которую надо «разблокировать» в отношении родителей, – это злость.

В отношении агрессии обычно есть два полюса: постоянно подавлять или выражать налево и направо. Пребывая в первом, кажется, что стоит выпустить чуть-чуть злости, так она ка-а-а-а-а-а-ак затопит, ка-а-а-а-а-а-ак захватит. И вместо хорошего человека все увидят злобного урода. Особенно это страшно, когда в опыте есть жестокие или агрессивные родители, с которыми вот уж точно не хотелось бы идентифицироваться.

Куда девается такая агрессия? Внутрь себя, конечно. Самонападение, аутоагрессия до добра не доводят. Самооценка в хлам. Ибо «я всегда во всем виноват и вообще я плохой». Ну и далее вплоть до психосоматики.

Второй полюс тоже не очень приятный. Потому что там реально все видят, что ты злобный урод, и мало кто согласен терпеть такое в свой адрес. Если только вы не обаятельный социопат, обещающий любовь до гроба и супероргазмы, конечно.

В общем, агрессию важно освоить. Банально, но для вашей же пользы. Тем более что для ухода из некоторых семейных систем требуется очень много злости. Я часто именно это и наблюдаю.

Приходит человек в психотерапию. Не всегда про отношения с родителями. Ну, допустим, про самооценку. Или про депрессию. Про то, что живет вполсилы, не знает, что делать, не ощущает соответствия самому себе, все перерос, а как по-другому – не понимает. И мы с чем-то работаем. А потом у него просыпается так много злости на родителей! Практически на ровном месте. Хотя раньше там была сплошная вина и стыд. А теперь гнев бурлит – и по каждому пустячному поводу норовит вылезти наружу. Клиент удивляется, я улыбаюсь. Все закономерно.

Вот хочу предупредить: если вы пойдете в терапию, в глубокую трансформацию за самим собой, то есть большой шанс, что вы тоже начнете злиться. И это нормально! Потому что вдруг вы станете более чувствительным к себе. То, где вы раньше проглатывали и скрывали от себя повод возмутиться, будет вызывать законное чувство возмущения. Вы станете более чувствительным к другим. К тому, что вам действительно хочется получать от них. К тому, как к вам относятся. К тому, что вы на самом деле готовы отдавать. Возможно, впервые вы подобьете баланс того, насколько вы стали жертвой и насколько спасателем в семейных отношениях. И вам это настолько не понравится, что все полетит к чертям. И это будет как раз хорошим течением сепарации.

Потому что стыд и вина, которые вы раньше ощущали, – это часто не что иное, как агрессия. Эти самые «что же я за дочь такая?!» или «все дети как дети, один я плохой сын!» – это завернутая злость на родителей, которые обвиняют, стыдят, мешают. И чем больше у нас стыда и вины, тем хуже обстоят дела с конструктивной агрессией. Нам придется ей учиться.

Давайте посмотрим, как вообще человеком осваивается злость. Сначала ребенок бьет стул, об который ударился, или толкает мальчишку, который отобрал совочек. Потом он учится сдерживать агрессивные импульсы и выражать агрессию через рот. Мы говорим: «Ты не имеешь права бить маму, которая не купила тебе шоколадку. Я понимаю, что ты злишься, но драться нельзя». То есть мы развиваем выражение потребности словами вместо физического реагирования.

В сепарации агрессия тоже движется по ступеням. Сначала мы злимся на родителей, что они не такие, какие должны быть, и не такие, каких бы нам хотелось. Что они не дали то, что нам было необходимо. И что они плохо справились со своими задачами. Затем эта инфантильная злость, нападающая на родителей, на нашу связь с ними, на их ценность для нас – должна переродиться в сепарационную. Я наблюдала ее воочию, когда моя дочь-подросток бунтовала и доказывала нам, что она вовсе в нас не нуждается и имеет право быть такой, какая есть. И в целом о сути такой бунтарской агрессии мы довольно подробно говорили в прошлой части. Сепарационная злость – очень ценный ресурс и важный датчик того, идет ли психика по пути отделения.

Но на стадии завершения сепарации с родителями мы осваиваем конструктивную агрессию в их адрес. Это значит:

• Ощущаем свою злость как сигнал того, что нас не устраивает.

• Определяем, что нуждается в изменениях и какой исход перемен нас устраивает.

• Пытаемся договориться с родителями о новых условиях взаимодействия (в случаях реалистичности этих ожиданий).

• Если получается, то ликуем и наслаждаемся контактом.

• Если не получается, то возвращаемся на несколько шагов назад, выбирая подходящий вариант увеличения дистанции или выхода из игры в случае токсичных отношений.

Конструктивная агрессия умеет ждать и говорить. То есть она не испытывает напряжения, что все только и жаждут, как нарушить наши границы, поэтому злость просыпается, когда действительно что-то происходит и нам это не нравится. Ну и мы умеем про это разговаривать. Прежде всего с самими собой, признавая себе, что именно не устраивает, почему и как мы хотели бы пересмотреть отношения, чтобы стало более комфортно для нас. Ну а затем – ртом и нормальными словами, а не «все козлы, уйду я от вас».

Чтобы для всего этого была энергия, мы должны тестировать отношения на важность. То есть не со всеми надо тратить столько сил и предпринимать столько попыток для защиты своих границ. Некоторых лучше обойти сразу. И опять же надо понимать, что не со всеми процесс вежливой и конструктивной установки границ дойдет до логического конца, которого бы нам хотелось. Некоторые не в состоянии видеть ничьи границы. И грустная реальность в том, что этими людьми зачастую являются наши родители. И нам приходится слишком сильно отодвигаться или чрезмерно агрессировать, потому что иначе не поймут. Но иногда этот способ работает, и обе стороны возвращаются в контакт на новых условиях, вдруг осознав, что если все останется по-прежнему, то отношения вообще будут потеряны.

Упражнение

Где бы вы определили границу с родителями, если бы уже владели конструктивной агрессией? Возможно, вы пока не видите перспектив или возможности, чтобы вас с этим приняли, но это неважно. Первым шагом мы всегда понимаем, каких изменений мы хотим. Потом ищем формы выражения этого: высказываем свои предложения, просьбы, соглашаемся на компромиссы или ставим ультиматумы. Затем проверяем работоспособность нового соглашения. И так можем менять все до бесконечности.

Отвращение – еще одна важная эмоциональная реакция, которую нужно себе разрешить в контакте с родителями.

Очень часто в своей практике я слышу, как человек начинает жаловаться на постоянную тошноту. Пообщается с родителями – тошнит. Устал на работе – тошнит. Посидели до утра с подружками – снова тошнит. Физически и довольно сильно.

И я радуюсь. Потому что это, безусловно, показатель возросшей чувствительности к себе, своим границам, своим ограничениям. Раньше они просто не испытывали отвращения ни к чему и многое терпели, наращивая броню. А между тем другого способа отвергнуть то, что нам не подходит, у тела нет – оно реагирует тошнотой на несъедобный продукт. И если мы привыкли многое выдерживать и не реагировать на избыточность или ядовитость чего-то в нашей жизни, то отвращения мы не чувствуем. А с прогрессом в терапии вдруг оказывается, что психика использует тот же самый сигнал. И этому можно верить.

Оказывается, нас может тошнить от навязчивой опеки родителей, которая нам не нужна. От их вопросов, советов, вмешательства туда, где их не ждут. От нелюбимой работы, злобных коллег, токсичного начальника, непомерной нагрузки, которую мы не можем регулировать. От неподходящего круга знакомых, скучного или обязательного времяпрепровождения и прочего.

Это все физические симптомы отвращения – единственного датчика, сигналящего о том, что надо что-то менять или прекращать. Ставить границы, определять новые правила, пересматривать формат общения, разбираться с работой. Мы можем отвергать неподходящее практически только по одному этому чувству. Именно поэтому без него сепарацию не пройти. Мы ориентируемся на него, ощущая, какой способ любви «до тошноты» нам не подходит. Какие люди нам просто отвратительны и что пора от них отодвинуться. Какие желания вовсе не наши, а мы «проглотили» их, и теперь важно от этого освободиться. И от чего нас тошнит буквально и метафорически в нашей жизни в целом?

Упражнение

Прислушайтесь к себе. Испытываете ли вы это чувство? Верите ли вы своему отвращению? Что вам пора поменять в своей жизни из того, на что ваша психика реагирует тошнотой?