Критерий сенситивности

Системы расшифровки содержания выдуманных историй удовлетворяют критерию сенситивности, так как они были разработаны с помощью сравнения различий в содержании фантазий, продуцированных: а) в ситуациях, которые провоцируют актуализацию соответствующих мотивов; б) в «нейтральных» условиях.

Как было отмечено выше, символическое выражение потребности в пище становится все более настойчивым по мере увеличения времени депривации, хотя субъекты, проведшие без пищи 4 и 16 часов, примерно одинаково описывают силу своего голода. Готовящиеся к прыжку парашютисты, физиологическое состояние которых свидетельствуют об испытываемом ими страхе, утверждают, что им совсем не страшно. Вероятно, это объясняется тем, что они подавляют в себе страх и таким образом настраивают себя на успех. Аналогично, сознательное оценивание собственной усталости напрямую не зависит от количества времени, проведенного без сна, хотя продолжительность бессонницы сказывается на содержании фантазий находящегося без сна человека (см., например, E. J. Murray, 1965).

Исследователи психологии личности имеют дело с опросниками, различая обычно измерения черт личности (людей спрашивают, чего те обыкновенно хотят) и измерение состояний (интересуются, чего люди хотят в данный момент) (Spielberger, Gorsuch & Lushene, 1970). Это аналогично различиям между мотивационной диспозицией и актуализированным мотивом. Чтобы исследование соответствовало критерию сенситивности, следует показать, что актуализированный мотив (например, тревожность как реакция на угрозу) усиливает уровень тревоги и связан с показателями таких же черт индивидуума. Однако пока лишь немногочисленные исследования, основанные на самоотчетах людей о мотивах, учитывают мотивационную актуализацию. Впрочем, вполне можно предположить, что они и не могут быть восприимчивы к ней, так как сильное влияние оказывают другие переменные, например осознаваемые ценности, проявляющиеся в конкретном мотивационном состоянии, скажем, стремлении не выглядеть чересчур встревоженным.

Критерию сенситивности в достаточной мере отвечал бы клинический метод оценки силы мотива, поскольку он учитывает все источники информации, в том числе расшифровку образов воображения, удовлетворяющую данному критерию. Однако так как итоговые клинические заключения также включают оценки по самоотчетам, которые до известной меры не отражают мотивационные изменения, следует признать, что они – менее чувствительный способ определения мотивационных изменений, нежели оценивание образов воображения.

Кроме того, критерий сенситивности предполагает, что изменение силы мотива оказывает одинаковое влияние на содержание мышления всех людей повсеместно. При нагреве столбик ртути станет в равной степени подниматься и в Пеории, и в Тимбукту. Однако будет ли действовать подобное правило в психологии? Оказывает ли актуализация мотива достижения одинаковое воздействие на образы воображения людей, принадлежащих к различным культурам? Возможно, в одних культурах это приведет к мыслям о достижении общности, в других – об индивидуалистическом поступке, как показывают Маэр и Кляйбер (Maehr & Kleiber, 1981). В книге «Мотивация достижения» (McClelland et al., 1953) отмечается, что мужчины племени навахо реагируют на актуализацию мотива достижения точно так же, как и другие представители мужского пола. То есть они придумывали больше историй, в которых содержались образы достижения (определенные по ранее проведенным экспериментам, провоцировавшим появление таковых образов у американцев), возникающие у индейцев при обычных условиях тестирования. Главный эксперимент, предполагающий актуализацию мотива достижения, был повторен в Германии (Heckhausen, 1963), Бразилии (Angelini, 1959) и Японии (Hayashi & Habu, 1962). Выясняется, что характеристики мышления, связанные с этой актуализацией, оказываются почти одними и теми же в различных культурах.

Вместе с тем некоторые из выявленных ранее результатов, полученных в тех исследованиях, когда испытуемыми выступали женщины, ставят под некоторое сомнение генерализованность подобных выводов. Ни инструкции, касающиеся актуализации достижения, ни опыт успеха и неудач, воздействующий на мужчин, при тех же самых условиях проведения испытания не приводит к повышению показателей силы мотива достижения у женщин. Так, в одном исследовании среднее значение силы мотива достижения, выявленное у учащихся колледжа – мужчин, – было 1,46 в обычных условиях и 3,46 после неудачи, а у женщин-учащихся средние величины оказались равными соответственно 1,24 и 0,93 (McClelland et al., 1953). Видимо, актуализированный мотив достижения влияет на процесс мышления женщин иначе, чем это происходит у мужчин. Аналогично дело обстоит и с соответствующими инструкциями, которых недостаточно, чтобы побудить актуализацию мотива у женщин.

Это поднимает несколько весьма важных вопросов о целостном подходе к измерению мотивов, поскольку получается, что нужно создавать совершенно разные системы оценивания силы мотива достижения у мужчин и женщин. К счастью, подобного не требуется. Тому есть две причины. Во-первых, установлено, что оценки силы мотива достижения, касающиеся женщин (причем использован критерий, выявленный по экспериментам актуализации мотива в ситуациях с мужчинами), вполне коррелируют с уровнем деятельности женщин в тех же самых условиях, в которых былии мужчины. Скажем, если женщины, имеющие высокие оценки по мотиву достижения, поступают аналогично тому, как действуют мужчины, имеющие столь же высокие показатели, измерения будут валидными в случае с женщинами в такой же мере, что и для мужчин. Во-вторых, выявлено, что инструкции, нацеливающие на достижение, которые используются для побуждения испытуемых-мужчин, просто-напросто не актуализируют мотив достижения в группе женщин.

В проведенных позднее исследованиях (например, French & Lesser, 1964) было, однако, показано, что если речь заходит о значимости интеллектуального, касающегося карьеры достижения, мотив достижения у женщин усиливается (см. Stewart & Chester, 1982). Более того, в Германии, Бразилии и Японии инструкции для мужчин, ориентирующие их на достижение, воздействуют и на воображение женщин. Также установлено, что общественная значимость популярности и индивидуальных качеств человека выступает естественным мотивом достижения у некоторых американок. При таких условиях в придуманных ими историях отмечалось такое же усиление мотива достижения, как и в случаях с мужчинами, когда их интеллект и способность к лидерству используются для побуждения к реализации данного мотива (McClelland et al., 1953).

Итак, методы актуализации мотива достижения (побуждения и естественные мотивы) могут несколько различаться применительно к разным подгруппам популяции. Вместе с тем нет никаких данных о каком-либо особом воздействии такой актуализации на воображение молодых американцев, что не учитывалось бы в специально для этого разработанной системе расшифровки. К сожалению, пока недостаточно исследований, касающихся актуализации мотива, которые были бы проведены в рамках других культур, чтобы удостовериться в тех же выводах применительно к содержанию мышления, связанного с мотивами силы или аффилиации.