Накопленные знания о трех важных системах человеческих мотивов

Мотив достижений

Расширение представлений о том, что такое мотивы и как их можно измерять, привело к значительному прогрессу в аккумулировании знаний о трех важных мотивационных системах, управляющих поведением человека. Исторически первым мотивом, подвергнутым всестороннему изучению, был мотив достижения, или потребность в достижениях.

По мере того как шло время, стало очевидно, что правильнее называть этот мотив мотивом эффективности, потому что он отражает периодически повторяющуюся заботу о том, чтобы делать что-либо лучше. «Делание чего-либо лучше» предполагает некий стандарт сравнения, внутренний или внешний, и, возможно, лучше всего понимается в терминах эффективности или отношения затраты – результат. Делать лучше, или усовершенствовать свое умение, означает получение тех же самых результатов ценой меньших усилий, получение более высоких результатов за счет тех же самых действий или – наилучший вариант – получение более высоких результатов ценой меньших усилий. Таким образом, люди с ярко выраженной потребностью в достижениях отдают предпочтение ситуациям, в которых есть возможность для совершенствования подобного рода. Их не привлекают ситуации, в которых нет возможности для совершенствования, и в таких случаях они не работают усерднее (речь идет о ситуациях, связанных с выполнением слишком сложных или слишком простых заданий либо с предоставлением внешнего вознаграждения – денег или признания). Чтобы знать, лучше ли они работают, люди с ярко выраженной потребностью в достижениях предпочитают ситуации, предоставляющие им возможность чувствовать персональную ответственность за результат и обеспечивающие их информацией о том, насколько хорошо они работают, т. е. обратной связью.

Особенно важным оказалось осознание того, что люди с подобными характеристиками становятся успешными предпринимателями, а также демонстрация того, что успешным предпринимателям действительно присуща более высокая потребность в достижениях. Это, в свою очередь, привело к расширению исследований, связывающих ярко выраженную потребность в достижениях индивидов и государств с ростом предпринимательской активности и с более высокими темпами экономического роста. Оказалось, что мотив достижения сыграл основную роль в экономическом подъеме и падении древних и современных цивилизаций. Действительно, раз эффективная предпринимательская деятельность является ключевым элементом экономического успеха индивидов и государств, предположение о том, что мотив достижения имеет самое непосредственное отношение либо к богатству и к бедности, либо к стандартам жизни, приносящим людям радость, не кажется слишком смелым.

Результаты ранних исследований свидетельствуют о том, что высокая потребность в достижениях могла быть воспитана в детстве родителями, которые устанавливают для своих детей достаточно высокие планки. Зачастую это происходило потому, что родители принадлежали к числу реформаторов, убежденных в превосходстве их представлений или действий над традиционными. С этих позиций можно объяснить более высокие уровни потребности в достижениях, присущие некоторым национальным меньшинствам, протестантам на заре Реформации или некоторым странам, с которых началась коммунистическая реформация (см. главу 11). Исследования, проведенные в недавнее время, позволяют говорить о том, что высокие требования, предъявляемые родителями к контролю за выполнением детьми таких естественных функций, как еда и соблюдение правил личной гигиены, связаны с более высокой потребностью в достижениях во взрослом состоянии. Эти результаты имеют большое теоретическое значение, поскольку они подтверждают представление о том, что мотивационные заинтересованности могут быть сформированы в очень раннем возрасте, прежде, чем у детей сформируются самосознание или когнитивная способность оценивать собственное поведение. Это помогает также объяснить, почему осознанные ценности, которые формируются в значительно более зрелом возрасте, по завершении когнитивного развития могут весьма сильно отличаться от мотивационных заинтересованностей, основанных на очень раннем аффективном научении.

Мотив власти

Потребность во власти в том виде, как она закодирована в ассоциативном мышлении, представляет собой периодически возникающую заботу об оказании влияния на людей, а также, возможно, и на положение дел. Последнее обстоятельство не было изучено достаточно тщательно, хотя Макадамс показал, что экстремальные переживания, связанные с сильными физическими или психологическими эмоциями, лучше запоминаются людьми с ярко выраженной потребностью во власти (McAdams, 1982a). Высокая потребность во власти ассоциируется со многими соревновательными и чрезмерно настойчивыми действиями и с заинтересованностью в достижении и сохранении престижа и репутации.

Однако, поскольку общество внимательно следит за соревновательными и особенно за агрессивными действиями ввиду их потенциально разрушительного воздействия, последствия мотива власти значительно зависят от того, что именно индивид считает приемлемым поведением. Так, большую роль играет половая принадлежность. Поведенческие проявления высокой потребности во власти у мужчин и женщин различны. Мотив власти приводит к тому, что в поведении мужчин соревновательность и агрессивность проявляются более открыто, чем в поведении женщин; он также чаще проявляется в стремлении мужчин к накоплению ресурсов, играющих роль средства оказания влияния в первую очередь на женщин, жизнь которых базируется на обычаях, а не на мужчин. Имеет значение и социальное положение. Мужчины сярко выраженной потребностью вовласти, принадлежащие к низшему классу, склонны более открыто проявлять свою агрессивность, чем мужчины из среднего класса с аналогичным уровнем потребности во власти. В какую сторону «направлен драйв власти», зависит также и от уровня зрелости индивида. Люди с ярко выраженной потребностью во власти, находящиеся на стадии «перорального приема внутрь» (стадия I), склонны больше читать литературу, ориентированную на власть; люди, находящиеся на стадии автономии или самоконтроля (стадия II), склонны больше сдерживать свой гнев; если же они находятся на агрессивной стадии (стадия III), они проявляют свой гнев более открыто в агрессивных и соревновательных действиях; если же они находятся на стадии взаимной зависимости (стадия IV), они склонны больше делиться секретами со своими близкими и занимать руководящие посты в организациях волонтеров.

Прочитав написанное выше, кто-то может подумать, что мотив власти – это некое чудовище, многоголовая гидра, которая, в зависимости от других переменных, способна демонстрировать разные лица. Иногда этот мотив приводит к господству, как происходит на стадии III с самоуверенными людьми, а иногда – к покорности, как бывает на стадии I с людьми, стремящимися обрести власть и следующими за лидерами, от которых они набираются сил.

Нигде эта изменчивость не проявляется столь очевидно, как в тех случаях, когда ярко выраженная потребность во власти сочетается с высокой или низкой степенью внутреннего торможения. Если у мужчин ярко выражена потребность во власти и невысокий уровень торможения, они склонны думать в терминах личного господства над другими. Они злоупотребляют спиртным. Они – донжуаны, стремящиеся соблазнить как можно больше женщин. Они лгут, хитрят и предают. Они социально безответственны. Короче говоря, в них есть нечто дьявольское. Напротив, в мужчинах с ярко выраженной потребностью во власти и с высоким уровнем торможения есть нечто божественное. Они заботятся о том, чтобы проявлять свою власть от имени других; они реже идут на поводу у своих желаний и реже страдают от таких пороков, как пьянство; они занимают руководящие посты в волонтерских организациях, верят в централизованную власть, упорный труд, самопожертвование и милосердие. Иными словами, они – сознательные граждане. Они становятся хорошими мужьями и успешными менеджерами в организациях, занимающихся бизнесом, особенно если у них также низкая потребность в аффилиации. Люди с подобным мотивационным профилем (высокая потребность во власти, выраженная более ярко, чем потребность в аффилиации, в сочетании с ярко выраженным внутренним торможением), который иногда называют синдромом мотива имперской власти или синдромом мотива лидерства, склонны становиться создателями империй, а страны, которые, судя по популярной литературе, имеют аналогичный профиль, тоже имеют тенденцию становиться империями: они собирают большую часть своего огромного национального дохода в виде налогов, тратят большую его часть на военные нужды и – по крайней мере, это справедливо в отношении США – склонны чаще развязывать войны. Точно так же как в основе экономического роста, судя по всему, лежит мотив достижений, за эффективным управлением людьми, которое способно привести к организационному успеху таких великих цивилизаций, как Древняя Римская империя, стоит мотив власти, если он обуздан.

Основная слабость людей с синдромом мотива лидерства заключается в том, что, оказавшись в состоянии стресса или фрустрации, они особенно подвержены недугам. В подобных условиях у них чаще развивается гипертония и они чаще становятся жертвами болезней, являющихся следствием ослабления иммунной системы организма, поскольку торможение ярко выраженного мотива власти в сочетании с незначительным интересом к аффилиации, судя по всему, приводит к гормональным изменениям, следствием которых становится разрушение лимфоцитов, ответственных за иммунитет человека.

Меньше известно об источниках мотива власти в обществе и у детей, но то, что известно, повторяет паттерн, выявленный для мотива достижений, а это позволяет предположить, что многое зависит от родительского воспитания. Родители, утратившие свое влияние и пережившие репрессии, как, например, евреи в нацистской Германии или безработные мужчины – афроамериканцы в США, возможно, в качестве возмездия склонны воспитывать в своих детях сильный мотив власти. Возможно, они также и более терпимы к их властным проявлениям. Одно не вызывающее сомнений свидетельство, которое у нас есть, заключается в том, что дети родителей, потворствовавших проявлениям их сексуальности и агрессивности в раннем детстве, во взрослом состоянии имеют более ярко выраженный мотив власти. Справедливо также и то, что у еврейских детей, родители которых подверглись гонениям в Германии, мотив власти был выражен более ярко, чем у еврейских детей, родители которых покинули Германию и избежали серьезных репрессий. Известно также и то, что родители, подвергшиеся жестокому притеснению и пережившие тяжелый стресс, чтобы обеспечить выживание, более энергично настаивают на утверждении еврейской идентичности (самоидентификации). Это позволяет сделать вывод о том, что они были также более терпимыми к ранним проявлениям напористости (самоуверенности) своих детей.