Белая горячка

Первые сутки прошли спокойно, не считая того, что я чувствовал себя так отвратительно, как никогда в жизни. Меня тошнило, трясло, я потел, не мог найти себе места. Я проводил большую часть времени в гостевой спальне, не желая показываться на глаза семье. Я просто ждал.

На следующий день утром пришла медсестра и поставила капельницу. Я принимал лекарства в точности как прописал нарколог за исключением одного психотропного препарата, назначенного с целью успокоить мою психику, но имевшего слишком опасные побочные эффекты. К вечеру второго дня мне стало немного легче и я смог читать. Уже не помню, какую книгу я читал, но это помогало отвлечься от ужасного состояния, в котором я находился. Заснуть не представлялось никакой возможности, поэтому книга спасала.

Поздно вечером я услышал какую-то музыку, словно доносящуюся с верхнего этажа. Я подумал, что это совершенное безобразие – слушать музыку так громко в столь поздний час, но поначалу предпринимать ничего не стал, надеясь, что вскоре соседи успокоятся и уснут. Когда время перевалило за полночь, а музыка все еще звучала, я стал негодовать, считая подобное поведение соседей недопустимым. Я вышел в подъезд и поднялся этажом выше, но из-за двери квартиры, расположенной над моей, не доносилось никаких громких звуков. Это меня озадачило. Я спустился обратно к себе домой и в своей спальне снова услышал музыку. Гостевая спальня была угловой в доме, так что соседи были только сверху и снизу. Приложив ухо к полу, я не ничего не услышал. Тогда я решил, что, возможно, музыка доносится с улицы. Мы снимали квартиру недалеко от центрального проспекта, на котором часто выступали уличные музыканты. Открыв дверь балкона, я услышал лишь шум ночного города, но никакой музыки с проспекта не доносилось. К тому же я знал, что хотя уличные музыканты, бывало, и заигрывались, но они никогда не позволяли себе играть так поздно.

Следующим утром, когда пришла медсестра, она пожаловалась, что в парке, недалеко от моего дома, рядом с которым она проживала, проходил ночной джаз-фестиваль, который не давал им всю ночь спать. Эта новость успокоила меня, и я рассказал, что тоже всю ночь слышал звуки доносящейся музыки. Каково же было мое удивление, когда следующей ночью музыка зазвучала снова. Она была еле различимой, однообразной и очень навязчивой. Прислушиваясь к ней внимательно, я обнаружил, что состоит она из пары квадратов, циклично повторяющихся с небольшими вариациями. Мотив был чем-то похож на задорные песни, какие имеют место в протестантских церквях. Я обратил внимание, что слышу эту музыку, когда нахожусь в полной тишине. Стоило появиться какому-то шуму или любому внешнему звуку, как музыка исчезала. Теперь я слышал ее не только в спальне, а везде, где бы я ни находился в тишине.

Страх овладел мною. Я не мог спать, так как стоило мне лечь и попытаться заснуть, музыка становилась громче и привлекала все мое внимание. Я стал беспомощно бояться, что сошел с ума и теперь буду слышать эту музыку всю свою оставшуюся жизнь. Мое сознание суетилось, не зная, что делать. Я представлял свое мрачное будущее – с психикой, истощенной от недосыпания и этой гребаной музыки, без работы, средств к существованию и каких-либо перспектив. Мне было страшно за будущее моей семьи и моих еще таких маленьких детей. Я отчаянно просил прощения у самого себя за то, что довел свое тело до такого состояния.

Кое-как проведя ночь, наутро первым делом позвонил наркологу и рассказал о происходящем со мной. Он спросил, пью ли я прописанные лекарства. Я ответил, что да, кроме психотропного препарата. Он сказал, чтобы я продолжал их принимать и ждал. Еще он сказал, что следующей ночью мое состояние может ухудшиться, и попросил предупредить об этом супругу, чтобы она была готова вызвать медиков, если я начну вести себя неадекватно, мне могут потребоваться транквилизаторы, которые есть только у врачей скорой помощи и в соответствующих медицинских учреждениях. Я не могу описать чувства, которые испытал, услышав эту информацию. Потом он добавил: если следующей ночью мне не станет значительно хуже, это будет хорошим сигналом, что процесс обратим. Следующей ночи я ждал как решающей в вопросе жизни и смерти.

Поздним вечером я по привычке читал книгу, но совершенно не мог сконцентрироваться на ее содержании, так как постоянно прислушивался, звучит музыка или нет. Где-то за полночь звуки музыки возобновились. Я лег на спину, закрыл глаза и стал погружаться в эти звуки. Через какое-то время я понял, что громкость музыки, ее темп, ритм и мелодия зависят от моего дыхания. Стоило мне задержать дыхание, музыка стихала, иногда полностью исчезая. Я понял, что слышу собственное дыхание в такой искаженной манере. Не скажу, что это обрадовало, но несколько успокоило меня, так как я нашел хоть какое-то объяснение этому явлению. Полулежа, я попытался продолжить чтение. И вдруг на периферии зрения стал замечать странные движения теней. К слуховым галлюцинациям добавились визуальные. Воздух в комнате начал подрагивать, из-за предметов мебели что-то эпизодически проявлялось. Думаю, не впасть в истерику и не начать вести себя неадекватно мне помог галлюциногенный опыт, который довелось пережить в юности, когда многие из нас увлекались различными психотропными веществами в поисках границ сознания.

Я решил, что лучше провести эту ночь с закрытыми глазами, но это только погрузило меня в кошмарную реальность, описывать которую в деталях не имеет смысла. Могу сказать лишь, что тогда я понял, откуда берутся образы фантастических фильмов ужасов. Я просто лежал с закрытыми глазами, свернувшись калачиком, и в полусознании наблюдал самые страшные картины в своей жизни, надеясь дожить до утра, так как существа, представлявшиеся мне, вели себя крайне недоброжелательно. Я не просто догадывался, а всем своим естеством тогда пережил возможность отправиться на тот свет, причем не в самую светлую его часть. Другой на моем месте, не выдержав, вполне мог бы обнаружить себя в психиатрической больнице.

Утром я не стал звонить наркологу, так как уже все понимал сам. Если дальше мое психическое состояние будет ухудшаться, то он мне не поможет. Следующей ночью все мое нутро, весь я трясся от страха, не зная, что меня ждет. Но музыки не было. Далеко за полночь вдруг я услышал где-то наверху совершенно незнакомые голоса разговаривающих друг с другом женщин. Я не мог разобрать, о чем они говорят, но сами голоса слышал очень хорошо, и казалось, что они обсуждают меня. В отчаянии я свернулся клубком на кровати и был готов зареветь от горя и беспомощности, думая, что еще одной ночи как вчера я не перенесу. Неожиданно голоса затихли, и одна из женщин, словно приблизившись, обратилась ко мне, отчетливо, даже громко и с укоризной сказав: «Бог смотрит на тебя, Лаврентий». После чего наступила тишина. Я смог заснуть, больше не слыша никаких лишних звуков и не наблюдая галлюцинаций.

Некоторые говорят, чтобы избавиться от зависимости, нужно достигнуть самого дна. Я побывал там, и мне хочется верить, что будь у меня такая книга, мне бы не пришлось опуститься на дно Марианской впадины своего подсознания, чтобы начать движение вверх. Человеку там нечего делать, кроме крайне опасного испытания стойкости собственной личности. Наверное, стоит открыть, как мне удалось справиться с происходящим, находясь там. Мне помогла любовь. Взаимодействуя с беспредельно кровожадными явлениями, оказавшимися перед моим взором, отбросив всякий страх, я повторял одно слово – «люблю», и они отступали.