Прошел один месяц

В периоде от одного до трех месяцев трезвого образа жизни у алкоголиков наблюдается самый высокий риск срыва. В это время вам начинает казаться, что вы в состоянии полностью контролировать себя и собственную зависимость. Вы наблюдаете значительные позитивные изменения в организме, уровень вашей энергии растет, а опыта ее продуктивного приложения пока еще мало. Нереализованная психическая энергия, физиологически выражаемая в накоплении значительных запасов нейромедиаторов в мозге, восстановлении большого количества нервных клеток и образовании новых нейронных связей, не находящих еще конструктивного применения, создает ощущение нереализованности, суетливости, которое побуждает к старым методам действия. Проще говоря, накапливается ощущение внутреннего психического давления, требуется «выпустить пар». В это время наиболее вероятны и наиболее опасны срывы.

Чрезвычайная опасность срыва объясняется тем, что печень, прошедшая регенерацию, существенно повысила свою способность расщеплять алкоголь, отчего небольшая доза спирта будет эффективнее нейтрализована, чем это произошло бы месяц назад, соответственно, для достижения наркотического эффекта вам потребуется выпить значительно больше. Накопленные нейромедиаторы и увеличенный объем мозга предоставляют возросший потенциал в плане психических эффектов от употребления алкоголя. Эти два фактора практически гарантируют, что мысль немного выпить, чтобы расслабиться, приведет к употреблению намного большего количества спиртных напитков, чем вы планировали, а возможно, и к запою.

Самое трудное сейчас – отказаться от алкоголя, если случится стрессовая ситуация или, еще хуже, какая-нибудь трагедия. Наша жизнь иногда преподносит сюрпризы, в ней естественным образом переплетены обретения и потери, радость и горе, благоденствие и боль. Это не всегда зависит от нас самих и наших действий, и стоит учиться самообладанию в любых, даже эмоционально пиковых ситуациях.

Ровно через месяц моего первого побега из алкогольного рабства мой семимесячный сын сильно заболел. По всем признакам у него была кишечная инфекция. К обеду его состояние настолько ухудшилось, что пришлось вызывать скорую, которая отвезла нас в детскую инфекционную больницу. Осмотрев сына, доктор-инфекционист пришел к выводу о необходимости помещения его в реанимацию. Находиться с ним в палате было запрещено. Можете представить себе состояние родителя, семимесячный сын которого помещен в реанимацию с неясным диагнозом, при этом быть рядом и участвовать в его судьбе невозможно?!

К вечеру мы с женой оказались дома, полные отчаяния. Нервы были на пределе. Желание снять стресс парой бокалов вина или чем-то еще переполняло. Тогда, к счастью, я сказал себе, что не буду пить, чего бы мне это ни стоило. И не пил. Около одиннадцати часов вечера из больницы позвонили и сказали, чтобы мы срочно приезжали, так как сына переводят в центральную городскую больницу, ему требуется неотложная операция. Тогда, по дороге, я подумал: а если бы я к тому времени был пьян? Насколько эффективно и адекватно смог бы действовать в этой ситуации?

По приезду в больницу я узнал, что у моего сына произошла так называемая инвагинация кишечника – это когда одна часть кишечника всасывает в себя другую, создавая непроходимость. Так как с момента инвагинации прошло довольно много времени, необходимо хирургическое вмешательство, чтобы исключить абсцесс. Размышлять было некогда. Мы перевезли его в клинику, где предполагалась операция, и где-то в час ночи она завершилась, по заверениям хирурга успешно. После операции сына опять положили в реанимацию, куда родителей не пускают. Обещали показать нам его на следующий день, но в реанимации он должен был находиться минимум трое суток.

Мы оказались дома около трех ночи. По дороге домой я купил бутылку розового сухого вина. Выпив ее почти всю, я лег спать. Утром, чувствуя себя физически вполне хорошо, отправился на работу, где сообщил, что случилось. Мне было сказано, чтобы я шел домой и находился с семьей, что я и сделал через несколько часов, завершив кое-какие срочные дела.

По дороге домой я купил еще две бутылки вина, которые выпил за ужином. Они не оказали на меня практически никакого действия, поэтому я нашел в кухонном шкафу недопитый коньяк и допил его. Только после этого я почувствовал, что захмелел. Вскоре я отправился спать. Утром жена поехала в больницу, а я пошел в магазин за коньяком. Следующие семь дней я пил круглосуточно и от меня ни моему сыну, ни моей супруге не было никакого толка и помощи в столь сложной ситуации.

Как только сына перевели из реанимации в обычную палату, где он должен был провести несколько дней, моя супруга переехала жить в больницу. Несколько раз я появлялся там ненадолго, но в таком состоянии, что особого смысла в моих посещениях не было.

Я пил две-три бутылки крепкого алкоголя в сутки, практически не закусывая. К концу этого марафона я уже не мог ни пить, ни не пить. Когда жена вернулась из больницы с недавно прооперированным младенцем, она в нагрузку получила умирающего мужа. Я впервые попросил ее о помощи. Я знал, что у нее есть знакомая медсестра, которая может приехать поставить капельницу. Жена сказала, что мне нужен доктор. Я позвонил хирургу, который делал операцию сыну, сказал ему, что у меня запой, и поинтересовался: возможно, у него есть знакомый нарколог, способный помочь мне выкарабкаться. Хирург сказал, что такой знакомый у него есть, и дал номер телефона. Позвонив наркологу, я уговорил его приехать ко мне как можно скорее, так как боялся, что завтра может быть уже поздно.

Нарколог вскоре приехал. Он был очень спокоен, и было видно, что подобное для него не в новинку. Он расспросил меня, как долго длится запой, сколько и что я пил, осмотрел меня. Было удивительно услышать от него, что мой случай еще не самый страшный и что бывают подобные запои длиною в месяц и более. В результате он сказал, что пить надо прекращать прямо сейчас, иначе последствия будут катастрофическими, выписал необходимые лекарства, назначил капельницы. Мы договорились с медсестрой, знакомой моей жены, что она будет приезжать два раза в день ставить мне капельницы. Нарколог не взял с меня денег, и я до сих пор не знаю почему. Медсестра приехала тем же вечером и поставила первую капельницу. Я снова начал путь к трезвости с самого дна.