Порт, порты

«Порт» в единственном числе – это просто. А вот дальше как? Я не видела раньше этого – чего? – «порта́» или «по́рта»?

Отвечаю: «Я не видела этого по́рта».

«Когда же они перечислят деньги этому по́рту?»

«Мы были очень недовольны этим по́ртом».

«Мы будем долго вспоминать об этом по́рте».

Порт, по́рта, по́рту, по́ртом, о по́рте. Легко? Легко. Но без ложки дегтя мы не обойдемся. «О по́рте», но «в порту́». То есть существуют два предложных падежа единственного числа: «Сидим мы в порту́ и разговариваем о по́рте».

Однако и это еще не всё. Переходим ко множественному числу. «По́рты» или «порты́»? Вопрос. Словари решают его просто: «Иностранные по́рты не принимают наши корабли, хотя наши по́рты всегда принимают иностранные суда».

Дело в том, что в русском языке было когда-то и слово «порты́»: это одежда, сшитая из по́ртна. В Толковом словаре В. Даля поясняется, что портно – это узкий грубый холст, из него крестьяне как раз и шили рубахи и штаны (порты́).

Но мы-то чаще всего говорим про по́рты! «По́рты» – это именительный падеж, а дальше просто: ударение на последний слог – порто́в, порта́м, порта́ми, о порта́х.

Потренируйтесь на досуге. А если что – к словарям.

Портмоне́

В дорогом бутике мужчина выбирает часы. Продавцы открывают витрину за витриной, достают всё новые и новые экземпляры, но ему ничего не нравится. Он хочет, чтобы часы были, как он выражается, «представительского класса»! Циферблат должен быть большим, чтобы стрелки были видны. Наконец, кажется, выбрал. Подзывает своего охранника: «Подай-ка мне портомонет».

Да, вот так, немного на итальянский манер было произнесено это слово. Некоторые мои знакомые, кстати, действительно, именно так называют кошелек: «портомонет»!

«Портмоне» – так пишется это слово в русском языке. Кошелек для ношения денег в кармане. Или, как его определяет Толковый словарь под редакцией Н. Шведовой, «небольшой кошелек». Почти то же, что бумажник, но не совсем. Если основываться на сведениях словарей, бумажник – это мужской плоский складывающийся книжечкой кошелек с несколькими отделениями для бумажных денег, документов и т. п. Если бумажник – для бумажных денег, то портмоне изначально предназначен для ношения монет. На эту мысль наводит само слово.

Ну конечно, ведь это французское porte-monnaie, оно и пишется через дефис, потому что состоит, по сути, из двух слов: porter – носить и monnaie – монета, деньги. А французское monnaie – от латинского moneta, то есть «монета». В испанском слово звучит как portamonedas, а в итальянском – portamonete.

Вот откуда могло появиться неправильное произношение слова «портмоне»: возможно, покупатель знал итальянский или испанский языки. А может быть, белорусский: там слово звучит как «партманет». Или польский: там это portmonetka.

У нас же, в русском языке, слово «портмоне» появилось в середине XIX века. А поскольку, как мы выяснили, источником был французский язык, то и звучало оно – да и сейчас звучит – ближе к французскому, то есть «портмоне».

Последний и крайний

– Скажите, кто здесь крайний за билетами?

Всё, нет больше сил терпеть. Никакой вирус, даже самый опасный, не сравнится с этим прилагательным, «крайний», по скорости распространения. С ним еще можно было хоть как-то смириться, пока оно не покидало профессиональной среды́, но сейчас, когда оно без боя берет торговые центры, крупные компании, офисы… Нет, я должна сказать о нем всё, что думаю.

Так вот: говорить «крайний» вместо «последний» – ужасно! Безграмотно, неправильно, бескультурно. И это при том, что само по себе прилагательное «крайний» ничем перед нами не провинилось. Крайний – находящийся на краю (крайний дом на улице). Крайний – синоним «последнего» в таких выражениях, как «крайний срок» или «в крайнем случае». Крайний – очень сильный в проявлении чего-нибудь (крайние меры, крайняя необходимость). Обычное прилагательное, вполне нейтральное.

Но вот перед нами очередь, а в очереди принято спрашивать, кто тут последний. Почему же вдруг занимающие очередь в массовом порядке заменяют «последний» на «крайний»? Что их так пугает в «последнем»?

Никакого секрета. Да и пугает давно, еще у Л. Успенского в его знаменитой книге «Слово о словах» (1954) упоминается эта парочка, «крайний – последний»: «Тысячи людей говорят: “Кто тут крайний?”», подойдя к очереди за газетами… Это словоупотребление не может быть признано правильным и литературным». Успенский объясняет и причину: «Обычному слову “последний” в некоторых говорах народной речи придается неодобрительное значение – «плохой», «никуда не годный»: «Опоследний ты, братец мой, человек!». Что ж, возможно, причина действительно в этом, хотя мне-то кажется, что она могла быть таковой лет 50–70 назад, а сейчас…

Сейчас это, скорее, связано с суевериями, причем суевериями профессиональными. Портал Грамота. ру цитирует в связи с этим Большой словарь русского жаргона В. М. Мокиенко и Т. Г. Никитиной, где слово «крайний» в значении «последний» сопровождается пометами «авиа., косм.» (авиационное, космическое). И это можно понять: летчики, космонавты, парашютисты, полярники опасаются говорить о последних полетах, прыжках, экспедициях. Слово «последний» кажется им пугающим – последний, самый последний, другого не будет… Понять можно – но перенимать?!

И странно, и смешно. Нет в очередях никаких «крайних», есть «последние». «Крайний» – это ошибка!