Подталкиваемый страхом перед «крушителем» и накопившейся злостью на него, я с большим рвением возобновил утренние тренировки. Предыдущий год ушел на восстановление руки после травмы – сначала пассивными движениями, затем введением нагрузок. Мои утренние тренировки стали не средством поддержания и развития физической формы, но местом, где я мог трансформировать страхи. Каждое утро я делал не 500 ударов руками, а тысячу. Если раньше я выбрасывал обе руки одновременно, то теперь пришлось наносить удары отдельно, так как удар правой все еще причинял боль.

Через несколько месяцев я уже делал удары сериями по 100, начиная со средней скорости и ускоряясь понемногу в каждом следующем ударе. Примерно на половине пути мышцы уставали и движения замедлялись, но я продолжал их разгонять внутренне, прикладывая все больше нервных усилий. Я понимал, что мне нужна скорость. Скорость движения, скорость восприятия и скорость реакции. Без них любая техника бесполезна. Я не мог противопоставить силе силу – «крушитель спинок» был явно сильнее и тяжелее меня. Полагаю, что техники мы знали примерно одни и те же. Я проигрывал в силе, в весе и в уверенности в себе. Но я и не думал сдаваться. И единственное, что я мог противопоставить, – скорость.

В результате этих тренировок я стал намного быстрее и существенно прибавил в весе. Из нескладного 50-килограммового астеника я превратился в атлета. Я начитался про изометрические упражнения, которыми развивали себя еще до революции русские атлеты, и включил их в тренировки.

Каждый день примерно по часу делал боевые формы – ката, но с напряжением всех мышц тела во всех промежуточных и конечных фазах движения. Что позитивно сказалось на структуре тела и мышечной массе. Мои кости раздались и покрылись довольно приличным и красивым слоем брони мышц. Но я не был закрепощен, поскольку постоянно занимался растяжкой, развивал скорость и гибкость. Возможно, это было связано и с возрастными изменениями – я перешагнул двадцатилетний рубеж. Через два года я был готов к поединку.

Летом 1983 года я работал в стройотряде и переносил одновременно три мешка цемента – 150 килограммов, причем бегом. Мое тело было наполнено силой и выносливостью. Несколько раз я был вынужден драться один с превосходящими силами нападавших, а однажды пришлось иметь дело с вооруженным агрессором. И я обнаружил, что скорость моего восприятия и действия так выросла, что в моменты реакции на атаки они выглядели для меня замедленными, и я спокойно успевал уклониться, парировать и нанести в ответ на любой удар целые серии ударов.

Когда осенью на четвертом курсе я вернулся в общежитие, «крушитель досок», как и следовало предполагать, снова зашел в гости. Но в этот раз тело не скомкалось от страха при мысли о столкновении с ним, а расслабленно примерилось к возможности поединка. Я был готов и физически – теперь мы были в одной весовой категории, – и психологически – я был уверен в себе и весь мой страх уже был трансформирован и переработан в мощь 80-килограммового тела, натренированного до звона мышц и нервов. Сотрясение мозга перестало беспокоить меня примерно за год до этого, а правая рука была как новая и гораздо более мускулистая, чем раньше. Страх стал силой, превратившей мое тело в оружие.

«Крушитель» придирался ко мне, но не так активно, как раньше, ведь теперь перед ним была гора мышц, а не груда костей. Да и выражение лица у меня уже было другим: на нем читалась уверенность, выкованная сотнями тысяч ударов руками и ногами. Два года я смотрел страху прямо в лицо, пропускал через тело и заставлял его работать. Два года я извлекал из своего тела скорость и взращивал силу. И теперь она уже сама вытекала из меня. Она излучалась и ощущалась физически.

Тем не менее, скорее по инерции, он выговаривал мне, что я неправильно себя веду, бесцеремонно занял лучшее место в комнате, и все в том же духе. Он так делал и раньше – тогда я отшучивался и уворачивался словесно, нейтрализуя его нападки. Но на этот раз я подошел к нему, спокойно заглянул в глаза и спросил: «Ты ведь давно хочешь показать, что ты сильнее меня? Чего ты хочешь? Драться со мной?»

В ответ он кивнул, сбросил обувь, снял носки и начал расстегивать рубашку. Я рассмеялся и бросил ему в лицо: «Ты как Брюс Ли в фильмах о кунг-фу, что ли? Раздеваешься перед дракой?» Он смутился и машинально стал застегивать рубашку. Он явно не был готов к такому повороту событий, ожидая получить очередную порцию самоутверждения за мой счет, а может, и очередную порцию моего страха, которым удовлетворялся. Я сказал ему, что для драки комната не подходит – лучше выйти хотя бы в коридор, и мы вышли.