Народ начал приходить в себя, возбужденно обсуждая произошедшее. Я оказываюсь героем, чуть ли не каждый проявляет ко мне интерес, знакомится, жмет руку. Никто не расходится какое-то время. Тут подъезжает грузовой МАЗ, из него выпрыгивают наши студенты и кричат: «Солдаты ездят по селу и бьют всех встречных!» Тут же формируется «группа спасения», в которую, конечно же, зовут меня. Трое студентов подсаживаются к водителю в кабину, семеро забираются в литой кузов самосвала, и мы отправляемся в погоню. Я вместе с шестью студентами встал у переднего борта кузова, и мы поехали, держась за борт руками. Выследив самосвал с солдатами, мы подстерегли его на дороге, выключив фары, и забросали подобранными булыжниками. Похоже было, что камни разбили лобовое стекло. Но они не остановились и рванули к себе в часть. Мы, разгоряченные, продолжили погоню.

Несмотря на разбитое лобовое стекло, солдатский самосвал оторвался от нас. Мы попытались его догнать по лесной ухабистой дороге. Погоня длилась минут двадцать или тридцать. На очередном повороте МАЗ подпрыгнул на ухабе так сильно, что я потерял опору и подлетел в воздух, пока кузов проезжал подо мной. Каким-то чудом я успел приземлиться у заднего борта и подумал: «Пронесло…» В этот момент МАЗ не вписался в поворот и улетел в кювет, завалившись на бок, а я упал вместе с ним, ударившись головой о боковой стальной борт, и потерял сознание…

Точнее – я не потерял сознание, а вылетел вместе с ним из тела. Я попал в бесконечно большое пространство, где в черноте сияли огромные звезды. Я подумал: раз звезды такие большие – значит, я подлетел к ним слишком близко. Тогда, чтобы вернуться, мне нужно их сжать. Я так и сделал. Звезды уменьшились до своих «нормальных» размеров. Я взглянул вниз и увидел опрокинувшийся на бок МАЗ и фигурки людей, копошащиеся в его кузове. Все было подсвечено тусклым желтоватым светом. Вдруг я увидел себя, свое тело – оно наполовину вывалилось из кузова у заднего борта, голова погружена в мутную воду в кювете…

Как только я увидел свое тело, я моментально в нем оказался и вытащил голову из воды. Я не дышал в воде – дыхание прекратилось вместе с вылетом из тела, поэтому вода не попала ни в нос, ни в легкие.

Я выбрался на дорогу, куда подтянулись остальные. У кого-то была контузия головы, у кого-то вылетела ключица, некоторые почти не пострадали. Была уже глубокая ночь, и надвигались заморозки, нередкие в этих местах в октябре. Учитывая время погони и скорость, мы прикинули, что уехали километров на тридцать по военной дороге в глухой тайге, и нечего было надеяться на помощь. Поэтому четверо наиболее дееспособных решили отправиться в путь, отдав остающимся верхнюю одежду. Я был в числе этих четверых и вместе с ними быстрым шагом за несколько часов дошел до села. Оттуда мы отправили трактор и транспорт для оставшихся. Я плохо помню, как шли, превозмогая холод и усталость. Главное, что мы дошли…

На следующий день я остался в бараке, так как был слишком уставшим, чтобы идти в поле. Компанию мне составил приятель, который прошел со мной путь из леса. Днем мы разговорились, и он стал расспрашивать меня про боевые искусства. Не помню уже как, но мы стали бороться на нарах. Внезапно я ощутил головокружение и сильную слабость и, потеряв равновесие, упал, угодив локтем в окно. Стекло вдребезги, а я глубоко порезал локоть.

Я не сразу понял, что случилось, но при резких движениях головой чувствовал сильное головокружение, а при наклоне в любую сторону мог потерять ориентацию в пространстве и упасть. Удар головой о борт в момент аварии привел к сильному сотрясению мозга. Устранять последствия сотрясения мне пришлось больше года. И мне нужно было прекратить свои тренировки и спарринги и избегать ударов в голову, а значит и любых драк. Меня освободили от физкультуры в институте. Теперь вместо занятий самбо я ходил в группу здоровья.

Тогда, в условиях барака, рана на локте никак не заживала. Меня освободили от работы, но домой не отпускали. Я ходил на перевязки, просил выдать мне заключение о состоянии здоровья, с которым мог бы уехать. Но мне отказывали. Однажды я разозлился так, что, подходя к больнице, ударил изо всех сил больным локтем о стену. Я чуть не потерял сознание от боли, но разрешение уехать из совхоза получил.