Родители в сообществе

Чем больше я узнавал обо всех этих программах, тем больше думал о двойном вызове, с которым сталкиваются родители (и я в том числе), стремясь показать своим детям хорошие пути для общения. Американская академия педиатрии и бесчисленное множество экспертов сходятся во мнении, что родители являются важнейшими образцами для подражания, когда речь заходит о формировании социальных и эмоциональных навыков и развитии здоровых отношений. Но многие родители и сами борются с одиночеством.

Их стресс может быть вызван бедностью, насилием, собственными травмами и другими трудностями, из-за которых родителям все труднее воспитывать своих детей. Этим родителям необходимо объединяться. Круг сверстников, с которыми можно научиться новым навыкам и обрести взаимную поддержку, может радикально облегчить бремя всей семьи. Но у родителей слишком мало времени и возможностей, чтобы организовать такие группы.

Соглашаясь с этим, доктор Дэвид Сэтчер, один из моих предшественников на посту генерального хирурга США, в начале 2010-х годов запустил программу родителей-лидеров «Умные и защищенные дети» (УЗД). Сегодня в этих сообществах – от Атланты до Хью стона – 15-недельная программа объединяет группы от шести до десяти родителей для двухчасовых еженедельных дискуссий, которые проходят за трапезой в местных церквях, парикмахерских, центрах Армии спасения и на территориях благотворительного фонда United Way. На этих занятиях подготовленные инструкторы беседуют с родителями о развитии ребенка, социальном и эмоциональном здоровье, позитивном дисциплинарном выборе, семейном использовании медиа и методах укрепления собственного социального и эмоционального благополучия.

Директор проекта доктор Лерой Риз сказал мне, что УЗД не только повышает знания и навыки родителей по воспитанию детей, но и значительно снижает их социальную изоляцию и улучшает психическое здоровье. Люди начинают помогать друг другу во всем – от воспитания детей до поиска работы. И эти связи выходят за пределы программы с помощью родительских связей и других выпускников УЗД. Благодаря одной из таких связей открылся шахматный клуб для участников программы. Другие участники начали работать с чернокожими отцами, чтобы поддержать их после завершения программы.

«Мы создаем непрерывную сеть», – сказал Лерой.

Конечно, сильные социальные связи важны для любых родителей, но многие новоиспеченные мамы и папы не понимают этого и удивляются, обнаружив, что после рождения ребенка они чувствуют себя более одинокими, чем раньше. Мы редко говорим об этом не только из-за стигматизации одиночества, но и потому, что кажется неблагодарным чувствовать себя одиноким, когда человек благословлен появлением ребенка.

Однако исторически появление ребенка сопровождалось большой помощью. В более коллективных культурах и в расширенных семьях, члены которых живут неподалеку друг от друга, это все еще так. У таких родителей есть поддержка местных жителей и дружеское общение. Когда бабушки, дедушки и другие члены семьи находятся рядом и вовлечены в уход за детьми и их воспитание, каждый может извлечь из этого пользу.

К сожалению, сегодня семьи и близкие друзья многих молодых родителей живут далеко от них, и эта форма изоляции может быть особенно невыносимой во время семейного кризиса. Именно в такой ситуации мы с Элис оказались на выходных перед Президентским днем, когда нашей дочери Шанти только-только исполнился год, и мы вдруг поняли, что нас что-то тревожит.

Это утро началось, как и любая другая суббота в нашем доме. Мы с Элис меняли ребенку подгузники, чистили зубы и пытались уговорить нашего двухлетнего Тейяса позавтракать, пока Шанти смеялась, играла со своим братом и ела за двоих. Накануне вечером она была немного раздражительнее, чем обычно, но мы списали это на режущиеся зубы, а утром она выглядела вполне здоровой.

Вот почему мы были застигнуты врасплох, когда в тот же день заметили, что она не опирается на правую ногу. Когда мы попытались ее выпрямить, Шанти захныкала и оттолкнула нас.

Наши сердца упали. Может, ее травмировал брат во время игры? Или случилось что-то пострашнее, например инфекция?

Мы оставили Тейяса на попечение нашей выходной няни, уложили Шанти в машину и отправились в отделение неотложной помощи детской больницы. Минуты тянулись как часы. Анализ крови подтвердил, что у нее инфекция, но без МРТ врачи не могли сказать, какая именно. Учитывая возраст Шанти, это означало, что ей понадобится наркоз. А поскольку была суббота праздничного уик-энда и в больнице не хватало персонала, мы поняли, что сделать МРТ до вторника не получится. Три дня? Это была вечность, грозившая стать роковой. Если там действительно инфекция, за три дня она бы успела распространиться по всему телу.

Как врачи, заботившиеся о тысячах пациентов, работавшие над формированием национальной политики здравоохранения и руководившие силами общественного здравоохранения страны, мы с Элис видели многих пациентов, нуждавшихся в неотложной помощи, и помогали им. Но теперь все это не имело значения. Мы были просто двумя испуганными родителями, боявшимися за своего ребенка. Больше восьми часов мы провели в приемном покое, держа на руках нашу больную, голодную и испуганную дочь.

Мы сразу же позвонили нашим семьям, но они были за тысячи километров от нас. Большинство наших близких друзей жили в других штатах, а у друзей, которые обитали в этом районе были свои маленькие дети. Мы написали нескольким из них, чтобы сообщить о случившемся. Но нам не хотелось навязываться в такое позднее время, представляя, как они пытаются уложить спать собственных детей. Обычно мы не обращались за помощью к друзьям, и в эти ужасные часы я чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо.

Нас окружали люди – от персонала больницы до других беспокоящихся родителей и детей, – и со временем мы стали ценить их присутствие, но поначалу собственное беспокойство изолировало нас. Когда вы чувствуете, что ваша способность защищать своего ребенка находится под угрозой, это бьет сильнее, чем многие другие проблемы. Ставки и страхи словно возрастают до максимума, когда что-то угрожает благополучию вашего ребенка.

Один мой друг однажды сказал мне, что стать родителем – значит оформить пожизненную подписку на любовь и беспокойство. Ту ночь мы с женой проревели. Наши сердца болели от любви к Шанти и от ужаса за ее будущее. Мы чувствовали себя на 100 % отв етственными за все происходящее и все же были не в силах что-либо изменить. Мы испытывали вину, и мне кажется, что на каком-то уровне мне было стыдно, что я позволил этому случиться с одним из двух самых ценных людей в нашей жизни. Ничто не изолирует так, как стыд. Поэтому мы не могли заставить себя обратиться к другим родителям с больными детьми в отделении неотложной помощи. В таких ситуациях родители обладают огромной силой для контакта друг с другом, но к ней нелегко обратиться, когда эта сила нужна больше всего на свете. Честно сказать, мне это и в голову не приходило. В эти часы меня ослепляло мое одиночество.

Но для меня эта чрезвычайная ситуация еще и продемонстрировала растущий разрыв между моей трудовой жизнью и жизнью, которой я глубоко желал. Испытываемое мной одиночество не было результатом подлинной изоляции. Я очень близок со своей семьей, и у меня довольно большая сеть социальных контактов. Но когда мы переехали в Вашингтон, я не стал создавать сообщество и позволил работе поглотить меня до такой степени, что пренебрегал многими друзьями из предыдущих глав моей жизни. Дело в том, что я мог бы позвонить любому из них и они бы ответили в мгновение ока. Но они были разбросаны по всей стране. И энергия, которая потребовалась бы, чтобы вновь протянуть им руку после расставания с ними, слишком пугала меня. Я не думал, что у меня есть такое право.

Как же меня занесло так далеко от моей «деревни»? Географическая удаленность виновна лишь отчасти. Я вспомнил слова своей подруги из ординатуры во времена, когда я чувствовал себя одиноким. Она сказала: «Вивек, у тебя есть друзья. Просто ты не испытываешь дружеские чувства».

Но я рос не таким. У моих родителей не было большой семьи, но они создали крепкую сеть друзей, которая походила на семью для меня и моей сестры. Эти почтенные дяди и тети присматривали за нами, порой даже ночью, когда родители уезжали из города. И когда мы вчетвером попали в аварию, из-за которой моя сестра попала в больницу, они помогли нам во всем – от еды до поездок на машине и присмотра за мной. Сидя с Шанти в больнице и вспоминая ту травму и облегчение, которое друзья дали нашей семье, я с болью осознал отсутствие таких людей в моей нынешней жизни.

Ночь мы провели в приемном покое. В воскресное утро мы получили неожиданные новости: МРТ Шанти назначена на полдень. И мы были обязаны этому групповым усилиям.

Врачи, администраторы и медсестры объединились, чтобы как можно быстрее провести обследование. Мы не знали этих людей, но они понимали, что инфекция, скрытая в таком маленьком ребенке, может быть серьезной, и сдвинули горы, чтобы обеспечить нашей дочери уход, необходимый для спасения ее жизни.

В назначенный час мы отвели Шанти в рентгенологический кабинет, где нас уже ждали врачи. Мы прижимали ее к себе, пока ей вводили анестезию. Через несколько секунд она закрыла глаза и обмякла. Весь следующий час мы ходили по коридорам, желая оказаться вместе с нашей дочерью внутри аппарата МРТ.

Вдруг распахнулись двери и в приемный покой вошли несколько хирургов. За их спинами мы у видели Шанти, лежащую на каталке, все еще под наркозом.

Они сказали, что, по-видимому, инфекция проникла глубоко в ткани чуть выше колена. Я спросил, не распространилась ли она на кость, что могло угрожать росту ее ноги или даже жизни. «Мы н е знаем, – ответила лечащий врач. – Мы должны немедленно доставить ее в операционную, пока болезнь не пошла дальше».

Она произнесла эти слова как можно мягче, но это был один из тех моментов, когда время замедляется, а зрение затуманивается. Комок в горле не давал мне ничего сказать. Я не мог вымолвить ни слова. Наконец я положил руку на плечо хирурга и сказал: «Пожалуйста, сделайте все возможное».

Так они и увезли Шанти. И пустота, которую породило ее отсутствие, походила на бездонный колодец. Я глядел на нашего удаляющегося ребенка и отдал бы все, чтобы занять ее место.

Мы ждали девяносто мучительных минут. Мы позвонили родителям и сестрам. Мы держались друг за друга и плакали. Это были самые долгие минуты в моей жизни.

Шли секунды, и я думал, как часто, будучи родителями, мы чувствовали себя оставленными. Пытаясь понять, как заставить детей есть. Как заставить их спать. Как научить их говорить, ползать и ходить – любым обычным чудесам, входившим в наши родительские обязанности, но на которые мы были совершенно не способны. Вся эта потерянность всплыла на поверхность и ощущалась особенно остро во время болезни Шанти, потому что в это время сильно возросла наша потребность в поддержке, руководстве и мудрости, а ее отсутствие ощущалось так остро.

Я не мог притвориться, что такой образ жизни – отдельно от семьи, близких друзей и даже соседей – был нормальным для жизни и воспитания детей. Я подумал, что, если мы когда-нибудь выберемся из этого кошмара, нужно что-то поменять.

Наконец появилась лечащий врач. «Мы успели как раз вовремя, – сказала она. – Инфекция вряд ли дошла до кости».

Эти слова прозвучали как дар свыше. Я крепко обнял доктора, как будто она была одной из моих самых близких подруг, и в этот момент она как раз была такой. Мы были чужими для нее и ее команды, но именно они вылечили нашего ребенка.

Мы вздохнули с благодарностью и облегчением и бросились в послеоперационную палату, чтобы увидеть Шанти.

В течение нескольких следующих дней все мои размышления о силе общины для семьи подтвердились. Во-первых, моя мать и мама Элис бросили все, чтобы приехать к нам. Тейяс засиял и прыгнул к ним в объятия, как только они появились в дверях. Это испытание было трудным и для него, а для обоих детей было жизненно важным наличие таких надежных источников добра и любви.

Воссоединение принесло облегчение и нашим матерям. Мы были не единственными, кто принадлежал Шанти, и наоборот. Они были счастливы оказаться там. Им нужно было приехать не только для нас, но и для самих себя. Они хотели, чтобы в них нуждались, как все этого хотят.

Когда я наконец связался со своими близкими друзьями, они тоже проявили участие и предложили свою помощь. Так же поступали врачи, медсестры и администраторы, которые каждый день приходили в нашу больничную палату. Однажды наши мамы приехали в больницу с едой и одеждой. Добрая женщина из больницы зашла к нам с пазлом и мягкими игрушками. Она расстелила на полу одеяло и развлекала детей, а они смеялись и играли так же, как и до того, как все это произошло. Заходил и администратор, который посреди ночи помогал организовать МРТ для Шанти. Тем временем телефоны не смолкали от звонков и сообщений друзей, которые узнавали, как у нас дела, и спрашивали, чем они могут помочь.

Каким бы одиноким я ни был в приемном покое, увидев сцену в палате Шанти, я вспомнил, что чаще всего люди, которые нас любят, готовы помочь, если мы просто наберемся смелости пригласить их в свою жизнь.

Мой отец часто говорил, что время имеет значение, когда речь идет о том, чтобы протянуть руку помощи в трудную минуту. Обычно он имел в виду, что мы начинаем помогать другим, как только видим их нужду, а не ждем, пока нам это будет удобно. Но теперь я думаю, что его совет работает и в обратном направлении: важно обращаться за помощью, как только она нам понадобилась, а не ждать, когда самое худшее останется позади. Мы не должны бояться беспокоить людей, которые нас любят. Особенно когда на карте стоят наши семьи.

Болезнь Шанти заставила меня снять темные очки и увидеть сияние человеческой взаимосвязи во всей ее полноте. Вот почему я так часто плакал, говоря со многими людьми, которые нам помогали. В мире гораздо больше любви и единения, чем я позволял себе видеть. И в те дни многое из этого происходило у меня на глазах, и я вижу это до сих пор.

Я наконец понял, что одними из самых ярких примеров были мои собственные дети. Когда Шанти пришла в себя, я по-новому оценил неприкрытую привязанность, связывающую наших детей, и ту естественную легкость, с которой они дают и получают ее. Тейяс обнимает Шанти, когда ей грустно, кормит, когда она голодна, ищет, когда ее слишком долго нет, и утешает, когда она плачет. Ему всего три года, но эти добрые жесты происходят инстинктивно и без всяких ограничений. Они с Шанти, как и все маленькие дети, являются мягким напоминанием о том, что все мы должны иметь отношения друг с другом.

Что же такое человечество, если не семья семей? Мы все делим эту планету. И все наши дети унаследуют эту землю.

Не знаю, могу ли я говорить за других родителей, но, когда я думаю о послании, которое я надеюсь увидеть в моих детях, когда они вырастут, я не могу адресовать его только моим детям. Это действительно мои надежды и мечты о будущих поколениях.

Дорогие мои,

Живете в мире, где люди находятся в центре внимания и каждый чувствует, что принадлежит кому-то другому. Где сострадание всеобъемлюще, а доброта воздается искренней щедростью для каждого.

Самое главное, что мы вам желаем, – жизнь, наполненная любовью, которая дается и принимается с добрым сердцем. Любовь лежит в основе совместной жизни. Выбирайте любовь, говорим мы вам. Всегда.

И все же мы беспокоимся о мире, который вы унаследуете. Когда вы протянете руку с добротой, будет ли сострадание взаимным? Когда вы будете нуждаться в поддержке, протянут ли вам руку помощи другие люди?

Прямо сейчас мир, который вы унаследуете, охвачен борьбой между любовью и страхом. Страх проявляется в виде гнева, неуверенности и одиночества. Страх разъедает наше общество, делает всех нас менее целостными. Поэтому мы учим вас, что любые здоровые отношения вызывают не страх, а любовь. Любовь проявляется в доброте, великодушии и сострадании. Это исцеление. И это делает нас более цельными.

Величайшие дары, которые вы когда-либо получите, придут через эти отношения. Самые значимые связи могут продлиться и несколько мгновений, и целую жизнь. Но каждый из нас будет напоминанием о том, что мы созданы друг для друга, чтобы быть частью жизней друг друга, чтобы возвышать друг друга, чтобы вместе достигать больших высот, чем любой из нас мог бы достичь самостоятельно.

Мы надеемся, что в вашей жизни всегда будут друзья, которые будут вас любить и напоминать вам о вашей врожденной красоте, силе и сострадании. Но мы надеемся, что и вы будете так же относиться к другим людям.

Вы драгоценны именно потому, что способны давать и получать любовь. В этом и заключается ваше волшебство. И мы, как родители, должны убедиться, что вы знаете, что никто никогда не отнимет это у вас.

Нам больно осознавать, что мы не всегда будем рядом, когда вам грустно и одиноко. Но мы предлагаем простой рецепт, чтобы напомнить вам, что вы любимы.

В минуты одиночества и страдания положите обе руки на свое сердце и закройте глаза. Подумайте о друзьях и семье, которые были рядом с вами на протяжении всей вашей жизни – и в минуты радости, и в минуты горьких сожалений. О людях, которые слушали, когда вам было грустно. О людях, которые верили в вас, даже когда вы сами теряли веру в себя. О людях, которые вас поддерживали, вдохновляли и видели вас такими, какие вы есть на самом деле. Почувствуйте, как их тепло и доброта омывают вас, наполняя счастьем.

Теперь откройте глаза.