Доброта незнакомцев

Многие из этих уроков микромира рабочего места могут быть перенесены на общество и наше повседневное социальное поведение в целом. Поощряем ли мы высококачественную связь и служение людям во время наших взаимодействий во время шопинга, прогулок с детьми в парке или даже когда просто стоим на углу с другими людьми, ожидая сигнал светофора? Подходим ли мы друг к другу как многогранные люди, которые не просто выполняют какую-то функцию в нашей жизни? Чувствуем ли мы, что в сообществах поощряют наше вовлечение? Такие модели, как у Zingerman, могут помочь нам развить чувство сопричастности даже среди незнакомых людей.

Когда Уэйн Бейкер проверял силу энергии отношений между сотрудниками, его поразило, что даже кратковременные высококачественные взаимодействия могут повлиять на готовность людей помогать друг другу и делиться информацией и ресурсами. С другой стороны, работники, чьи краткие встречи являются социально отчужденными, требовательными, враждебными или презрительными, истощают силы друг друга и снижают уровень сотрудничества. Другими словами, энергия отношений может и расти, и падать. А положительный заряд от качественных связей может оказать на нас мощное воздействие, даже когда мы совсем не знаем друг друга.

Это значит, что наши друзья не единственные люди, имеющие значение в нашей жизни. Наша социальная вселенная полна незнакомцев, и наше взаимодействие с ними тоже может помочь предотвратить одиночество и позволить нам чувствовать большую связь с окружающим миром.

Другая группа исследователей испытала эту идею летом 2011 года, когда город Чикаго объявил, что в его системе пригородных поездов Metra будут использоваться составы со спальными вагонами. В проведенном мэрией опросе 84 % респондентов высказались за использование спальных вагонов. Но психолог Чикагского университета доктор Николас Эпли и его коллега доктор Джулиана Шредер подозревали, что это число не раскрывает всю историю, и поэтому они разработали исследование, в котором одной группе пассажиров было предложено начать разговор с попутчиками. Вторую группу попросили держаться особняком. Последняя группа не получила никаких инструкций. Все три группы предрекали, что их поездка на работу будет менее приятной и продуктивной, если они проведут время в разговорах с незнакомыми людьми, но их опыт показал прямо противоположное.

По сравнению с молчаливой группой и теми, кто не получил никаких инструкций, беседовавшая группа больше насладилась поездкой на работу. Более того, разговорами с незнакомцами одинаково наслаждались экстраверты и интроверты.

Эти результаты шли вразрез с культурой страха «небезопасных незнакомцев». Здравый смысл тоже важен, и в некоторых случаях необходимо соблюдать осторожность. Но большинство людей, с которыми мы сталкиваемся, опасны не больше нас самих. Большинство импровизированных взаимодействий, которых мы избегаем, переполнены всевозможными благами. Почти все мы выиграем от добрых поступков и даже таких жестов, как улыбка или слова ободрения. Такие действия снижают уровень угрозы, помогая нам расслабиться в обществе друг друга.

Многие из нас ошибочно полагают, что незнакомцы не хотят, чтобы к ним обращались. Это одна из причин, по которым мы воздерживаемся от общения с людьми в очереди на кассу. Мы говорим себе, что не хотим навязываться или вмешиваться. Мы боимся, что они решат, что мы странные, раз начали разговор. Правда же заключается в том, что даже те, кто хочет остаться в одиночестве, будут рады дружескому общению. Эти данные говорят и о том, что мы становимся счастливее, когда берем на себя инициативу, устанавливая с ними контакт.

Как человек, склонный к интроверсии, я в последнее время провожу собственное неофициальное исследование, работая в кофейнях или в кафе. Я заставляю себя улыбаться и заводить разговоры с людьми, работающими за соседними столиками. После этого, вместо того чтобы собирать все свои вещи каждый раз, когда я иду за водой или в туалет, я прошу незнакомца присмотреть за моими бумагами и рюкзаком. И еще никто ни разу не подвел меня.

В первый раз я был поражен, как приятно довериться кому-то и попросить о помощи. Это меня удивило. Но еще больше меня удивляли ответы. Когда я вернулся, один парень сказал мне: «Спасибо, что попросили меня присмотреть за вещами и доверились мне. Немногие бы на такое решились. Но мне было приятно». Все это взаимодействие шло считаные минуты, но положительный эффект от него отзывался во мне еще несколько часов. Так это кафе стало для меня более знакомым и менее обезличенным местом, и я с удовольствием ходил в него каждый день. Вот что может сделать для нас доброта незнакомцев.

Эти опыты подтвердили то, что Эпли и Шредер обнаружили в пригородных поездах. Доброта, признательность и великодушие важны в кратком общении с незнакомыми людьми так же, как и в близких дружеских отношениях. Улыбнуться баристе в кафе, придержать лифт для соседа, уступить дорогу, чтобы позволить семье перейти улицу. Эти обмены любезностями занимают всего несколько секунд, но они могут создать ощутимое чувство связи и аккуратно подтвердить нашу самооценку, напоминая, что у нас есть цель и мы имеем значение для других.

Это особенно важно помнить в связи с распространенностью одиночества. Многие из нас постоянно общаются с одинокими людьми, даже если сами этого не осознают. Из-за сверхбдительности, которую создает одиночество, многие из этих людей становятся тревожными и нервными. Для человека в таком состоянии доброта может стать обезоруживающей. Никто не знает, когда момент признательности или щедрости поможет установить связь тому, кто страдает от одиночества. Как обнаружил социолог из Нью-Йоркского университета доктор Эрик Кляйненберг, начав изучение социальной инфраструктуры городских кварталов, общение с незнакомцами может быть вопросом жизни и смерти.

Кляйненберг был аспирантом, когда рекордная Чикагская жара 1995 года привела к жуткой трагедии: погибли сотни одиноких людей, большинство из которых были афроамериканцами. В то же время среди погибших от жары было только 2 % латиноамериканцев, хотя они составляли четверть населения города и были непропорционально бедны и больны.

Почему уровень смертности в латиноамериканском Литл Виллидж был намного ниже, чем в афроамериканском Северном Лондейле? Исследование Кляйненберга, описанное в его книге «Жара»,, указывало на социальный и пространственный контекст этих сообществ.

«Латиноамериканцы в Чикаго обычно живут в районах с высокой плотностью населения, – объяснил мне Кляйненберг. – Оживленная торговля на улицах и шумные общественные места. А большинство афроамериканских кварталов, в которых были высокие показатели смертности от жары, были заброшены работодателями, магазинами и жителями в предшествующие десятилетия. У жителей оставленных общин не осталось чувства ни общего пространства, ни каких-либо инвестиций. В результате они стали отчужденными друг от друга и от остального мира. Никто не знал, что они там находятся, не говоря уж о том, что им нужна помощь».

По словам Кляйненберга, природные обстоятельства жары сыграли важную роль, но «эти смерти не были вызваны стихийным бедствием». Погода не объясняла, почему сотни жителей Чикаго умирали в одиночестве за запертыми дверями и забитыми окнами, без контакта с друзьями, семьей и соседями, без помощи государственных учреждений и общинных групп. «В этом нет ничего естественного».

Это наблюдение напомнило мне о заразном одиночестве в обществе, о котором в 2016 году говорил в интервью Guardian Джон Качиоппо. «Давайте представим, что мы с вами соседи, – сказал Качиоппо. – По той или иной причине я стал одиноким и… внезапно став одиноким человеком, я с большей вероятностью буду относиться к вам настороженно, защищаясь, как от потенциальной угрозы, и вы это заметите, поскольку у нас будет больше неприятных пересечений». «За три-четыре года, – продолжает Качиоппо, – из-за того, что вы хуже взаимодействуете со мной как с соседом, по пути на работу вы будете склонны негативно взаимодействовать и с остальными».

Эта нисходящая спираль влияет на нашу коллективную способность к связи, и это проблема, которую все чаще признают сообщества и власти по всему миру. В ответ на нее многие города, регионы и страны наращивают целенаправленные усилия по созданию общих пространств, где незнакомцы могут объединиться вокруг общих интересов, потребностей и целей. К ним относятся парки, школы, скверы и библиотеки, которые Эндрю Карнеги называл «дворцами для людей». Столица Колумбии Богота подала пример, закрыв 120 километров городских улиц для автомобилей с семи утра до двух часов дня по воскресеньям и в праздники, чтобы люди использовали это пространство для велосипедных и пеших прогулок и других развлекательных мероприятий. Четверть жителей города посещают их каждую неделю. Другие города и села используют так называемые скамейки для дружбы и разговоров, препятствующие одиночеству. В нескольких городах Великобритании полицейские устанавливают специальные скамейки с надписью: «Скамейка для разговоров: садитесь, если вы не против, чтобы кто-нибудь мог с вами поздороваться». Идея заключается в том, чтобы развивать связи, давая людям возможность признаться, что они рады взаимодействовать с незнакомцами.

Власть должна играть значительную роль в борьбе с одиночеством, учитывая и оптимизируя воздействие политики на человеческие связи, финансируя исследования причин одиночества и создавая общественное видение, стратегию и коалиции для решения этой проблемы. Но в то время как у власти есть уникальная возможность для руководства и мобилизации общества, окончательное решение состоит в том, чтобы мы признали, что мы в се разделяем риск одиночества, а также способность его предотвратить. Как я сам убедился после урагана «Эндрю», мы используем эту силу, объединяясь в служении, дружбе и заботе друг о друге.

В то августовское утро 1992 года мы всей семьей сидели в нашей гостиной, когда на Майами обрушились проливной дождь и порывы ветра в 300 километров в час. Через маленькое отверстие в деревянных ставнях на окнах мы видели, как мимо летят обломки, а пальмы сгибаются, склоняясь под натиском бури. Когда ветер стих, мы рискнули выйти на улицу, которая выглядела как зона боевых действий. Телефонные столбы треснули, как зубочистки. Крыши были разорваны в клочья, рыбы висели на деревьях, а крабы валялись на земле, хотя мы жили больше чем в километре от океана. Как и многие другие жители Южной Флориды, мы неделями жили без электричества, воды и телефонной связи, но нам повезло, что наш дом выстоял. «Эндрю» оставил без крова больше 160 тысяч жителей Флориды. Смотреть на все это было горько и больно.

Однако перед лицом трагедии произошло нечто удивительное. Пострадавшие от бури внезапно собрались вместе. Соседи, годами жившие бок о бок, но почти не разговаривавшие друг с другом, начали совместно расчищать территорию. Один из наших соседей помог нам найти экскаватор, чтобы убрать огромное упавшее дерево. И люди, дома которых уцелели, почти час ехали из округа Броуард, чтобы привезти нам воду и еду. Ураган «Эндрю» создал мощное чувство связи в Южной Флориде. В нашем некогда разобщенном регионе образовалась община, объединенная служением, внутри которой расцвела дружба и снизилось одиночество.

Ураган «Эндрю» запустил процесс объединения, который приходит ко всем нам, когда мы даем ему шанс. Семья, друзья и незнакомые люди подолгу находились в обществе друг друга. Мы перезнакомились и поделились своими историями. Мы предлагали помощь и поддержку и просили о ней. Мы разделили как бремя наших потерь, так и радость восстановления. Мы осмелились узнать друг друга и проявить искреннюю доброту к незнакомцам, как и они по отношению к нам. Не все мы стали близкими друзьями, но благодаря обмену вниманием, услугами и временем мы установили значимые связи. Мы обрели мужество и уверенность в себе и в стойкости человеческого духа. Вместе мы становились сильнее.

Но для того чтобы незнакомцы могли встретиться и помочь друг другу, не обязательно нужна трагедия. Как соседи и общины, мы должны научиться сохранять этот дух взаимной заботы и служения, даже когда кризис не так очевиден. Мы должны сопротивляться стремлению вернуться к нашим заботам, как только проблемы соседей будут решены. Сообщество может стать жизненно важным ресурсом не только в минуты общественной тревоги, но и во времена нужды, которые наступают довольно часто. Это тоже может укрепить качество нашей жизни и наш человеческий опыт.