Внутренний круг: близкие друзья

В 1938 году, во время Великой депрессии, Гарвардский университет начал долгосрочное исследование 268 мужчин, обучавшихся в Гарварде с 1939 по 1944 год, надеясь выяснить, что помогает людям вести здоровую и полноценную жизнь. Долговременные исследования довольно распространены, но это, продолжающееся и сегодня, восемьдесят лет спустя, превзошло почти все остальные. Среди первых испытуемых были и люди, впоследствии ставшие успешными политиками, предпринимателями и врачами, и те, у кого были проблемы с законом и финансовые трудности. С самого начала исследование распространилось на детей и жен его первых участников. Также оно слилось с другим исследованием 456 молодых людей из беднейших районов Бостона.

Доктор Роберт Уолдингер, возглавляющий исследование сегодня, – человек добрый, терпеливый, умный и достаточно скромный, чтобы обдумывать новые идеи. По его собственному признанию, у него были определенные ожидания, когда он возглавил проект. Он ожидал, что важнейшими факторами здоровья и счастья являются хорошее питание, физические упражнения и генетика. Как буддистский священник, он также понимал важность медитации и других духовных практик. Но он никак не ожидал, что ключевым фактором, определяющим здоровье, в этом исследовании станут близкие отношения.

Согласно Уолдингеру, полученные в Гарварде данные показывали, что взаимоотношения во внутреннем круге предопределяли здоровье и счастье на протяжении всей жизни лучше, чем коэффициент интеллекта, богатство и социальный класс. Наличие кого-то, к кому можно обратиться за помощью в три часа ночи, может стать защитой от ментального и физического спада. «Люди, больше всего довольные своими отношениями в возрасте пятидесяти лет, – говорит Уолдингер в своем выступлении на TED-конференции, посвященной исследованию, – в восемьдесят лет были самыми здоровыми». Эти близкие отношения также являются нашей основной защитой от интимного одиночества.

Какими бы утешительными и целительными ни были эти отношения, они редко бывают бесконфликтными. На самом деле мы противостоим нашим партнерам и близким друзьям чаще, чем кому-либо еще. Мы часто злимся и разочаровываемся в них и наоборот именно потому, что близкие друзья так эмоционально вкладываются друг в друга. Но мы предпочитаем быть более честными и вовлеченными в эти отношения именно потому, что они создают безопасное место, где мы в полной мере можем побыть самими собой.

Близость также является физической, даже если не является сексуальной. Прикосновение высвобождает множество химических веществ мозга, в том числе гормон окситоцин, усиливающий наше внимание к социальной информации и укрепляющий связи с родными и близкими, помогая нам убедиться в том, что о нас заботятся и нас защищают. Прикосновение высвобождает и эндорфины – опиоид-подобные нейропептиды, природные болеутоляющие и источники эйфории.

Когда я попросил Робина Данбара объяснить это, он напомнил о привычке наших родственников-приматов к социальному уходу, являющейся мощным стимулом для выброса в мозг химических веществ, влияющих на близость. По словам Данбара, эти химические вещества заставляют обезьян чувствовать себя так хорошо, что они могут ухаживать друг за другом по три часа в день. И тот, кто ухаживает, и тот, за кем ухаживают, чувствуют прилив эндорфинов, который обеспечивает связь между ними и взаимно уменьшает их напряжение. Люди испытывают подобный порыв, когда прикасаются к друзьям и любимым. Как и у приматов, эти химические вещества действуют как своеобразное эмоциональное связующее.

Учитывая мощное воздействие физической привязанности, вполне логично, что самые близкие друзья для большинства людей – это их супруги и партнеры. Мы небезосновательно называем таких людей второй половиной, поскольку именно от них мы о жидаем, что они всегда будут рядом. В идеале это человек, которому мы доверяем в полночь и к которому обращаемся на рассвете.

Однако важно помнить, что интимные отношения не всегда носят романтический характер. На самом деле захватывающий роман может запустить во внутреннем круге менее желательные процессы. Высвобождение таких молекул, как эндорфины и окситоцин, сопровождающее яркий роман, особенно когда любовь только началась, а физическая привязанность достигла пика, означает, что пары биологически мотивированы сосредоточиться друг на друге. В результате, как объяснил мне Данбар, уменьшается социальная энергия и склонность к общению с кем-либо еще. В то время как романтика может захватить в краткосрочной перспективе, а отношения так всеобъемлющи, что слишком сильно или слишком долго исключают другие важные дружеские отношения, роман может обернуться реляционным и коллективным одиночествами. Это может представлять социальную опасность, когда отношения еще созревают, в результате чего прилив социальных гормонов и нейромедиаторов неизбежно угасает. Это может усугубить эмоциональное расстройство, если роман заканчивается плохо, и тогда наступает интимное одиночество.

По-видимому, древние культуры понимали, насколько рискованно ценить романтическую любовь выше остальных дружеских отношений. В своей статье для The New York Times историк Стефани Кунц пишет, что еще с то лет назад «большинство обществ соглашались с тем, что угрожающе асоциально и даже патологически эгоцентрично ставить супружескую привязанность и нуклеарные семейные узы выше обязательств перед соседями, дальними родственниками, гражданским долгом и верой».

В то время как изолированные романтические отношения, как правило, хрупки и подвержены разрушению под внешним давлением, здоровые интимные отношения, говорим ли мы о супругах или о лучших друзьях, только выигрывают от социальной подушки, которую обеспечивают круги вокруг нас. Это происходит потому, что комфорт, спокойствие и эмоциональная энергия, которую мы получаем от всех дружеских отношений, укрепляют наше эмоциональное ядро. И чем сильнее это ядро, тем больше мы можем предложить всем вокруг.

Но сегодня перед нами стоит другая проблема. В то время как многие по-прежнему придерживаются идеализации «одной-единственной» романтической любви, все меньше и меньше американцев заключают брак. Число людей в возрасте от 25 лет и старше, которые никогда не вступали в брак, достигло рекордно высокого уровня – один из пяти, в то время как в 1960 году речь шла об одном из десяти.

Такие изменения в обществе побуждают нас остановиться, оглянуться и осознать, что нам может понадобиться намеренно изменить свою социальную жизнь, что бы защитить жизненно важный ресурс близости. Нашими близкими друзьями могут стать наши любовники, мужья и жены. Ими могут стать наши лучшие друзья, соседи по дому, близкие и дальние родственники. Внутренние круги, как и сама близость, могут принимать разные формы. Многие одинокие люди уделяют время своим семьям и социальным сетям так, чтобы быть менее одинокими, чем изолированные пары. Дело в том, что все мы, в браке мы или нет, должны любить и быть любимыми людьми, которые хорошо нас знают.