5

Разоблачение одиночества

Кто знает, что такое истинное одиночество? Не обычное слово, а откровенный ужас. Для самих одиноких оно носит маску.

Джозеф Конрад, «На взгляд Запада»

Одиночество – великолепный притворщик. Оно может проявляться в виде гнева, отчуждения, печали и множества других неприятных состояний. Также оно может присоединяться к иным источникам этих эмоций, усугубляя последствия травмы и усиливая боль, препятствуя выздоровлению. Возникающая при этом паутина боли, страха и отчаяния может сделать поиск истинного источника страдания почти невозможным, но, если мы внимательно посмотрим на истории боли, подобные рассказам Энтони Дорана, мы зачастую обнаружим, что одиночество скрывается прямо под поверхностью.

Сослуживцы по роте «Альфа» были для Энтони семьей. Они познакомились на их первом задании в Казармах Шофилд – армейской базы на гавайском острове Оаху, связав себя общей целью после 11 сентября. Как и сам Энтони, многие поступили на службу, увидев, как рушатся башни-близнецы. Целый год они вместе работали, тренировались, питались и спали. Вместе они наращивали не только физическую силу, но и взаимозависимость, чтобы без колебаний рассчитывать друг на друга. По окончании тренировки рота «Альфа» погрузилась в военно-транспортный самолет и на год отправилась в Афганистан – и это был лучший год в жизни Энтони, как он потом сказал мне.

В свои двадцать три года он никак не мог предположить, что война даст ему такое чувство принадлежности. «Ты знаешь, что г отов умереть за парня слева или справа от тебя, – сказал он. – Так эти узы прочны». Кроме того, они гордились тем, что делали. Они верили в свою миссию и друг в друга.

В Афганистане Энтони сопровождал сотрудников ФБР для захвата боевиков, скрывающихся в сгоревших зданиях. Его посылали защищать афганцев, рискующих своей жизнью, чтобы проголосовать на первых в истории страны демократических президентских выборах. Порой его команда участвовала в гуманитарных миссиях по распределению продовольствия и снабжения. При этом температура могла достигать 53 градусов по Цельсию, которые солдатам приходилось выдерживать в полном снаряжении. Каждый день они сталкивались с тем, что один из них или все они могут не вернуться. И все же именно это осознание удерживало их вместе.

Без сомнения, вспоминал Энтони, именно связь с товарищами помогала ему проходить через это день за днем. И эта связь была тем, чего он жаждал с той минуты, когда в 2006 году вернулся на американскую землю. Он и сегодня продолжает ее ждать, хотя прошло уже больше десяти лет. «Мне не хватает наших ребят. Большинство из нас хоть сейчас вернулись бы туда только затем, чтобы почувствовать это товарищество».

Несмотря на то что я слышал подобные высказывания и от других солдат, интонация Энтони заставила меня вздрогнуть. Связь с товарищами, которую он чувствовал и потерял, значила для него так много, что он вновь рисковал жизнью, чтобы ее возродить. Почему он и его сослуживцы не могли поддерживать эту связь в мирное время так же, как на войне?

Как и многие ветераны, в армии Энтони был как рыба в воде, а гражданская жизнь была для него хаотичной и бесцельной. Только война придавала его дням смысл и форму. В Нью-Джерси никого не интересовал его опыт, а друзья и незнакомцы одинаково считали его эгоистичным и легкомысленным. Он боролся с депрессией и сильными приступами тревоги.

Он пытался связаться со своими братьями по оружию, но всякий раз ему казалось, что он вторгается в их жизнь. У него сложилось впечатление, что все его сослуживцы легко вернулись домой. Они наслаждались семейной жизнью и искали работу. Как и многие другие люди, попавшие в ловушку одиночества, Энтони недооценивал чужую эмоциональную изоляцию в сравнении со своей собственной.

«Мне казалось, что у них все в порядке, – сказал он. – Я только недавно узнал, что некоторые из них думают то же и обо мне».

Реальность заключалась в том, что военный кодекс стойкости научил их скрывать свое эмоциональное состояние. Солдат должен был быть сильным и стоическим. Это сослужило им хорошую службу, когда они столкнулись с опасностью и неопределенностью войны. Они научились не выражать своих чувств и не говорить о личных проблемах, и особенно сильна была стигматизация обращения за помощью. «Ты просто этого не делаешь, – сказал мне Энтони. – Мы были отлично подготовлены к бою, но не знали, как вести себя, когда вернемся назад».

Опыт Энтони в армии наложился на его детство. Его отец был ирландско-американским полицейским, который работал двенадцать часов в день, а затем брал дополнительные смены, чтобы свести концы с концами. От каждого из четырех сыновей Доран ожидали, что они «будут мужчинами» и станут держать свои чувства при себе с самого раннего возраста. Это означало, что у Энтони не было способа выразить болезненные симптомы посттравматического стрессового расстройства, а уж тем более – управлять ими.

Все сильнее чувствуя изоляцию и не имея рядом никого, с кем можно было бы поговорить о своем опыте дома и в Афганистане, Энтони начал пить и употреблять наркотики, чтобы заглушить боль. Сначала это были опиоидные болеутоляющие, выписанные от б оли в спине, а потом и героин. Дважды он чуть не умер от передозировки и при этом однажды оставил предсмертную записку. Его неоднократно арестовывали за незаконную покупку рецептурных лекарств, и он не помнил, сколько раз бывал в лечебных учреждениях.

Затем его старший брат Джозеф, служивший в Ираке, проиграл битву с наркоманией и умер от передозировки героина. Их родители тяжело переживали потерю, но Энтони совсем не горевал. Для этого он был слишком ошеломлен.

Вскоре он потерял дом и стал жить в своей машине. Все, что могла сделать его бедная семья, – позволить ему вернуться в свою детскую комнату.

Холодной январской ночью 2013 года, когда его родители смотрели телевизор в гостиной, Энтони забился в постель с пакетиком героина. Устав от постоянных поисков очередного кайфа, измученный болезненным чувством ненависти к себе и болезненным одиночеством из-за утраченной связи с друзьями, он утешался мыслью об исчезновении.

Энтони завязал над дверью петлю и накинул ее себе на шею. Но когда он шагнул в пустоту и почувствовал, что веревка перекрыла ему кислород, его охватил ужас. Он не хотел жить, но он и не хотел умирать. Кое-как освободившись, он рухнул на пол, весь в синяках, со сбитым дыханием, но живой.

Не случилось никакого прозрения, никакого обещания себе измениться, никакого вмешательства со стороны обеспокоенных родственников и друзей. Он просто решил и дальше жить со своими призраками.

Увы, его пристрастия никуда не делись. Новые краткосрочные программы восстановления не помогли. Продолжая скорбеть по старшему сыну, родители умоляли Энтони продолжать лечиться, но ничего не удавалось, пока анонимный спонсор не пожертвовал лечебнице 150 000 долларов, которые позволили Энтони провести почти год в стационаре.

Он попал в больницу в феврале 2013 года. Сначала он молча сидел на групповых занятиях, отказываясь говорить или делиться своей историей. Но он слушал, как говорили другие. Мало-помалу он начал узнавать в их историях свою. Он медленно раскрывался, иногда задавая вопросы и делясь своими мыслями. Когда он почувствовал себя в безопасности в этой общине, он позволил себе стать уязвимым и показать боль, которую так долго носил в себе.

Это был долгий процесс, но Энтони постепенно осознал, как коварна и сильна власть одиночества над ним. Он пытался использовать сильнодействующие вещества, чтобы заглушить свое отчаяние, но ему нужна была лишь связь с людьми. Когда он начал строить дружеские отношения в рамках этой культуры, он почувствовал возрождение духа товарищества, которого ему не хватало с армейских времен. Он научился доверять своей новой команде в лечебнице так же, как своим сослуживцам из роты «Альфа». Благодаря их вере и оптимизму, а также постоянной поддержке своей семьи он нашел силы противостоять своим демонам. Энтони не употреблял весь год и справляется с этим по сей день.

Осознав силу человеческой связи, которая спасла его от падения с края пропасти, Энтони решил помогать другим так же, как помогали ему. Сегодня он делится своей историей и слушает рассказы вернувшихся к мирной жизни солдат, пострадавших от наркозависимости и семей измученных ветеранов. Он почти всегда находит в их рассказах сильное влияние скрытого от глаз одиночества. Энтони хочет, чтобы другие знали, что они не одиноки. И в служении им он укрепил собственную целеустремленность, обратил вспять нисходящую спираль одиночества и нашел новый смысл своей жизни.