Отпечатки пальцев

Отпечатки пальцев представляют собой оттиски, оставленные гребешковой поверхностью кожи на различных поверхностях. Мы находим информацию об их применении для идентификации личности еще в глубокой древности, однако современная дактилоскопия восходит к концу XIX века. Первую научную работу, предлагающую изучение следов пальцев рук в качестве метода идентификации, опубликовал шотландский врач Генри Фулдс.

На протяжении нескольких следующих десятилетий дактилоскопия увеличивала свое влияние в вопросе оперативного учета преступников, постепенно вытесняя метод антропометрических измерений, разработанный французским полицейским Альфонсом Бертильоном. Сам же Бертильон в 1912 году и систематизировал официальный подход к сопоставлению отпечатков пальцев. Сэр Фрэнсис Гальтон, открывший для нас концепцию «мудрости толпы», развивал аналогичную систему дактилоскопии в Англии.

Отметим, что отцов-основателей дактилоскопии не слишком жалуют в научных кругах, и в этом нет ничего удивительного. Гальтон считал, что отпечатки пальцев – полезный инструмент для классификации людей по расовой принадлежности, а Бертильон (вероятно, в силу антисемитских предрассудков), выступая в 1894 и 1899 годах судебным экспертом по делу Альфреда Дрейфуса, дал решающие, хотя и ошибочные показания.

Полицейские чиновники вскоре пришли к выводу, что исследования папиллярных узоров могут применяться не только в качестве метода учета рецидивистов. В 1892 году аргентинец Хуан Вучетич стал первым полицейским, сравнившим невидимый невооруженным глазом (скрытый) след пальца с отпечатком большого пальца подозреваемого. С тех пор практика сличения скрытых отпечатков (оставленных на месте преступления) с образцами (снятыми в лабораторных условиях у известного лица) стала наиболее распространенной формой получения улик в криминалистике.

Если вы когда-нибудь слышали о сканере отпечатков пальцев (подобные устройства применяются в иммиграционных службах многих стран), то, скорее всего, вам представляется, что сличение папиллярных узоров – несложная механическая процедура, которую легко автоматизировать. Однако сопоставление скрытых отпечатков с места преступления с эталонным образцом – гораздо более точная наука, чем сравнение пары совершенно четких отпечатков. Плотно прижатый к экрану специального сканера палец даст эксперту хороший, соответствующий стандарту отпечаток, тогда как скрытые отпечатки нередко фрагментарны, нечетки, смазаны либо искажены. Подобный след не обладает ни качественными, ни количественными характеристиками лабораторного образца. Скрытые следы часто накладываются на иные отпечатки, оставленные одним и тем же лицом или совершенно посторонним человеком, содержат включения пыли и других инородных частиц, присутствующих на поверхности. Потребуется суждение эксперта, чтобы определить, совпадает ли подобный отпечаток с папиллярным узором пальца подозреваемого. В этом и заключается человеческая составляющая процедуры.

Получив скрытый отпечаток, эксперт обычно следует правилам, предусмотренным стандартом ACE-V (анализ, сопоставление, оценка и подтверждение). В первую очередь скрытый отпечаток анализируют на предмет достаточности его характеристик для сопоставления. Если информации достаточно, производится сравнение с эталонным образцом. После сопоставления приходит очередь оценки, результатом которой может стать идентификация (отпечатки принадлежат одному и тому же лицу) или исключение (отпечатки принадлежат разным лицам). Третий вариант – вывод о неопределенности результата. Решение об идентичности отпечатков запускает четвертый этап – дополнительное подтверждение.

Практика свидетельствует, что на показания свидетелей полагаться рискованно; «чистосердечные» признания также могут оказаться ложными. Отпечатки пальцев же считались (во всяком случае, до наступления эры анализа ДНК) наиболее надежной уликой. Вплоть до 2002 года улики в виде идентификации отпечатков пальцев не вызывали со стороны американского правосудия абсолютно никаких вопросов. Несокрушимой выглядела и информация, размещенная на сайте ФБР²³⁷: «Отпечаток пальца является безошибочным способом идентификации личности». Ошибки происходили крайне редко и списывались на некомпетентность исполнителя или случайный сбой.

Точность дактилоскопического метода десятилетиями не подвергалась сомнению, ибо доказать обратное было затруднительно. Степень достоверности исследования, указывающего на лицо, совершившее преступление, нередко является тайной за семью печатями. В случае с Мэйфилдом и ряде аналогичных ситуаций ошибки криминалистов носят особенно вопиющий характер. В случае, если подозреваемый оспаривает выводы следователя, улики в виде отпечатков пальцев, разумеется, становятся решающими.

Мы уже отмечали, что «истинное значение» известно далеко не всегда, что не мешает измерить уровень шумовых помех. Какова степень шума в дактилоскопическом анализе? Сформулируем вопрос точнее. Дактилоскопист, в отличие от судьи, оглашающего приговор, или оценщика страховых рисков, не оперирует цифрами, однако выносит категорическое суждение. Как часто два эксперта расходятся во мнениях и почему? Впервые изучением подобных вопросов занялся Итиэль Дрор, нейробиолог и специалист в области когнитивного мышления из Университетского колледжа Лондона. Дрор провел целый ряд экспериментов по ревизии шумовых помех в области, которая, как считалось, воздействию шума не подвержена.