ПРИЗНАЙТЕ ВЫСШИЕ СИЛЫ
Посредственность не знает ничего выше себя.
Артур Конан Дойл
В течение почти ста лет один из самых трудных этапов программы «Двенадцать шагов анонимных алкоголиков» — не признание проблемы, не поиски спонсора или посещение собраний. Шаг, очень сложный для многих зависимых — особенно тех, кто воображает себя мыслителем, — признание существования высшей силы. Они не желают поверить, «что только Сила, более могущественная, чем мы, может вернуть нам здравомыслие», — так гласит правило.
Этот вроде бы несложный шаг труден совсем не потому, что с момента основания в 1935 году международного движения АА — «Анонимные алкоголики» — мир становится все более светским. Один из основателей АА был, по его собственным словам, «воинствующим агностиком». Признавать высшую силу трудно, поскольку подчинение чему-то, кроме собственных желаний, — это кошмар, по описанию одного зависимого, «патологическая эгоцентричность пристрастия».
Самое распространенное возражение шагу два — «я не верю в Бога». «Нет доказательств существования высшей силы, — говорят люди. — Смотрите на эволюцию. Смотрите на науку». Или они могут задать вопрос: какое отношение это вообще имеет к трезвости? Почему нельзя просто прекратить употреблять наркотики и выполнять остальные шаги? Что тут вообще делают религия и вера?
Совершенно разумные вопросы. И тем не менее они не имеют значения.
Поскольку второй шаг на деле не о Боге. Он об уступке.
О вере.
Вспомните, что единственный способ преодолеть сознательное желание — силу, которая, как считал Ава Кензо, заставляет всех (а не только зависимых) промахиваться мимо мишени, — выбросить его из головы, выпустить на свободу на глубоком уровне души. Зависимость, несомненно, является биологической болезнью, но в более практическом смысле это состояние одержимости собой и примат побуждений и мыслей.
Следовательно, признание того, что существует нечто больше тебя, — это важный прорыв. Это означает, что зависимый человек понимает: не он стоит у руля и не он контролирует жизнь. И он никогда ее не контролировал. Кстати, как и никто из нас.
Преобразует не сам процесс из двенадцати шагов. Преобразует решение остановиться, прислушаться и следовать тому, что делает всю работу.
АА не предлагают верить в Христа или ходить в церковь. Они предлагают только принять «Бога, как мы его понимаем». Это означает, что вы можете верить в Мать-Землю, Провидение, Судьбу, Рок или Удачу, — это ваше дело. Для стоиков высшей силой был логос — принцип Вселенной. Они признавали рок и судьбу, а также власть, которую эти силы имели над ними.
Признавая наличие высших сил, они достигали своего рода спокойствия и умиротворенности (скорее всего, по той причине, что это подразумевало меньше сражений за контроль), и это помогало им управлять империями, выживать в рабстве или изгнании, а в конечном счете хладнокровно встречать даже смерть. В китайской философии дао — Путь — это естественный порядок Вселенной, путь высшего духа. Греки верили не только во множество богов, но и в то, что у человека есть даймон (демон) — руководящий дух, ведущий его к собственной судьбе.
Конфуцианцы верят в Тянь (
) — концепцию Неба, которое руководит нами, пока мы живем на земле, и дает нам роль или цель в жизни. Индусы верят в Брахман — высшую реальность, абсолют. В иудаизме словом для Бога является «Яхве» (
). Каждое из крупных индейских племен Северной Америки имело собственное название для Великого Духа — создателя и руководящего божества. Эпикур не был атеистом, но отвергал идею контролирующего или судящего бога. Какое божество хотело бы создать мир, живущий в страхе? По его словам, жизнь в страхе несовместима с атараксией.
Слова Кришны об «уме, отдыхающем в спокойствии молитвы йоги», значат примерно то же самое. Христиане верят, что Бог является источником спокойствия в их жизни, дающим мир и утешение: «Умолкни, перестань. И ветер утих, и сделалась великая тишина».
Нет спокойствия для разума, который не думает ни о чем, кроме себя, и никогда не будет умиротворенности тела и духа, которые следуют каждому побуждению и не ценят ничего, кроме себя.
Прогресс науки и технологии важен. Но для многих современных людей он означает, что мы перестали трепетать и признавать силы, находящиеся за пределами нашего понимания. Это лишило нас доступа к духовному спокойствию и благочестию.
Неужели простой крестьянин, который свято верил в Бога и ежедневно молился в прекрасном соборе, прославлял величие Святого Духа, был хуже нас только потому, что не имел наших технологий или понимания эволюции? Если мы рассказали бы японскому дзен-буддисту XII века, что в будущем каждый cможет рассчитывать на большее благосостояние и более длинную жизнь, но к этим дарам станет прилагаться ощущение полной бесцельности и неудовлетворенности, — как вы думаете, поменялся бы он с нами местами?
Так что вряд ли это похоже на прогресс.
В обращении к выпускникам Гарварда в июне 1978 года Александр Солженицын говорил о современном мире, в котором во всех странах, капиталистических и социалистических, господствует гуманистическое безрелигиозное сознание:
Мерою всех вещей на Земле оно поставило человека — несовершенного человека, никогда не свободного от самолюбия, корыстолюбия, зависти, тщеславия и десятков других пороков. И вот ошибки, не оцененные в начале пути, теперь мстят за себя. Путь, пройденный от Возрождения, обогатил нас опытом, но мы утеряли то Целое, Высшее, когда-то полагавшее предел нашим страстям и безответственности. Слишком много надежд мы отдали политико-социальным преобразованиям, — а оказалось, что у нас отбирают самое драгоценное, что у нас есть: нашу внутреннюю жизнь.
Реализм важен. Прагматизм, сциентизм и скептицизм тоже. У всех у них есть свое место. Но все же вам нужно во что-то верить. Вы просто должны. Иначе все — пустота и холод.
Комик Стивен Кольбер пережил в детстве трагедию: в авиакатастрофе погибли его отец и два брата. Десятилетнему мальчику помогла глубокая и искренняя католическая вера, которую он сохранил по сей день (преподавание в воскресной школе хорошо сказалось на его карьере в шоу-бизнесе). Примером для него стала мать. «Попробуй взглянуть на этот момент с точки зрения вечности», — сказала она ему. Вечность. Нечто большее, чем мы. Нечто большее, чем мы можем постичь. Нечто более долгое, чем рассматривает наша крохотная человеческая сущность.
Мы могли бы найти сходную историю практически для любой веры.
Взгляд на исторические события и эпохи обычно заставляет изумиться невероятным невзгодам и невообразимым трудностям, через которые прошли люди. И еще обычно обнаруживается, что у всех них есть что-то общее: вера в какое-то высшее божество. Якорь в их жизнях, называемый верой. Они полагали, что рулевое колесо удерживает твердая рука, что за их страданиями есть какая-то глубокая цель или смысл, даже если люди их не видят. И не случайно подавляющее большинство людей в мире, творивших добро, тоже веровали.
Реформатора Мартина Лютера вызвали на заседание рейхстага и потребовали отречься от своих убеждений. Богослов провел в молитве несколько часов, серьезно опасаясь смерти. Вдохнул. Очистил разум от беспокойства и страха. И сказал: «Я не могу и не хочу ни от чего отрекаться, потому что нехорошо и небезопасно поступать против совести. На сем стою и не могу иначе. Бог да поможет мне. Аминь».
Разве не интересно, что лидеры, проходящие испытание трудными временами, искренне приходят к опоре на некоторую меру веры, помогающую пройти через них?
Если вспомнить историю Авраама Линкольна, то окажется: как и многие умные люди, он в молодости был атеистом, однако испытания взрослой жизни, особенно потеря сыновей и ужасы Гражданской войны, сделали его верующим. Джон Кеннеди большую часть жизни свысока поглядывал на религиозность родителей-католиков… Но вы готовы поспорить, что он не молился, когда стоял на пороге ядерной войны?
На сем стою и не могу иначе. Бог да поможет мне.
Нигилизм — хрупкая стратегия. Нигилисты, похоже, сходят с ума или убивают себя, когда жизнь становится тяжелой. (Или, если говорить о нашем времени, так боятся умереть, что одержимы идеей вечной жизни.)
Почему так? Потому что нигилист вынужден бороться с невообразимой сложностью и потенциальной пустотой жизни (и смерти) исключительно собственным умом. Это неравенство, гигантское до комичного.
И снова, когда почти все мудрецы истории соглашаются, мы должны взять паузу. Почти невозможно найти древнюю философскую школу, которая не говорила бы о высших силах. Не потому, что у людей имелись «доказательства» их существования, а потому, что они знали, насколько сильной является вера, насколько существенна она для достижения спокойствия и внутреннего мира.
Фундаментализм — это другое. Эпикур прав: если боги существуют, зачем им желать, чтобы их боялись? Почему их должно заботить, какую одежду вы носите или сколько раз в день вы им поклоняетесь? Какое им дело до памятников или мольбы о прощении? На идеальном уровне единственное, что имеет значение для любого отца или матери, любого творца, — чтобы их дети обрели умиротворение, смысл, цель. И уж точно нас не поместили на эту планету, чтобы мы управляли друг другом, судили или убивали.
Однако это не та проблема, с которой сталкивается большинство. Мы боремся со скептицизмом, с эгоизмом, который помещает нас в центр Вселенной. Вот почему важна мысль философа Нассима Талеба: нам нужно верить не в то, что Бог велик, а только в то, что Он больше нас.
Даже если мы продукт эволюции и случайности, не возвращает ли это нас к позиции стоиков? Подчиняясь законам физики, разве мы уже не принимаем высшую необъяснимую силу?
У нас так мало контроля над окружающим миром, этот мир создан такой массой необъяснимых событий, что все устроено почти так же, как если бы это был какой-то Бог.
Суть этой веры в некотором смысле заключается в преодолении разума — успокоении его помещением в истинную перспективу. Обычные слова для принятия какой-нибудь высшей силы — «впустить [ее или его] в свое сердце». Вот и всё. Речь о том, чтобы отвергнуть тиранию рассудка, непосредственного наблюдательного опыта и принять нечто большее, нежели мы сами.
Возможно, вы не готовы сделать это — впустить что-то в сердце. Это нормально. Спешить не надо.
Просто знайте, что этот путь для вас открыт. Он ждет. И поможет вам восстановить душевное равновесие, когда вы будете готовы.
