Когда мне было лет двенадцать, в моей голове поселилась страшно вредная девчонка. Она нашептывала мне на ухо гадости, убеждала меня в моей никчемности, подвергала сомнению все мои способности и мое место в этом мире.

Мне хотелось бы вам сказать, что с возрастом она съехала, но, к сожалению, этого не произошло. Сейчас она намного тише и яд ее голоса уже не действует на меня так, как раньше, но эта вредная девчонка вокально сопровождает меня всю мою жизнь.

Слушая ее колкости, я долгие годы чувствовала себя неуверенной, непривлекательной, нелюбимой, нежеланной, недостойной, недалекой и необразованной. В общем, полным убожеством, лицемеркой, фейком. Удивительно, но только эксперимент с медитацией научил меня ставить эту критиканку на место и уделять ей ровно столько внимания, сколько она заслуживает (нисколько).

В ходе этого эксперимента, который длился целый месяц, я открыла для себя практику любящей доброты. Это управляемая медитация, во время которой нужно просто сидеть и постоянно говорить себе, что вы себя любите. Поверив в это и наполнившись безусловной любовью, вы можете распространять ее на других. Это было что-то необычное, сакральное, с полным погружением в себя. Мне понравилось.

Я не знаю, только ли австралийцы считают любовь к себе достойной осуждения, но с детства я привыкла слышать, что любить себя негоже: «Надо же, она любит себя. Фу-у».

Что ж, извините, но подозреваю, что да.

Я верю, что любовь и действие изменят мир, и стараюсь жить в соответствии с этой верой. Раньше я пыталась убедить себя в том, что люблю всех людей, как своих ближних, хотя многие мне не нравились. Но я не знала, насколько хорошо у меня это получалось, пока не научилась любить себя. Реагируя на голос своей вредной внутренней девчонки, я исходила не из любящей доброты, а из неуверенности и обороны.

Научившись закрывать ей рот, я стала слышать другой голос – свой. Он был уверенным и сильным. Не самоуверенным и крикливым, а убежденным в своей весомости. Без этого голоса я не смогла бы написать книгу. Не смогла бы поделиться своими откровениями. Не смогла бы по-настоящему любить, отдавать или заниматься детьми.

Он также дарит мне благодушие. Когда единственный голос, который я регулярно слышала, только ругал меня и злорадствовал по поводу любого моего промаха, я не могла испытывать к себе доброту и сострадание. Не могла признать свои сильные стороны – только недостатки. Я не получала дружеских похлопываний по спине – только удары под дыхало.

Сейчас есть и доброта, и сострадание, и уверенность, и смелость. Принятие себя и способность сказать: «Эй, я тебя люблю!»