Модель составных частей

Установление глубинной связи и полнейшего взаимопонимания с самим собой подразумевает благодатную конгруэнтность между желаемыми и фактическими делами и поступками. Углубление согласия с собой, в свою очередь, требует полного понимания причин, побуждающих вас делать то, что вы делаете. Глубочайшая степень согласия с собой подразумевает и великое сочувствие, и постоянную связь, и неисчерпаемую доброту, которые мы проявляем в отношении себя самих.

Вопрос: бывает ли у вас так, что одна ваша часть хочет чего-то одного, а другая – прямо противоположного? Конечно, все же мы люди, в конце концов. Да что там, я вот всех учу, что нужно каждый день находить время на физические упражнения, нагружающие сердечные мышцы, а сама еженедельно по нескольку дней ими манкирую – какой-то части меня не хочется заниматься гимнастикой, и всё тут.

Многие части вашего «я» находятся на уровне подсознания. Вы создаете их с момента рождения, с тем чтобы ориентироваться в жизненном море, справляться с трудностями, выживать, обеспечивать свою безопасность, общность с людьми и значимость для них.

Модель составных частей явилась на свет в далеком 1976 году усилиями Ричарда Бэндлера и Джона Гриндера, первопроходцев нейролингвистики³. Эта модель поможет вам получать отклик из самых глубин естества и налаживать связь со всеми частями своей сущности, приводя их в согласие между собой. Начать можно с восстановления утраченного контакта с обездоленными, бунтарскими и прочими подрывными элементами внутри себя, а со временем – перейти и к налаживанию весьма продуктивного сотрудничества между глубоко утопленными в подсознании составными частями разума.

Исходные посылки (аксиомы) модели составных частей:

• Людям свойственно иметь противоречивые мнения, представления или идеи относительно чего-либо.

• Люди часто делают именно то и ведут себя именно так, как им, по их словам, не хочется.

• Люди часто не делают того и не ведут себя так, как им, по их словам, искренне хочется.

• Людям претит чувство собственной неправоты, вины или глупости.

Восемь основных допущений (гипотез) модели составных частей:

1. Люди внутренне не цельны, а состоят из частей.

2. Деление на части происходит в человеке вследствие реакций на жизненный опыт и часто обусловлено конкретными задачами, контекстами или событиями, с которыми такое дробление призвано помочь справиться.

3. Составные части могут соглашаться или спорить как между собой, так и с «высшим разумом» (самим человеком), которому служат.

4. Части преданно и креативно выполняют каждая свое дело, но при этом не видят общей картины и трактуют всё исключительно буквально.

5. Части никогда не отступаются и не отказываются от своего предназначения.

6. Человеку не дано изгнать из себя ни одну свою часть, поэтому остается их лишь «продвигать» или «понижать по службе».

7. Все части всегда действуют из благих побуждений. Исключений из этого правила нет и быть не может. Ни единого. Нигде и никогда.

8. У частей напрочь отсутствует чувство времени как таковое.

Доводилось ли вам мысленно навешивать на кого-нибудь из подчиненных ярлык «тяжелый человек» или «проблемный сотрудник»? Если да, то вспомните-ка: в чем там было дело? Не в том ли, что этому человеку свойственна какая-нибудь пренеприятная черта характера или особенность поведения – деструктивность, неэффективность? Сами назовите. А затем, когда вы зафиксировались на этом проблемном человеке, вам случайно не казалось ли, что чем больше разбираешься с ним и его проблемой, тем сильнее она усугубляется?

Навешивая на людей ярлык «проблемных», мы тем самым резко ограничиваем их в выборе средств решения своей проблемы, поскольку они сами становятся проблемой в силу приклеивания к ним такого ярлыка-идентификатора. А вот если относиться к тем же людям как к демонстрирующим проблематичное поведение в некоторых контекстных ситуациях, то те же самые люди смогут что-то сделать для изменения своего характера. У них будет выбор.

Не забывайте, что люди по своей природе существа хорошие. Просто поведение у всех нас временами бывает вызывающим – в том плане, что мы мешаем другим добиваться желаемого, причиняем вред и всяческие огорчения себе и окружающим. Давайте-ка сделаем паузу и задумаемся вот над чем. Отделяя человека от его поведения, мы можем заниматься поведением без порицания самого человека как такового.

Как говаривал Уэйн Дайер, на чем фокусируемся – то и замечаем. Добавьте сюда тот факт, что наш мозг удаляет, искажает и обобщает информацию, и – бабах! – некоторые люди предстают одной сплошной проблемой, потому что мозг вычеркнул из памяти всякое знание о добрых делах тех самых людей, которые наверняка когда-то имели место быть; возможно, исказил и преувеличил негативные последствия их действий; и, конечно же, пришел к обобщенному выводу: от них всегда одни неприятности. Модель составных частей помогает увидеть, что всякое неадекватное поведение на каком-то уровне представляется осмысленным и полезным. Преследуемая цель при этом чаще всего остается неосознанной, но намерения всегда благие (с точки зрения той вашей составной части, которая ими руководствуется, рассчитывая получить за счет определенного поведения «положительный» в ее понимании результат). Модель составных частей помогает превращать препятствия в возможности, а вызов, который бросают нам перемены, использовать для подпитки силы нашего племени.

Например, некоторое время тому назад у нас проходил тренинг один гендиректор. У него была привычка орать на подчиненных при всяком перенапряжении. Результатом такой несдержанности, естественно, стала текучка в администрации компании: никто там долго не выдерживал. Меня даже любопытство разобрало, какими именно благими намерениями он руководствовался, чего хорошего его система добивалась крикливостью. Первым делом я пропустила его через «рамку исхода» (см. главу 3), чтобы убедиться в безопасности и приемлемости для него изменения этого аспекта поведения (особое опасение вызывал ответ на пятый вопрос: «Чем ценным для себя вы рискуете и чего можете лишиться?»). А то мало ли —вдруг он не переживет отказа от привычки кричать на людей? Или вдруг он «закодирован» на ор при стрессе, и это для него тождественно выживанию?

Используя описываемый далее инструмент проработки составных частей, я быстро выяснила, что предполагаемый положительный результат для него на самом деле заключался в сохранении жизни. Дело в том, что к двухлетнему возрасту он твердо усвоил, что без крика ему не добиться удовлетворения базовых жизненных нужд. Ну и для двухлетнего малыша в беспорядочной и непредсказуемой домашней обстановке (где о нем и его нуждах часто попросту забывали, если он вел себя тихо) это было естественно. А вот в 53 года начальнику орать, как голодный младенец, конечно, не пристало. Слишком много вреда такое поведение причиняло и ему, и организации, – и лучше бы было нашему клиенту заместить эту привычку каким-то иным шаблоном поведения, который не хуже ора обеспечивал бы удовлетворение его базовых потребностей и действительно способствовал выживанию.

Именно так, отделяя поведение от намерения, мы оказываемся способны понять, оценить и скорректировать нежелательные элементы поведения без их осуждения. В этом ключ. А сделав открытие, что каждая наша составная часть, оказывается, стремится к лучшему и руководствуется благими намерениями – вне зависимости от того, как она проявляет себя в нашем текущем поведении, – мы закладываем прочный фундамент доверия к самим себе.

В процессе проработки мы получаем дополнительные варианты выбора новых моделей поведения, которые лучше согласуются с истинными побуждениями той части нас, которая ответственна за появление проблемной привычки или стереотипа. Ведь нежелательное поведение некогда было для нас глубоко желанным, оттого оно и укоренилось в нас, – это просто устаревшее решение, которое пора списать в утиль.