13.3. Виды любви

Каждый из нас в силу воспитания бывает предрасположен к какому-то своему, особому виду переживания чувства любви. Но для развитого человека оказываются доступны гармоничные переживания всех видов зрелой любви, о которых речь пойдет ниже.

Уже древние различали два основных вида любви – собственническую и бескорыстную. Первый вид любви древние греки называли словом эрос.

В этом виде любви другой человек определялся ценным постольку, поскольку мог служить средством для удовлетворения разнообразных нужд любящего. Такой влюбленный будто говорит своему партнеру: «Я тебя так сильно люблю, что не могу жить без тебя». Но таким же образом, к примеру, волк «любит» ягненка и хочет его съесть, потому что он действительно «жить без него не может».

При бескорыстной любви, именуемой агапе, любящий заинтересован главным образом в благополучии объекта любви и готов для него отдать все вплоть до своей жизни. Бескорыстная любовь несет в себе большой заряд альтруизма, без которого она невозможна. Ее самый яркий пример описан в мифе о суде библейского царя Соломона. Соломон судил двух женщин, которые претендовали на материнство одного и того же ребенка. Царь предложил разрубить предмет спора пополам, чтобы каждой досталась половина. Тогда одна из женщин отказалась от ребенка, и именно ей этот ребенок и был присужден, потому что она показала пример бескорыстной любви. Спасая душу своего ребенка, мать отказалась от его тела и таким образом победила в споре со своей соперницей.

Прагма – любовь по расчету. Материальное положение и социальный статус при выборе партнера по браку оказываются решающими. Рано или поздно, но такое решение отзовется на человеке, его принявшем, и плата может оказаться довольно тяжелой, если не смертельной.

Сторге – любовь-дружба, основанная на взаимной симпатии, в которой может и не быть эротической подоплеки. Общность духовных интересов и способность к проявлениям эмпатии и сопереживания являются отличительной чертой этого вида любви.

Лудус – любовь-игра, основанная на флирте и на ухаживании без далеких последствий. Курортные романы, возникающие на берегу теплого моря, залитого ласковым солнцем и вкусным вином, на время короткого отпуска, дают представление о том, что это такое.

Мания – любовь, замешанная на сплаве страсти и ревности, лудуса и эроса. Партнеры то сближаются, то снова расстаются, но обойтись друг без друга не могут. Такая любовь изнуряет обоих и, как правило, добром, т. е. устойчивым браком, не кончается.

Этот вид любви мы наблюдаем в фильме французского режиссера Ф. Трюффо «Соседка». Двое молодых людей, Бернар и Матильда, когда-то влюбленных в друг друга, случайно встречаются после многих лет разлуки. Вспыхнувшая вновь страсть приводит к трагическому концу, потому что оба партнера уже связаны семейными узами, которые им не под силу разорвать.

В момент последней встречи героиня фильма Матильда убивает сначала своего возлюбленного, а потом и себя. Ее последние слова в кадре перед роковым выстрелом себе в голову: «Ни с тобой, ни без тебя».

В знаменитом индийском трактате о любви «Кама Сутра» говорится о соединении влечений душ, тел, умов, которые, порождая дружбу, желание и уважение, сливаются в любовь. Новейшие психологические исследования подтверждают, что если любовное влечение не перерастает в дружбу, основанную на высоком уровне эмпатии и желании принести своим существованием пользу и радость другому, то ее перспективы недолговечны.

Какой вид любви возникает у любящего, собственнический или бескорыстный, зависит от его культуры и уровня личностного развития. Говоря словами Ромена Роллана, «любовь стоит ровно столько, сколько стоит человек, ее испытывающий».

13.4. Любовь по Э. Фромму

Глубокий анализ чувства любви дает нам Эрих Фромм в замечательном эссе «Искусство любви».

Первый шаг, который необходимо сделать, изучая любовь, указывает Э. Фромм, – это осознать, что любовь – искусство, такое же, как искусство жить, и ему надо учиться точно так же, как и любому другому искусству – музыке, живописи, столярному делу, врачебному или инженерному искусству. Самая главная же трудность в овладении искусством любви заключается в том, что «Вопреки глубоко коренящейся жажде любви, почти все иное считается едва ли не более важным, чем любовь: успех, престиж, деньги, власть. Почти вся наша энергия употребляется на обучение достижению этих целей и почти никакой – на обучение искусству любви».

Э. Фромм говорит об особенностях любви, существующей между родителями и детьми, братьями, об особенностях материнской, отцовской и эротической любви, любви человека к себе и любви к Богу. Различные грани этого чувства рассматриваются им с поразительной зоркостью и точностью.

Материнская любовь – безусловна, она – блаженство и покой, которого не надо добиваться и не нужно заслуживать. Эта любовь восполняет одно из глубочайших томлений не только ребенка, но и каждого человеческого существа. Ее недостаток в детстве горьким эхом откликается во взрослом в виде различных неврозов и приступов отчаяния.

Отцовская любовь – это то, что надо заслужить своим трудом и послушанием. Она стала оформляться по ходу становления патриархальной системы отношений внутри семьи и с появлением частной собственности. Отцовская любовь обусловлена, ибо исторически сложилось так, что отец доверит свою собственность тому из сыновей, который в наибольшей степени похож на него, который наиболее послушен и подходит для того, чтобы стать преемником в его деле и унаследовать его имущество.

Если функция матери заключается в обеспечении ребенку безопасности, то функция отца – в обучении и руководстве, с тем чтобы он мог справляться с проблемами, которые ставит перед человеком общество, в котором он родился. В процессе развития зрелый человек приходит к моменту, когда он сам становится для себя и матерью и отцом. Внешне зрелый человек освобождается от фигур матери и отца, перенося их в свое сознание и строя их внутри себя. Обе формы любви одинаково важны для личностной зрелости.

«Если бы человек обладал только отцовским сознанием, – пишет Э. Фромм, – он был бы злым и бесчеловечным. Если бы он обладал только материнским сознанием, он был склонен к утрате здравого суждения и препятствовал бы себе и другим в развитии». Отличительная черта невротика – преобладание в жизненном сценарии одной из родительских фигур, что лишает личность нужной гармоничности.

В братской любви Э. Фромм видит основу всех типов любви. Главное в ней – наличие переживания единения со всеми людьми, это любовь ко всем человеческим существам. Она включает в себя ответственность, заботу, уважение, знание другого человека и желание продлить его жизнь. В Библии про нее говорится: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Испытывая сострадание к беспомощному существу, человек учится любить и своего брата; любя себя самого, он так же любит того, кто нуждается в помощи, – слабое незащищенное человеческое существо. Межнациональная неприязнь, которую все чаще приходится видеть в современной жизни, – проявление недостатка этого вида любви.

В эротической любви происходит слияние с единственным человеком. По своей природе этот вид любви требует исключительности, а не всеобщности. Часто люди принимают за эротическую любовь переживание бурной влюбленности, в которой внезапно рушатся барьеры, отделяющие одного человека от другого. Но эти переживания близости, как правило, кратковременны.

Половое желание может оказаться связанным со стремлением избежать тревоги и одиночества, жаждой покорять или быть покоренным. Люди легко впадают в заблуждение, что они любят друг друга, испытывая взаимное физическое влечение. Половое влечение без любви оставляет партнеров такими же чужими, какими они были прежде. «Нежность, – пишет Фромм, – становится тем чувством, которое соединяет людей помимо физического влечения, это то чувство, которое присутствует как в физических, так и нефизических формах любви». Эротическая любовь дает предпочтение одному человеку перед другим, но в другом человеке она любит все человечество, все, что есть живого.

Э. Фромм иронизирует над теми, кто видит причины несчастных браков из-за сексуального несоответствия партнеров и незнания техники «правильного» сексуального поведения. Э. Фромм считает это иллюзией и совершенно справедливо утверждает, что любовь не является результатом адекватного сексуального удовлетворения, сексуальное счастье – даже знание так называемой сексуальной техники – результат любви. Очевидные клинические факты показывают, что мужчина или женщина, которые посвящают свою жизнь неограниченному сексуальному удовлетворению, не достигают счастья и очень часто страдают от острых невротических конфликтов и симптомов. Любовь как взаимное сексуальное удовлетворение или любовь как «слаженная работа» и убежище от одиночества – это две формы разложения любви, это патология любви.

Любовь к себе, к своему собственному «я» неразрывно связана с любовью к другому человеку. Мое собственное «я» должно быть таким же объектом моей любви, как и другой человек. Многие люди осуждают любовь к себе, видя в ней проявление эгоизма. Но на самом деле эгоизм и любовь к себе не только не тождественны, но и прямо противоположны. Э. Фромм ссылается на З. Фрейда, говоря, что эгоистичный человек влюблен в себя, он нарциссист, раз отказал другим в своей любви и направил ее на собственную особу.

Подлинная любовь предполагает выражение созидательности, она предполагает заботу, уважение, ответственность и знание. Это активная борьба за развитие и счастье любимого человека. Но эгоистичный человек чувствует удовлетворение не тогда, когда отдает, а когда берет. Он рассматривает мир с точки зрения его полезности для себя и поэтому в принципе не способен любить не только другого человека, но и самого себя.

С другой стороны, человек, лишенный «всякого» эгоизма, думающий только о других и живущий только их заботами, на самом деле несет в себе симптом невроза, а его отношения с окружающими при ближайшем рассмотрении оказываются неудовлетворительными.

Моя практика говорит о том, что большое количество людей, попадающих на прием к психологам, редко по-настоящему любят самих себя. Если бы мои пациенты по-настоящему любили себя, они не портили бы свое здоровье вредными привычками, не изнуряли бы себя работой ради карьеры или компьютерными играми ради развлечения, не смотрели бы часами телевизор и не попадали бы в результате всего этого в клиники неврозов.

В основе любви к Богу, как пишет Э. Фромм, также лежит потребность преодолеть тревогу одиночества посредством переживания единства. Во всех религиях Бог означает высшую добродетель, к которой хочется стремиться. Специфическое назначение Бога зависит от того, что составляет наиболее желанное благо для человека.

Для большинства людей Бог выступает в роли всемогущей фигуры отца, который спасает, опекает и наказывает того, кто в него верит. Верующий в этом случае остается ребенком, ощущающим свое невежество и беспомощность. Для зрелого человека Бог становится символом, в котором выражена вся полнота того, к чему стремится сам верующий: реальности духовного мира, любви, истины и справедливости. Любить Бога для таких людей означает стремиться к достижению совершенной способности любить, к осуществлению всего того благого, что символизирует собой слово «Бог». В конечном счете оно означает наиболее полное раскрытие внутренних человеческих сил.

Нынешний повсеместный взлет религиозного чувства, к сожалению, у многих россиян весьма поверхностен. Однажды в начале 2000-х годов в Москве на Центральном телевидении был проведен телефонный блицопрос на тему: «Чем для вас является праздник Пасхи?» Около половины позвонивших ответили, что для них это красивый весенний праздник, другая половина ответила, что это дань культурной традиции, и только 2 % сказали, что Пасха – долгожданное окончание поста. Именно эти 2 % и были истинно верующими, следовавшими традициям и предписаниям своей религии.

У многих людей любовь во взрослом возрасте является словно продолжением тех чувств, ожиданий и страхов, которые они испытывали по отношению к отцу или матери, когда были маленькими. Особенно опасной может оказаться фиксированность на материнской любви. Если сущность психического здоровья в том, чтобы из материнского лоно выйти, то сущность душевной болезни в том, чтобы вернуться в него обратно и таким образом избавиться от тяжестей жизни. Многие матери пытаются всеми силами удержать около себя своих выросших сыновей. Но чем успешнее они это делают, тем больше разрушают их личность. Мать таким образом может дать жизнь, но может и забрать ее, заставив своего ребенка служить ей.

Среди разновидностей псевдолюбви Э. Фромм выделяет любовь-поклонение, когда человек, не достигший личностной зрелости через продуктивную реализацию своих собственных возможностей, начинает поклоняться любимому человеку. Отчужденный от своих сил, он проецирует их на партнера. В этом процессе, как пишет Э. Фромм, человек лишает себя всякого ощущения собственной силы, теряет себя в любимом, вместо того чтобы находить себя в нем. Любовь-поклонение часто описывают как истинную, великую любовь, но на самом деле она лишь обнаруживает голод и отчаяние любящего и поклоняющегося. Этот вид любви можно видеть не примере поклонения фанатов популярным артистам.

В сентиментальной любви партнеры по браку живут больше в фантазиях, чем в реальной жизни. При этом неосуществленные желания любви находят свое удовлетворение через переживание любовных историй в романах, фильмах и песнях. Возвращаясь из мира художественных грез в мир реальных отношений, люди становятся холодными по отношению друг к другу.

Невротическая любовь проявляется в использовании человеком проективных механизмов, чтобы уйти от своих собственных проблем, сосредоточив внимание на недостатках и слабостях «любимого» человека. В такой любви партнеры оказываются способными прекрасно разбираться в маленьких недостатках партнера и блаженно проходят мимо своих собственных, игнорируя их, всегда поглощенные стремлением обличать или реформировать другого. «Если я властен, или нерешителен, или жаден, я обличаю это в моем партнере и в зависимости от моего характера желаю или излечить его, или наказать. Другой человек делает то же самое – и таким образом оба успешно игнорируют свои собственные проблемы и потому не предпринимают никаких шагов, которые помогли бы им в их собственном развитии».

Больше половины браков, заключаемых в Больших Городах, как показывает современная статистика, распадаются в течение ближайших 3–4 лет. И не последнюю роль здесь играют указанные Э. Фроммом психические проективные механизмы.

В родительской любви многие матери и отцы часто проецируют свои нерешенные проблемы на детей. Врачам и психологам, работающим в детских больницах, часто становится очевидным, что лечение ребенка надо начинать с терапии его родителей. «Когда человек чувствует, что он не в состоянии придать смысл своей собственной жизни, он старается обрести этот смысл в ребенке, – указывает Э. Фромм, – но так можно ввергнуть в беду как себя самого, так и своего ребенка. Себя потому, что проблема существования может быть разрешена каждым человеком только внутри самого себя, а не при помощи посредника; ребенка потому, что в человеке могут отсутствовать качества, которые необходимы для воспитания ребенка».