Если нам все же предстоит отреагировать на экологический кризис, описанный в первой части и изображенный на рис. 2.1, это потребует от нас пересмотра, переосмысления и перестройки почти всех характеристик промышленного производства. Конечно же, можно найти немало веских доводов в пользу инноваций даже безотносительно защиты окружающей среды. Если мы создаем нечто новое, на что не способен никто другой, то маржа прибыли будет выше и может появиться новое поколение товаров и услуг (а то и не одно). Тем не менее стимулом к развитию инноваций часто выступает кризис: как говорится, «необходимость — мать изобретений». И мы сейчас говорим не только о товарах, но и о рядовых процессах, связанных с инновациями в условиях устойчивого развития.

На рис. 2.1 показан сад на крыше в Кенсингтоне, созданный для Ричарда Брэнсона, который выставил эту недвижимость на продажу за 200 миллионов долларов. Сады на крыше восстанавливают азотный и углеродный циклы, восполняют запас кислорода и очищают воздух. Кроме того, они озеленяют города, улучшают теплоизоляцию зданий, возвращают природу в городской пейзаж, обеспечивают красивые безмятежные оазисы, на радость людям, и даже могут сохранять дождевую воду и создавать возобновляемую солнечную энергию. В этой главе мы рассмотрим разные подходы к инновациям, касающиеся как новаторского мышления, так и практических инноваций, а также личной креативности и возможностей для команд и организаций. Мы увидим, что, хотя каждый специалист в этой сфере думает по-своему, существует тенденция, которая прослеживается во всех представленных концепциях. Все они показывают два предельно контрастных состояния и затем утверждают, что инновация возникнет в результате их соединения. Отсюда можно извлечь следующий урок: хотя исследователи не сходятся по поводу отдельных элементов, в целом все они считают, что за инновациями всегда стоят абсолютно разные и противоречивые с виду ценности, которые требуют согласования. Возможно, все дело в том, что суть инноваций всегда разная, однако существует некая общая структура.

Рис. 2.1. Сад Ричарда Брэнсона

Артур Кестлер (1905–1983) переходит сразу к сути вопроса: что такое творческое мышление? И дает следующий ответ: творческие мысли возникают, когда, говоря словами Кёстлера, происходит внезапная «бисоциация двух или более мыслительных матриц», никогда не объединявшихся до того.

Идею бисоциации можно проиллюстрировать на примере истории, которая произошла с древнегреческим философом Архимедом (рис. 2.2), которому царь Сиракуз дал задание выяснить, была ли золотая корона, подаренная гостем, из настоящего золота или же в сплав входили более дешевые металлы. Архимед знал, сколько весила корона и сколько весит золото, но как оценить объем вещи, имевшей настолько неправильную форму? Расплавить ее было все равно что уничтожить. Ученый попал в тупик. Какое-то время спустя он принимал ванну и увидел, что вода, вытесненная его телом, выплеснулась. «Эврика! — закричал Архимед. — Нашел!» Надо было просто поместить корону в воду, а потом измерить объем вытесненной воды.

Рис. 2.2. История об Архимеде и царской короне

Обратите внимание, что ни взвешивание предмета, ни погружение в ванну не являлись для него новым опытом. Ученый многократно совершал и первое, и второе. Что было новым, так это открывшаяся связь между первым и вторым и осознание того, что водная процедура имеет отношение к научному проекту.

По словам Кёстлера, подобный «шок узнавания» возникает при каждом творческом акте. Узнавание имеет место, поскольку весы в лабораториях и ванны с водой довольно хорошо нам знакомы, а шок — поскольку никто еще не связывал две эти вещи, чтобы решить задачу, тоже, кстати, знакомую. Действительно ли металл драгоценный или он только выглядит драгоценным? Не обманывают ли нас? Есть люди, которые не только высказывают новые идеи, но еще и выражают их по-новому — новыми словами, с помощью новой грамматики. Случалось, что их называли сумасшедшими и изолировали от общества.

В представлении Кёстлера о бисоциации человек, подобно Архимеду, сначала застревает, не видя выхода, и ходит кругами, пребывая в сильном расстройстве. Но проблему нельзя решить в одномерном контексте, присущем уже используемому подходу. Она останется неразрешимой до тех пор, пока мы что-нибудь не добавим, — и чтобы добиться успеха, надо потерять терпение! Вода, выплеснувшаяся из ванны, вводит новое измерение, которое рассекает уже имеющееся и позволяет решить проблему.

Кёстлер пишет, что идеи идут рука об руку, пока кто-нибудь не додумается их объединить. И это опять-таки уже знакомые идеи — новой оказывается связь. Но она может прийти в голову нескольким людям практически одновременно.

Итак, Артур Кёстлер упоминает историю об Архимеде и царской короне. В этом случае надо было «бисоциировать» две визуальные матрицы, извлеченные из очень разных контекстов. В первом случае это была решимость справиться с задачей царя. Состояла ли корона из чистого золота? Во втором это было омовение. Когда Архимед сел в ванну, уровень воды поднялся. Должно быть, он видел эту картину сотни раз, но еще ни разу она не вызывала у него ассоциаций с научной работой. И вот ученый понял, что корона, как и его тело, вытеснит объем воды, равный своему объему. Он увидел ответ мгновенно! Эврика!

Как это случилось, показано на рисунке ниже.

Рис. 2.3. Заяц и черепаха

Для того чтобы пришло решение, нужно, во-первых, прекратить слишком сильно фиксироваться на проблеме, во-вторых, расслабиться. В ванне ученый предается отвлеченным мыслям, и именно это помогает ему. Когда он переключается с сознательных усилий на полубессознательные размышления, его разум открывается для новых концепций. И он осознает, что существует связь между ванной и стоящей перед ним задачей.

Гай Клакстон раньше занимался психологией, а теперь занимается наукой о познании. Он проводит разницу между заячьим мозгом и черепашьим разумом (), и его выкладки подтверждены данными о физиологической активности мозга, которые выглядят на экране компьютера как серии танцующих завитков. Заячий мозг быстрый. Он вычисляет, анализирует, осознает происходящее в нем самом и зависит от языковых особенностей и категорий. Это хороший инструмент для распределения кодированной информации. Черепаший ум, напротив, медленный. Он размышляет, синтезирует, он способен найти новые определения для слов, отменить категории, создать новые и просветить других. Заячий мозг исключает вещи, которые не может воспринять. Черепаший ум принимает все.

Мы уже увидели, что ответ пришел к Архимеду, когда он расслабился в ванне. Он отключил заячий мозг и позволил черепашьему мозгу перебирать события дня. Многие творческие люди считают, что «утро вечера мудренее», и ответ приходит к ним ночью. Заячий мозг предлагает. Он предсказывает и контролирует. Черепаший ум сополагает. Он связывает и понимает. И действительно, Клакстон называет черепаший ум «под-умом». Он более глубок и создает основу. Заячий мозг ищет ответы. Черепаший ум размышляет над правильными вопросами. Первый фокусируется. Второй быстро проглядывает. Часто самые ценные мысли приходят к нам подсознательно.

Заячий мозг лучше всего справляется с задачей, если она ясна и четко определена, но плохо работает в запутанных, туманных и недостаточно определенных случаях. Для этого нам нужны творческие способности или мудрость. Когда у нас есть время, мы можем справиться с довольно трудными задачами. Это помогает объяснить, почему дедлайны, давление и внешние вознаграждения обычно понижают креативность. Они побуждают нас торопиться. В нашей культуре медленные размышления считаются отдыхом, проявлением лени или не самым важным занятием. На вопросы государственного экзамена для выпускников средней школы надо отвечать быстро, и тем, кто не завершает работу вовремя, существенно снижают оценку. Время стало товаром широкого спроса. Клакстон подчеркивает, что креативность — не единая способность. Для нее не существует специального места в мозге — она широко распределена. В ней нет ничего ненормального или извращенного. Это своего рода альтернативная связность. Она охватывает большое количество информации, но ставит под сомнение форму, в которой представлена эта информация, — и играет с ней. Нельзя научиться креативности, но можно повысить вероятность ее появления.

Если посмотреть на характеристики, которые Клакстон приписывает двум типам функционирования мозга, мы обнаружим не только массу дилемм и прочих контрастов, но и возможность одного объединенного разума, в котором заяц и черепаха пребывают в согласии. У этих двух ментальных функций есть противоположные характеристики, которые показаны на рис. 2.4.

Рис. 2.4. Характеристики заячьего мозга и черепашьего ума

Вместе они составляют целостный разум. Не стоит рассматривать латеральное измерение как «хорошее». Бывают времена, когда робость оказывается роковой. Не стоит забывать строки У. Б. Йейтса: «Добро лишилось веры, зло же силы наполнилось и страсти убежденья». Лучше всего знать, когда стоит размышлять, а когда — бросаться вперед. Быстрые действия часто спасали положение.

Эдвард де Боно — прекрасный пример британского ученого-любителя: он обращается сразу к читательской аудитории и предстает перед ней как гуру инноваций, по большому счету игнорируя профессионалов в социальных науках. Он и сам признает, что его известность растет по мере удаления от Британии. По мнению де Боно, существуют два способа мышления. Доминирующий — так называемое вертикальное мышление. Оно подразумевает рациональный поиск средств для достижения цели и прямолинейные рассуждения в соответствии с причинно-следственными связями. Его часто ассоциируют с левым полушарием мозга и, соответственно, правой рукой. Вертикальное мышление нельзя назвать ни ошибочным, ни единственно верным. Как правило, оно имеет дело с резкими противоречиями, когда оба возможных варианта представляют полную противоположность друг другу.

Но когда этот тип рассуждений останавливает явная дилемма, в которой оба логических вывода имеют недостатки и вызывают протест, проблему иногда помогает решить иной тип мышления. Де Боно называет его «латеральным» и утверждает, что он позволяет объединить две вертикальные логические «шахты». Представьте, например, что вы возвращаетесь к своему автомобилю в очень холодный день и замок замерз. Вставить в него ключ нельзя. Вы пытаетесь растопить лед зажигалкой, но ветер гасит пламя. Это типичный случай «фрустрированной рациональности», который показывает ограничения вертикального мышления.

Только если мыслить латерально, можно увидеть возможность сначала укрыться от ветра, а потом нагреть ключ. Учтите, что этот вариант не отрицает рационального подхода, но скорее дополняет его новым взглядом на ситуацию.

В целом де Боно считает, что при разработке новых технологий в основном задействуют вертикальное мышление, «углубляясь в землю». Но прорывы обеспечивает латеральное мышление. В свою очередь, оно может перейти в вертикально-латеральные формы, которые легче использовать (рис. 2.5).

Рис. 2.5. Вертикальное и латеральное мышление в разработке технологий

Нам стоит думать абсолютно по-новому, объединяя разные логические цепочки. В противном случае наша культура останется культурой споров, в которой принято бесконечно повторять: «Я прав, значит, вы неправы».

Вертикальное и латеральное мышление де Боно довольно просто совместить, и его теория позволяет понять ключевую статью и книгу Томаса Куна «Структура научных революций» (The Structure of Scientific Revolutions). Де Боно описывает парадигму, которая в конкретной дисциплине воспринимается как прямоугольник. В этой парадигме исследуемый объект представляется очевидным — например, считается, что в сфере интересов исследователей находятся исключительно объекты. Это подходит для одних целей, но не для других. Например, звуковые волны, световые волны, мозговые волны и т. д. — это не объекты. Для их понимания нам нужна альтернативная парадигма.

На рис. 2.6 прямоугольник слева символизирует нормальную науку — парадигму, которая используется сейчас. В ней мы мыслим вертикально, используя правое полушарие, или «заячий» мозг. Обратите внимание, что эта парадигма подходит для первой, третьей, четвертой, пятой и шестой частей нашего цикла — «Устойчивого развития», «Стратегии», «Разнообразия», «Клиентов» и «Человеческих ресурсов». Но затем наступает фрустрация! Наш прямоугольник не может объяснить вторую часть — «Инновации». Он не подходит. Именно в таких случаях происходят «научные революции» — все больше и больше данных не укладываются в существующую парадигму. Но чтобы изменить парадигму, надо думать латерально, используя правое полушарие. Это проиллюстрировано справа на рис. 2.6.

Рис. 2.6. Двухосевая схема вертикального и латерального мышления

Будет ли звезда лучше, чем прямоугольник, треугольник или пятиугольник? Затем латеральный мыслитель понимает, что все выкладки, полученные в частях с первой по шестую, укладываются в параллелограмм, который становится более подходящей парадигмой или более инклюзивной моделью. Вместо того чтобы отказываться от второй части, посвященной инновациям, можно включить ее, и тогда исследователям придется окунуться в море перемен в своем мышлении. Отметим, что параллелограмм работает на каждой стадии в процессе сборки в правой стороне схемы. Он делает все, что делал прямоугольник, — и не только.

Мы можем адаптировать эту картину к ранее использованной двухосевой схеме. По вертикальной оси располагается нормальная наука и вертикальное мышление, которое задействует левое полушарие, а на горизонтальной располагаются смена парадигмы и латеральное мышление, которое задействует правое полушарие. Параллелограмм справа вверху — это инновационное решение, по-новому объединяющее парадигмы и находки исследователей. Необъясненные вариации продолжают копиться справа внизу, потому что нынешняя парадигма не может объяснить их и они не могут в нее встроиться. Хотя вертикальное мышление подходит для нормальной науки, мы должны думать латерально и нестандартно, если хотим изменить парадигмы.

Физик-теоретик Нильс Бор (1885–1962) пришел к выводу, что конечную сущность энергии можно рассматривать по крайней мере с двух сторон. Можно воспринимать ее как частицы (крошечные объекты) или волны (расходящиеся круги). Соответственно, детекторы частиц обнаружат частицы, в то время как волновые детекторы найдут волны. Оба варианта верны, и то, что мы «видим», зависит от инструментов. Мы сами можем решить, какие инструменты использовать и стоит ли мыслить левым полушарием, сосредоточенным на составных элементах, или правым, которое видит динамическое целое и тенденции. На рис. 2.7 слева показан преобладающий, левополушарный, вертикальный и ориентированный на частицы подход, а дополнительный, правополушарный, латеральный и ориентированный на волны подход — справа. Музыку можно считать нотной партитурой (слева) или грохочущими звуковыми волнами, которые производит оркестр (справа). Между полушариями существует парадоксальное различие. Представляется, что правое полушарие знает о существовании первого, но левое нередко игнорирует правое. Пациенты с поврежденным правым полушарием часто настаивают, что с ними все в порядке. Пациенты с поврежденным левым полушарием горюют об утраченных способностях. В этой книге мы стараемся с помощью волн спасти нас от ограничений, наложенных частицами и аналитическим мышлением. Чтобы понять инновации, стоит представлять их как интерференцию пересекающихся волн, образующих приятные глазу узоры.

Рис. 2.7. Комплементарное устройство природы

Как же нам быть в мире, который порой имеет волновую, а порой корпускулярную природу — в зависимости от наших инструментов? Здесь важно понять, что нет единственной, «богом данной» реальности. Наши глаза — не зеркала, отражающие эту «реальность». Вся наука и все знания — это взаимодействие между человеческой нервной системой и природными явлениями (см. рис. 2.8).

Рис. 2.8. Взаимодействие между человеческой нервной системой и природными явлениями

Например, цвет — это атрибут не предметов, а нас самих. Мы машем красной мулетой перед быками, но они не различают цветов. Их раздражает сам факт того, что перед ними чем-то машут. Более того, зрение отчасти подчиняется нашим намерениям. Например, когда женщина беременна, она видит больше вещей, связанных с детьми, чем замечала до того. Словом, мы до некоторой степени выбираем, видеть ли волны или частицы, — и используем соответствующие инструменты. Не бывает внимания без намерения. Новаторы видят вещи по-новому, потому что им так хочется и потому что «непроторенная дорога» почти всегда интереснее.

Одно из самых поразительных и загадочных проявлений Вселенной — необыкновенная симметрия, красота и гармония природного мира. Однако мы все меньше и меньше верим в божественное происхождение объектов в природе. Но если его нет, как же они появились? Откуда взялись колибри, павлин, паутина паука-крестовика, которая в относительном выражении в десять раз прочнее стали и гораздо гибче ее? В самом деле, творения природы с огромным избытком превосходят все созданное людьми-новаторами. Так в чем секрет их появления и может ли бизнес использовать их как пример и объект для подражания? Давайте попытаемся рассмотреть паттерны эволюционного процесса. Французский математик Бенуа Мандельброт (1924–2010), известный благодаря «теории шероховатости» и множествам Мандельброта, попытался симулировать эволюцию с помощью компьютерной программы и получил потрясающие результаты.

Для начала нам необходимо понять фрактальную природу Вселенной. Что такое фрактал? Очевидным примером может послужить дерево. У него есть ствол, сучья, ветки и листья, и оно уникально, поскольку двух одинаковых деревьев не бывает. Его очертания закодированы в каждом листе — прожилки напоминают ветки. Корни похожи на само дерево, только перевернутое. Дерево самоподобное, но другое; закономерное, но исключительное; упорядоченное, но хаотичное; симметричное, но не вполне. Казалось бы, это невозможно — как у природы получается повторять себя и одновременно вносить изменения? Однако это может произойти — и происходит. Более того, книга, которую вы сейчас читаете, тоже фрактальна. Организующий ее цикл постоянно повторяется и меняется.

На рис. 2.9 мы видим фракталы, которые встречаются в природе.

Рис. 2.9. Шесть фрактальных форм и узоров

• Возьмите снежинку (слева вверху). Она уникальна — невозможно найти две полностью одинаковые. Пока кристаллы-затравки падают с неба, они собирают замерзающие частички, пристающие к самым коротким и теплым лучам, и поэтому лучи симметричны, но лишь приблизительно. Снежинка проходит сквозь слои то более холодного, то более теплого воздуха разной влажности, поэтому к ее лучам приклеивается то больше, то меньше частичек — опять-таки в зависимости от состояния воздуха и более-менее симметрично. Но фактор случайности присутствует постоянно. Смена воздушных слоев может быть внезапной, и тогда снежинка опустится на землю, не сформировавшись. В порядке здесь присутствует произвольность, а в случайности — закономерность.

• Справа вверху показаны записанные электроэнцефалографом мозговые волны женщины, решающей математическую задачу в семь действий. Когда она расслаблена, ее мозговые волны тоже фрактальны, но проще и гораздо спокойнее.

• Слева в середине изображены дендриты в человеческом мозге — они похожи на маленькие перевернутые деревья.

• Справа в середине показан пульс здорового человеческого сердца, который постоянно меняется в зависимости от возникающих задач — он одновременно хаотичный и постоянный.

• Слева внизу изображена система кровообращения, которая прогоняет кровь по нашему телу через десятки тысяч крошечных капилляров, и благодаря этому мы краснеем, если смущены или если нас шлепнут.

• Справа внизу — широко известная «Большая волна» с гравюры японского художника Хокусая. Ее форма повторяется в пене гребней. В правом нижнем углу изображен нос лодки, на которой людей (невидимых на этом фрагменте) по воле волн подбрасывает вверх и вниз во фрактальной Вселенной.

Если наши мозги, тела и искусство фрактальны, может быть, бизнес тоже должен быть фрактальным? И как сымитировать разворачивающийся эволюционный узор фракталов на компьютере? Мандельброт вывел математическое уравнение, которое задает последовательность постоянно меняющихся результатов (рис. 2.10).

Рис. 2.10. Математическая формула в центре инноваций

Затем он присвоил числам разные цвета в зависимости от того, насколько быстро они меняются, и в результате получил постоянно преображающиеся и никогда не заканчивающиеся узоры. В схеме Мандельброта возникают непрерывные изменения, отчасти случайный порядок, развивающиеся повторения и все более сложный узор. Все это лежит в сердце инноваций. Узоры, созданные природой, обладают поразительным свойством: для них можно найти математические уравнения и алгоритмы. Компьютер способен изобразить папоротник, цветную капусту, лист и его тончайший скелет, океанские волны, береговую линию. Аниматоры в киностудиях больше не рисуют все это от руки — они используют математические формулы.

Детище Мандельброта представляет собой серию фигур, похожих на черных жуков, но на границах этих фигур видно свечение, подобное свечению полностью затемненного солнца при полном затмении. Если увеличить эти края в сто или тысячу раз, можно увидеть узоры невероятной красоты и разнообразия — и все они будут повторять основообразующий узор из закругленных фигур (рис. 2.11). У Мандельброта получилась весьма ограниченная симуляция эволюционных изменений. Но в то же время это поразительный пример красоты, которую можно получить, положившись на случай.

Рис. 2.11. Диаграмма фракталов

Однако приписывать эволюцию только случайности было бы серьезной ошибкой. Выбор всегда играет важную роль. Вот примеры.

• Представляется, что самки павлина выбирают самцов с самыми яркими радужными узорами на хвосте и что тропические рыбки предпочитают красиво окрашенных партнеров.

• Возможно, что и у людей красивые женщины выбирают настолько же привлекательных партнеров и результат случайности совсем неслучайно передается генетически. Например, мужчина и женщина неожиданно знакомятся, проводят вместе головокружительный отпуск и нечаянно зачинают ребенка — затем решают его оставить и в итоге адаптируются к роли родителей.

Если посмотреть на инновации непредвзято, то мы увидим, насколько важны случайности и счастливое стечение обстоятельств. Вы оказываетесь в нужном месте в нужное время. Кто-то рядом замечает, что доярки не болеют оспой, или, подобно Архимеду, вы отправляетесь принимать ванну. Но обычно за видимой случайностью стоит нечто большее. Случай становится «счастливым» не просто так.

Как сказал Луи Пастер, микробиолог и изобретатель пастеризации, «удача благоволит подготовленному разуму». Если не знать, что искать, вы ее просто не заметите.

Новаторы и изобретатели неохотно признают, что им повезло. Они предпочитают рекламировать свои гениальные творения и полностью ставить их себе в заслугу. Однако существуют способы заставить эволюцию работать на ваш бизнес.

В некоторых случаях мы не знаем, почему разработка стала успешной, — тем не менее она успешна. Примерами могут послужить аспирин и пиво Heineken, и мы не меняем их состав. Однако колибри эволюционировала в течение миллионов лет! И здесь на помощь тем, кто хочет использовать опыт природы, приходит симуляция.

Возьмем, например, муравьев в поисках пищи. Они высылают фуражиров в случайных направлениях. Тот, кто вернется первым, оставляет устойчивый феромоновый след, который могут учуять другие муравьи, — потому что он дважды проходит по одному пути. Другие муравьи идут по следу, который пахнет сильнее всего, и, наевшись, повторяют этот процесс. Таким образом, они всегда находят ближайший источник пищи с помощью случайного поиска. Этот метод был позаимствован и воспроизведен в компьютерной симуляции, которая прокладывает маршруты для бензовозов и позволяет найти оптимальный путь для доставки бензина.

Мы знаем, что термиты строят в африканских пустынях сооружения, в которых температура на 20 °C ниже, чем на поверхности, а также устроены системы отопления и подземной вентиляции. Архитекторы позаимствовали принципы этих систем, чтобы сэкономить на кондиционировании воздуха. Так называемая биомимикрия переживает бурный рост.

Наконец, мы подошли к взаимному влиянию случая и выбора (рис. 2.12). Архимед твердо намеревался определить ценность царской короны, когда случайно решил принять ванну. Выбор ученого предшествовал случаю. Случай также может предшествовать выбору, как это происходит в процессе эволюции. Одни случайности накладываются на другие, и некоторые выбираются уже после того, как произойдут. Чарлз Дарвин был человеком викторианской эпохи, и ему было комфортнее рассуждать о войне, чем о сексуальности. Он был склонен недооценивать важность роли, которую в процессе эволюции играет выбор полового партнера. На деле мы размножаемся с теми, кого считаем наиболее привлекательными, и, таким образом, сохраняем их гены.

Рис. 2.12. Объединение случая и выбора

Необходимо обязательно учитывать роль случая. Бизнес тесно связан с неопределенностью, и многие случайности на поверку оказываются полезнее, чем казалось поначалу. Как сказал Уайтхед, «всё уже когда-то видел тот, кто этого не открыл». Чтобы совершить открытие, необходимо понимать: случай — наш друг, и это случайное событие — наша удача. Когда исследования показали, что клейкие листочки Post-it никому не нужны, пробную серию решили не выбрасывать, а раздать секретарям. Все знают, чем это закончилось.

Переход от мира объектов и частиц к миру волн и воды может произойти довольно неожиданно. Он сопровождается выбросом энергии и всплеском счастья, которые оказывают трансформирующий эффект. Возможно, в нем и кроется секрет инноваций как для команд, так и для отдельных личностей. Психолог Михай Чиксентмихайи рассмотрел две противоположности для команды, решающей задачу: уровень сложности, с которым она сталкивается, и уровень навыков, которые она проявляет в предлагаемых решениях. Обычно мы считаем, что «побеждают» или навыки, или сложность. По логике вещей либо у вас есть навыки для выполнения работы и вы с ней справитесь, либо ее сложность вас подавит. Если команда хорошо подобрана, то ресурсов будет достаточно. В противном случае дело будет провалено. Это мнение нельзя назвать неправильным, но достаточно ли оно? Может быть, оно игнорирует дополнительный источник энергии, который в скрытой форме присутствует у членов команды?

При нормальном «объективном» состоянии дел команда имеет дело либо с одним, либо с другим проявлением дилеммы: задача слишком сложна для навыков команды, или навыки слишком высоки для задачи, так что команда будет скучать. До этого момента мы оставались в «объективной реальности» левополушарной науки, которая имеет дело с частицами. Но порой наступает момент, когда вызов действительно заставляет приобретать навыки, и этот процесс активно стимулируется серьезными усилиями, требующимися для решения задачи. В этом случае объекты сменяются волнами, и возникает прилив радости и ощущение потока — когда две контрастные характеристики сливаются в синергии. Другими словами, вызов «взрастил» навыки, и у нас получилось то, что порой называют «горячей группой» — делясь друг с другом информацией, ее члены создают новые смыслы и решения. Они буквально пышут энтузиазмом и полны желания протестировать свои свежесозданные гипотезы.

Михай Чиксентмихайи представил нам модель урегулирования этой дилеммы, в которой состояние потока стало следствием тесного соответствия задачи и навыков. На рис. 2.13 мы постарались показать это, используя, выражаясь словами де Боно, «водную логику». Мы использовали греческий миф о скалах и водовороте, Сцилле и Харибде, каждая из которых грозит гибелью, если уделить слишком много внимания только одной.

Рис. 2.13. Интерпретация состояния потока в командах

Отметим, что преобладание сложности над навыками затягивает в водоворот беспокойства, в то время как преобладание навыков над сложностью разбивает о скалы скуки. Но если навыки и сложность находятся в оптимальном соответствии, то команда может испытать состояние потока и, возможно, сменить парадигму.

Майкл Шраге предложил еще один способ рассматривать инновации при помощи дилеммы — обучающий подход. По его мнению, инновации могут носить по очереди то игривый, то серьезный характер. Свои выводы он строит на основе, заложенной более ранними исследователями игры, например Йоханом Хейзингой, чья книга «Человек играющий» (Homo Ludens) вышла в 1938 году.

Эти авторы указывают, что человек разделяет способность к игре со многими видами животных. Звери возятся вместе и гоняются друг за другом, имитируя погоню за добычей. Дети тоже играют «во взрослых». Когда возникает трудность и необходимо инновационное решение, мы играем с проблемой до тех пор, пока не решим ее. Гораздо дешевле потерпеть поражение в ходе игры или симуляции, чем в реальности.

Способность к театральной игре — показатель цивилизованности. Она позволяет воспроизвести ужасы жизни, страхи человеческого существования и важнейший вопрос «быть или не быть», а также умирать, не умирая, проигрывать, не проигрывая, и исследовать тяжелейший опыт, не страдая в реальности. Игра — это упражнение для воображения. Если мы сумеем сыграть безумие на сцене, это поможет избежать его в реальной жизни, как показано на рис. 2.14.

Рис. 2.14. Игровые симуляции как репетиции острых проблем

Можно рассмотреть убийство Юлия Цезаря как важное историческое событие, из которого все извлекут урок, но не совершать при этом само убийство. Не факт, что у Шекспира были все ответы. Мало какие драматурги ими располагают. Иными словами, вы передаете проблему будущим поколениям. Более того, саму демократию как таковую можно считать игровым конфликтом.

Чем больше симуляций вы проведете перед запуском проекта, тем быстрее научитесь новому и тем дешевле обойдутся уроки. В этом случае ваши ошибки почти ничего не стоят, а скорость обучения очень высока. Шраге цитирует датского математика и поэта Пита Хейна: «Путь к мудрости очень легко описать, здесь действия одни и те же: ошибка, ошибка, ошибка опять, но реже и реже, и реже». Тем не менее в конечном счете инновация — это очень серьезно.

Майкл Шраге предложил объединить игру и серьезный подход. Этот цикл начинается с игры, но чем ближе дедлайн, тем серьезнее настрой. На более поздних этапах ваши развлечения должны обернуться серьезной работой, а результаты будет оценивать клиент. Эта последовательность должна быть очевидной: игра предшествует серьезному настрою, а игровой прототип — запуску проекта на настоящем рынке.

На рис. 2.15 стрелка сначала приближается к оси игры, а потом уходит в сторону и петляет в сторону серьезности по мере приближения запуска. Люди, работающие в подобной среде, могут засвидетельствовать, что в их отделе настрой бывает игривым и серьезным по очереди.

Рис. 2.15. Польза серьезной игры

То же общее правило можно применить к разграничению прототипа и готовой разработки. С прототипом можно играть при очень низком риске и расходах. Чем полнее и детальнее прототип, тем выше вероятность инновационного результата. В прототип должно войти все лучшее (по мнению создателей), чтобы дать потребителю достаточно полное представление, за что он будет платить. Когда в Детройте перешли от глиняных моделей автомобилей к использованию компьютерной графики, число инноваций удвоилось. Прототип стоит между вами и потребителями — и его можно улучшать бесконечно в процессе обсуждений. Часто покупатели сами не знают, чего хотят, пока это не увидят.

В Сингапуре есть крупный фонд, спонсирующий цифровые прототипы, то есть визуализации прототипов продуктов. Предприниматели визуализируют свои идеи, потому что хотят, чтобы их легко поняли другие люди. В некоторых отношениях прототип может быть лучше завершенной разработки. Он позволяет представить товар или услугу в действии — «увидеть», как они повлияют на рынок или как изменят поведение потребителей. На прототипе легко показать, как будут происходить ремонт и обслуживание, демонтаж после использования и повторная переработка. Эти эффектные демонстрации помогают привлечь инвесторов, сотрудников, поставщиков, дистрибьюторов и партнеров — и убедить их присоединиться к вашему проекту. Компьютерная визуализация может обойтись гораздо дешевле, чем настоящий прототип, сделанный вручную, и при этом дать гораздо более мощные результаты. Если прототип впечатляет и вызывает интерес сам по себе, то шансы на успех инноваций повышаются. Эффектные прототипы становятся авангардом для инновационного общества.

В 1962 году Джейкоб Гетцелс (1912–2001) и Филип Джексон опубликовали книгу «Креативность и интеллект» (Creativity and Intelligence), в которой описали еще один важный подход к стимуляции дилемм в компании: процессы дивергентного и конвергентного мышления. В целом конвергентное мышление встречается и используется чаще.

Чтобы стать настоящим новатором, нужно задавать новые вопросы, «мечтать о том, чего никогда не было, и спрашивать: почему нет?». Для этого необходимо дивергентное мышление — цепочка свободных ассоциаций, мозговой штурм, поток сознания. Студенты, изучающие гуманитарные науки и искусство, обычно мыслят дивергентно: задают массу умных вопросов и дают блестящие комментарии, но редко находят ответы. Студенты, изучающие точные науки и технические дисциплины, как правило, думают конвергентно — предельно точно отвечают на узкий круг вопросов, интересующих только специалистов. Важно, что настоящие новаторы проявляют себя и дивергентно, часто задавая новые вопросы, и конвергентно, находя новые ответы. Передовые ученые, подобные Эйнштейну, часто проявляют себя как «люди искусства» — они одновременно мыслят дивергентно и конвергентно.

К сожалению, инновации нередко связывают с дивергентным поведением и экстраверсией. Однако умение быть остроумным и легко впечатлять других может стать самоцелью. Люди, демонстрирующие себя, чаще притворяются блестящими мыслителями, чем являются ими на самом деле. Но то, что вы делаете, должно способствовать решению проблемы, а не рекламировать вашу привлекательную личность. Поэтому многие новаторы весьма скромны.

Процесс «дивергенции — конвергенции» последователен. Дивергенция предшествует конвергенции, как это показано на рис. 2.16. Сначала вы разветвляетесь, как плодовое дерево, а потом некоторые из найденных вариантов сходятся в инновационных разработках. Отметим, что многие дивергентные идеи ни к чему не приводят. Это может вызвать недовольство критиков, которые сочтут их потворством импульсам. Действительно, лишь некоторые новые связи приносят прибыль или сохраняют ценность в течение долгого времени. Однако полученные идеи могут позже войти в другие комбинации.

Рис. 2.16. Процесс дивергенции и конвергенции

Ни дивергенция (искусства), ни конвергенция (науки) по отдельности не являются инновационными и эффективными для решения проблем. Необходимо, чтобы оба процесса работали вместе.

Последовательность дивергенции — конвергенции наблюдается и у животных. На рис. 2.17 мы видим ищеек, которые идут по следу сбежавшего заключенного. Сначала им нужно учуять его след, и они разбегаются во всех направлениях (дивергенция). Он мог побежать в любую сторону, и собаки должны определить в какую. Когда одна ищейка берет след, она подает голос, и остальные собираются вместе, а потом продолжают поиски в указанном направлении, пока не находят беглеца на дереве. Также отметим, что, по де Боно, дивергенция латеральна, а конвергенция вертикальна.

Рис. 2.17. Дивергенция — конвергенция: модель открытия

На первый взгляд кажется, что все инновации «открыты» по определению, по крайней мере в момент рождения. Однако креативные процессы обычно скрывают от любопытных глаз, инновационный товар или услуга рождается в секрете и только потом запускается на глазах у изумленной публики. Из страха, что кто-то украдет интеллектуальную собственность, отделы исследований и разработок часто закрыты для посторонних — даже для сотрудников компании.

За этим стоит представление, что инновации поступают от творческой команды внутри корпорации, а потом выходят во внешний мир. Генри Чесбро описывает второй важный источник инноваций. Он подтверждает существование открытых инноваций, когда хорошие идеи поступают извне. Во многих компаниях, например в Procter & Gamble, теперь есть директора по внутренним и внешним инновациям.

На рис. 2.18 показан традиционный «закрытый» путь новых разработок. Несколько исследовательских проектов попадают в трубу с левой стороны, потом образуют упорядоченную очередь в центре схемы и затем запускаются один за другим. Обратите внимание на толстую черную линию, которая отделяет компанию от цепи поставок, клиентов или партнеров. Инновация обособлена.

Рис. 2.18. Закрытые инновации

Поставщику не обязательно знать, для чего предназначены его компоненты и как именно они будут использоваться. Порой единственным важным фактором при выборе поставщика может быть низкая цена, и тогда поставщики каждые несколько месяцев участвуют в тендере, стараясь предложить цену ниже, чем у конкурента. Секретные планы компании не утекут наружу, а чрезмерно любопытным поставщикам посоветуют заниматься своими делами — ведь у них есть другие клиенты, а новости разносятся быстро.

Этот закрытый подход крайне негативно влияет на инновации. Если поставщики не знают, что вы собираетесь сделать «самую безопасную и экономичную машину в мире» за три года до предполагаемого запуска, они не смогут помочь в достижении этой цели. Однако если они в курсе, то, возможно, расскажут о множестве новых разработок в сфере систем безопасности или экономии топлива. Дело в том, что инновационные прорывы происходят там, где сотни поставщиков сходятся в одной точке. Именно здесь можно изменить набор компонентов и материалов, чтобы улучшить свою разработку. «Бисоциация» Кёстлера и латеральные связи, воспетые де Боно, а также конвергенция нового типа, о которой писали Гетцелс и Джексон, действуют именно там, где встречаются поставщики. Чесбро описывает такую ситуацию понятием «открытые инновации» (рис. 2.19).

Рис. 2.19. Открытые инновации

У компании может быть 500 или более поставщиков, и поставляемый ими ассортимент тоже может меняться со временем. Для открытых инноваций необходимо, чтобы граница вокруг компании была проницаемой — это символизирует пунктирная линия на рис. 2.19. Поставщики в курсе, к чему стремится компания, и знают, что могут ей помочь. Если кто-то из них является единственным поставщиком определенного компонента и имеет возобновляемый контракт на три года, то ему полезно инвестировать в новые функции этого компонента. Возможно, таким образом получится снизить цену и отреагировать на поставленную клиентом задачу. Новый компонент может поменять абсолютно все, но если поставщики не знают о ваших намерениях, ничего этого не произойдет. Соответственно, открытые инновации подразумевают работу над стратегией вместе с доверенными поставщиками и подрядчиками, оказывающими помощь в подборе новых компонентов и материалов. Поставщики связаны с компанией общим будущим и прибылью. Они не продадут ваши секреты, потому что эти отношения слишком важны для них. Вы занимаетесь совместным творчеством. Кроме того, новые поставки более высококачественных элементов могут открыть путь на новый рынок, как показано справа вверху на рис. 2.20. И на этом рынке ваша разработка может оказаться еще успешнее

Рис. 2.20. Сотворчество с поставщиками

Открытые инновации позволяют компании искать новые рынки и проводить вместе с поставщиками мозговой штурм, позволяющий найти новые решения. Как правило, этот процесс разворачивается, когда отрасль становится зрелой. Кроме того, многие компании получают патенты быстрее, чем могут их использовать и продвигать. Как мы увидим из части IV, творческим людям нередко не хватает предпринимательских способностей. Страны, которые больше всего тратят на исследования и разработки, не добились такого успеха, какого можно было ожидать, — прежде всего потому что любой концепции нужен предприниматель, который возьмет идею за шкирку и потащит ее вперед. Люди, занятые исследованиями и разработками, не всегда хорошо подходят для этой роли.

По мере того как отрасли развиваются и все больше стран вступают в конкурентную борьбу, новые разработки все чаще приходят извне даже в крупные компании, поэтому им стоит держать ухо востро. Эту ситуацию можно показать в виде двухосевой схемы, как на рис. 2.21.

Рис. 2.21. Внутренние и внешние инновации

До 70–80 % элементов товара может поставляться извне. Эти части, компоненты, системы и сырье также могут быть новыми. Мы определили креативность как способность создавать новые комбинации. Если у компании есть 1000 поставщиков на трех уровнях, представьте, сколько возможно новых комбинаций! Кроме того, мир развивается, все больше компаний поворачивается «наружу». Сейчас совершенно необходимо уважать то, чем занимаются другие.

Не исключено, что считать новые разработки единичными объектами — ошибка. Скорее они непрерывно отпочковываются от основного ствола, и все это больше напоминает растущую семью с успешными детьми. Новые разработки обычно используют платформу предыдущих. Взяв Microsoft в качестве примера, Адриан Сливотски из консалтинговой компании Mercer Management Consulting утверждает, что каждая разработка этой корпорации закладывает краеугольный камень для следующей, как показано на рис. 2.22.

Рис. 2.22. Краеугольные камни: разработки Microsoft

Преимущество этого процесса заключается в том, что совокупность упорядоченных знаний используется для последовательной серии разработок, каждая из которых основана на установленных ниже «камнях» и питается накапливаемой информацией. В случае Microsoft у компании имеется конкурентное преимущество и даже монополия, возникшая благодаря тому, что компания владеет платформой, на базе которой появляются новые разработки. То есть Microsoft продвигает систему знаний, где каждая следующая разработка вырастает из ключевой компетенции предыдущей.

Вот еще одна важная мысль. Изменения происходят в контексте непрерывности — в том смысле, что каждая разработка отличается от предыдущей, но основана на совокупности накапливающихся знаний и, следовательно, во многом повторяет ее. Такая непрерывность крайне важна для успеха. Если новая разработка никак не связана с предыдущей, крайне маловероятно, что она превзойдет другие предложения. Именно потому, что Microsoft досконально знает собственные разработки, у других практически нет шансов обойти ее на этом поле.

Продавая , Microsoft одновременно продает разработки, находящиеся ниже. Непрерывность обеспечивают знания, а изменения — разные комбинации этих знаний. Это похоже на бесконечное путешествие вокруг света, в ходе которого вы доставляете товары в порты назначения, и каждый товар совершеннее предыдущего. Так вы извлекаете пользу из растущей компетентности. Диаграмма краеугольных камней Сливотски уже имеет две оси координат, так что нет необходимости ее поправлять. Отметим, что новая разработка со временем становится платформой для следующей, которая выступает на ней, как актер на сцене (рис. 2.23). Спектакль новый, но сцена старая. Однако актеры используют ее, чтобы представление смотрелось лучше. Когда-то сцена была новой, но эти времена в прошлом. Тем не менее она позволяет поднять новую разработку выше, чтобы предприниматели предложили новые способы использования платформы Windows с разрешения Microsoft.

Рис. 2.23. Разработки и платформы, отталкивающиеся друг от друга

По мнению Клейтона Кристенсена, существуют две разновидности инноваций. Есть поддерживающие инновации, которые, как правило, бывают постепенными и кумулятивными. И есть подрывные инновации, которые обычно вызывают скачкообразные изменения и меняют существующую структуру и порядок вещей в отрасли, перенося прежних лидеров в середину или в самый низ — или вовсе устраняя их.

Схема типичной инновации показана на рис. 2.24. Поскольку инновация добавляет больше функций, требуемый уровень производительности достигается быстро, и рынок вскоре оказывается завоеванным. При этом потребителя можно «переобслужить». Получая добавочную ценность, он не может ни правильно использовать ее, ни превратить в прибыль. Возможно, технологии развиваются быстрее, чем потребитель способен ими овладеть, — а значит, за ними нельзя угнаться. В то же время он платит за вещи, которые не может использовать и которые, возможно, никогда ему не пригодятся.

Рис. 2.24. Поддерживающие и подрывные инновации

На этом этапе на рынок выходит гораздо более дешевая, рудиментарная и легкая в использовании разработка. Возможно, она умеет гораздо меньше, чем продукт лидера, но выполняет достаточно функций, стоит дешевле и оказывается крайне полезной. Более того, она тоже подвержена поддерживающим инновациям и через два года или раньше догонит лидера и сможет делать все, что когда-то умел только он. Когда это происходит, спрос на лидирующий бренд внезапно падает.

В процессе того как диаметр жесткого диска уменьшался с 14 дюймов до 2,5 и меньше, та же самая дилемма повторялась несколько раз, как показано на рис. 2.25. Потребители 14-дюймовых дисков не нуждались в 8-дюймовых. Их привлекали поддерживающие инновации для больших дисков, и они были готовы платить за модели, в которых сокращалась стоимость мегабайта. И дело было вовсе не в том, что ведущие компании не умели делать диски меньшего размера. Разработчикам это было несложно, и, более того, они сделали немало прототипов. В итоге поддерживающие инновации привели к тому, что мощность 14-дюймовой платформы выросла на 22 %, и это одновременно удовлетворило имевшихся клиентов и оказалось роковым, когда 8-дюймовый диск вырвался вперед. Производители 14-, 8- и 5,25-дюймовых дисков по очереди становились заложниками потребительских предпочтений.

Рис. 2.25. Уменьшение 14-дюймового жесткого диска до 2,5-дюймового и последствия этого на компьютерном рынке (по материалам C. M. Christensen, 1993)

Таким образом, нельзя сказать, что инновации делают все кругом сложным и мудреным. Порой внезапные и радикальные упрощения подрывают целые отрасли.

Разделение между поддерживающими и подрывными инновациями, описанное Кристенсеном, представляет собой блестящую концепцию. Однако ее можно усовершенствовать, представив в виде двухосевой схемы. Таким образом, она придет в соответствие со многими другими формами инноваций, описанными в этом разделе.

Стрелка по диагонали на рис. 2.26 показывает технологические усовершенствования, происходящие с течением времени. И хотя подрывная технология поначалу уступает, она быстро приобретает сложность и становится ближе к нуждам потребителя, чем дорогостоящее «переобслуживание».

Рис. 2.26. Двухосевая схема поддерживающих и подрывных инноваций

Эксперты по креативности и инновациям не соглашаются друг с другом. Это практически обязательно, в противном случае они не будут оригинальны! Однако во всех их теориях прослеживается весьма реальная общность структуры. Все эксперты выбирают ценности, которые либо находятся в кажущемся конфликте друг с другом, либо разошлись так далеко, что никто и не подумает их объединять. Оригинальность кроется в этом редком сочетании, а не в объединяемых частях, которые могут быть хорошо известны. Инновация — это реализованная креативность.

Например, Артур Кёстлер считает, что мыслительные матрицы «бисоциируют» в удивительных, однако значимых комбинациях, которые в конечном счете дают преображающий эффект. Гай Клакстон описывает задумчивую «черепаху», от которой отпрыгивает стремительный «заяц». Эдвард де Боно видит вертикальные «шахты», внезапно объединенные латеральными связями. В свою очередь, Нильс Бор присоединяется к Михаю Чиксентмихайи, наблюдая «царство объектов» в природе. Ее дополняет «царство частот», в котором существуют волны и потоки и где работает своего рода «водная логика» взаимодействующих колебаний.

Инновация часто бывает случайной — как это произошло с теорией эволюции. Однако, по мнению Бенуа Мандельброта, мы способны выбрать самые удачные из этих случайностей и повторить их намеренно.

Для Майкла Шраге самое важное — как изначальная игра сменяется серьезностью по мере того, как приближается день запуска. По мнению Джейкоба Гетцелса и Филипа Джексона, в процессе решения проблемы сначала необходимо разойтись в поисках (дивергенция), а потом сойтись на общих выводах (конвергенция). Генри Чесбро наблюдает и «закрытые» инновации в отделах научных исследований и разработок, и «открытые» инновации, куда вносят вклад поставщики и клиенты. Мы ставим новую разработку на платформу более старой в процессе, который Адриан Сливотски называет «закладкой краеугольных камней». По мнению Клейтона Кристенсена, инновация может быть поддерживающей или подрывной.

Постоянное обращение к разногласиям, которые часто выливаются в противоположности, не может быть случайным. Оно происходит слишком часто. Мы считаем, что инновация может быть разрешением конфликтующих процессов. Многочисленные крылатые фразы сообщают нам, что «голь на выдумки хитра», что «исключения подтверждают правила», что «гений — это один процент вдохновения и девяносто девять процентов пота», что креативность обеспечивает нам «шок узнавания», потому что «делает незнакомое знакомым и знакомое — незнакомым». Более того, «удача благоволит подготовленному разуму» и мы «видим дальше, стоя на плечах гигантов». Дилемма, аномалия, противоречие, парадокс и конфликт постоянно присутствуют в этих расхожих высказываниях.

Словом, правда в том, что инновации обладают всеми этими противоположными характеристиками. Мы смотрим на сложное явление под разными углами. Постоянным остается элемент дилеммы. Разрешите дилемму, и станете новатором. Посмотрите туда, куда не хотят смотреть другие.