Дни 22–23. Ночная тренировка
Всегда будь готов к чему угодно.
«Котик»
Нью-Йорк — Коннектикут
— 11 °C
14:00
Рождество! Нью-Йорк переливается огнями и очень красив. Если вы бывали в Нью-Йорке во время рождественских каникул, то знаете, что это особенные дни. На улицах тихо, все магазины закрыты, а люди готовятся провести праздник с близкими.
Вся семья, которая теперь включает и «котика», опять отправилась в Коннектикут. Обожаю праздники, особенно всю эту атмосферу и милые сердцу детали. Что-то разливается в воздухе, чистое и радостное. И вне зависимости от религиозных воззрений почти все вокруг разделяют это чувство. Даже «котик».
Мы с ним отправляемся на быструю десятикилометровую пробежку в горах. Это поддерживающая тренировка в темпе 5:18 на километр. «Поддерживающая» означает, что во время этой пробежки мы не улучшаем показатели, а просто не даем им ухудшиться. «Растрясаем задницы», по выражению «котика». Добравшись до дома, я иду в душ и переодеваюсь в сухую одежду.
Сара хлопочет на первом этаже. Мы обнимаемся, дарим друг другу маленькие подарочки для затравки, и тут в комнату заходит «котик». У него что-то в руках, и он держит это, как вратарь, кончиками пальцев доставший мяч из ворот.
— Ваш парнишка растет бойцом, — произносит он.
Я пытаюсь угадать: это игрушечный грузовичок? Конструктор? Ни то, ни другое. В свертке оказался маленький камуфляжный костюм. Не отличить от настоящего: даже шапка есть.
Сара вручает «котику» презент от нас обоих. Она очень ждала этого момента. Как только он открыл упаковку, Сара просит его примерить обновку. Он вежливо отказывается. Обычные люди любят получать подарки, но у «котика» с этим явно проблемы. Сара просит снова, тогда он сдержанно отвечает: «Попозже». Но в третий раз моя жена уже не просит. Она настаивает. Даже «котик» не решился бы ей перечить.
Он уходит в спальню переодеться. Но теперь отказывается оттуда выходить. Как девочка-подросток в кино про школьный выпускной, где она стесняется своего вечернего платья.
— Ну хватит нас мариновать, — не выдерживает Сара.
На пороге появляется «котик» в элегантной, слегка приталенной рубашке, которая идеально подчеркивает его накачанный торс. Классический силуэт, голубые пуговицы в тон ткани. Он чудесно выглядит. Но лицо у него такое, словно мы заставили его облачиться в смирительную рубашку.
Я вручаю Саре главные подарки, за которыми мы бегали в Barneys. Она сразу понимает по размеру коробочек, что это украшения. Открывает и, мурча от удовольствия, надевает колье.
— Милый, оно восхитительное. Но главное, что греет мне душу, — что ты потратил на меня время. Люблю тебя.
Считается не подарок — считаются усилия!
19:00
На улице холодно, в доме тепло и празднично. Семья собралась вместе. Обычный вечер в доме Ицлеров в конце декабря выглядел бы так: огонь в камине, мягкие пледы и кино после того, как уложим Лейзера. Я бы попросил боевик, но Сара бы воспротивилась и потребовала романтическую комедию. Конечно, я бы уступил.
— Пора баиньки. — Сара тянется к Лейзеру.
Он на полу играет с «котиком». Разложили солдатиков, машинки и спасают мир от злодеев. «Котик» умудрился построить из кубиков весьма реалистичную деревеньку, и теперь ее со всех сторон атакуют танки. Командным тоном «котик» гавкает приказы, как будто идет настоящий рейд. По-моему, он заигрался, но Лейзеру нравится, и он с интересом наблюдает. Это меня тревожит.
02:00
Уже два часа ночи. За окном валит снег. Дверь в мою спальню заперта, но меня вырывает из сна странный звук. Словно кто-то тихонько пытается взломать замок. Дверная ручка поскрипывает, будто ее кто-то тянет туда-сюда и пытается разболтать. Дальше слышен звук, словно под дверью скребется собака. Ручка начинает греметь активнее.
Я встаю с кровати. Прикладываю ухо к двери, чтобы услышать, что там творится. Но ничего не разобрать. Внезапно звук стихает.
Приходится мне встать на четвереньки и посмотреть в щелку под дверь, если я там, конечно, что-нибудь разгляжу. Ну кто бы сомневался. Я вижу кроссовки «котика». Встаю, открываю дверь и сталкиваюсь с ним нос к носу.
— Нам пора, — говорит.
Его план таков: бежать шесть километров каждые четыре часа в течение 48 часов.
Двенадцать пробежек по шесть километров с четырехчасовым интервалом! «Котик» называет эту схему 6/4/48.
Ну что за издевательство?
Нет, он ничуть не издевается. Есть и облегченная версия, с которой мы начнем: четыре пробежки по 6,5 километра за 24 часа. Это пробежка раз в шесть часов.
Я открыл было рот спросить: «А в чем тут логика?» — но вместо этого лишь проворчал:
— Боже, за что мне это.
02:30
Включаю экран мобильника, чтобы посветить себе вместо фонарика. Не хочу зажигать свет в спальне, чтобы не разбудить Сару. Она и так проявляет огромное терпение к хаосу, что творится в доме из-за тренировок. Идея бегать по заснеженным горам Коннектикута в два часа ночи ей точно не понравится.
Пробираюсь к шкафу, открываю свои ящики и достаю одежду. Ощущение, будто я лунатик и встал посреди сна. Но, увы, это реальность, и я знаю, что будет дальше. Заправляюсь поплотнее и на цыпочках выхожу из спальни. Ступенька за ступенькой — и я у двери. «Котик» уже снаружи.
На мне термобелье, толстовка с капюшоном, шапка, перчатки и термоштаны. «Котик» стоит в шортах посреди морозной, сырой ночи. Хорошо хоть капюшон накинул и перчатки захватил. Выдвигаемся.
С каждым шагом я все больше боюсь грохнуться наземь. Не видно ни черта. Через пять минут бега «котик» поворачивается ко мне и предупреждает:
— Дальше неровная дорога. Через двадцать метров.
Откуда он знает? Я вижу всего на метр впереди, и то с большим трудом. Если честно, то я даже не уверен, что могу определить расстояние в метрах. К военному формату времени уже привык, но метрическая система мне не дается. Судя по всему, темнота никак не влияет на остроту зрения «котика». Словно ему в голову встроили прибор ночного видения. Словно он всю жизнь провел в абсолютной темноте.
Мороз крепчает. Кончики пальцев совсем онемели. «Котик» бежит, словно по карибскому пляжу мимо загорающих девушек в ярких купальниках. Видимо, настроил свое сознание на солнечный день и поставил воображаемый градусник на +27 °C.
Тем временем летящий снег жалит мне лицо, как дробинки из пневматического ружья. Я постоянно жмурюсь и моргаю, пытаюсь бежать с закрытыми глазами, чтобы снег не попадал в глаза. Праздничное настроение испарилось.
Под ногами начинаются кочки и канавки. Я мысленно отмечаю, что вот, значит, сколько составляют 20 метров. Двигаемся дальше сквозь препятствия.
Мы пробежали 6,5 километра ровно за 40 минут. Когда возвращаемся домой, то даже не включаем свет. Наши глаза так приспособились к темноте, что я отлично ориентируюсь в доме. Наверное, «котик» заразил меня своим ночным видением, и у меня тоже отросли инфракрасные очки.
Раздеваюсь догола и закидываю все вещи в сушилку. Кожа пошла красными пятнами, меня бьет озноб, и никак не могу согреться. Натягиваю две кофты, лыжную шапочку и забираюсь в кровать рядом с Сарой. Везет же людям — спят по ночам.
ПРИМЕРНО ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ ЧАСА
— 13 °C
Достаю одежду из сушилки. Жалко, что она не может ее подогреть. «Котик» ждет у входной двери. Распахиваю ее настежь, и в холл залетает облако снега.
Пора бежать.
На улице все еще темно. Словно ничего не изменилось с предыдущей пробежки. По-прежнему холодно и мокро. Ночь сурка. Мышцы свело от холода (и от нагрузки), стопы болят от твердой, заснеженной дороги. Мы совершаем тот же маршрут, но уже за 38 минут. Это жестоко.
ЕЩЕ ЧЕТЫРЕ ЧАСА СПУСТЯ…
— 7 °C
Третья пробежка в нашем суточном марафоне с интервалом в четыре часа. Самое сложное — заставить себя напрячься, потом остыть, а потом начать все заново. Возобновление дается мне невероятно тяжело. «Котик» кинул подачку: если я уложусь меньше чем в 38 минут, нам не придется бежать снова через четыре часа. У меня выросли крылья.
Дальше встает выбор: бежать быстро первую часть (в крутую горку) или ускориться потом?
«Котик» говорит:
— Рванем со старта.
— Давай! — подхватываю я.
Сколько я ни бегал по горному ландшафту, самый быстрый первый километр у меня занимал 5:35 минуты. А здешняя трасса очень сложная. И все же у нас получилось пробежать километр за 5:04 минуты! Мы мчимся как ветер. Я буквально задыхаюсь. Когда мы забираемся на вершину холма (1,8 километра), у меня сводит мышцы. Продолжаю бежать через боль, и она становится хуже. Я уже не могу.
— Останови счетчик, пожалуйста, мне нехорошо.
Потянул пах?
К сожалению, по такому морозу я даже не могу опознать причину боли. Надо сначала добраться домой. Мы поворачиваем и возвращаемся пешком. С меня градом льет пот. Похоже, «котику» удалось поменять погоду, и мы бежали по жаре. Но с каждым шагом обратно температура падает на полградуса. Дальше тепло от моего тела начинает смешиваться с холодным воздухом, и с моей кожи поднимается густой белый пар. Я человек-печка! Оказавшись наконец дома, мы размораживаемся, и я подтверждаю свой диагноз. Растянуты связки в паху. Как нелепо. Но бежать уже не получится.
— Значит, отжимаемся, — пожимает плечами «котик».
Мы делаем 10 подходов по 30 раз (с перерывом в минуту). Когда я приступаю, с меня на пол падают маленькие льдинки.
— Ну что? Сложнее этих сорока восьми часов у тебя, поди, еще не было? — интересуется «котик».
— Физически — да, — пыхчу я. — Но с Грантом Хиллом я тоже думал, что мне крышка.
— Хилл — баскетболист?
— Ага.
— Ты с ним тренировался?
— Нет.
— Тогда что ты мелешь?
Однажды нас с Кенни наняла компания Foot Locker. Нам поручили подготовить национальную рекламную кампанию на радио. Такими штуками мы занимались в нашей общей компании Alphabet City. Кроме нас на контракт претендовали несколько других агентств, но мы выиграли конкурс, потому что я пообещал заполучить в рекламный ролик самого Гранта Хилла. Он в то время был восходящей звездой NBA, стал новичком года и светился в разных проектах. Его участие дало бы кампании сто очков вперед. Заказчики воодушевились, и я поклялся, что все организую.
Оставалась лишь одна проблемка. Я не был знаком с этим парнем.
После того как мы официально заключили контракт с Foot Locker, я узнал, что Грант собирался посетить один из магазинов этой сети на Манхэттене. Мой план был подойти к нему прямо на мероприятии и взять под запись его слова. Примерно такие: «Привет, я Грант Хилл, и в эти праздники я закупаюсь в магазине Foot Locker!» Вставляем его речь в ролик для радиоканалов — и готово!
За это Foot Locker даст ему подарочный сертификат на 500 долларов, и я в шоколаде.
Ничего невозможного, верно?
Однако на мероприятие я не попал. Можно было бы пуститься в долгие объяснения, почему так вышло, но я сэкономлю вам время. Я запорол свой план. Следующим утром меня вызвали на ковер к заказчику, спросили, где запись, и я честно ответил, что записи нет.
— У вас сорок восемь часов, — сообщил директор. — Иначе я разрываю контракт.
Я быстро раздобыл расписание игр NBA. Оказалось, что команда Гранта Хилла «Орландо Мэджик» должна была играть тем вечером в Атланте. Я рванул в аэропорт «Ла Гуардиа» и в пол-одиннадцатого утра уже торчал в спорткомплексе. Игра начиналась в 7:30 вечера, так что у меня в запасе был весь день. Я стал прохаживаться по стадиону, чтобы разведать обстановку.
На поле репетировала какая-то группа поддержки, и мне не задавали никаких вопросов — думали, что я тут вместе с ребятами.
Насколько мне было известно, игроки появлялись обычно за два часа до начала игры. Как бы убить время? Постепенно я изучил все ходы и выходы и все время старался выглядеть деловым и занятым.
День тянулся бесконечно долго, и вот наконец к стадиону причалил автобус баскетболистов. Я встал у телефонных будок и притворился, что у меня важный разговор, а сам выслеживал свою жертву. И вот Грант показался на горизонте. Я шагнул ему наперерез, когда он собирался зайти через служебный вход.
— Привет, Грант, я Джесси из Foot Locker! Меня прислали сюда, чтобы я записал у тебя короткую речь, которую была нужна еще в субботу. — Я старался выглядеть уверенно и непринужденно.
— Что за речь?
— Да речь с мероприятия с Foot Locker. Помнишь, ты там был?
— Э-э, ладно, поговорим после игры, — и он прошел мимо.
— Нет, нет! — бросился я за ним. — Она нужна прямо сейчас! Мне надо лететь обратно.
Он шел дальше в раздевалку и не слушал, поэтому я вытянулся и взмолился ему прямо в ухо:
— Грант, пожалуйста! Посмотри мне в глаза! Меня уволят, если я не принесу эту речь. Я не могу возвратиться с пустыми руками. Я прилетел сюда за свой счет, чтобы записать тебя. Понятия не имею, почему это так важно, но они мне голову оторвут. Меня прислал директор!
Уж не знаю, что сработало: искренний страх в моих глазах или прирожденный дар убеждения, но Грант нахмурился и кивнул:
— Ладно, иди за мной.
Я зашел за ним в раздевалку. Остальные игроки уже общались и разминались перед игрой. Я вытащил карманный диктофон и протянул Гранту текст. Он было начал говорить, но вокруг стоял такой шум, что я отвел его в туалет и закрыл дверь.
Показал еще раз место, где читать, нажимаю кнопку записи.
«Привет, я Грант Хилл, и в эти праздники я закупаюсь в магазине Foot Locker! Foot Locker — здесь есть все, что нужно».
Посреди второго предложения он прервался и переспросил:
— Чувак, еще раз: ты кто? И куда пойдет эта запись?
— Грант, я обговорил с твоим агентом все детали. Это часть контракта, который у тебя с Foot Locker. В этой части прописана аудиозапись. Они запустили маркетинговую акцию к праздникам. — От паники я выпаливал без разбору все, что приходило в голову. Я молил небеса, чтобы какие-то из этих слов показались ему достаточно убедительными. Пусть он поверит, что я действительно имею право взять его речь.
— Ладно, без проблем, — махнул он рукой и закончил читать. Я попрощался и рванул на выход.
Выбежав из спорткомплекса, я со всех ног бросился на самолет. Перед посадкой на радостях забежал в телефон-автомат, позвонил Кенни и проиграл ему записанную речь. На следующий день ролик звучал из радиоприемников по всей стране.
— Смешная история, — констатировал «котик» без тени улыбки на лице.
— А рассказать про рыжую курицу?
— Не надо.
15:00
— 6 °C
«Котик» ведет меня в спортзал на отжимания. В нашем доме в Коннектикуте четыре этажа, и спортзал находится на нижнем. Рядом с ним расположена спа-зона с парилкой, сауной и комнатой для релаксации после принятия водных процедур. Вместе они составляют гармоничное целое — комплекс ухода за душой и телом, и я обожаю проводить здесь время.
Дом этот я приобрел семь лет назад и сразу же переделал его под свой вкус, едва заключил договор. В тот период моя компания Marquis Jet активно росла, и мне требовалось презентабельное место для встреч с клиентами. Дизайнеру я дал указание, чтобы парилка была не просто комнатой в кафеле, а раем на земле. Чтобы оттуда не хотелось уходить. Да, я много времени уделил остальному дому, мудрил с цветовыми гаммами и планировкой этажей, но по-настоящему вложил душу только сюда. В парилочку. Спортзал и спа-зона стали моим личным курортом.
Мы делаем 20 подходов по 20 отжиманий с минутным перерывом между подходами. Я подчеркну: 20 подходов по 20 отжиманий! Первые десять, в принципе, прошли легко. Но вторая половина… я был готов сдаться. Последний подход этих чертовых отжиманий. Я свалился и не могу встать.
— Ты лежать пришел? Заканчивай, я сказал!
Поднимаюсь и на трясущихся руках все-таки добиваю последние разы. Пусть мне и пришлось стоять в планке по 20 секунд перед каждым повтором, собираясь с силами. Но я это сделал.
Итого вышло 700 раз.
«Котик» просит меня добить всего лишь триста разочков до тысячи. «Я физически не смогу», — отвечаю.
И это чистая правда. Ни одного раза из себя больше не выдавлю. Я сейчас не способен даже на «собаку мордой вниз». Наверх поднимаюсь, не чувствуя рук. Они болтаются по бокам, как веревки.
Мы решили, что на сегодня хватит. Я залез на диван и наконец-то расслабился. Достал свежий выпуск Sports Business Journal, углубился в детали последних сделок. Несколько часов простоя — будто каникулы. Боже, как мне хорошо.
Итоги тренировки: 26 километров и 700 отжиманий
