День 7. Внеси разнообразие

— У тебя слишком предсказуемые пробежки! — произносит «котик» с каменным лицом.

— Слишком предсказуемые?

— Твои ноги не должны знать, что будет дальше. Ты слишком размяк на привычном маршруте. Так что пять минут на сборы — и вперед. Мы займемся интервальным бегом.

Я роюсь в шкафах и достаю новенькие, ни разу не надеванные кроссовочки New Balance. Двадцать лет в таких бегаю, и сидят идеально. Когда подошвы стираются, покупаю новую пару — и снова в строю. Где-то читал, что качественные подошвы со специальными стельками дают хорошую амортизацию и сводят к минимуму риск спортивных травм. Вот уж не знаю, правда это или выдумки кроссовочных маркетологов, но эта картинка прочно засела в мозгу. Когда во что-то очень веришь, тело действительно начинает отзываться. В общем, New Balance запустили во мне это самосбывающееся пророчество, и теперь я с ними неразлучен.

Через пять минут мы уже шагаем в Центральный парк. Я морально готовлюсь сдохнуть где-то по дороге. Первые полтора километра мы разогреваемся в темпе 6:00 на километр, а потом 400 метров бежим сломя голову. После спринта возвращаемся к исходному темпу.

Вообще говоря, последний спринт я бежал в 1995-м. Мы тусили вместе с Брайаном Фрайд-О Фрайдом, одним из моих старейших приятелей. Во время забега в Хэмптоне я неудачно потянул ногу. В итоге лечил подколенное сухожилие целых три недели. После этого со спринтами я твердо завязал.

До сегодняшнего дня…

«Котик» зорко следит, чтобы четырехсотметровки были на пределе моих сил. Я чувствую, как бьется пульс на шее. Могу посчитать его, буквально не касаясь кожи, по количеству мини-взрывов у меня над ключицей.

В конце тренировки я задыхаюсь и хватаю ртом воздух. Но меня беспокоит не сердце и не легкие.

— Слушай, у меня что-то нехорошее с ногами. Как будто мне нож засадили в голень. Скоро мышцу сведет.

Я обхватываю ноги и ковыляю, словно они деревянные. Из меня получится отличный Франкенштейн.

— Превосходно, — отвечает «котик». — В тренировках только один закон: тебе должно быть хреново, иначе какой толк.

Пожалуй, новые кроссовки стоило разносить перед бегом, но гениальные мысли приходят с опозданием. На большом пальце правой ноги уже чувствуется волдырь. Однако, хотя он побаливает, его заглушают мучительные прострелы в голени. Большой палец как средний ребенок в семье — маячит где-то на заднем плане, но внимание семьи приковано к остальным. Благодаря «котику» мозоль, которая раньше выбила бы меня из строя, теперь казалась сущей мелочью.

В награду за свои страдания я получаю 275 отжиманий. И, как будто этого недостаточно, «котик» объявляет, что они будут мокрыми.

— В смысле мокрыми?

— В прямом.

— А что значит «мокрые» на спецназовском?

Он объясняет, что мы не переодеваемся. Отжимаемся как есть, в потной одежде.

— Можно спросить зачем?

— Затем, что я так сказал, Джесси. Вот зачем. Мне наплевать, как ты их сделаешь, но мне нужно двести семьдесят пять, понял?

Боже, он сошел с ума.

Падаю в упор лежа и начинаю первую десятку. Жар из тела, набранный за время бега, начинает быстро испаряться. Мне становится зябко. Прямо до дрожи. Каждый раз, когда мокрая футболка касается кожи, я вздрагиваю, словно ко мне прикладывают кусок льда. Посматриваю на «котика». Ему тепло и комфортно. Его тело просто ходит вниз-вверх, вниз-вверх, вниз-вверх. Пятьдесят. Вниз-вверх, вниз-вверх… шестьдесят. Да кто он вообще такой? С какой планеты прилетел?

Я почти ничего не спрашивал о детстве «котика», но знаю, что он всегда хотел служить в спецназе. Пару дней назад, когда мы присели после тренировки, он упомянул, что подростком играл в Рэмбо. Но не так, как вы подумали. Не с игрушечной фигуркой, а по-настоящему.

Когда «котику» было лет пятнадцать-шестнадцать, он в одиночку выбирался в лес неподалеку от дома часов в 11 вечера. Уходил поглубже в чащу и притворялся, что выслеживает врага. По его словам, он мог часами тренироваться нейтрализовать противника в стиле Рэмбо. Я просто ахнул, что за детство было у этого парня.

Не знаю, почему до меня раньше не дошла эта простая мысль, но, слушая про Рэмбо, я вдруг ощутил, что каждую секунду своей жизни хожу по лезвию бритвы. Этот парень — профессиональный морпех, и он пользуется моим туалетом, открывает мой холодильник, к двери подходит, когда звонят, спит через стенку от моего ребенка. Он повсюду, от него не скроешься. Я теоретически понимал, что так и будет, когда приглашал его пожить со мной. Но прочувствовать это вживую — совсем другое дело.

И я задумался, как много, по сути, я о нем не знаю. Легче перечислить то, что мне известно, и это будет коротенький список, не говорящий о человеке ничего. Представьте, что вы пригласили пожить у себя дома, скажем, таксиста. Он хороший водитель, но этого мало, чтобы делить с ним кров.

Я не поспрашивал о «котике» никого из его друзей, не пообщался с его сослуживцами по спецназу и начальством, не спросил рекомендации. Я даже не дал себе труда разузнать его биографию.

В голову начинают лезть всякие мысли. Что, если я случайно задену его политические убеждения? Или просто ляпну что-нибудь и разозлю его? По незнанию я могу наступить на его больную мозоль, и его глаза нальются яростью еще сильнее, чем сейчас. Что со мной вообще такое? Перед тем как нанять свою первую ассистентку, я досконально изучил ее личное дело, а ведь она была из хорошей семьи, которую я неплохо знал. «Котик» может сделать отбивную из любого противника, а я не собрал о нем ни капли личных данных.

К счастью, мне хватило ума держать эти опасения при себе.

Ладно, с большой долей вероятности все обойдется. Надеюсь. Но в тот момент я всерьез обеспокоился, куда подевалось мое здравомыслие. Мне в принципе неприятны гости, которые задерживаются в доме дольше двух минут. Меня бесит, даже когда приходит электрик. А вот пустить в дом терминатора на целый месяц — это пожалуйста. И ладно сам, но ведь жену с сыном я тоже поставил под угрозу.

Хоть бы с кем-то поговорить об этом, снять камень с души. Не могу же я грузить этим Сару. Она испугается и, конечно, скажет, чтобы я попросил «котика» с вещами на выход. А как я его выставлю? Как его вообще кто-то может выставить за дверь? «Извините, мистер «котик», но ваши тренировки — ерунда какая-то, собирайте манатки». Это чистое самоубийство!

Поэтому я делаю ровно наоборот. В разговорах с Сарой неизменно добавляю:

— Знаешь, а ведь «котик» — отличный мужик! С виду он такой грозный, а на самом деле — классный парень!

Проще говоря, мне приходится его пиарить. Но, кажется, жена раскусила мою хитрость. На мое счастье, «котик» ведет себя идеально: не мусорит, не буянит. И с Сарой общается вежливо. Пока что она довольна нашим гостем.

Прибываем в аэропорт «Тетерборо» в Нью-Джерси. Нас ждет частный самолет моей компании Marquis Jet. Мы летим в Атланту, где находится штаб-квартира Сариной компании Spanx. Должен сказать, что я обожаю самолеты Citation X за их скорость и просторный салон. Они могут существенно сэкономить время на средних и дальних перелетах.

Как-то раз в конце 1990-х меня впервые пригласили на частный самолет. Мы летели вместе с моим бизнес-партнером Кенни Дичтером и сразу оценили удобство частных перелетов. Чувствуешь себя абсолютно иначе, чем на коммерческих рейсах! Вернувшись из поездки, мы зареклись связываться с гражданской авиацией. А потом пораскинули мозгами и поняли, что кроме нас летать с комфортом хочется огромному количеству пассажиров. Значит, на подобные услуги есть спрос, и немалый.

На тот момент существовало лишь три способа насладиться частный рейсом. Во-первых, вы могли купить собственный самолет — в случае, если вы баскетбольный миллиардер, суперзвезда, ну, или хотя бы султан Брунея. Во-вторых, можно было купить долю самолета, что влекло за собой очень недешевые обязательства на пять лет. В-третьих, был вариант взять судно в аренду, однако это был непредсказуемый процесс со множеством нестыковок. Ни один из этих вариантов нам не нравился. Вряд ли они могли привлечь потенциальных клиентов — таких, как мы сами. Компания, которую мы задумали, должна работать на совершенно других принципах.

Мы хотели создать что-то более востребованное и ориентированное на более широкий сегмент аудитории — на людей, которые хотят путешествовать частным рейсом лишь несколько раз в году. Постепенно наша идея оформилась в годовой абонемент на 25 часов полетного времени. Похожую схему уже успешно использовала Starbucks со своими карточками и другие сети с предоплаченными сертификатами.

К тому моменту компания NetJets была мастодонтом на рынке долевого владения самолетами. Собственником компании был Уоррен Баффет, генеральным директором — Ричард Сантулли, а президентом — Джим Джейкобс. И когда пришла пора реализовывать нашу задумку с Marquis Jet, первый звонок нам предстояло сделать именно Джейкобсу.

Немного предыстории. За пару лет до описываемых событий, когда я все еще вращался в шоу-бизнесе и имел много связей в музыкальной среде, меня попросили об одной услуге. Знакомый хотел достать билет на концерт Кристины Агилеры в Коннектикуте для дочери своего друга (возможно, это был его бизнес-партнер, или же он просто хотел сделать человеку приятное). В общем, мой знакомый был в курсе, что я могу это устроить через менеджера Кристины, с которым периодически пересекался. В итоге мне удалось не просто раздобыть шикарные места для девочки и ее отца, но и договориться, чтобы ее пустили на сцену и поставили бэк-вокалисткой. Микрофон ей, правда, отключили, но она была на седьмом небе и, вероятно, запомнила этот концерт на всю жизнь.

На другой день мне позвонил отец счастливицы и заявил: «Хотя мы с вами не знакомы, но знайте, что я ваш должник. То, что вы для нас сделали, — бесценно! Если вам когда-нибудь что-то понадобится…»

А теперь самое главное: парня звали Джим Джейкобс.

И мне на самом деле понадобилась от него ответная услуга. Я звоню ему… и понимаю, что человек вообще меня не помнит.

— Кто вы? Объясните еще раз!

— Джесси. Кристина Агилера. Не только за кулисы дочку провел, но и на сцену. Ваш добрый джинн из бутылки. Вы сказали, чтобы я звонил вам, если что-нибудь понадобится.

Это был такой же трюк, как с контрактом на мои песни. Я сыпал словами и сбивал его с толку. Гарри Трумэн как-то сказал: «Если не получается убедить собеседника, запутайте его». До сих пор неосознанно прибегаю к подобной тактике. Экономит много времени.

— А, да… — наконец сдается Джейкобс.

— Можете уделить мне полчаса?

Уже через неделю состоялась наша встреча с Джейкобсом и Сантулли. Захватив презентацию в PowerPoint, мы с Кенни приехали в их головной офис в Нью-Джерси, перебирая в уме все заготовленные аргументы в пользу нашей гениальной идеи. Пусть некоторые детали нуждались в доработке, но наши глаза горели вдохновением. Когда мы зашли в переговорную комнату, Джим и Рич уже ждали нас при полном параде, в шикарных итальянских костюмах и с прищуром маститых бизнесменов. Через 20 минут презентации Сантулли проворчал: «Да чтоб я когда-нибудь доверил свои пятьсот бортов двум щеглам! Вам еще тридцати нет. Счастливо, ребята». И нас выставили из офиса.

— М-да, будем думать дальше, — вздохнул я по дороге к парковке. И тут в кармане зазвонил телефон! Это был Джим.

Я начал извиняться за то, что мы зря его побеспокоили, но он меня перебил:

— Все прошло замечательно! Слышишь?

— Замечательно?..

— Имей в виду, Рич не слушает кого попало целых 20 минут. Я думаю, вы произвели хорошее впечатление. Идея — просто блеск! У меня есть ощущение, что в нее стоит вложиться. Подшлифуйте презентацию чуток и возвращайтесь. Я уговорю Ричарда на вторую встречу.

К тому времени я знал много спортсменов и артистов, а Кенни знал предпринимателей, которые были бы заинтересованы в приобретении такого абонемента на частные рейсы. Поэтому мы решили зайти с другой стороны. Не распинаться о достоинствах нашего проекта, а показать их наглядно. Так мы собрали собственную фокус-группу.

Спустя еще неделю в офис Сантулли прибыли Карл Бэнкс из клуба по американскому футболу «Нью-Йорк Джайентс», парни из рэп-группы Run-DMC, влиятельный спортивный агент из NBA и воротила с Уолл-стрит, который хотел изредка развеяться после работы. Один за другим наши «наглядные материалы» рассказывали Ричу, что никогда не купили бы долю в NetJets, но с удовольствием потратили бы 100–200 тысяч долларов на годовой абонемент. Они в красках описали, как важна для них гибкость расписания, как их потребности от года к году меняются и что их нельзя предсказать. Но, получив позитивный опыт с абонементом, они бы точно рассмотрели возможность вступить в долевое владение NetJets.

Хотя Сантулли не заглотил наживку сразу, мы видели, что он начал присматриваться. И через три-четыре дополнительные встречи он был наш. Единственным его условием стало вложение в проект собственных средств. Он хотел убедиться, что мы подойдем к реализации со всей серьезностью. Наше рвение себя оправдало, и инвестиции отбились многократно.

Во время полета Сара и «котик» почти не разговаривают. Он переехал к нам всего пять дней назад, и они еще не успели как следует пообщаться. Однако мне кажется, что между ними растет взаимное уважение и забота.

Глядя на Сару, трудно заметить, что происходит нечто из ряда вон. Она ведет себя так, как будто здоровяк с армейской выправкой, круглосуточно следующий за мной по пятам, — наша семейная традиция. Но я знаю причину ее подозрительного спокойствия. Дело в том, что моя жена иногда живет в параллельной реальности. При всем своем блестящем уме она периодически становится рассеянной. Получается что-то среднее между Люсиль Болл и Эйнштейном. За ее плечами создание международной компании со стартовым капиталом всего в пять тысяч долларов из собственных накоплений, но это не мешает ей забывать, какой сегодня день недели. Впрочем, если она поспала хотя бы семь часов и выпила свой утренний кофе, жизнь прекрасна.

Фамилия Сары — Блэйкли. Именно она изобрела утягивающее белье Spanx и наладила его продажу по всему миру. Если вы женщина, то, возможно, вам не нужны дополнительные объяснения. Если вы мужчина, то представьте Майкла Джордана, только в индустрии женского нижнего белья.

Родившись в семье адвоката, Сара не мыслила себе иной карьеры. Но, дважды провалив экзамены в юридический колледж, она отказалась от выбранного пути. «Иногда неудача — это дружеский пинок от жизни, чтобы показать, что ты сбился с курса» — такова ее философия. Она не стала унывать, а пошла в парк развлечений Disney World и попробовала устроиться ростовой куклой Гуфи. Однако на месте выяснилось, что она слишком низенькая — всего 171 сантиметр. Костюмы Гуфи начинались от 174 сантиметров. И пришлось ей быть бурундуком.

После краткой службы в Disney Сара устроилась на работу в компанию Danka, поставляющую товары для офисов. Ее миссия заключалась в том, чтобы лично приходить в офисы и предлагать факсы. Здесь в полной мере раскрылись ее природные таланты, и в 25 лет она уже продвинулась до уровня тренера по межрегиональным продажам. Как-то вечером, собираясь на званый ужин, она с грустью смотрела на себя в зеркало. Светлые бежевые брюки сидели просто ужасно. Сара надела под них колготки, но швы некрасиво виднелись в туфлях с открытым носком. Тогда она взяла ножницы и отрезала от колготок нижнюю часть. Проблема решена!

Так родилось ее изобретение.

Следующие два года Сара продолжала работать в Danka, параллельно занимаясь своим детищем вечерами и на выходных. Она накопила пять тысяч долларов, чтобы выпустить свой проект в жизнь. Подготовка патента стоила три тысячи, и, чтобы не переплачивать, Сара вооружилась пособием Barnes & Noble и написала патент самостоятельно. Потребовался год, чтобы разработать прототип, а фокус-группой стали ее мама и бабушка.

Лишних денег на рекламу тоже не было, однако Сара прекрасно знала, что ее изобретение будет разлетаться с полок и без всяких маркетинговых трюков. Она сделала ставку лишь на необычную упаковку. В то время как остальное белье продавалось в пачках белого, бежевого и серого оттенка, ее продукция бросалась в глаза ярко-красной упаковкой с мультяшным дизайном.

Далее она задумалась, что помогло Coca-Cola и Kodak стать самыми узнаваемыми брендами в мире, и выяснила, что это упор на звук «к» в названии. Оказалось, что основателю Kodak настолько нравился этот звук, что он поставил его в начало и конец слова, а остальные буквы просто вписал между ними.

Как-то раз Сара стояла в пробке, и вдруг в ее голове возникло слово spanks. Она так живо увидела эти буквы в уме, что поняла: это судьба. В последний момент ей показалось, что k лучше заменить на x: она читала, что вымышленные слова легче зарегистрировать в качестве товарного знака. Вернувшись домой, она зашла на сайт и за 150 долларов зарегистрировала свой бренд. Сегодня линейка Spanx насчитывает более 150 наименований и пользуется спросом по всему миру.

Наша семья под присмотром спецназовца приземляется в Атланте, и мы пробираемся к выходу. Из-за того, что здесь расположен Сарин бизнес, нам приходится постоянно мотаться туда-сюда, однако я еще не готов расстаться с родным Нью-Йорком. Ситуация осложняется тем, что здесь мы ремонтируем недавно купленный дом, всего в трех километрах от нынешнего. И Саре не терпится проверить, как идут дела.

Пока мы паркуемся, «котик» объявляет, что до нового дома и обратно мы побежим на своих двоих. Саре смешно, она-то будет на машине. Мы быстренько переодеваемся и выходим на пробежку наперегонки с машиной Сары.

Наш маршрут пролегает по тенистым улицам с милыми домиками и огромными деревьями. Сегодня мы не торопимся, и я размышляю о том, как прекрасна жизнь и как приятно вот так бежать погожим деньком. Но не пробежали мы и пары километров, как вдруг раздался страшный треск, словно где-то поблизости громыхнула гроза. Не успел я понять, где источник звука и что вообще делать, как мне навстречу бежит «котик», широко раскинув руки, словно орел. В паре метров от меня прогуливается женщина с собакой, и она тоже попадает в зону захвата. «Котик» практически поднимает нас в воздух и толкает вперед. В следующую секунду я вижу, как с дерева над нами, с высоты метров в восемь, падает огромная ветка. Коснувшись дороги, она с гулким стуком разлетается на куски. В диаметре ветка почти полметра, вся земля вокруг усеяна мелкими щепками. Мы бы не пережили такой удар.

— Давай, не теряй темп, — бросает «котик» и бежит дальше.

До конца пробежки я не могу оправиться от ужаса. Такое впечатление, будто он знал, предвидел заранее. Разве можно так быстро осознать происходящее, понять источник угрозы и среагировать? Такое по учебникам не выучишь.

Добравшись до нашего нового гнездышка, я пытаюсь придать лицу спокойное выражение.

— Хорошо пробежались? — щебечет Сара.

Я поворачиваюсь к «котику» и жду, что он расскажет про наше смертельно опасное приключение, поделится своими геройскими впечатлениями. Но он лишь пожимает плечами:

— Нормально. Ваш муж делает успехи.

Это называется «нормально»?

Добро пожаловать в мир «котика», где летающие ветки-убийцы рушатся на голову каждый чертов день. Тоже мне новость.

Сара смотрит повтор шоу Опры Уинфри, а я нежусь рядом уже в пижаме. Кто заглядывает проведать меня? Конечно, «котик».

— Как ноги, не отвалились?

— Если честно, то дико болят.

— Супер. Доставай шорты и кроссовки!

— Нет, — обреченно говорю я.

— Еще как да.

Это третья пробежка за день. Я и раньше, бывало, тренировался к длинным марафонам и бегал дважды в день, чтобы быстро прийти в форму. Но трижды в день? Так я не истязал себя никогда. Особенно с такой интенсивностью, в моем почтенном возрасте, да еще и в девять вечера.

Где-то на четверти дистанции (десять километров, и ни метром меньше) «котик» наконец снисходит до меня:

— Живой?

— Не особо, — отвечаю, стараясь не терять темп.

— Молоток! — обрадовался он. — Вот это и есть настоящая тренировка. Надеюсь, тебе нравится. — И он разражается смехом, который переходит в откровенный гогот. — Ох, и фигово же ты выглядишь, Джесси.

Когда я заползаю в спальню, в телевизоре по-прежнему красуется Опра. Как будто я и не уходил никуда.