День 6. Этот чертов палец
Не вижу тут ничего сложного.
«Котик»
Нью-Йорк
— 2 °C
04:00
На часах четыре утра, и я слышу какой-то стук и ворчание из гостиной. Стук и ворчание, стук и ворчание. И хотя я и наполовину не проснулся, все же иду проверить, что там такое.
В гостиной я вижу «котика», который сидит на диване с пультом в руке. Ну то есть не совсем сидит. Он стучит пультом по подлокотнику дивана, как будто телевизор включается именно от этого.
— Кретинская штуковина! Слишком сложный, слишком много кнопок. Бесит!
«Котик» выглядит так, будто сейчас взорвется. Брови выгнулись, и, похоже, он готов к атаке. Прямо сейчас он атакует пульт, но ближайшая живая цель — я, поэтому мне не по себе. Быстренько беру пульт, нажимаю кнопку включения, врубаю спортивный канал и возвращаю пульт.
— Теперь можешь просто переключать каналы и регулировать звук. Я сам все выключу утром.
С первыми футбольными кадрами брови «котика» возвращаются на нормальное место. А я возвращаюсь в кровать.
В шесть утра дверь в спальню медленно открывается. Это не сулит ничего хорошего, учитывая, что жена спит рядом со мной, а значит, в комнате находится кто-то еще. Потом следует постукивание по плечу.
Приоткрыв глаза, я почему-то представляю себе, что там длинный черный палец. Стряхнув его, переворачиваюсь на другой бок. Сара не проснулась, и хорошо. Наверное, мне привиделось. Постараюсь не обращать внимания.
Через десять секунд — снова стук по плечу. Может, это все-таки Сара? Пытаюсь поймать уходящий сон. Но палец не сдается.
Наконец через 20 секунд мое ухо обдает жарким дыханием. Монотонный голос рушит остатки моего ночного покоя:
— Подъем, засранец, я кому сказал!
По всей видимости, топот в коридоре и хлопанье дверьми сегодня не сработали.
Я подскакиваю и начинаю собираться, стараясь не разбудить жену, которая свернулась калачиком под одеялом.
«Котик» дает установку: еще десять километров по парку этим утречком, и потом можно приступать к занятиям.
Приступать? Я думал, что мы приступили к ним три дня назад. Иду в гостиную и вырубаю телек.
Пока что львиная доля наших тренировок приходится на Центральный парк. По парку тянется дорога Парк-Драйв длиной 9,7 километра. Когда-то давно, в 1970-е годы, трасса Нью-Йоркского марафона проходила именно здесь, и марафонцы оббегали парк четыре раза с хвостиком. Уже потом трассу переместили на современный маршрут по пяти районам.
С тех пор как я перебрался на Манхэттен, я бегал здесь сотни раз, потому что это место идеально подходит для пробежек. Меняющийся ландшафт с покатыми склонами не дает заскучать, а если бежать рано утром, то почти никто не мешает: маловато народу и машин (к большому разочарованию «котика»).
Ветер сегодня прохладный, но он перестает чувствоваться, как только мы трогаемся с места. От нашего дыхания в воздухе остаются белые облачка пара. Это единственное взаимодействие «котика» с окружающим миром. Он не издает ни звука, двигаясь, как подводная лодка: тихо и неотвратимо. Невольно ухмыляюсь, вспомнив детскую шутку про пердеж на подлодке.
Первые пять километров бежим в темпе 6:00 на километр, следующие три — 5:00 на километр, а последние два — 4:30. Возвращаемся домой к шести утра. Жена и сын еще спят. Сара вообще не в курсе, что этим утром нас посетил указующий перст магистра беговых искусств.
Последние два дня после возвращения с утренних пробежек меня можно было выжимать. Захожу домой, сбрасываю насквозь пропотевшую одежду, потом — душ и фрукты, особенно бананы. После этого ритуала можно и за работу приниматься.
К слову, я не ем ничего, кроме фруктов, вплоть до самого полудня. Я установил себе такое правило с тех пор, как прочитал книгу Fit for Life («Здоровье для жизни»), написанную Харви Даймондом в 1992 году. За прошедшие 25 лет не могу припомнить, чтобы хоть раз сжульничал.
Харви — еще один пример человека, который вошел в мою жизнь после телефонного звонка наудачу. У него поразительная биография. Во время войны во Вьетнаме он отравился химикатом «Агент Оранж» — одним из самых токсичных веществ, когда-либо созданных человеком. Воздействие этого яда связывают с возникновением различных видов рака, лимфом и многочисленных хронических заболеваний.
Насколько мне известно, Харви — единственный оставшийся в живых американский солдат из всех, кто попал под действие этого химиката. Он объясняет свою устойчивость особой философией и образом жизни под названием «природная гигиена». Собственно, она и описана в его книге. Я прочитал ее три раза от корки до корки, и она перевернула мою жизнь.
Словом, как-то раз я решил: позвоню-ка я Харви и попробую завязать знакомство. По сути, я собирался предложить ему себя в качестве друга. Практически как с «котиком». Разыскал его номер, набрал и дождался ответа. С тех пор мы отлично дружим.
И здесь мне хотелось бы рассказать, в чем заключалась его философия. Книга построена на идее, что для пищеварения наш организм тратит больше энергии, чем для всех остальных функций, вместе взятых. Именно поэтому после обильного приема пищи мы обычно чувствуем вялость. Обратите внимание на статистику: средний американец съедает за свою жизнь 70 тонн еды. Вы представляете, сколько приходится работать телу, чтобы расщепить и переварить всю эту пищу? Чем эффективнее мы перевариваем съеденное, тем меньше нагружаем пищеварительную систему и тем больше энергии у нас остается на повседневную жизнь.
Согласно книге Даймонда, фрукты являются идеальной пищей. Мало того, что они сладкие и вкусные, так еще и энергия на их переваривание почти не расходуется. По сути, это единственная еда, которая минует желудок и переваривается в тонком кишечнике. Фрукты отдают все свои питательные вещества и ценные микроэлементы без больших энергетических затрат со стороны организма. И эту непотраченную энергию вы можете спокойно направить на выполнение своих планов.
Подтверждение тому можно запросто найти в дикой природе. Самые сильные животные в мире процветают на фруктово-растительном рационе. К примеру, доминантный самец гориллы в 30 раз сильнее человека и в три раза крупнее. ДНК этих обезьян совпадает с человеческой на 99 %, и они являются нашими ближайшими родственниками наряду с шимпанзе. Как получилось, что они настолько сильные? Да-да, их диета основана на фруктах и листьях. На мой взгляд, логично.
Прочитав книгу в 1992 году, я вознамерился испытать эту концепцию на себе. В течение десяти дней я трепетно составлял меню на первую половину дня: ничего, кроме фруктов. После обеда, впрочем, тоже держался молодцом: ничего жареного, ничего молочного, ничего мясного. Однако фрукты до полудня стали моим нерушимым правилом. И естественно, мой уровень энергии поднялся в разы, а кроме того, улучшилось пищеварение. Посмотрев на свое превосходное самочувствие, я продлил десятидневный эксперимент на следующие двадцать с лишним лет. Даже в дни марафона мой режим питания остается неизменным. До полудня — только фрукты!
13:00
Через 45 минут после начала моего рабочего дня в офис заходит «котик».
Прошел час после обеденного перерыва. Я заказал в Josie’s нарезку из лосося и вегетарианские пельмени. Слопал все в один присест и теперь снова сижу за компьютером. Маркетинговая команда из Zico прислала новые варианты упаковки, и мы обсуждаем, что можно улучшить. «Котик» сидит на стуле, не двигаясь. Внезапно он подрывается с места.
— Проверка на бёрпи! — рявкает тренер.
— Прошу прощения?..
— Встал на проверку по бёрпи. Какого черта я должен повторять дважды.
— Я просто не понял, что ты имеешь в виду.
— Парень, что такое бёрпи, знаешь? — Это не вопрос, а скорее утверждение.
— Ну да, я в курсе, что такое бёрпи.
— А что такое чертова проверка?
— Конечно.
— Вот и отлично. За работу, салага.
«Котик» объявляет, что засечет время, которое мне понадобится на сотню бёрпи. «Это тест на физподготовку», — говорит он и подчеркивает, что каждое бёрпи должно быть с отжиманием. Если мой результат будет десять минут или меньше, я получаю «отлично», 11 минут — «удовлетворительно», 12 или 13 минут — «неудовлетворительно».
— А если больше 13 минут, то делаешь все по новой.
Ох-хо-хо, с бёрпи у меня неважно. Даже 15 раз за один подход выносят меня напрочь.
Тем временем «котик» уже снял часы и нажал кнопку «старт». Би-ип!
— Дай мне хоть переодеться!
— Время пошло, лодырь.
Я бросаюсь на пол, встаю в планку, отжимаюсь, подтягиваю колени к груди и прыгаю, выкинув руки вверх. Раз.
Через 55 секунд добрался до десяти. Пока что укладываюсь. Но проблема в том, что я в офисной одежде и уже начал потеть.
А почему я в офисной одежде? Ах да, я же на работе. Вдобавок презентабельный вид мне сегодня понадобится для встреч. На кого я буду похож, если весь взмокну?
Поэтому я принял стратегическое решение использовать — или потратить, если вам угодно, — драгоценные десять секунд на то, чтобы снять рубашку, ботинки и носки. А потом и брюки. Ну вот, теперь я в собственном офисе стою в одних трусах. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать… Тест продолжается.
Часики тикают, я сделал половину норматива за пять с половиной минут. Немного теряю скорость, но все-таки еще дотягиваю до «удовлетворительно». По лицу и по спине струится пот.
И тут открывается дверь.
В проеме мелькают чьи-то светлые волосы, и женщина тут же выбегает обратно.
Это Дженнифер Киш, моя незаменимая помощница. Я даже не успел объяснить, что происходит. Хочу закричать ей, что сдаю норматив, но дверь уже захлопнулась. Представляю, что она подумала.
Ладно, не отвлекаемся.
Когда я добираюсь до 60, начинаю мысленно разбивать оставшиеся 40 штук на подходы по десять раз. Делаю десять бёрпи, потом перевожу дыхание 10–15 секунд.
Итого 11 минут 30 секунд. Готов!
Рядом очень кстати завалялась старая футболка. Вытираюсь насухо, однако продолжаю потеть еще 20 минут. Бедра болят, словно по ним проехался танк. Выбрасываю насквозь промокшую футболку в мусорную корзину под столом. Фу-ух, теперь можно надеть рабочую одежду.
И вот я снова за компьютером, изучаю цветовые варианты для упаковки. Ноги под столом мелко дрожат. Рабочий день продолжается, и я улыбаюсь краешком рта, вспоминая это неподражаемое: «Проверка на бёрпи, салага!»
22:00
Домой возвращаюсь в десять вечера. Устал страшно. Провозились с дизайнерами из Zico весь день. Удалось доработать внешний вид упаковки, однако перед нами стояла еще одна задача — создать шумиху вокруг бренда. Каждый день мы задаемся вопросом: что бы еще такого оригинального придумать, чтобы наш продукт взбудоражил публику? Сегодня эта задача выжала из меня все соки. Хочется просто включить телевизор и зависнуть. Может быть, посмотреть четвертую четверть игры «Никсов». Ложусь на диван, беру пульт.
«Котик» сидел со мной в офисе и видел, сколько я пахал. Пять минут в туалете были единственной передышкой за весь день, когда меня никто не дергал, — что было за блаженство! Так что я решил не напоминать ему о тренировке и понадеялся, что он сам не вспомнит. Экран озаряет спортивная заставка.
«Котик» не смотрит телевизор. У меня такое чувство, что он наблюдает за мной — как я смотрю. И это отбивает все желание.
— Любишь «Никсов»? — спрашивает он.
— С детства, — отвечаю я.
— А на игры ходишь?
— Конечно.
У меня уже много лет абонемент.
— Когда-то я даже написал их гимн.
— В смысле, песню?
— Да, заглавную песню в стиле рэп, — объясняю я и начинаю напевать: — Go New York, Go New Your Go, Go… Слышал когда-нибудь?
— Это всё?
— Что «всё»?
— Это вся песня?
— Нет, это только припев. Сначала идет куплет, потом повторяешь припев. В курсе, как пишутся песни?
— Не вижу тут ничего сложного.
— Кому-то сложно, кому-то легко. Я просто знаю, как это делается.
Я написал Go New York Go в далеком 1993-м. У меня, двадцатитрехлетнего пацана, был заключен контракт с маленьким независимым лейблом под названием Delicious Vinyl. Каким-то чудом мне удалось убедить руководство «Никс», что им нужен новый гимн и что, если все пойдет по плану, мы привлечем в видеоклип разных знаменитостей, включая кинорежиссера Спайка Ли, большого фаната команды. Мне дали зеленый свет, и новая заглавная песня «Никсов» стала самой популярной у нью-йоркских радиослушателей в 1993–1994 годах, во время решающих матчей NBA. Права на текст выкупили Budweiser, Foot Locker и другие крупные бренды. Я летал на крыльях успеха. Это был мой звездный час.
Хотя… успехом это можно назвать весьма условно. «Никсы» дали мне на все про все четыре тысячи долларов. После того, как я оплатил студию, работу звукорежиссера, продюсера и музыкантов, у меня осталось около 300 баксов. Это явно не звездный доход. Но тогда мне казалось иначе. Почти везде, где бы я ни добивался успеха, моя мотивация заключалась не в деньгах, а в искреннем желании сделать все по высшему разряду. Музыка никогда не интересовала меня только в плане заработка.
Но, конечно, мысль записать хип-хоп-гимн для нью-йоркских «Никсов» не пришла ко мне в одночасье. Эта история началась гораздо раньше.
После выпуска из Американского университета мой план А был таков: получить контракт на запись альбома и попасть на MTV. Это все. Плана Б у меня не было, как и финансовых целей. Я просто хотел славы. Однако подписать контракт со студией звукозаписи — дело чертовски сложное. Шансы хотя бы познакомиться с нужным человеком минимальны, а уж получить его согласие близки к нулю. И если у вас вдобавок нет влиятельного юриста или полезных связей, то просто забудьте об этом.
Таков и был мой старт. У меня не было абсолютно ничего.
В 1988 году на MTV вышло шоу под названием Yo! MTV Raps. Подобно Джеки Робинсону, сломавшему расистские ограничения в бейсболе, это шоу разбило стереотипы о рэп-музыке и сделало ее мейнстримом. Тем не менее к 1990-му узнаваемых белых рэперов можно было сосчитать по пальцам. Самыми раскрученными из них были Beastie Boys. Что мною двигало: наивность или твердая решимость? Видимо, и то и другое. Несмотря на катастрофически низкие шансы, я поставил себе задачу попасть на это шоу.
Спустя несколько недель после торжественного выпускного вечера мне позвонил один из одногруппников. Он перебрался в Лос-Анджелес, чтобы поработать помощником продюсера на съемочной площадке фильма «Костер тщеславия». Устроившись в Калифорнии, он пригласил меня посмотреть, как снимается кино, и познакомиться с симпатичными девчонками.
В Калифорнии я еще не бывал, поэтому ему не пришлось повторять дважды.
В то время Delicious Vinyl был молодым и дерзким лейблом с офисом неподалеку от бульвара Сансет. Delicious пользовался славой супермодной звукозаписывающей компании, где выпускали пластинки такие звезды радиостанций, как Тоун Лок и Young MC. Песня Лока Wild Thing занимала верхние строчки рейтингов продаж по всей стране, а трек MC Young Bust A Move покорял чарты один за другим. Если записывать собственную композицию, то только на этом лейбле, думал я. Он был веселый. Бесстрашный. Он выделялся из толпы. В общем, я решил встретиться с его владельцами.
Руководителя Delicious звали Майк Росс. В музыкальном бизнесе сценарий создания и выпуска песни обычно выглядит так: есть артист, у артиста появляется контракт с лейблом. Как только заключен договор, в дело вступает продюсер. Либо это конкретный человек, с которым артист уже долго работает и записывает песни (например, альбомы Майкла Джексона всегда продюсировал Куинси Джонс). Либо лейбл нанимает стороннего продюсера для работы с данным артистом. Есть и третий вариант: певец все делает сам. Так вот, Майк Росс был в числе немногих владельцев, которые лично продюсировали издаваемую музыку. Он работал вместе с партнером Мэттом Дайком, и они были одними из самых активных рэп-продюсеров.
Я читал, что Майку очень нравился рэпер из Бруклина по имени Дана Дэйн. Росс был его фанатом. Оказалось, что в то время Дана Дэйн записал альбом в студии Харби Luv Bug Азора — там же, где записывался я. И однажды вечером мне на глаза попался предварительный экземпляр его пластинки. Он просто лежал на микшерном пульте, и я решил «одолжить» его, пока никто не видит. Ничего криминального… А надо сказать, что это был второй альбом Дэйна, и все музыкальное сообщество с нетерпением ждало его выхода. Кроме ближнего круга певца, еще никто его не слышал. Я захватил альбом с собой в Лос-Анджелес.
Прошло всего два дня с моего приезда, а я уже решил штурмовать лейбл моей мечты. «Зачем откладывать?» — думал я. Если уж бить наудачу, то можно попробовать и с середины поля. Я буквально отыскал компанию в телефонной книге и позвонил на общий офисный номер.
— Delicious Vinyl, чем могу помочь? — послышался голос администратора.
— Будьте добры Майка Росса.
— Минуту, пожалуйста.
СПУСТЯ 45 СЕКУНД…
— Это Дина, ассистентка Майка Росса. Чем могу вам помочь?
— Вы не могли бы соединить с Майком?
— Майка нет на месте. А кто его спрашивает?
— Джесси.
— Джесси… Как вас представить?
— Я друг Даны Дэйна. Дана попросил, чтобы я передал Майку его новый диск. Я тут проездом, завтра уезжаю. Он сказал, это срочно. Майк в курсе.
— Пожалуйста, ожидайте.
Я прикрыл трубку ладонью и прошептал своему приятелю Джону, который сидел рядом: «Меня сейчас соединят».
Может быть, на ассистентку произвел впечатление мой заметный лонг-айлендский акцент, который контрастировал с ее протяжным калифорнийским произношением. Или сама вселенная желала, чтобы у меня все получилось. Но через 30 секунд она снова включила звук и уточнила:
— Так вы Дана Дэйн?
Какой из меня Дана Дэйн? У чувака золотой зуб, и вообще он чернокожий… Я мог бы, конечно, разъяснить это недоразумение в ту же секунду, но… когда вы одной ногой уже в дверном проеме, очень не хочется терять шанс. Поэтому я уверенно ответил:
— Да! Я Дана.
— Хорошо, подождите.
МИНУТУ СПУСТЯ…
— Дана, Майк рад принять вас. Вам удобно зайти сегодня около двух часов дня?
— Да, мэм, буду в два.
Ну все, я в игре!
Ровно в назначенное время я уже стою в офисе Delicious Vinyl. Мне 21 год. Я поднимаюсь на второй этаж и подхожу к двери с переговорным устройством. Нажимаю кнопку, и раздается ласковый голос администратора:
— Кто там?
— А это я… Дана Дэйн. Пришел к Майку Россу, — отвечаю я.
ДЕСЯТЬ СЕКУНД СПУСТЯ…
БЗ-З-З-З-З-З!
Заветный гудок — и я в офисе!
Ассистентка Майка Росса ведет меня в его кабинет и усаживает напротив шикарного директорского стола. «Дана, Майк будет через пять минут», — объявляет она и предлагает мне воды.
Она закрывает дверь, и я осматриваюсь. Не могу поверить, что я один, в таком месте… Сижу в большом прохладном затененном кабинете. По стенам развешаны золотые пластинки, обложки разных альбомов, фотографии. Взгляд радуют талантливые граффити, на столе Росса горит свеча с ароматом пачули.
Словом, офис потрясающий. Я начинаю читать информацию на платиновом альбоме Тоуна Лока, с восхищением рассматриваю награды, стоящие на столе… Тут открывается дверь, и появляется Майк собственной персоной. Он явно в недоумении.
— Ты кто?
— Дружище, как дела? Я Джесси. Я работаю с Даной, он немного задерживается.
— Задерживается?
— Ага, он будет где-то через двадцать минут.
— Откуда ты знаешь Дану?
(Я его в глаза не видел.)
— Мы записываемся в одной студии. Мой продюсер работает с его командой Idolmakers, и я тоже для него сделал пару треков.
— Так ты поёшь?
— Нет, вообще-то я читаю рэп.
— Рэп? С Даной?
Я решил: сочинять так сочинять. Пока что все складывалось отлично…
— Ага. Ну, не прямо с ним. Я работаю в группе, у нас контракт с Virgin. Но Дана считает, что мне надо начать сольную карьеру.
— Ого, вы работаете с Virgin? А у тебя есть с собой записи?
— Да, конечно! Могу поставить.
— Давай.
Я вручил Майку копию своего демоальбома с тремя песнями. Первой была College Girls.
«Куда бы я ни шел, студентки рядом, ты только помани, ответят сразу…»
Он послушал буквально полминуты и нажал на «стоп».
— Это потрясающе!
— Чувак, спасибо. Думаю, будет хитом!
— Кто твой юрист?
— Извини?..
— Я говорю, юрист у тебя кто?
Вот так просто! Мимоходом он бросил три волшебных слова, которые мечтает услышать любой начинающий исполнитель с демокассетами, рассованными по карманам. «Кто твой юрист?» Кстати, он сказал мне это дважды!
Но, само собой, юриста у меня нет — ни на контракте, ни вообще среди знакомых. Так что я гордо ответил:
— Мой отец.
— В смысле, твой отец работает в шоу-бизнесе?
Как я уже писал, папа держал магазинчик сантехники, но это лучшее, что мне пришло в голову. Поэтому я твердо кивнул:
— Да, он отвечает за все мои дела.
— Ну ладно. С ним свяжется мой представитель. Хочу купить эту песню для Лока.
— Круто, если бы Лок ее записал… — и тут я запнулся.
Лок? Я понимал, что эта песня — мой ключик, которым я могу открыть волшебную дверь. Продать ее Локу? Почему нет. Его хит Wild Thing разошелся тиражом больше трех миллионов к тому времени. Но ведь это была главная песня с моего демоальбома. Так что я ответил:
— Тут такое дело, я много вложил в этот трек и думаю, что он выстрелит. Я должен оставить его себе. Он пойдет в мой собственный альбом.
— Это логично. Ну что ж, может, ты хочешь писать для Лока?
И это был официальный старт моей музыкальной карьеры.
Майк дал мне минусовки для четырех песен, чтобы я написал на них тексты, и послал домой работать. Через два часа я позвонил ему из квартиры друга и прочитал свои творения. И хотя он был на бейсбольном матче «Доджерсов» и почти ничего не слышал в своей Nokia, но даже по отрывкам ему все понравилось. Когда игра закончилась, он снова ждал меня в офисе. И предложил мне не только договор на тексты для Тоуна Лока, но и контракт на мой собственный альбом. (Мы с Даной потом подружились и все еще смеемся по поводу той истории.) Спасибо, Дана!
Но, возможно, лучшей частью моей музыкальной карьеры стал тот факт, что я не добился популярности. Как любит говорить Сара: «Иногда неудача — это дружеский пинок от жизни, чтобы показать, что ты сбился с курса». Да, я попал на MTV и даже съездил в тур по стране, но ожидаемого скачка продаж в геометрической прогрессии так и не случилось. Так что я решил изменить план и переключился на поиск альтернативных ниш в музыкальном бизнесе. Мне очень нравилась идея писать песни для спортивных команд. Спорт и музыка — две вещи, которые я обожал. И никто еще этим не занимался. В результате появился гимн Go New York Go. Я нашел новый тренд.
Кажется, в комнате эхо, потому что я слышу, как «котик» повторяет:
— Не вижу тут ничего сложного.
«Котик», конечно, талантище, но музыка — явно не его стихия. Чем спорить, я решил замять тему:
— Ты прав. Ничего сложного.
— Да вообще легкотня. — Он пожал плечами.
Я начал перебирать каналы. Даже не успел найти игру «Никсов», как «котик» предложил выйти и продолжить беседу на улице. За тренировкой. Если посмотреть с хорошей стороны, то это первый раз, когда он вообще интересуется моим мнением. Не то чтобы мне это настолько надо, но общаться всегда легче, если коммуникация двусторонняя. Сара мне часто говорит: «Когда я разговариваю с тобой, представь, что мы играем в пинг-понг. Отбивай мне мячик. Это называется обратная связь, очень нужная штука в браке». И хотя я не собираюсь жениться на «котике», но обратной связи я очень рад.
Наша тренировка такая же, как утром, — круг по Центральному парку — и бонус: каждые 800 метров мы останавливаемся на 25 отжиманий. Второе отличие заключается в том, что «котик» ускоряет темп. Каждый километр должен быть немного быстрее предыдущего.
Мы начинаем с темпа 5:30 на километр. Через 4,5 минуты падаем и отжимаемся 25 раз. Потом немного увеличиваем темп и отжимаемся уже через 4,25 минуты — снова 25 раз. И так до тех пор, пока не достигнем 5:00 на километр в конце пробежки.
Каждый раз, когда мы делаем упор лежа, кровь приливает к голове, едва ли не до обморока. К тому же на улице холодно до жути. Я так тяжело дышу во время отжиманий, что получаю гипервентиляцию. А «котику» хоть бы что, чеканит, как запрограммированный робот. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. К тому времени, как он сделал свои 25 отжиманий, я пиликаю девятое. Он стоит и ждет меня, готовый рвануть дальше. И так каждый чертов раз.
Итоги тренировки: 20 километров (10 километров с ускорением), 300 отжиманий и 100 бёрпи
