Книга: Книга непокоя
Назад: Богоматерь тишины
Дальше: В лесу отчуждения

Божественная зависть

Всякий раз, когда я наслаждаюсь обществом других людей, я завидую той части этого ощущения, которая досталась им. Мне кажется бесстыдством, что они чувствуют то же, что и я, что они наводняют мою душу своею, чувствуя вместе со мною.
Гордость, которую дарит мне созерцание пейзажей, затруднена тем болезненным обстоятельством, что их уже несомненно созерцал кто-то другой таким же взглядом.
В разные часы, разумеется, и в разные дни. Но обратить на это мое внимание означало бы приласкать и успокоить меня посредством схоластики, которая слишком мелка, чтобы я ее заслуживал. Я знаю, что разница не имеет большого значения, что другие, глядя с тем же настроем, созерцали пейзаж не так же, как я, но схожим образом.
Поэтому я всегда стараюсь изменить то, что вижу, так, чтобы сделать неопровержимо моим — изменить при помощи лжи — прекрасное мгновение и сохранить столь же прекрасными очертания гор; заменить некоторые деревья и цветы другими, такими же, но совершенно иными; увидеть другие цвета, обладающие эффектом, похожим на закат, — и так я создаю благодаря своей утонченности и тем же взглядом, которым я спонтанно вижу, внутренний образ внешнего.
Впрочем, это лишь нижняя ступень замещения видимого. В лучшие мгновения погружения в грезы я придумываю намного больше.
Я заставляю пейзаж оказывать на меня музыкальное воздействие, вызывать во мне зрительные образы — это любопытный и чрезвычайно трудный триумф экстаза, достичь которого так трудно из-за того, что вызывающий ощущения фактор относится к тому же порядку ощущений, как и те, которые он должен вызывать. Моим самым большим триумфом такого рода было, когда в определенный двусмысленный час света, глядя на вокзал Каиш-ду-Содре, я отчетливо увидел китайскую пагоду со странными колокольчиками по краям крыш, похожих на нелепые шляпы — любопытная китайская пагода, нарисованная в пространстве, в пространстве-сатине, не знаю как, в пространстве, которое простирается в омерзительное третье измерение. И этот час для меня действительно пах тканью, стелющейся далеко и завидующей реальности…
Назад: Богоматерь тишины
Дальше: В лесу отчуждения