Глава 17. Бежать ради будущего
Ты живешь только один раз, но если делать все правильно, то достаточно и одного раза.
Джо Луис
Тротуар вдоль пляжа Санта-Крус
Середина дня 1 октября 2000 года
По сравнению с другими этапами дистанции последние километры проходили по относительно плоской и простой дороге. Но после трехсот четырнадцати километров уже ничто не казалось мне ни простым, ни легким. Откуда берется энергия, что дает мне силы двигаться дальше?
Бег помог мне понять, что движение к предмету вожделения значит гораздо больше, чем сам предмет. Погрузитесь во что-то целиком, отдавайте себя делу со всей душой, постоянно совершенствуйтесь, никогда не сдавайтесь – это и есть самореализация, это и есть успех.
Я бежал в Санта-Крус и чувствовал, что полностью удовлетворен. Многие люди никогда этого не испытывают. Они боятся или не хотят требовать от себя многого, выбирают простой путь, путь наименьшего сопротивления. Но борьба и страдания необходимы, ради них стоит жить, теперь я это знаю. Если вы не пытаетесь выйти из зоны комфорта, если не требуете от себя постоянно большего, не учитесь ничему и не развиваетесь в процессе, значит, вы выбрали застойное существование. Вы отказываете себе в удивительном путешествии.
Один приятель, бегун, однажды мне сказал: «Жизнь – это путешествие на кладбище, но не нужно пытаться добраться туда невредимым, в красивом и хорошо сохранившемся теле, наоборот, нужно притащиться туда с грохотом, абсолютно изможденным, совершенно измотанным, и громко прокричать: “Вау! Вот это было приключение!”»
Бег на выносливость – это моя страсть, мое приключение. И тут я у руля: бежал два дня подряд, выходил за пределы умственных и физических возможностей, стремился быть лучше, зайти дальше, отдать больше. Чтобы совершенствоваться в моем деле, нужно разрушить психологический барьер, найти в себе смелость и продолжить пытаться даже перед лицом безжалостной боли и полного отсутствия надежды.
Эта задача была трудной, она внушала страх, но нельзя ее отвергать. Два дня назад я стоял в Калистоге, содрогался от дурных предчувствий и боялся, что это мероприятие может с легкостью меня уничтожить. И все же поборол страх, переступил черту и ввязался в битву. И сорок шесть часов спустя я все еще стоял на ногах. Это был мир Тим-Дин – команды Дина, – лучше и быть не могло.
Пока меня чуть не переехал автофургон.
– Берегись, сумасшедший! Смотри, куда бежишь! – заорал водитель в окно.
Но я был на пешеходном переходе, поэтому просто улыбнулся и помахал ему, совершенно не способный разозлиться. Уровень эндорфинов в моей крови был слишком высок, чтобы раздражаться из-за таких мелочей, как грузовик, который чуть меня не сбил.
Было около трех часов дня, и солнце ярко светило, стоя почти в зените. Маршрут петлял по улочкам в центре Санта-Крус. Несколько прохожих и посетителей магазинов махали руками в знак поддержки, но большинство понятия не имели, что идет какой-то пробег. Как же смешно я должен был выглядеть – полумертвый, блестящий от пота, похожий на Фидиппида, настоящего греческого бегуна на длинные дистанции, который старался доставить новости о победе на Марафонской равнине в Афины. Только мы были сейчас не в Древней Греции, а в торговом районе Санта-Крус.
До конца пути оставались чуть меньше двух с половиной километров, когда дорога перетекла в многолюдную пешеходную дорожку, идущую вдоль пляжа. Здесь было полно отдыхающих, туристов и тех, кто гулял с собаками. В этот момент я прорвался гораздо дальше состояния «эйфория бегуна» и беззаботно плыл вперед, как звезда на залитой солнцем сцене, полностью невесомый от шеи и ниже. Непонятно, как такое возможно, чтобы человек, пробежавший почти триста двадцать километров, совсем не испытывал боли.
За полтора километра до финиша сердце начало колотиться как бешеное, но теперь от радости, а не от чрезмерной нагрузки. Меня переполнял восторг, и я понесся во весь опор.
Тротуар шел вдоль крутого берега параллельно пляжу и чуть выше него. Я разглядел вдалеке американские горки в парке аттракционов в Санта-Крус – это был конец маршрута. Я рвался к финишу, петляя между серферами с их досками и мячами для пляжного волейбола, улетевшими с площадки. Люди гикали и улюлюкали, когда я проносился мимо, но их лица виделись мне как размытые улыбающиеся пятна.
Американские горки приближались, я держал курс на них. По пляжу вдоль тротуара до самого финиша, оставив только узкий проход, выстроилась толпа болельщиков. Другие участники молча внимательно осматривали меня, когда я пробегал, и казалось, они не знают, что можно сказать человеку, который бежал два дня без перерыва.
– Как насчет аплодисментов? – сказал я, поддразнивая толпу. – Я только что прибежал из Калистоги.
И тут все натурально сошли с ума.
Когда я пробегал последний отрезок пляжа, ко мне присоединились моя семья и Гайлорд, и мы все вместе – прямо как я и хотел – пересекли финишную черту одной командой. Если бы меня видела моя сестра, я точно знаю, она бы улыбалась. Счастливее момента я и представить себе не мог.
Пробежка, которая началась в долине Напа сорок шесть часов и семнадцать минут назад, закончилась исполнением мечты. Чудесным образом я пробежал последнюю милю меньше чем за шесть минут – такую скорость мне очень сложно развить даже в более свежем состоянии. Я гордо стоял на финише и, что удивительно, даже не запыхался.
С Либби Вуд на финише
И посреди этого столпотворения мне протянули ребенка. Девочка смотрела на меня большими карими глазками и лучезарно улыбалась. Я тут же узнал Либби Вуд. Ее мама передала мне малышку на руки, и я стал качать хрупкое тельце. Врачи говорили, что она умирала, а я увидел в ней жизнь.
– Мы так благодарны за то, что вы сделали, – сказала мама Либби.
– Я так счастлив, что мы встретились здесь, это просто чудесно.
– Тим-Дин, – обратилась ко мне журналистка, – можно я попрошу вас развернуться лицом к камере?
Щелканье и блики вспышек пугали Либби, она крутилась и вырывалась из моих рук с невероятной силой.
– Она будет бегать, – объявил я, стараясь держать ее так, чтобы она могла шевелиться.
Кто-то надел мне на шею медаль, и нас продолжали фотографировать. Затем посыпались вопросы.
Вопрос: «Вы спали?»
Ответ: «Только раз, но я не особо отдохнул». (Я не стал говорить, что в это время я продолжал бежать.)
Вопрос: «Что вы ели?»
Ответ: «Все, до чего смог дотянуться».
Вопрос: «Куда вы ходили в туалет?»
Ответ: «В кусты. Я выбирал сухие, которым нужен был полив».
Вопрос: «Что помогало вам продолжать бежать?»
Ответ: «Вот эта маленькая будущая бегунья».
Я поднял Либби, она улыбалась, но продолжала пинаться. Народ засмеялся.
У Либби, как и у меня, была прекрасная семья, которая поддерживала ее на всем ее сложном пути. Все приехали в Санта-Крус: тети, дяди, бабушки и дедушка, – и мы всей толпой праздновали и веселились весь остаток дня и кричали как сумасшедшие, когда к финишу приходили участники других команд. Мы с родителями Либби пообещали друг другу встретиться здесь же через год. Давая обещание, мы искренне надеялись, что Либби сможет. Но, к сожалению, обстоятельства не позволили.
Когда солнце начало садиться и толпа постепенно расходилась, Александрия взяла меня за руку и сказала:
– Пап, теперь мы можем идти?
– Конечно, можем, дорогая.
Я был потный, грязный, давным-давно падал от усталости и мечтал только о ванной и кровати.
Затем она радостно заявила:
– Смотри, что у нас есть!
Она сжимала в руке целую стопку билетов в парк аттракционов.
Мои ноги после двухсотмильного пробега
– Где ты их взяла?
– Нам их дал доктор Шапиро.
– Ах, этот доктор Шапиро, – пробормотал я еле слышно, – что за человек.
– Что, пап?
– Я говорю… Эти американские горки – отличная идея! – Я повернулся к Джули. – Эй, мам, пойдешь с нами?
– Ты шутишь? – ответила она. – Я пойду в автодом спать.
– Где родители?
– Они спят в автодоме.
– Гайлорд?
– Он спит в автодоме.
– Ладно, дети, – оживился я, – кто последний добежит до американских горок, тот сидит сзади!
И мы втроем припустили в парк, размахивая билетами. Терять время на отдых было некогда. Один пробег на выносливость только что закончился, второй – только что начался. Как же мне это нравилось! Разве можно себе представить лучший способ провести вечер воскресенья? Это лучшее завершение таких великолепных выходных. Я – озверевший от усталости, хромающий – исключительно на адреналине бежал от одного приключения к другому, и я был самым счастливым человеком на свете.
В 7:45 на следующий день я уже сидел у себя в офисе и готовился к еженедельному совещанию в восемь утра. В моей походке была легкость, хотя в то утро я только с третьей попытки смог вытащить свое измочаленное тело из машины. К счастью, все офисы нашей компании находились на первом этаже; подняться по ступенькам мне было бы адски трудно. Чтобы полностью восстановиться после того пробега, мне понадобилось несколько месяцев, но это была приятная боль.
Тогда я работал в отделе маркетинга компании, выпускающей программное обеспечение. Ко мне подошел Рон из исследовательского отдела.
– Можешь помочь мне передвинуть столы? Ко мне в девять придет клиент.
– Конечно. – Я поднялся из-за стола, оперевшись на руки.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Ага, просто немного больно.
– Понедельник – день тяжелый?
– Можно и так сказать.
На работе следующим утром
– В мяч играл? Я пару недель назад сорвал поясницу во время игры.
– На самом деле я бегал.
– А я никак, врач запретил мне бегать, опасно для здоровья.
– Согласен. И мне тоже. Но я бросать не собираюсь.
– Как хочешь, каждому свое, – пожал он плечами.
Мы передвинули столы, и я похромал к своему. Пятнадцать минут славы были вчерашним воспоминанием. Сегодня я снова стал Дином, который сидит в кабинете дальше по коридору, вторая дверь налево. Я чувствовал триумф, пробежав такое расстояние, но речь о больших деньгах не шла. От своей основной работы я не собирался отказываться в ближайшее время.
Счастье нельзя измерить в деньгах. Моя работа давала мне возможность платить по счетам, а бег – это страсть, сильная страсть. Когда я, прихрамывая, шел на еженедельное совещание, измотанный, умирающий от жажды, практически мертвый, я чувствовал себя полностью удовлетворенным. Большего я не мог и желать.