Пакеты для Джейн и Элизабет теперь приходили почти ежедневно. Забирать их с почты поручили Полли и Саре, и, если удавалось, они ходили вдвоем. То были приятные, неспешные прогулки, девушки по пути любовались туманом, лежавшим в низинах, и тем, как ветер гонял осенние листья.

Часто в посылках оказывались ткани для приданого невестам – прекрасный шелк, муслин и бархат, выписанные их матерью из Лондона. Две новые шляпки в нарядных коробках пришли от миссис Гардинер, заказавшей их, очевидно, у лондонской модистки. Впрочем, одна небольшая квадратная коробка, адресованная мисс Элизабет, прибыла прямо из Ноттингема. Оберточная бумага была вмиг сорвана, нетерпеливые пальцы подняли картонную крышку. Внутри лежала прелестная вуаль для шляпки из шелкового кружева с изящными фестонами по краю. Рисунок изображал падающие листья.

– От мистера Дарси, – сказала Элизабет.

Вуаль следовало тотчас же примерить, дело не терпело отлагательств. Тонкая папиросная бумага полетела на пол. Положив шляпку на кровать, Сара закрепила сверху кружево.

– А тяжелая-то какая, – заметила Сара, поднимая шляпку с вуалью и придерживая рукой ленты завязок.

– Добротная вещь легкой и не может быть.

Сара надела шляпку на Элизабет, опустила вуаль и расправила складки. Элизабет застыла.

– Очень красиво.

– Мистер Дарси очень щедр, – сказала Элизабет.

– Да, в самом деле.

Элизабет под вуалью показалась Саре чужой, далекой и холодной как лед. Должно быть, барышня и сама почувствовала то же, увидев свое отражение в зеркале – она выпрямилась и начала, комкая, приподнимать вуаль, но тут же прекратила, испугавшись, что изомнет кружева.

– Ты мне поможешь? Сними, пожалуйста. – Элизабет положила руки на колени, словно обещая ничего не трогать. – Я боюсь испортить.

– Сейчас-сейчас.

Перебросив завязки через руку, Сара бережно приподняла шляпку. Элизабет сидела смирно, не шевелясь.

– Как ты думаешь, Сара, каково это – выйти замуж?

Сарины глаза встретились в зеркале с глазами Элизабет. Увидела она и собственное отражение: вот она стоит за спиной молодой хозяйки, одной огрубевшей рукой касаясь хрупкого плеча, другой придерживая ленты и шляпку. Платье на ней мышиного цвета, волосы – их не помешало бы вымыть – торчат из-под чепца.

– С позволения сказать, это, должно быть, очень приятно.

Элизабет кивнула, и от этого движения шелковистые локоны рассыпались по плечам.

Поговаривали, что мистер Дарси женится на неровне. Но Сара никак не могла с этим согласиться. Здесь одно другому точно соответствовало, сходилось, как у аккуратного хозяина сходятся цифры в конторской книге: его богатство, недвижимость и положение с лихвой возмещались очарованием и прелестью Элизабет. Если взглянуть на дело под таким углом, становится ясно, что он ничем не поступается, беря ее в жены. И неудивительно, что у самой Сары никого нет.

– Я представляю себе, как выйду замуж и стану жить там, в Пемберли, но как-то обрывочно, отдельными картинками, – призналась Элизабет. – Рождество могу вообразить. Еще вижу, пожалуй, как милая Джейн с мистером Бингли приезжают к нам в гости весной. И представляю себя за фортепиано рядом с его сестрой.

– Это и вправду приятно.

– Но вот чего я вообразить не могу, о чем вообще не имею представления, как такое возможно: день за днем и изо дня в день только он и я. Из-за этого я чувствую себя неуверенно… и даже немного… нервничаю.

Мягкие пальцы Элизабет коснулись Сариных рыжих волос.

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

– Как, мисс?

– В Пемберли. Я хочу взять тебя с собой. Ты ведь согласна, правда?

– Не знаю, я…

Элизабет торопливо перебила:

– Видишь ли, мне непременно понадобится там частица родного дома. Это послужит таким утешением! Мистер Дарси не возражает, а мама говорит, что, когда мы с Джейн выйдем замуж, ты ей больше не потребуешься.

Сара положила шляпку на кровать и распустила тесемки, освобождая тончайшие складочки кружева. Дело, по всей видимости, было уже решено.

– Обязанности у тебя будут не так обременительны, как здесь: в Пемберли довольно слуг. Тебе не придется таскать ведра и разжигать очаг. И штопать чулки ты там не будешь. Во всяком случае, не для всего семейства. Разве что собственные, да еще, возможно, мои.

Сара сложила вуаль и стала укладывать на место, в коробку.

– Ты боишься, что станешь тосковать по своим друзьям. Разумеется, ты ведь к ним привязана. Но миссис Рейнольдс, экономка в Пемберли, очень мила – о, ты непременно ей понравишься. Она будет с тобой добра, особенно когда поймет, какая ты прилежная, добрая и воспитанная девушка. А ты немного посмотришь мир, ты же не станешь отрицать, что всегда этого хотела.

Вуаль легла на дно коробки ровно, как стопка неисписанной бумаги. Сара закрыла ее крышкой.

– Ну так что, ты согласна? Условились?

Сара отвернулась к туалетному столику. Хозяйка в ожидании ответа не отводила глаз от ее отражения в зеркале. Сара кивнула.

– О, я рада! Тебе там понравится, я уверена, понравится.

Сара уложила на место локоны Элизабет и привела прическу в порядок. Барышня просияла, но улыбка вскоре угасла, и Элизабет погрузилась в раздумья. Видно, не такое уж это простое дело – быть совершенно счастливой. А может, человеку даже страшно жить в таком состоянии, понимая, что предел мечтаний достигнут.

На кухне было пролито немало слез, когда Сара сообщила новость. Даже мистер Хилл шумно прокашлялся и отвернулся, притворившись, будто целиком поглощен отколупыванием наплывов воска с подсвечника. Разумеется, они обсуждали свое будущее, знали, что рано или поздно это случится – их распустят, – и все же оказались не готовы, когда это время настало.

– Если вы что-то узнаете, – попросила Сара, – получите хоть словцо от него… если он воротится…

– Я тотчас же тебе напишу.

– И еще Полли – присматривайте за ней. Следите, чтобы у нее оставалось время на учебу. И на игры с местными ребятишками.

Миссис Хилл кивнула, стараясь не заплакать.

– Она же еще совсем маленькая, – продолжала Сара.

– Знаю.

– И совсем еще дурочка. Эй! – Сара подхватила Полли, прижала и уткнулась лицом ей в плечо. – Ты такая красотка, так бы тебя и съела!

– Не надо, – буркнула Полли и утерла глаза ладошкой. – Ты смотри, пиши мне из Пемберли. Я буквы-то уже хорошо разбираю, сама знаешь.