Глава 14

Он в Черной Шерсти — Майкл был в этом уверен. Он уже некоторое время находился в гуще темной непроницаемой туманности, направляясь к ее скрытому от глаз сердцу. К дому.

Когда-то Майкл точно представлял себе, чем именно займется, когда попадет домой. Что будет делать и в каком порядке — но где теперь этот четкий план?

В то время, как часть его сознания беспокоилась по поводу этих вопросов, Майкл прокладывал свой-«Ланселота» путь во внутренние глубины мрака Черной шерсти. Он уже нисколько не боялся, что заблудится, — Ланс не даст ему пропасть, где бы он ни находился. К настоящему времени Майкл научился по образцам материи и потокам излучения, пронизывающим туманности, определять их размер, направление движения и кратчайший путь к цели. У него крепло убеждение, что в середине этой туманности находится огромное пустое пространство, омываемое лучами одинокой звезды.

Интересно, открыта ли до сих пор Горловина, через которую в свое время он в составе могучего флота покидал родную систему? Майкл этого не знал, да и не хотел знать. Для того чтобы проникнуть сквозь туманность, Горловина ему не требовалась, поэтому он не стал терять время, отыскивая ее в непроницаемом черном лабиринте. Спокойное скольжение между молекулами газа и пылинками, затем микроскачок там, где это возможно, и снова скольжение в тех местах, где материя становилась слишком плотной. Задумываясь о том, что он делает, не больше, чем во время ходьбы, Майкл со скоростью, значительно превышающей ту, которую мог бы развить в этом тесном пространстве любой космический корабль, спускался к центру Черной шерсти.

Он с минуты на минуту ожидал увидеть впереди первые проблески света, и наконец они появились. И тут же, прежде чем Майкл успел внутренне подготовиться, показалось солнце, освещавшее его детские годы, парящее среди практически идеального мрака, — одинокий бриллиант, уложенный на черном бархате. Сбоку от светила блестела крошечная искорка, которая и должна была быть Альпином.

Майкл решил, что если он немного подождет и проследит за небольшим сегментом орбиты планеты, то без труда определит, какое сейчас дома время года. Однако нельзя терять ни минуты; надо поторопиться…

…и тут Майкл вспомнил, что именно собирался сделать первым делом по прибытии домой. Разумеется, сначала он обнимет родителей. Затем — правда, сейчас он уже не мог понять, почему раньше это казалось таким важным, — он собирался забраться в свою кровать и выспаться.

У него мелькнула мысль, поместится ли он сейчас в этой кровати. Да, он по-прежнему чувствует себя очень уставшим. Но, если быть честным, спать ему больше не хочется. И уже давно.

Майкл вдруг поймал себя на том, что не может вспомнить, как выглядит его мать, и ему показалось, что его сердце стиснули ледяные пальцы. Но нет, практически сразу же у него перед глазами появился отчетливый портрет…

Когда он попадет домой, первым делом ему обязательно надо будет измениться — в этом нет сомнений. Лансу придется хорошенько потрудиться. Тот, каким Майкл является сейчас, — просто не подойдет для дома. Но он тотчас же с облегчением напомнил себе, что Ланс сможет изменить его. Изменения, гормоны, Тупелов… как давно он даже не вспоминал о Тупелове.

Внезапно у него пропало всякое желание смотреть на Альпин. Майклу потребовалось некоторое время на то, чтобы вспомнить, как закрыть глаза, но когда ему удалось сделать это, темнота принесла успокоение. Что дальше? Разумеется, попасть домой. Однако что-то его сдерживало; Майкл приближался к Альпину далеко не с той скоростью, на которую был способен.

Наконец перед его мысленным взором отчетливо появилось лицо матери. Теперь у него не оставалось другого выбора, кроме как двигаться вперед.

В последнее время Майкл, когда его начинала беспокоить какая-нибудь мысль, повадился чесать невидимый подбородок незримым пальцем. И сейчас он ощутил на подбородке — ну, в общем, щетину. Тупелов, гормоны, изменения…

Так или иначе, а куда еще ему податься? Солнце становилось все ярче, Альпин, одиноко кружащий по орбите среди черного бархата, все ближе и ближе. Однако… Майкл снова почувствовал: что-то не в порядке. Такое же предчувствие возникло у него, когда он увидел базу берсеркеров и Ядро… И вот теперь снова то же ощущение.

В верхних слоях атмосферы Альпина что-то случилось. Огромная одинокая туча безжизненной непроницаемой оболочкой из водяных паров и пыли светилась в лучах солнца на дневной стороне планеты. Температура атмосферы была гораздо выше нормальной. Все научно-фантастические книги сходились на том, что, если похожая на Землю планета внезапно становится такой, это означает только одно…

Если требовалось еще какое-то подтверждение, достаточно было приглядеться внимательнее: мощная система оборонительных спутников полностью исчезла.

Майкл подумал — точнее, попытался подумать — о родителях. Его мысли были в полном смятении. Да, сейчас он отчетливо вспомнил, что его отец собирался отправиться в Солнечную систему, присоединиться к матери. Ее же вообще здесь не было.

Майкл, растерянно перемещаясь по орбите вокруг Альпина, оказался над неосвещенной стороной планеты. Он стал изучать эфир, и через некоторое время различил первый радиоголос. Это была не человеческая речь; за очень короткий промежуток времени передатчик выдал огромное количество закодированных цифр. Это так напомнило Майклу голоса стаи врагов, преследовавших его над безжизненной поверхностью Миранды, когда он был еще маленьким мальчиком, объятым страхом.

Он находился на пути движения Альпина по орбите вокруг Солнца, и надвигающаяся планета обдала его ядовитым дыханием своей отравленной атмосферы. Успел ли его отец улететь отсюда вовремя? Прилетела ли на Альпин мать? Судя по всему, на планете уничтожено все живое. Перехваченное радиосообщение говорило о том, что после ухода смертоносного берсер-керского флота в системе остались машины, задачей которых было проследить, чтобы на Альпине погибли все до последнего микроорганизмы и бактерии. Однако их локаторы еще не обнаружили одинокого пришельца.

Используя органы чувств Ланса, Майкл попытался проникнуть сквозь кипящие раскаленные тучи. Под ними он смог различить пустынные равнины, но никаких следов морей. Ничего, указывающего на то, что берсеркеры выполнили свою задачу не до конца.

— Майкл!

Над поверхностью уничтоженного мира на низкой орбите появился искусственный спутник. Он летел навстречу Майклу, и именно от него донесся радиоголос, произнесший его имя. Это был хорошо знакомый, ничуть не изменившийся голос — не голос Тупелова, другой.

— Майкл!

Зависнув неподвижно относительно движущейся по орбите планеты, Майкл ждал, изменит ли спутник свой курс.

Включив небольшой маневровый двигатель, берсеркер покинул свободную орбиту и, начав замедляться, в конце концов остановился в десяти метрах от Майкла. Это сферическое устройство имело в диаметре также метров десять. Майкл увидел свое отражение в блестящей металлической поверхности: зависшая в космическом пространстве фигура из живого огня с длинным хвостом. Его тело казалось одной сияющей массой, в которой с трудом можно было разобрать волокна мышечной ткани.

— Майкл, я твой друг.

— Откуда ты меня знаешь?

— Твое появление здесь было предсказано с математической точностью.

Майкл готов был поклясться: это голос Координатора. Координатора, вопреки всему каким-то образом обнаруженного на борту погибающего доброжилского корабля и спасенного, и теперь содержимое его электронной памяти было установлено на новом компьютере. Значит, эта память до сих пор имеет очень важное значение для берсеркеров.

— Майкл, поднимайся на борт моего корабля.

Только теперь Майкл обратил внимание на то поразительное обстоятельство, что спутник действительно был оснащен шлюзовой камерой, способной свободно принять человека. Осуществленный «Ланселотом» предварительный анализ сообщил, что на борту корабля имеется теплая просторная каюта, уже сейчас заполненная пригодным для дыхания воздухом.

— Поднимайся на борт корабля, — повторила машина, — и мы продолжим разговор. Я доставлю тебя туда, где ты получишь всю необходимую помощь.

— Мне не нужна… — Его собственный голос, не использовавшийся столько времени, напугал Майкла сиплым ревом. Ему пришлось приложить все силы, чтобы говорить нормально. — Мне не нужна помощь.

— Но ты сначала поднимись на борт корабля, здесь мы и поговорим. Я обладаю информацией, которую ты хочешь узнать.

— Мой отец? — Майкл махнул рукой, указывая на затянутую тучами планету, и в стальной поверхности безликой машины отразилась мелькнувшая молния. — Что с ним?

— Поднимись на борт, и мы поговорим.

— Сикст Джейлинкс. Где он?

— Сикст Джейлинкс находится в полной безопасности. Его забрали из этого мира до того, как он был очищен от жизни. Теперь Сикст Джейлинкс находится под заботой Директоров и ждет твоего возвращения.

— А моя мать, что с ней?

— Поднимись на борт, и мы поможем тебе найти ее.

— Лжец!

Радиоэхо крика раскатистыми отголосками отразилось от безжизненных туч внизу.

— Я был оставлен здесь, чтобы дождаться тебя и помочь найти дорогу.

— Ты лжешь.

Впрочем, возможно, машина говорит правду или хотя бы частичную правду. Быть может, каюта на борту спутника предназначена вовсе не для доброжилов. Майкл наконец понял, что каким-то образом спасенная память Координатора была скопирована и размещена в электронном мозгу сотен и тысяч берсеркеров, разбросанных по всей Вселенной. Теперь каждая такая машина в дополнение к тем функциям, на которые была запрограммирована, стала полноценным Координатором. Стоит только появиться Майклу или каким-либо данным о Майкле, — и любая из них справится с этой ситуацией так, как того хотят Директора.

— Куда вы забрали Сикста Джейлинкса? — гневно спросил Майкл. — И что стало с Кармен Джейлинкс, с Элли Темешвар и Фрэнком Маркусом? Кто из этих людей еще жив и где они находятся?

— Мне известно лишь то, что Сикст Джейлинкс жив. И, как мне было сказано, за ним обеспечен надлежащий уход. Он сейчас у Директоров; они где-то поблизости от Ядра. Моя программа не позволяет ответить более точно. Поднимись на борт корабля, и мы поговорим подробнее.

Физическое тело, вмещавшее в настоящий момент мозг Координатора, было создано для различных целей. Для движения по орбите, для установления в ограниченном объеме связи, для размещения на борту доброжилов или, по желанию, пленников, для наблюдения за уничтоженной планетой и при необходимости для начинения ее дополнительной смертью. Но для настоящего боя берсеркер не был приспособлен. Когда Майкл неторопливо протянул к нему руку, машина успела просчитать, что означает это движение, и выпустила, как она надеялась, смертоносный заряд энергии. Но правая рука Майкла-Ланса проникла сквозь слабую защиту туда, куда захотел Майкл. Он зажал в кулак Ланса нечто меньшее, чем материя. Это произошло прежде, чем берсеркер успел послать саморазрушающие сигналы, стирающие содержимое его памяти.

Ланс присосался к источникам энергии спутника, подобно новому живому существу, омываемому электронной кровью, набираясь сил от своей жертвы. Затем Майкл, внимательно изучив мозг Координатора, ловко и осторожно вскрыл некоторые его части. Теперь ему стала доступна вся память берсеркера.

Исследовав ее содержимое, он выяснил все, что мог, а затем, сжав то, что осталось от спутника, в кулак, швырнул в затянутую тучами планету, и в отравленной безжизненной атмосфере на миг сверкнул яркий метеор. Космический эфир наполнился радиоголосами других берсеркеров.

Майкл Джейлинкс, медленно облетая то, что когда-то было его домом, пытался постичь, что только что узнал.

Несмотря на происшедшие с ним перемены, он по-прежнему Майкл Джейлинкс. Уничтожив всех до одного берсеркеров, остающихся в системе Альпина, он отправится на поиски своего отца.