Глава 11

В какой-то момент путешествия — и вся суть этой неприятности заключалась именно в том, что Майкл не мог сказать, когда конкретно, — он обнаружил, что, по крайней мере на сознательном уровне, потерял счет времени. У него не осталось четкого представления о том, как давно его захватили в плен.

Майкл пришел к выводу, что ему повезло, ибо это, похоже, было единственным психологическим последствием всего того, что с ним случилось.

Женщина по имени Элли, с которой Майкл вел частые, но все еще смущенные беседы, подтвердила, что, по всей видимости, действительно является его родной матерью. Почему-то они не стали слишком долго говорить на эту тему — точнее, они вообще ни о чем не говорили особенно долго. Помимо свиданий с матерью, контакты Майкла с людьми были сведены до минимума. За ним постоянно присматривали один или два робота, но большую часть времени он проводил в одиночестве в отведенной ему небольшой каюте. Довольно часто его выводили в имеющийся на борту корабля крохотный спортивный зал, где мальчик, выполняя распоряжения машин, занимался с эспандером, гирями, на велотренажере и беговой дорожке. После этого его снова приводили в капитанскую рубку, где с ним вел долгие разговоры Координатор. Иногда Элли занималась вместе с Майклом в тренажерном зале, но при беседах в рубке она никогда не присутствовала. Временами разговоры с Координатором проходили при доброжилах, робко державшихся в стороне и всем своим видом показывавших, что они предпочли бы находиться в любом другом месте. Добровольные прислужники машин по большей части молчали, с готовностью предоставляя право вести разговор своему господину и повелителю. Обычно при этих разговорах присутствовал мужчина по имени Сталь, в облике которого было что-то металлическое, иногда к нему присоединялась полная молодая женщина, чье имя Майкл не знал. Лишь изредка в беседах участвовала худая женщина с восточными чертами лица. Один раз Майкл услышал, как Сталь назвал ее Хоси.

Изредка? Сколько бесед с Координатором у него было, если любое число раз, отличное от одного, можно назвать «изредка»? Майкл не помнил. Он потерял власть над временем.

Возможно, это происходило от того, что берсеркер гипнотизировал его или одурманивал с помощью каких-то наркотиков? Обдумав это предположение, Майкл пришел к выводу, что оно не соответствует действительности. Координатор должен обращаться с ним как можно бережнее, по возможности сохранив его таким, каким он был до захвата в плен, чтобы доставить его Директорам, где мальчику предстоит долгая счастливая жизнь. Майкл также рассудил, что беседы, которые ведет с ним машина, направлены скорее на то, чтобы поддержать в нормальной форме его психическое состояние, и вряд ли являются серьезной попыткой обратить его в доброжила.

— Расскажите мне историю, — попробовал Майкл однажды, когда в рубке, кроме них с Координатором, никого не было.

— Какой сюжет должен быть у этой истории?

— Доброжилы.

После длившейся несколько секунд паузы машина начала рассказ. Она принялась описывать ужасы и мучения, которые пришлось перенести людям, попавшим в руки зложитей, чтобы помочь берсеркерам уничтожить огромное количество других людей.

— Все, не хочу больше слушать, — решительно оборвал Координатора Майкл.

Машина остановилась на середине предложения и не сразу продолжила дальнейший разговор.

Когда мальчик в следующий раз был вызван в рубку, он застал там вместе с Координатором Сталя.

— Расскажи Майклу, как хорошо быть доброжилом, — приказала машина своему живому прислужнику.

— С радостью.

Сталь помолчал некоторое время, словно человек, собирающийся с мыслями. Но Майклу показалось, что эта пауза, как и последовавший рассказ, была тщательно отрепетирована.

— Единственным благом жизни является то, — начал Сталь, — что она служит делу смерти.

— Почему смерть является благом? — прервал его Майкл.

Сталь выразил недоумение, показывая всем своим внешним видом: «Если ты сам этого не понимаешь, я вряд ли смогу тебе помочь». Наконец он заговорил:

— Юный сэр, если вы познакомитесь с жизнью поближе, этот вопрос отпадет сам собой.

— Вы близко знакомы со смертью?

— Смерть является целью, к которой мы стремимся, это дар обретения вечного спокойствия. Смерть…

— Но ведь вы же еще живы. Как и те две женщины.

Белокурый мужчина снисходительно посмотрел на мальчика:

— Мы нужны здесь во имя великого дела. Нам пока отказано в успокоении.

— Координатор, — посмотрел на машину Майкл, — этот человек действительно хочет умереть?

Где-то в рубке какое-то электронное устройство издало едва уловимую мелодичную трель; в остальном в помещении царила полная тишина.

— Да, хочу, — спокойно ответил Сталь. — Понимаете, Майкл? И вы тоже нужны здесь. Даже очень долгая жизнь может быть благом, если она посвящена служению правому делу; жизнь тоже по-своему приносит удовлетворение.

Его взор на мгновение подернулся едва заметной рябью, и Майклу показалось, что Сталь ему подмигнул.

— Координатор? — на середине этого слова голос мальчика стал таким жестким, что, казалось, он вот-вот треснет. — Если этот человек хочет умереть, убейте его прямо сейчас. Я буду рад видеть, как он умрет. Мне так будет спокойнее.

Светловолосый мужчина дернулся было к Майклу, но, подобно сломавшемуся роботу, застыл на середине движения. Непроницаемая маска на миг спала с его лица, смытая волной страха, и Сталю пришлось приложить все силы, чтобы взять себя в руки.

— Майкл, маловероятно, — заметил Координатор, — чтобы тебе когда-либо прежде доводилось отдавать распоряжение об уничтожении живой единицы. Поэтому мои расчеты показывают, что такое действие не окажет положительного влияния на твое спокойствие. Следовательно, твой приказ в настоящий момент не будет выполнен.

На этом разговор был окончен, и Майкл долго не встречался со Станем.

Еще до этого происшествия Майклу почти не приходилось видеть Элли и доброжилов в одном помещении. Должно быть, машины по какой-то причине старались держать их порознь. Элли, подобно Майклу, имела ограниченную возможность перемещаться по кораблю, и, как и мальчика, ее всюду сопровождал по крайней мере один робот. Ни она, ни он не имели никаких шансов попытаться захватить спасательную шлюпку или, проникнув в рубку, отключить системы управления кораблем.

По обоюдному молчаливому согласию разговоры Майкла с Элли всегда проходили сдержанно, словно существовала постоянная угроза, что Координатор с помощью какого-либо устройства их подслушивает. Помимо ограничения свободы, пленники не испытывали никаких особых неудобств. Но Элли, по крайней мере внешне, сильно сдала. Она похудела так, что серая ряса свободно болталась на ней. Однако молодая женщина, по-видимому, не обращала на это никакого внимания.

— Ты-то как держишься? — спросила она однажды Майкла и, взяв за подбородок, повернула его лицом к свету.

При этом движении машины-охранники подались вперед, готовые пресечь всякую попытку задушить ценнейшую добычу Координатора.

— Да ничего, — бодро ответил мальчик. И это действительно была правда; Майкл не знал, как и почему, но он и вправду чувствовал себя в полном порядке. — Знаешь, я, похоже, расту. Костюм жмет.

Оранжевый спортивный костюм, который он периодически пропускал через имеющуюся в его каюте мини-прачечную, по-прежнему оставался единственной одеждой Майкла.

— Да, кажется, ты прав. — Судя по голосу, Элли тоже весьма смутно представляла себе ход времени. Она как-то странно взглянула на сына. — Но твои волосы стали короче.

— Их подстригла машина… — Майкл о чем-то задумался, а потом спросил: — Элли, если ты действительно моя мать…

— Да?

— В таком случае кто мой отец?

Майкл решил, машинам уже удалось выбить из молодой женщины это признание, и теперь уже неважно, услышат ли они еще раз ответ на этот вопрос.

Но тотчас же послышался предостерегающий голос Координатора, заговорившего через одного из роботов.

— Не отвечайте на этот вопрос.

Элли, устало отвернувшись, промолчала.

Майкл поднял взгляд вверх.

— Почему мне нельзя это знать?

— Только в будущем можно что-либо изменить. Прошлое нам неподвластно.

Через несколько часов — или, быть может, через несколько дней? — когда Майкл был один у себя в каюте, один из роботов принес ему новую одежду, судя по всему, только что изготовленную на борту корабля. Это была миниатюрная копия наряда Сталя, включающая даже металлические с виду ботинки. Обычно на борту корабля не носили никакой обуви, но тут… Майкл подумал было отказаться от одежды, но вдруг его осенила новая мысль.

Быстро облачившись в свободную рубаху и шорты серебристо-стального цвета, он, схватив в охапку свой старый оранжевый спортивный костюм и отвергнутые ботинки, беспрепятственно вышел из каюты. В сопровождении неотступно следующего за ним металлического охранника Майкл прошел по коридору и попал в рубку.

— Вот, — постарался как можно небрежнее произнести он. — Мне это не нужно.

С этими словами он одновременно швырнул ботинки под консоль, на которую взгромоздился Координатор, а спортивный костюм на капитанское кресло. На этом кресле по-прежнему лежал «Ланселот», переливаясь соединенными без швов тканями переплетенных силовых полей.

Ботинки с глухим стуком упали на палубу, костюм опустился в заботливо протянутую руку робота.

За время, проведенное на борту корабля, Майкл успел многое узнать. С помощью физической силы ему с Координатором не справиться; единственный шанс — попытаться проникнуть в то, что происходит в его электронном мозгу.

«Мы — люди. Как только речь заходит о соревновании с машинами, мы — бесспорные победители. И мы победим в этой войне. Заруби это себе на носу!»

«Но сперва, Фрэнк, я должен много чему выучиться».

— Тебе не хотелось бы снова надеть «Ланселот»? — вдруг спросил Майкла Координатор.

— А разве вы мне позволите?

Теперь он обязательно задаст еще один вопрос.

— Пока нет. Я не имею соответствующих полномочий. Возможно, такое разрешение дадут Директора. О чем ты думал, впервые примеряя «Ланселот»?

Один раз машина уже спрашивала его об этом — кажется, давным-давно. Что он тогда ей ответил?

— Я вспомнил, как играл в школьном спектакле.

После этого Майклу пришлось объяснить вкратце, что такое спектакль. Мальчик послушно дал соответствующие разъяснения, хотя он и был уверен, что не сказал ничего такого, о чем берсеркеру не было бы известно.

— И какая у тебя была роль?

— Я играл Оберона.

— Ты воплощал на сцене роль пятого из крупных спутников Урана?

— Нет, я играл одного… человека. Полагаю, именно в честь него был назван спутник. Это была вымышленная история. Плод воображения. Так вот, в пьесе я носил одежду, несколько напоминающую то, как выглядит «Ланселот». Конечно, это простое совпадение.

— Что такое совпадение? — спросил Координатор.

— Ответ вам, должно быть, известен лучше, чем мне, — резонно заметил Майкл. — Почему вы постоянно задаете мне вопросы, ответы на которые знаете?

— Насколько тебе известно, я стараюсь сделать так, чтобы твой мозг сильно не изменился за то время, что ты находишься у меня на попечении. Поэтому я проверяю твои ответы. Итак, повтори, что такое совпадение?

«Кажется, ты начинаешь проигрывать, — подумал Майкл. — Мой мозг не может не меняться, даже если бы я этого очень хотел».

— По-моему, — вслух произнес он, — совпадение — это когда что-то происходит одновременно без каких-либо причин.

— Вымышленное существо Ланселот было в той же пьесе, что и Оберон?

— Нет, Ланселот совершенно из другой истории. К тому же он никогда не носил такую одежду…

— Здесь не будет никаких спектаклей.

— Я не предполагал, что…

— Приблизительно через пятьдесят пять стандартных минут этот корабль пристыкуется к станции, где тебя подробно исследуют. Затем через несколько стандартных часов наш полет возобновится. Мы будем находиться на борту другого корабля, более просторного и удобного, и нас будет охранять сильное сопровождение.

Десяток замыслов, менее осязаемых, чем тончайшая паутина полей «Ланселота», были разом уничтожены всего несколькими словами. Этого Майкл не мог предвидеть. Возможно, нашлись бы и другие причины, помешавшие ему осуществить план, а может быть, и не нашлись бы, но такого оборота событий Майкл просто не предусмотрел. Однако в нем нет ничего выходящего за рамки здравого смысла; у берсеркеров есть свои базы, как они есть у людей. И почему бы на первой базе, мимо которой пролегает маршрут полета, не оказаться машинам, готовым учинить пленнику допрос с пристрастием?

Но вслух Майкл сказал:

— А Элли? Что будет с ней?

— Ты хочешь, чтобы твоя мать продолжила путешествие вместе с тобой?

У мальчика не возникло сомнений, что произойдет с Элли, если он ответит «нет»; не так очевидно было, будет ли ей лучше, если уговорить берсеркера взять ее с собой.

— Да, — наконец ответил он. — Что это за станция, к которой мы должны пристыковаться?

— Я открою иллюминатор, и ты сможешь увидеть ее, когда мы будем к ней приближаться.

Если бы Майкл попросил открыть иллюминатор стандартный день или стандартный месяц назад, выполнила ли бы машина его желание? Однако в то время корабль все равно постоянно выполнял тахионные рывки, и ничего, кроме россыпи светлячков, он бы не увидел. Через несколько минут, настроив один из находившихся в рубке больших экранов (его механический страж тем временем стоял, застыв между ним и капитанской консолью), Майкл увидел впереди на расстоянии приблизительно двести тысяч километров массивное черное тело. Слишком больших размеров для того, чтобы быть обыкновенным космическим кораблем, этот объект излучал тепловую энергию и был виден в инфракрасных лучах, однако в диапазоне видимого света он оставался практически неразличим даже при большом увеличении.

Доброжильский корабль, значительно уменьшив скорость по сравнению с той, что можно безопасно развивать в межзвездном пространстве, приближался к станции со скоростью около тысячи километров в секунду, продолжая замедлять движение. Берсеркерская база, к которой он направлялся, все еще была скрыта пылью и шумом; именно этим, подумал Майкл, обусловлено то, что она производит впечатление… производит ка-кое-то странное впечатление.

Как будто что-то произошло.

Что-то… выбилось из фазы?

Разумеется, с точки зрения человека, любое сооружение берсеркеров должно выглядеть так, будто с ним что-то произошло. Но в данном случае что-то действительно казалось странным, даже несмотря на зловещее назначение станции. Майкл никак не мог ухватить за ниточку… возможно, он просто попал под влияние возрождающегося страха. Координатора запрограммировали обращаться с ним хорошо, но что, если компьютеры на станции впоследствии получили приказ действовать с точностью наоборот?

У Майкла за спиной послышался, как всегда обнадеживающий, голос Координатора:

— На новом корабле ты и твоя мать сможете…

Станция берсеркеров, все увеличивающаяся на экране, определенно выглядела не так, как должна, и машина резко осеклась. Предупрежденный чем-то более неуловимым, чем осознанная мысль, Майкл едва успел присесть на корточки и схватиться за стойку, и тут перегрузка экстренного ускорения в нормальном пространстве, ворвавшись в искусственную гравитацию, вцепилась в него и, швырнув на палубу, поволокла к стене. Робот-охранник, неизмеримо более сильный, склонился над мальчиком, образуя всеми четырьмя конечностями защитную клетку. Направление ускорения изменилось без предупреждения. «Ланселот», соскользнув с капитанского кресла, словно внезапно ожившее облако поплыл к Майклу. Робот ловко перехватил рукой бесшумный водопад силовых вуалей. Машина аккуратно намотала складки полупрозрачной ткани на кулак, предвосхитив практически безнадежную попытку Майкла протянуть руку к «Ланселоту».

Откуда-то из-за закрывшейся двери рубки донесся крик женщины-доброжила. Так же однажды кричала в запертой каюте его мать…

Майкл почувствовал, что, если перегрузка через минуту не ослабнет, он потеряет сознание. Казалось, какое-то космическое божество колотило огромной палицей снаружи по корпусу корабля. Ускорение начало было уменьшаться, затем снова резко скакнуло вверх. Исчезнув на мгновение, оно тотчас же появилось опять, сильнее, чем прежде. Майкл, сплетшись в клубок с внезапно застывшим в неуклюжей позе роботом, проскользив несколько метров по палубе и ободрав колени, уперся в массивное основание операторской консоли, на которой устроился Координатор. Рука, которой робот-охранник схватил «Ланселот», теперь была опутана невидимыми полями, стекающими с плеч машины словно вязкая жидкость.

Как только перегрузка ослабла, Майкл тоже обеими руками вцепился в ткань. Прикосновение к «Ланселоту» показалось ему таким до боли знакомым; мальчик уже начал забывать, что такое ощущать себя цельным — точнее, почти цельным. Даже частичный контакт с «Ланселотом» обострил его чувства и придал дополнительные силы. Воспоминания о последовательности событий, происшедших с тех пор, как у него отобрали «Ланселот», сразу же приобрели какой-то налет нереальности, словно все это случилось в кошмарном сне, от которого Майкл только сейчас начинал пробуждаться.

Координатор молчал — или в нем произошла какая-то неисправность, или же просто экстренное решение чрезвычайной ситуации требовало всех ресурсов компьютера. Робот-охранник почти не шевелился, но по-прежнему продолжал сжимать одной рукой «Ланселот», и Майклу никак не удавалось высвободить ткань из его металлических пальцев. С огромным трудом, рискуя быть опять опрокинутым на палубу новыми гравитационными толчками, Майкл выбрался из-под поверженного стального тела. И с еще большим трудом, набираясь силы от прикосновения к «Ланселоту», он на мгновение поднялся на ноги и, поваленный новым толчком, сумел направить свое падение на капитанское кресло. Очутившись на нем, мальчик, не обращая внимания на то, что руки его были спутаны прозрачными полями, быстро приготовил и застегнул лямки на груди и ногах, предназначенные для того, чтобы защищать находящегося в кресле от перегрузок при экстренных ускорениях и воздействиях других сил.

Майкл успел вовремя — новая смена векторов сил привела к тому, что робота подкинуло вверх и швырнуло на консоль и капитанское кресло, так что мальчик даже сквозь слой защиты ощутил мощный удар в правое плечо.

Итак, Майклу удалось завладеть капитанским креслом, но корабль по-прежнему находился в руках Координатора. Наконец машина снова заговорила с ним, но начало и конец ее фразы потонули в грохоте близких взрывов, сотрясающих корпус корабля:

— …ложити убьют тебя, Май…

Может быть; однако сам Координатор с минуты на минуту постарается сделать то же самое, только чтобы не оставить людям ни малейшей надежды вернуть мальчика живым. Берсеркер, ты попал в западню и будешь в самое ближайшее время уничтожен — не только машины способны совершать внезапные нападения и устраивать засады.

Майкл полулежал в кресле, практически парализованный робот лежал на палубе, из последних сил стараясь вырвать «Ланселот».

Затем снова начались тахионные микропрыжки — Координатор все еще не потерял надежду вырвать Майкла из рук людей живым. Скачок, короткий миг невесомости, снова скачок, с которым переплетался грохот орудий. Берсеркеру не удавалось оторваться от нападавших, кем бы они ни были. Робот, обмотавший «Ланселотом» руку по самое плечо, беспомощно отлетел в противоположный конец рубки, разбив вдребезги какие-то приборы мирного назначения. Если бы «Ланселот» был из настоящей ткани, она лопнула бы или же рука Майкла оказалась бы вырвана из сустава. Но силовые поля легко растянулись, и мальчику, взмахнув обеими руками, удалось накинуть петлю из удлинившейся материи на Координатора. Многочисленные складки вуали заполнили все пространство тесной рубки. Контакт был установлен, и в течение одного долгого жуткого мгновения Майкл-«Ланселот» смог заглянуть внутрь электронного мозга берсеркера, могучего, изворотливого и в то же время безжизненного и пустого.

Переполненный яростью и отвращением, Майкл послал через поля всю мощь своей воли. Робот-охранник, отлетевший в дальний угол, дернулся один раз, словно рыба, получившая электрический разряд, и застыл неподвижно. Координатор был защищен более надежно, и справиться с ним оказалось не так просто; то, что произошло с берсеркером, имело сложный характер, однако и он на некоторое время оказался выведен из строя.

Корабль, дернувшись, совершил последний микроскачок. В тот же момент весь его корпус содрогнулся от страшного удара. Казалось, могучие челюсти хищника стиснули какое-то мелкое животное; ударная волна энергии налетела на обшивку с такой силой, что воздух в помещениях откликнулся оглушительным эхом.

После этого и полет, и бой разом прекратились. Неуправляемый корабль дрейфовал в космическом пространстве, гравитация внутри его стремительно падала. Но мертвый робот наконец ослабил хватку; когда Майкл снова потянул к себе «Ланселот», ткани-поля свободно выскользнули из безжизненных металлических пальцев. Майкл набросил на себя прозрачные вуали, скользя руками по знакомым складкам в поисках застежек, нащупывая один за другим узлы дремлющей энергии. Наконец его пальцы наткнулись на первую застежку. Это та, что должна быть на шее, подумал Майкл.

И на Лунной Базе, и на Миранде вокруг него всегда находилась группа техников, готовых помочь надеть и снять «Ланселот». Здесь помощи ждать неоткуда. Но мальчик уже успел кое-что узнать о том, как следует носить «Ланселот», и при этом ничего не забыл.

Отыскав пять основных застежек и прикрепив ткани к рукам, ногам и шее, Майкл, отстегнув защитные противоперегрузоч-ные ремни, встал с кресла. Рубка была наполнена электронным шумом и дымом, где-то надрывно гудел сигнал тревоги, чувствовалось, что вот-вот вспыхнет пожар. Майкл бросился к двери рубки. Перекошенная, она не открывалась, но «Ланселот» без труда справился с ней.

— Элли…

Он окликнул мать еще раз, уже громче. Воздух со свистом уходил сквозь лопнувшую обшивку. По коридору практически в полной невесомости плыло безжизненное человеческое тело, плавно направляясь к месту трещины. Обутые в ботинки ноги Сталя волочились по палубе, словно мертвый доброжил всеми силами сопротивлялся, не желая предстать перед зияющей пустынной бездной.

Майкл понял, что он сможет определить, что случилось с кораблем, и оглядеться вокруг в поисках других космических судов, только когда выберется наружу. Но первым делом он должен узнать, что с… что с Элли.

Он обнаружил мать в тесной каюте, где она запоздало попыталась пристегнуться к койке. Ее одежда была в крови, и крошечные красные капельки парили в воздухе. Едва взглянув на обмякшее тело, Майкл понял, что Элли серьезно ранена. Возможно, у нее есть переломы. Молодая женщина была без сознания. Мальчик попытался закрыть дверь, чтобы удержать в каюте воздух, но «Ланселот» выломал замок, открывая ее, и сломанная дверь не могла служить надежной преградой вытекающему газу. Майкл чувствовал, как падает давление воздуха. Он в панике попытался было заткнуть щели постельным бельем, но вынужден был отказаться от этого.

— Элли? Элли, не умирай! Я отнесу тебя в спасательную шлюпку.

Молодая женщина не отвечала. Ее застывшее лицо приняло какое-то странное выражение — быть может, она уже мертва? Каким-то образом Майклу, задыхающемуся, но не от недостатка кислорода, спотыкающемуся, яростно отталкивающему все препятствия, загораживающие дорогу, удалось осторожно вынести Элли из каюты и направиться по коридору в сторону шлюзовой камеры, где была пристыкована шлюпка.

Только он взялся за ручку двери камеры, ему-«Ланселоту» в лицо выстрелил заряд-секрет, не причинив никакого вреда. Через минуту Элли уже находилась в шлюпке, и аварийный источник быстро наполнял кабину воздухом, схожим по составу и плотности с атмосферой Земли и Альпина. Гравитация временно не понадобится. Как и было описано в приключенческих романах, в шлюпке оказался медиробот, и Майкл подсоединил его щупальца к шее и запястьям Элли; если для раненой что-то можно сделать, умная машина теперь позаботится об этом сама.

В кабине шлюпки смогли бы с некоторыми неудобствами разместиться человек шесть, однако акселерационное кресло было лишь одно. Не успел Майкл пристегнуть к нему Элли, как она пришла в сознание.

— Майкл? — Ее едва слышный голос был тем не менее проникнут радостью.

Мальчик от облегчения почувствовал слабость.

— Держись, Элли! Ничего не говори. Скоро здесь будут корабли людей. Тебя вылечат.

— Ты такой… ты мой мальчик. — Ее безжизненный голос был чуть тронут нежностью. Внезапно он зазвучал по-другому, наполнился смыслом. — Должна сказать тебе. Твой отец… Фрэнк Маркус.

В настоящий момент эти слова были лишены какого-либо смысла.

— Ни о чем не беспокойся, — только и вымолвил через пару секунд Майкл. — Сейчас я дам старт. В этой шлюпке мы полетим навстречу людям. Нас будут искать…

За бортом шлюпки послышался металлический скрежет. Что-то размеренно и методично крушило сталь пусковой направляющей — слишком методично, чтобы это было случайностью.

Палец Майкла метнулся к кнопке пуска, застыл на четыре агонизирующих секунды; затем, повинуясь какому-то неосознанному импульсу, мальчик быстро переключил таймер на полминуты задержки и ткнул кнопку.

«Скорее из шлюпки, — мысленно приказал он «Ланселоту». — Но только так, чтобы из кабины не вышел воздух».

Майкл успел мельком увидеть, как мимо его лица мелькнул люк, и тут же…

Он уже был за бортом шлюпки, в коридоре доброжильского корабля. Люк за его спиной был снова закрыт, а может быть, он и не открывался. Вокруг то нарастали, то затихали шумы искореженных машин; улетучивающийся разреженный воздух был отравлен дымом.

Рядом со шлюпкой сидел на корточках последний оставшийся в живых робот, изо всех сил налегающий на пусковые направляющие.

«Ланселот» стремительно пришел в движение. Что-то твердое и сильное, стиснутое в его полях, мгновенно расплавилось и одновременно раскрошилось в порошок и тут же отлетело в сторону. Майкл-«Ланселот» склонился над стальными направляющими, выпрямляя их. Стартовавшая шлюпка ослепила мальчика яркой вспышкой. Однако, целый и невредимый, он оказался в открытом космосе метрах в ста от корабля. Майкл огляделся, ища шлюпку, но ее нигде не было видно. Лишь нечеловеческие способности «Ланселота» позволили ему различить удаляющийся зигзагообразный след, теряющийся в слоях временного пространства, перпендикулярного тому, в котором находился он сам. Первое же импульсивное желание последовать за шлюпкой ни к чему не привело. Если «Ланселот» и способен на полет со сверхсветовой скоростью, нужно сначала этому научиться.

Вместо этого Майкл быстро облетел на расстоянии около километра сильно поврежденный корабль, сканируя близлежащее космическое пространство. Его особенно не беспокоило, что шлюпка улетела без него; Майкл по-прежнему ожидал, что здесь с минуты на минуту появятся корабли людей; и даже если их прибытия придется какое-то время подождать, он не сомневался, что лично ему ничто не угрожает до тех пор, пока он облачен в «Ланселот».

Однако чем внимательнее Майкл присматривался к окружающим звездам, тем больше убеждался в том, что это не то пространство, где осталась разрушенная база берсеркеров и затаившиеся в засаде корабли людей. Созвездия были просто совершенно другие. Да, память подтвердила: с начала боя доброжильский корабль успел сделать несколько тахионных прыжков, но Майкл почему-то был уверен, что в таких условиях они не могли быть очень протяженными…

У него впервые мелькнула мысль, что люди, по всей вероятности, не смогут определить, куда скрылся корабль берсеркеров, и прийти на помощь. Судя по всему, последняя отчаянная попытка Координатора оторваться от преследования оказалась успешной. Так что не следовало исключать и такую возможность, что вместо флота людей сюда первыми подоспеют силы берсеркеров.

Размышляя об этом, Майкл вдруг услышал донесшийся по радио голос Координатора, звучавший в точности так же, как прежде:

— Майкл, Майкл, вернись!

Это было так похоже на механическую пародию голоса Тупелова, что мальчик еле сдержал истеричный смешок.

— Майкл, тебе некуда лететь. Возвращайся на борт корабля, и мы вместе выработаем план спасения. У тебя нет выбора.

Майкл спокойно парил в пространстве, вглядываясь в звезды. Поблизости находилась яркая туманность — поблизости с точки зрения межзвездных расстояний.

— Майкл, тебе больше некуда лететь. Последний прыжок был очень затяжным. Поисковые отряды людей теперь ни за что не смогут нас найти. Здесь в округе на сотни парсеков нет обитаемых миров.

По голосу берсеркера невозможно было определить, лжет он или нет. Однако Майкл, подлетев ближе к поврежденному кораблю, обнаружил происходящие на борту перемены. Заработал маршевый двигатель, запасая вырабатываемую энергию, заряжая какой-то мощный аккумулятор, готовый в экстренном случае быстро разрядиться. Корабль был слишком сильно искалечен и едва ли мог самостоятельно двигаться в космическом пространстве. Координатор должен это понимать. Однако заряженный аккумулятор можно использовать в качестве примитивной, но довольно сильной бомбы.

— Майкл, вернись!

Даже «Ланселот» не сможет защитить того, на кого он надет, от такого мощного взрыва, тем более когда расстояние до эпицентра практически равно нулю. Майкл словно случайно начал медленно удаляться от поврежденного корабля.

— Майкл, ты здесь совсем один; таким одиноким еще не приходилось оставаться никому из живых существ.

В промежутках между словами берсеркера Майкл начал улавливать слабые попискивания мышки, попавшей в ловушку. Однако это, разумеется, никакая не мышь; по-видимому, одна из доброжилок еще дышит.

— Вернись, Майкл, ты здесь совсем один. Рядом только я. Вернись, и ты останешься жить.

Майкл отлетал все дальше и дальше от искалеченного корабля. Интересно, решится ли берсеркер взорвать свой аккумулятор прямо сейчас? Нет, машина скорее всего рассчитала, что сначала должна заманить его поближе, а затем уничтожить наверняка и его, и себя.

— …вернись, и я стану твоим беспрекословным слугой…

Повреждения корабля были настолько сильные, что берсеркер не мог и думать о преследовании. Демонстративно развернувшись, Майкл полетел прочь. Впереди, на расстоянии, которое его органы чувств измеряли не в километрах, а в часах, которые потребуются для того, чтобы туда добраться, начиналась разреженная бахрома галактической туманности, и кто мог сказать, не простирается ли она на многие парсеки? Но быстро исчезающий след спасательной шлюпки, с трудом различаемый Лансом, похоже, уходил в ту сторону.

Необходимо лететь следом за шлюпкой, пока флот людей не прекратил поиски, иначе он навечно останется здесь. Движение породило страх, а страх, в свою очередь, преобразил движение в полет.

Вернуться домой. На Альпин.

Его дом находится где-то в этой галактике, и теперь никто не помешает ему полететь туда, потому что он свободен. Координатор остался позади, далеко позади, как и Тупелов, как и та женщина, мягко и коварно убеждавшая, что она его мать. (Одно время у него ведь была мысль, не так ли, последовать за спасательной шлюпкой? Но теперь он вспоминал об этом с большим трудом.)

Паника. На это надо обратить особое внимание. Майкл сознавал, что не так давно потерял голову от паники. Но потом ему удалось совладать с собой. Оказалось, просто надо закрыть глаза. Закрыть глаза и спокойно парить в этом мирном бескрайнем пространстве.

Не открывая глаз, Майкл дал своему дыханию (еще совсем недавно учащенному) замедлиться до полной остановки. С «Ланселотом» можно не дышать. Желудок тоже скрутили спазмы, но «Ланселот» и с этим справился без труда.

Умирает женщина по имени Элли, а не его мать. Впервые о том, что Элли его мать, ему сказал берсеркер, следовательно, это ложь. Берсеркеры — олицетворение зла, они всегда лгут… Кажется, что-то было сказано о том, что его родной отец — Фрэнк. Но сейчас ему очень трудно думать об этом…

Его мать… наверное, она на Лунной Базе. Но скоро она улетит оттуда — домой, к его отцу и к нему самому. Они все встретятся дома. Где, как не дома, собираться семье?

Даже если его мать еще не вернулась на Альпин, она наверняка уже в пути. А отец, разумеется, там; кто-то же должен присматривать за делом. А дело — это заказы на резьбу, ожидающие Майкла. Обняв отца, он сразу пройдет к себе в мастерскую и, дожидаясь матери, займется работой. Правда, первым делом он все же скользнет на завешенную покрывалом кровать с резными спинками и немного отдохнет. Его кровать стоит у самого окна, за которым расстилается вечно затянутое непроницаемым покрывалом Черной Шерсти небо.

В общем-то, нельзя сказать, что он устал. Ведь с ним «Ланселот». И все же ему неудержимо хочется спать.

Не открывая глаз, Майкл отдал немой приказ: «Ланс, дай мне поспать, но отнеси меня домой». Подождав некоторое время, он понял, что ничего не произойдет. Ланс просто не знает, где его дом, — вот в чем трудность.

С неохотой открыв глаза, Майкл огляделся вокруг и не узнал, где находится. Судя по всему, искалеченный доброжиль-ский корабль остался вне пределов чувствительности «Ланселота», и мальчик не имел понятия, в какой стороне он находится. Нависшие в нескольких миллиардах километров грозовыми тучами облака пыли не позволяли заглянуть вдаль, и в то же время при виде усеянного бесчисленными звездами неба Майклу стало неуютно. Смотреть на них было невыносимо трудно, даже несмотря на помощь «Ланселота». Его веки слипались, он так устал…

В конце концов (изучение окружающей местности заняло мучительно много времени) Майкл разглядел свободный сектор зрения, в котором различил спиральную дугу величиной в несколько градусов, находящуюся от него на расстоянии около тысячи парсеков. Эта дуга, пришел он к выводу после некоторого размышления, является частью огромного завихрения, в центре которого находится невидимое Ядро. Точнее, потративший три тысячи лет на долгий путь свет донес до его-«Ланселота» глаз то, как извивалось это завихрение три тысячи лет назад. По крайней мере, этого достаточно для того, чтобы определить, в какой плоскости лежит галактика — за какие-то три тысячи лет это не могло сильно измениться, — и прикинуть, в каком направлении находится Ядро.

А Майкл знал, что совсем рядом с Ядром находится туманность Черная Шерсть. Он смотрел в ту сторону до тех пор, пока у него не заболели глаза, а затем начал двигаться, нетерпеливо уворачиваясь от сгустков материи, проносящихся мимо и не позволяющих «Ланселоту» развить полную скорость. Домой, на Альпин…

И прежде чем у него успела зародиться первая искорка надежды, Майкл отчетливо увидел впереди Черную Шерсть. Разумеется, солнце его родного мира по-прежнему оставалось скрыто внутри, но Майкл чувствовал, что оно там, одинокий ослепительный бриллиант, окутанный черным бархатом, опоясанный хрупкой орбитой Альпина. Через миг слезы полностью затуманили его-Ланса взгляд.

— Мама! — прошептал мальчик, протягивая руки вперед.

Теперь Ланс больше не нуждался в отдаваемых на сознательном уровне приказаниях. Обрывки материи, лежащие у него на пути, стали все более разреженными; туманность, еще совсем недавно мешавшая заглянуть вдаль, осталась позади.

Когда Майкл снова смог оглядеться вокруг, он увидел, что Вселенная изменилась. Звезды, находящиеся впереди, постепенно сбивались в кучу вокруг туманности, к которой он направлялся. В то же время их свет постепенно принимал голубоватые оттенки. Оглянувшись назад, Майкл заметил, что оставшиеся позади звезды и туманности, но только уже красноватые, тоже жались друг к другу. А вокруг него в плоскости, перпендикулярной направлению его полета, расширялся черный пояс, полностью лишенный звезд. Пропорции его тела также начинали искажаться. Пальцы на вытянутых вперед руках стали короче; плечи, казалось, все больше отодвигались назад, не поспевая за удлиняющейся шеей.

Майкл понял, что это лишь обман зрения. Через какое-то время до его сознания дошло: если лететь с большой скоростью сквозь ливневый заряд, кажется, что дождевые капли, несущиеся на тебя, возникают только впереди. Такими будут казаться и кванты света человеку, движущемуся со скоростью, близкой к световой.

Должно быть, этим же объясняются и все прочие явления, но в настоящий момент они не имели значения. Главное, он приближается к скорости света. Однако темная туманность, окруженная нимбом голубых звезд, оставалась еще впереди. Майкл не мог определить, увеличивается ли она в размерах. Ему предстояло ползти по черному пустынному коридору.

Он протянул руки вперед, далеко перед собой, туда, где находится его дом, где ждет мать. Начиная от локтей, его руки исчезли, растворившись в экваториальном поясе пустоты. Ладони его-«Ланселота» сомкнулись плотным кольцом вокруг темнеющей на голубом звездном фоне Черной Шерсти.

Майклу показалось, он услышал звук — свисток тяжелогруженого лесовоза, тянущегося по ночной дороге. Какая-то прирученная машина, застрявшая на пустынном шоссе, извивающемся среди ледяных пустынь и девственных лесов Альпина, подала сигнал, призывая помощь человека.

«О, Ланс, я должен закрыть глаза! Ты… не знаю как, но донеси меня домой. Где я смогу выспаться».

Ланс об этом позаботится. Он что-нибудь придумает. Наконец пришел долгожданный сон.