Глава 7
Еще прежде чем Элли Темешвар полностью пришла в себя, ее тело и мозг ощутили почти неуловимую разницу между естественной силой тяжести на поверхности Земли и искусственной гравитацией, установленной на значении, немного отличающемся от G. Молодой женщине снились горы, бревенчатый дом с остроконечной крышей…
Поэтому, открыв глаза и обнаружив, что она лежит на спине на койке в тесной каюте, Элли испытала не столько удивление, сколько любопытство. Внутреннее убранство каюты, роскошной и, если так можно выразиться, невоенной, далекой от привычных ей строгих отсеков боевых кораблей, еще больше усилило чувство любопытства.
Через мгновение к ней вернулась нахлынувшая волной память. Непроизвольная попытка вскочить на ноги ни к чему не привела; Элли обнаружила, что не может пошевелиться. Исхитрившись, она с трудом повернула шею и приподняла голову, оглядываясь вокруг. Ее серая ряса была покрыта какой-то сетью, во многих точках прикрепленной к койке. Рассудок, лихорадочно ищущий хоть малейшую надежду, не предложил ничего лучше робкого предположения, что сеть — это всего лишь предохранительная мера защиты на случай больших перегрузок при ускорении. Однако в этом случае должен был бы существовать какой-то способ освободиться от тугих уз, но Элли не смогла его найти. Самое большее, что ей удалось сделать, — она с трудом пошевелила кончиками пальцев.
…Теперь, когда Элли постепенно приходила в себя, она поняла, что то были вовсе не туристы. Храм в любое время суток открыт для посещения, и в нем постоянно толкутся экскурсанты и просто любопытные; поэтому не было никаких причин подозревать эту небольшую группу. Элли закрыла глаза, пытаясь вспомнить подробности. Две женщины и мужчина — мужчина, кажется, седовласый — в сопровождении дьякона Мабучи прошли через неф и приблизились к тому месту, где Элли беседовала со своим посетителем. Мысленно восстановив картину, молодая женщина смутно вспомнила, что мужчина нес в руке что-то небольшое, но, судя по всему, тяжелое. Группа вроде бы случайно оказалась рядом со стульями, где сидели они с Ломбоком, а потом… потом было уже слишком поздно. Элли вспомнила, что успела увидеть падающего Ломбока, прежде чем у нее самой потемнело в глазах. Так что, похоже, человек, назвавшийся сотрудником Министерства обороны, не был соучастником похищения — или как это еще можно назвать.
У противоположной стены крошечной каюты была другая койка, до которой можно было бы дотянуться рукой, если бы Элли имела возможность ею пошевелить. Однако эта койка, никем не занятая, была сложена и пристегнута к переборке.
Вскоре рядом с головой Элли бесшумно раздвинулась дверь. Из узкого коридора в каюту заглянул бесстрастный высокий седой мужчина в серебристом штатском костюме.
— Вам не сделали больно? — поинтересовался он. В его властном повелительном голосе прозвучал оттенок заботы.
Приглядевшись внимательнее, Элли пришла к выводу, что волосы ее гостя не седые, а просто чрезвычайно светлые; казалось, мужчина, урожденный альбинос, прошел курс частичной репигментации, ограниченный его глазами, бледно-бледно голубыми, и кожей, чуть тронутой высокогорным загаром. Незнакомец молчал, ожидая ответа.
Элли пошевелила пальцами — больше она ничего не могла проверить.
— Кажется, нет, — постаралась как можно спокойнее ответить она.
— Нам пришлось действовать быстро. Мы не могли рисковать, вступая в переговоры. — Это было не извинение, а только объяснение. — Но я надеюсь, вскоре мы сможем вас освободить, мисс Темешвар.
— А что останавливает вас сделать это сейчас? И кто вы такой?
— Можете звать меня Сталь. На одном древнем языке так назывался прочный сплав железа; это имя мне очень нравится.
Он говорил так, словно его вкусы и предпочтения действительно имеют большое значение, и Элли почувствовала, что для беспомощной пленницы они и вправду очень важны.
Сталь между тем продолжал:
— На борту этого корабля вы находитесь среди друзей.
Эти слова должны были бы прозвучать обнадеживающе, но черты его лица нисколько не смягчились. Оглянувшись в коридор, Сталь едва заметно кивнул и тотчас же прижался к переборке, пропуская в узкий проход знакомого Элли: в коренастом темноволосом мужчине среднего роста с восточными чертами лица молодая женщина сразу узнала дьякона Мабучи, облаченного, как и она, в серую рясу, из-под которой виднелись рабочие брюки и грубые ботинки.
Дьякон остановился у койки, и его круглое лицо озарилось торжеством, причина которого оставалась Элли неведомой.
— Сестра Темешвар… — тихо произнес он.
— Дьякон, объясните мне…
Мабучи остановил ее мягким жестом:
— Сестра Темешвар, все, кто находится в настоящий момент на борту этого корабля, являются нашими братьями, предвестниками Спасителя, хотя они еще не признаются в этом — даже самим себе. Однако факт остается фактом: Спаситель пришел, и эти люди, в отличие от наших титулованных вождей в Храме, узнали Его.
Элли не нашлась что ответить. Для нее данный при вступлении в общину обет лишь открывал путь наименьшего сопротивления, вера в Последнего Спасителя ей нужна была только потому, что все остальные убеждения и принципы перестали что-либо значить после того, что ей пришлось пережить и испытать в Тадже.
Но вера Мабучи была совершенно иной. Глаза дьякона, не отрывавшиеся от лица Элли, горели огнем исступленного восторга. Сталь стоял неподвижно, бесстрастно наблюдая за разговором.
— А ты, сестра Темешвар, ты самая счастливая из женщин. Сегодня ты прикоснулась к истинной славе. Именно через твое тело Спаситель наконец соизволил прийти к нам. Тебе суждено сделать так, что и жизни, и смерти больше не будет. Тебе суждено принести Земле и всему порожденному Землей окончательное успокоение.
В тесной каюте наступила тишина. Все трое выжидательно смотрели друг на друга. Но каждого заботит что-то свое, подумала Элли, так что на самом деле никто никого по-настоящему не понимает.
Ее саму в настоящий момент заботило лишь стремление поскорее освободиться.
— И все это каким-то образом связано с моим ребенком, не так ли? — резко спросила она.
Для того чтобы освободиться, необходимо вступить в спор с этими людьми, а для этого, похоже, требуется понять, что им нужно и что они от нее ждут. Ломбок тоже пытался выведать какие-то сведения насчет ее ребенка. Кажется, что-то произошло…
— Это уже не ребенок! — произнес нараспев Мабучи. Полившиеся из него слова, судя по всему, были частью какого-то ритуального обряда, незнакомого Элли: — Отныне не плоть, рожденная от мужчины и женщины, хотя по-прежнему облаченный в телесную оболочку…
— Повелитель силы и металла, — подхватил Сталь. — Повелитель и Господин жизни и смерти…
Невозможно было определить, звучала ли в его сдавленном голосе издевка или же Сталь пытался сдержать истинное чувство. Наблюдая за ним, Элли вдруг поймала себя на мысли, что производимое этим человеком впечатление определяется тем, что он сознательно пытается придать своему облику что-то стальное. А из этого, в свою очередь, вытекало кое-что еще, отчего ей чуть не стало плохо. «Прекрати!» — мысленно приказала она себе.
А вслух, прерывая распевающих мужчин, сказала:
— Куда вы меня везете и зачем?
Мабучи повернулся к Сталю, и ответил именно беловолосый:
— Мы хотим познакомить вас, мисс Темешвар, с естеством, являющимся вашим сыном. Это значит, нам предстоит путешествие до нового военного полигона в системе Урана.
Этот ответ ничего не объяснил Элли, больше того, он только запутал ее.
— Но почему мой сын там?
Еще до того, как уйти со службы, молодая женщина узнала о строительстве новых полигонов, однако она понятия не имела, что происходит там сейчас.
— Он там потому, что зложити хотят его использовать.
Элли едва не потеряла сознание, услышав это страшное слово, получившее еще более жуткое звучание от той непринужденной легкости, с которой оно соскользнуло с уст Сталя. Молодая женщина не смогла вспомнить, приходилось ли ей слышать этот эпитет в повседневной жизни. Это было слово из фантастических романов, из спектаклей, где актеры, игравшие доброжилов, произносили его с особым выражением, стараясь произвести максимальный эффект.
Мабучи тоже был потрясен, но по другой причине.
— Спасителя нельзя именовать «он», — бурно запротестовал он.
— Прошу простить меня, — натянуто ответил светловолосый. — Но для этой женщины Спаситель все еще является ее ребенком. И мы должны попытаться подстроиться к ее психологии… Мисс Темешвар, зложити наконец осознали то, что ваш отпрыск обладает уникальными качествами, и они собираются использовать его как часть новой системы оружия. Вам доводилось когда-нибудь слышать кодовое название «Ланселот»?
— Нет, — слабым голосом ответила Элли.
Конечно же, существует множество кодовых названий, о которых она понятия не имеет. Молодая женщина попыталась представить себе, каким же должно быть оружие, чтобы им мог управлять ее одиннадцатилетний сын. Разумеется, и сын Фрэнка, так что нетрудно поверить, что мальчик наделен необыкновенными способностями. И все же сама мысль использовать ребенка для испытания нового оружия казалась Элли чистейшим безумием, из чего, впрочем, отнюдь не следовало, что отчаявшиеся люди, и Фрэнк Маркус в их числе, не пойдут на что-то подобное, пытаясь переломить ход войны. Воображение услужливо нарисовало ей картину: ее мальчик, почему-то искромсанный и распиханный по таким же, как у Фрэнка, контейнерам, уносится в пустоту…
— Судя по тому, что нам известно о «Ланселоте», — это ужас, — продолжал Сталь, — и мы собираемся избавить Майкла от этого кошмара. Майкл — так назвали вашего сына его приемные родители. Элли, посмотрите, вот его фотография.
В металлически твердой руке появился снимок, сделанный где-то на улице. На крыльце перед бревенчатым домом стоял мальчик, смотрящий прямо в объектив. Его руки — широкие и сильные, рабочие руки — стиснули перила, ветер растрепал длинные светлые волосы. Дом венчала остроконечная крыша, и у Элли защемило сердце от крепнущего чувства уверенности: Апьпин!
Лицо мальчика было отчетливо прорисовано в ущерб деталям снимка. Красивый, подумала Элли, непроизвольно находя во лбу и в глазах что-то от себя. Найти то, что передал ребенку Фрэнк Маркус, было не так просто.
Мужчины внимательно следили, какова будет ее реакция.
— Майкл… Как его фамилия? — наконец спросила она.
— Джейлинкс, — ответил Сталь. — Может быть, вы слышали, это известная семья скульпторов. Резчиков по дереву.
— Боюсь, я совершенно не разбираюсь в искусстве. — На-конец-то ее слова заслужили одобрительный взгляд Мабучи. — И все же я ничего не понимаю — помимо того, что вы считаете этого мальчика Спасителем. А меня — его матерью. Если это так, то вы оказываете мне странные почести.
Мужчины переглянулись, и Мабучи, по-видимому, с трудом сдерживающий противоречивые чувства, поспешно вышел из каюты.
— Я надеюсь, вы нам очень поможете, — начал Сталь, когда они остались одни. — После того, как мы доставим Майкла на борт корабля и вы с ним до конца осознаете сложившуюся ситуацию. Весьма вероятно, избавление от зложитей окажется для мальчика очень болезненным. Поэтому — Спаситель он или нет — ему будет нужна материнская забота.
— И вы рассчитываете просто посадить ваш корабль куда-нибудь на полигон и забрать Майкла на борт — если, конечно, он действительно там? Без…
— Без сопротивления со стороны зложитей? Нет, миледи, на это я не рассчитываю. Однако нами предприняты соответствующие меры.
Его губы чуть скривились в усмешке.
— Сталь, вы капитан корабля?
— Я? Нет.
— В таком случае я требую встречи с капитаном.
— Вам представится такая возможность.
— Немедленно.
— Я не получал на этот счет никаких приказаний. Однако, думаю, в данном случае можно проявить инициативу.
Задумчиво посмотрев на Элли, Сталь внезапно нагнулся и достал из-под койки, на которой она лежала, тяжелый металлический чемодан. Молодая женщина тотчас же вспомнила, что он был в Храме с таким же. Тогда Элли решила — хотя на самом деле она едва ли особенно над этим задумывалась, — что у него в руках голографическое оборудование, обыкновенная принадлежность туриста.
Сталь отстегнул противоположную койку от переборки. Затем он осторожно, словно обращаясь с очень ценным предметом, положил чемодан на койку и закрепил его обычными противоперегрузочными ремнями безопасности. Послышался щелчок — Элли не поняла, это Сталь открыл небольшое окошко в передней части чемоданчика или же оно открылось автоматически. Оттуда появилось что-то очень тонкое, похожее на металлическую змею — скорее на нарисованную в воздухе объемную линию. Метнувшись от одной койки к другой, щуп больно уколол Элли в палец.
— Что?..
Извивающаяся конечность исчезла в отверстии. Затем чуть выше его отворилось другое окошко, открыв нечто похожее на слабо пульсирующую полноспектральную жидкую линзу. У Элли возникло неприятное ощущение, что даже одежда не спасает ее от пристального взгляда искусственного глаза.
— Смею предположить, это простой анализ крови. — Должно быть, Сталь рассчитывал, что его голос прозвучит успокаивающе. — Координатор желает убедиться, что вы — именно та, кто нам нужен. И, может быть, подтвердить некоторые предположения относительно генетического наследства Майкла.
— Вы… предполагаете…
Элли еще не приходилось видеть робота-врача, очень похожего на…
Чемоданчик выдал слова. Они были произнесены противным писклявым голосом, и, возможно, при других обстоятельствах у Элли появился бы повод слабо улыбнуться.
Механический голос резко произнес:
— Без дальнейших приказаний этой живой единице больше ничего не говорить.
Сталь, почтительно поклонившись, пробормотал, что понял приказ Координатора. Но Элли этого уже не видела и не слышала.