— Дити, тебе нравится, когда тебя не целуют на прощание?

— Зебадия, это было исключено. Льюис Кэрролл испытывает ужас перед существами женского пола, достигшими половой зрелости.

— Вот почему я и остался поблизости. Дити, крошка, если бы я отправился с Джейком и Хильдой, он бы сразу ушел.

— Не могу понять, как он вообще здесь оказался, — сказала моя дорогая Хильда. — Льюис Кэрролл никогда не был в Стране Чудес, он только писал о ней. Но это на самом деле Страна Чудес — если только не все кролики в Англии ходят в жилетах и с часами.

— Тетя Хильда, кто же глубже вживается в рассказ, как не тот, кто его пишет?

— Хм. Над этим стоит подумать.

— Позже, Шельма, — сказал Зеб. — Приготовься совершить вращение. Теперь на Марс, верно?

— Верно, Зебби, — ответила Хильда.

— Ая, Саган!

Впереди нас появился Марс-ноль, в третьей четверти, на должном расстоянии.

— Верньеры установлены, — доложила Хильда. — Десятая вселенная, третья группа.

— Выполняй.

Снова пустота, усыпанная звездами, которые не складывались ни в какие знакомые созвездия. Мы проделали все обычные процедуры, Зеб занес ее в журнал как «возможную», мы перенеслись во вторую вселенную третьей группы — и я увидел прямо перед собой Большую и Малую Медведиц. Снова мы, как всегда, совершили кувырок, но не обнаружили ни Солнца, ни планет. Я не слишком хорошо знаю южные созвездия, но заметил Южный Крест и Магеллановы Облака. А на севере виднелись, несомненно, Лебедь и еще с десяток других.

Зеб спросил:

— А где Солнце? Дити? Шельма?

— Не видела, Зебадия.

— Зебби, я не виновата. Честное слово, я его положила на место.

— Джейк, мне это не нравится. Шельма, у тебя все готово?

— Готово. Все, как обычно. Третья группа, третья вселенная из трех.

— Держи палец на кнопке. Как это согласуется с твоей теорией? Что-то я не помню в списке такой книги, где не было бы Солнечной системы.

— Зебби, тут не подходят две из оставшихся, но могут подойти другие и еще полдюжины из тех, что получили по три голоса. Ты говорил, что у тебя вертелось в голове еще с десяток. В каких-нибудь из них говорилось про космические полеты?

— Почти во всех.

— Значит, мы можем находиться в любом из миров, где за основу взята наша Вселенная, но таком далеком от Солнца, что оно выглядит звездочкой второй или третьей величины.

Расстояние может быть не таким уж большим: наше Солнце светит довольно слабо. Это, возможно. Темная вселенная, или Известный Космос Нивена, или вселенная из «Космического легиона» доктора Уильямсона, или вселенная из «Звездных путей», или мир Полезотехнической Лиги Андерсона, или мир Галактического Патруля доктора Смита. Или еще несколько.

— Шельма, а какие две тут не подходят?

— Двор короля Артура и мир хоббитов.

— Если окажемся в каком-нибудь из этих, уходим из них сразу. Там нет акушеров. Джейк, нужно нам зачем-нибудь еще здесь задерживаться?

— Насколько я знаю, нет, — ответил я.

— Капитан Дити, советую сматываться. Эти вселенные из космических опер могут быть опасными. Я не имею желания стать мишенью фотонной торпеды, или вихревой бомбы, или снаряда из антивещества только из-за того, что мы не сумели как следует определиться.

Мы совершили вращение.

На этот раз мы оказались не просто близко, а непосредственно на земле. Прямо на нас скакал рыцарь в доспехах, выставив вперед копье. Не думаю, чтобы оно могло причинить какой-нибудь ущерб Ае, но этот «добрый рыцарь» явно был настроен недружелюбно. Я крикнул:

— АЯ, БРЫСЬ!

И вздохнул с облегчением, когда мы оказались в полной тьме и я услышал слова капитана:

— Спасибо, папа. Не зеваешь.

— Спасибо тебе. Конец третьей группы. Обратно на Марс? С, а, г, а, н?

— Давайте, — согласился Зеб. — Всем приготовиться к…

— Зебадия! — перебила его моя дочь. — Неужели ты не хочешь посмотреть на короля Артура и его рыцарей?

— Капитан Дити, это был не рыцарь короля Артура. На нем была кольчуга.

— Мне тоже так показалось, — согласилась моя возлюбленная. — Но я больше смотрела на его щит с гербом. Черненое поле, справа наискосок серебряная полоса, вверху солнце с короной, оба золотые.

— Сэр Модред,— решила моя дочь. — Так и знала, что это нехороший человек. Зебадия, надо было шарахнуть по нему лазером.

— И убить этого великолепного коня-тяжеловеса? Дити, такие доспехи начали делать не раньше пятнадцатого века, через девять или десять столетий после короля Артура.

— Тогда почему у него был щит с гербом Модреда?

— Шельма, это в самом деле герб Модреда?

— Не знаю, я сказала, что видела. Не слишком ли вы придираетесь к этой кольчуге из-за того, что она не из того времени?

— Но история гласит, что…

— В этом все дело, Зебби. Камелот — не история, это литература.

— Все, я заткнулся, — медленно произнес Зеб.

— Зебби, берусь высказать предположение, что тот вариант Камелота, в который мы попали, — мозаика из всех наших представлений о короле Артуре и Круглом Столе. Я свои почерпнула у Теннисона и внесла поправки, когда прочла «Смерть Артура». А у тебя они откуда?

— Из Марка Твена — «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура». А у тебя, Джейк?

— Зеб, — сказал я, — по-видимому, действительно существовал некий король или полководец, которого звали Артур или, возможно, Артуриус. Но большинство людей знают о короле Артуре по книгам, которые имеют лишь отдаленное отношение к какому бы то ни было реальному персонажу. Мои любимые — это «Меч в камне» и «Король навеки».

— А я верю в Круглый Стол, — стояла на своем моя дочь. — Мы должны вернуться и посмотреть! А не гадать на кофейной гуще.

— Капитан Дити, — мягко сказал ее муж, — про веселых кровожадных головорезов, которых называли Рыцарями Круглого Стола, хорошо читать, но не так уж приятно с ними общаться. К тому же опасность не только в людях. Здесь должны быть самые настоящие драконы, в том числе крылатые, и злые чары — не такие, как у Глинды Доброй. Мы уже знаем, что эти альтернативные миры столь же реальны, как и тот, из которого мы пришли. Не стоит еще раз в этом убеждаться ценой внезапной смерти. Это мой официальный совет. Если ты не согласна, пожалуйста, бери командование на себя. А, мадам?

— Зебадия, ты слишком нажимаешь на логику. Это самый неспортивный способ вести дискуссию.

— Джейкоб, — сказала моя жена, — а что, если бы мы не любили фантастических историй? Какие миры мы обнаружили бы тогда?

— Не знаю, Хильда. Возможно, только банальные натуралистические вселенные, неотличимые от настоящей. Поправка: не «настоящей», а «вселенной-ноль», потому что согласно твоей теории все вселенные — одинаково настоящие. Или ненастоящие.

— Джейкоб, а почему ты называешь нашу вселенную «вселенной-ноль»?

— Э-э… Для удобства. Это наша начальная точка.

— Разве ты не говорил, что ни одна система координат не имеет преимущества перед остальными? Что по отношению к Числу Зверя каждая есть в равной мере нуль по шести осям?

— Ну… из теории это следует.

— Тогда в других вселенных мы — вымышленные персонажи. Я правильно рассуждаю?

Я ответил не сразу.

— По-видимому, таково неизбежное следствие. Это странная мысль — что мы сами плод воображения.

— Никакой я не плод! — возмутилась моя дочь. — Уж я-то совершенно реальна! Ущипните меня. Ой! Не так сильно, Зебадия!

— Ты сама просила, дорогая, — сказал Зебадия.

— Мой муж грубая скотина. И еще у меня жестокая мачеха, как у Белоснежки. То есть у Золушки. А мой отец считает, что я плод воображения! Но я все равно всех вас люблю, потому, что больше никого у меня нет.

— Если вы, плоды воображения, перестанете болтать чепуху, наш бродячий цирк снова двинется в путь. Приготовиться к вращению. АЯ, САГАН!

Марс находился там, где ему положено. У меня сразу стало немножко реальнее на душе.