Глава девятая
Услышав страшную весть, Тимохин вскричал:
– Что?!! Эти ублюдки изнасиловали тебя?
Татьяна, заплакав, кивнула:
– Да, Саша! А потом врач колол мне всякие лекарства, от которых я перестала ощущать реальность.
Бандиты не ожидали подобного признания заложницы.
Александр рванулся к Хромому:
– Ну, падлы!
На Тимохина набросились бандиты охраны. Скопом, так, что Александр просто не смог отбить одновременную атаку бойцов Мирзы. Но им пришлось приложить максимум усилий, дабы скрутить руки майору спецназа, сцепив их наручниками, и сбить Александра на пол.
От бессильной ярости Тимохин взревел:
– Я удавлю вас, гады! Сукой буду, удавлю!
От двери послышался спокойный голос:
– Не надо грозить, когда не сможешь выполнить угрозу.
Тимохин взглянул на говорившего:
– А ты, похоже, и есть тот самый Мирза? Главарь банды, не держащий слово?
Левоев приказал охранникам удалиться, Хромому и Багрову усадить Тимохина на стул напротив супруги, сам же присел на приведенную в порядок кровать и достал из кармана пистолет «ПМ». Кивнул Хромому и Багрову:
– Уйдите!
Помощники, как и рядовые бойцы, выполнили приказания босса.
Мирза взглянул на Тимохина:
– Твой гнев справедлив, офицер! И упрек я заслужил. Не собираюсь оправдываться, но объяснить кое-что должен. В мои планы не входило нанесение какого-либо физического вреда женщине. Но среди моих людей нашелся гаденыш, нарушивший приказ ни в коем случае не трогать твою, Тимохин, жену. Его вовремя остановили, что не меняет дела. Тот же, кто поднял руку на женщину, будет наказан. Самым строгим образом, по нашим законам. И в этом ты, майор, сейчас убедишься.
Левоев крикнул в коридор:
– Багор! Колуна сюда!
Через минуту Рудик с Пузырем втащили в бункер окровавленного, избитого, дрожащего голого насильника. Бригадир с подельником тут же вышли, Багров по знаку Левоева остался.
Мирза указал Тимохину кивком на Колунина:
– Вот он, тот, кто изнасиловал твою жену.
Александр попытался вскочить, но его удержал стул. Наручники были прикреплены к рукам через стойку.
Левоев же сказал:
– Не дергайся! Это мой человек, тот, кто нарушил мой приказ, и только я вправе принять по нему решение. Впрочем, оно уже принято. Этот пес сдохнет! Здесь же, на твоих глазах и глазах твоей жены, майор. Сдохнет немедленно! Багор!
Мирза махнул рукой.
Багров достал нож, подошел к Колунину, рывком перевернул его на живот, уперся коленом в спину, за глазницы поднял голову взвывшего насильника и полоснул клинком по горлу бандита. Отпустил голову. Она ударилась о бетонный пол, по которому стала растекаться лужа черной крови. Тело насильника забилось в предсмертных судорогах.
Татьяна вскрикнула и закрыла глаза.
Левоев взглянул на Тимохина:
– Твоя жена отмщена. Насильник получил то, что заслужил.
Он перевел взгляд на Багрова:
– Убрать отсюда эту падаль! Кровь накрыть брезентом!
Помощник кивнул и вызвал тех же Рудика с Пузыревым. Побледневшие бандиты вынесли труп Колунина, набросили на лужу крови кусок брезента и быстро выскочили из страшного бункера. Подобной казни они никак не ожидали.
Багров застыл у двери.
Левоев, поигрывая пистолетом, произнес:
– Как хрупка человеческая жизнь. И как иногда люди не дорожат ею. Но не будем философствовать. Мой человек оскорбил твою жену, Тимохин, за что поплатился жизнью. Думаю, мы квиты. Большего, увы, я сделать не могу. Не в силах человек вернуть время назад. Поэтому давай займемся тем, ради чего ты прибыл сюда.
Тимохин угрожающе взглянул на главаря банды:
– Ты уверен, что после всего произошедшего я стану что-то обсуждать с тобой? Своих козлов ты можешь валить пачками, мне это без разницы, но кто вернет жену к нормальной жизни после того, что с ней сделали твои, как ты их называешь, люди?
Мирза произнес:
– Знаешь, Тимохин. После того как отказался продать кафе, ты сам поставил под угрозу жизни своих близких. Тебе предлагали хорошие деньги, возможность начать новый, безопасный, перспективный бизнес, но ты уперся! Согласись в самом начале – и ничего не произошло бы! Так что в случившемся есть и твоя вина.
Александр, глядя бандиту в глаза, проговорил:
– Вот как? А почему я должен был отдавать тебе то, что принадлежало мне? То, во что я вложил не только деньги, то, что кормило мою семью?
Левоев, отведя глаза, вздохнул:
– Твоя беда в том, что ты после армии оказался в другой жизни, и не смог, а может быть, не захотел понять, что все изменилось, пока ты служил в своем рембате. Что в стране начали править не те законы, которые устанавливает продажная власть, а те, что отвечают интересам таких людей, как я! Миром всегда правил сильнейший. А на данный момент сильнейший тот, кто имеет деньги, на которые получает все, включая власть. Сложилась целая система новых отношений, не терпящая своеволия, но и старающаяся не допускать беспредела, в чем ты убедился на примере ублюдка, посягнувшего на твою жену. Ты же пошел против Системы. И в итоге поплатился за это. Короче! Своим упрямством ты разозлил меня, не на шутку разозлил, майор. И если бы не идиот Колун, то ты здесь просто подписал бы нужные мне документы и, забрав жену, отправился домой нищим. Но раз получилось так, что мы не обеспечили условия безопасного содержания твоей супруги, то я заплачу тебе. И за кафе, оговоренную сумму, и за лечение жены. Подписав документы, ты получишь пятьдесят тысяч долларов. И мы забудем о существовании друг друга.
Александр сказал:
– Я не верю тебе, Мирза!
– Это твое право, но у тебя просто нет другого выхода. Если ты не подпишешь документы, я буду вынужден приказать помощнику перерезать горло и твоей супруге, затем лишив тебя сознания, сняв наручники, убрав из подвала своих людей, вызвать сюда милицию. Тех ее представителей, которые сделают все, что нужно мне. А именно выставят тебя убийцей и парня, и своей жены, коих ты якобы застал здесь трахающимися. На ручке ножа будут твои отпечатки, а большего ментам и не надо. Ревнивый муж убивает жену с любовником. Это происходит довольно часто. Экспертиза выдаст то заключение, которое опять-таки требуется мне. Мой врач даже не будет убирать следы оказанной твоей жене помощи. А она была оказана. Сразу же после того, как мне стал известен факт насилия. Как видишь, я сделал все, чтобы облегчить страдания женщины. А мог и не делать этого. Теперь же прикинь, что ждет тебя на суде? А мы постараемся, чтобы он состоялся в самое ближайшее время. Правильно, приговор! Очень суровый приговор. Ну, за ревность скостят пару лет от пятнашки, может больше, учитывая твое славное офицерское прошлое и боевые награды. Червонец ты получишь гарантированно. Но дело не в сроке. На зоне свои законы и свои суды. Ты за колючкой долго не проживешь. А кафе, майор, я все равно приберу. Наследница, мать твоя мне на блюдечке его преподнесет! Так что нет у тебя другого выхода, кроме как подписать бумаги. Хотя как же я забыл о твоих угрозах новым прокурором? О твоей страховке? И здесь ты поступаешь глупо, что подтверждает мои слова о твоем непонимании новых законов системы. Во-первых, твой участковый элементарно может не дойти до прокуратуры. Попадет случайно под машину – и все дела. Ну а во-вторых, что будут стоить его слова на фоне раскрутки варианта твоей подставы, которую я тебе детально расписал. Ничего! А у меня и моих людей всегда будет обеспечено надежное алиби. Так что? Мне уже надоело говорить. Пора дела делать. Документы готовы. Деньги получишь завтра.
Александр спросил:
– А что помешает тебе претворить изуверский план убийства жены и моей подставы в качестве ее убийцы, как только я подпишу бумаги? Ты так красочно расписал свои возможные действия, что в новых, – майор сделал ударение на слове «новых», – условиях непонятной мне жизни, вероятно, сможешь безнаказанно претворить их в жизнь. За тобой же Система!
Левоев ответил:
– Здравый смысл помешает! В своей жизни я пролил много крови, прежде чем стать тем, кем стал. Но это была кровь врагов, пытавшихся убить меня. Ты же, подписав документы, никакой опасности представлять не будешь. Зачем же убивать тебя с супругой? Живите как хотите. Получив кафе, вы просто перестанете существовать для меня. И хватит крови. Но даже не это главное. Последнее время я стал все чаще думать о прошлом, наверное, старею. Раньше никогда не отличался сентиментальностью, а вот сейчас невольно чувствую перед вами вину. Хоть и наказал насильника, сделал все возможное по оказанию медицинской помощи, но безопасность-то заложницы не обеспечил! И без разницы, что повлиять на ситуацию не имел ни малейшей возможности. Мои люди нанесли вред женщине, значит, мне отвечать. Выполнив условия оговоренной сделки, вы вернетесь домой. Ну а как будете жить дальше, меня не интересует. Впрочем, я об этом уже говорил. Так что подписываем бумаги, господин Тимохин?
Татьяна обратилась к мужу, видя, как яростно блестят его глаза:
– Саша! Подпиши, что им надо! Я уже не могу терпеть все это! Мне плохо! Ну а если бандиты решили убить нас, то все равно спасения нам ждать неоткуда. Значит, такова судьба. Подпиши, и будь что будет!
Александр, понимая, насколько сильны страдания жены, сказал, повернувшись к Левоеву:
– Давай бумаги! Черт с вами, у меня действительно нет другого выхода.
Мирза улыбнулся:
– Ну вот! Стоило тратить время на пустые разговоры? Хотя, с другой стороны, наверное, стоило. Багор!
– Да, босс? – откликнулся стоявший у двери помощник.
– Давай сюда адвоката с документами, охрану и стол из соседней комнаты. Да лампу поярче, а то здесь как в камере СИЗО!
– Понял!
Пока Рудольф с Пузырем и Персом вносили стол, Левоев прошелся по бункеру. Остановился рядом с Багровым. Он о чем-то проинструктировал помощника. Вернулся к столу. Охранники заняли места по углам, держа в руках пистолеты. Вытащил ствол и Багров. Появился адвокат с кейсом. Поздоровался:
– Здравствуйте, Александр Александрович!
Тимохин промолчал, даже не взглянув на Харчинского. Тот присел на стул, положив на стол кейс, открыл его, достал папку, ручку.
– Документов немного! – заявил он. – Я буду подавать вам по листу, вы знакомитесь с содержанием и подписываете там, где указана ваша фамилия. После чего передаете бумаги мне.
Харчинский повернулся к Левоеву:
– Мирза! Надо подсадить к столу и супругу майора. Она также должна подписаться под тем, что не возражает против продажи нажитого совместного имущества. Иначе…
Левоев оборвал адвоката:
– Не продолжай! Багор! Супругу Тимохина к столу!
– Понял!
Крупный Багров перенес Татьяну вместе со стулом к столу.
Подписание актов, расписок, других документов заняло пятнадцать минут, включая пропечатку их Харчинским, выполнившим миссию нотариуса. Он же собрал бумаги в стопку, преданно взглянул на Левоева:
– Все! Кафе твое, Мирза. Поздравляю!
Главарь банды рявкнул:
– Пошел вон. Жди на улице!
– Понял, понял! Кейс оставляю и удаляюсь!
Адвокат чуть ли не выбежал из бункера.
Тимохин напрягся. Вот он, момент истины. Бандиты получили свое, и теперь от них можно ждать всего, что угодно. Александр ждал выстрелов. Но вместо этого почувствовал удар по затылку, от которого тысячи искр вспыхнули в его глазах, и он будто полетел в черную пропасть. Одновременно с мужем в бездну провалилась и Татьяна.
Мирза уложил документы в кейс.
– Ну что, этих, – спросил Багор и указал на Тимохина и Татьяну, – вывозим в лес, а Колуна сжигаем вместе с домом?
Левоев отрицательно покачал головой:
– Я изменил решение. Этот бункер еще пригодится. Для окончательной разборки с Боксером. Его шоблу надо начинать давить, пока она не разрослась. И в первую очередь главаря. Но это после того, как организуем прием и реализацию наркоты. Тимохиных вывози в лес, а труп Колуна?.. Так… его следует похоронить по всем правилам, а до этого организовать имитацию достойной смерти. Достойной… а не представить ли его жертвой Боксера? Типа он узнал что-то о коварных замыслах спортсмена, и тот приказал его кончить. Пустить среди братвы такой слух.
Багров кивнул:
– Грамотно! Но как все это обделать?
– Как? Позови Хромого, да скажи врачу, чтобы ждал, у меня с ним особый разговор состоится.
– Понял.
Вскоре в бункер вошел Валентинов:
– Слушаю, босс!
– Возьми с собой Пузыря, загрузи в «Опель» труп Колунина, отвези его на свалку. Передашь вместе с канистрами Зубру. Пусть подпалят жмура, но так, чтобы его можно было узнать. На труп наведем ментов. Зубр должен им сказать, что ночью какая-то тачка типа джипа, у Боксера же «Чероки»?
– Да!
– Значит, какая-то тачка типа джипа, ни марку, ни номер, понятно, никто не разглядел, въезжала через тыловые ворота на территорию свалки. Пробыла недолго. После ее отъезда остался костер. Но на свалке постоянно что-то горит, возможно, костер горел и до появления джипа. А завтра поутру человек Зубра должен обнаружить труп. И сообщить о находке ментам, в отсутствие начальника. Зубру до вызова на свалке делать нечего. Отмазку сам придумает. Понял?
Хромой кивнул:
– Понял!
– Так давай работай! И гляди, чтобы на свалке бомжи тебя с трупом не засекли. Хотя те если и увидят, то лишнего не скажут. Встретимся дома. Иди!
Валентинов, подозвав Пузырева, вышел с ним в помещение охраны. Унесли и Тимохиных.
Показался адвокат, спросил:
– Я могу уехать, Мирза?
– Можешь! Будь на связи, возможно потребуешься.
Левоев окликнул Багрова:
– А теперь, Багор, давай-ка сюда этого козла, Шнурко!
Багор привел доктора. Тот уже понял, что трюк с подменой препаратов вызвал негативные последствия, и со страхом ждал проявления гнева главаря преступной группировки.
Левоев уставился на Шнурко:
– Ну и как, лекарь ты хренов, понимать то, что твои хваленые препараты и смесь с водкой не подействовали на Тимохину?
Врач начал оправдываться:
– Понимаете, в нашей практике большую роль играет организм клиента. А женский организм, кстати, выносливее мужского. Анализов же никаких не проводилось. Вот и не дали препараты ожидаемого результата. К сожалению, очень редко, но такое бывает.
Мирза повысил голос:
– Что ты мне туфту втираешь? Впарил какую-то херню, а теперь крутишься, как вошь на гребешке?
– Извините, я ввел Тимохиной те препараты, которые должны были привести ее в нужное состояние.
– Я видел результаты твоей работы. Из-за тебя мне придется выплатить Тимохину пятьдесят штук баксов. Из-за тебя мне пришлось убить Колунина. Кто вернет мне эти деньги? Не знаешь? Зато я знаю. Ты вернешь! Частью выплатишь наличными, частью отработаешь. Тебе все понятно?
Шнурко обреченно кивнул:
– Понятно!
– Тогда проваливай отсюда и жди вызова.
Шнурко удалился, благодаря небо, что еще легко отделался. Ведь Мирза мог легко приказать шлепнуть и его.
Очнулся Тимохин от яркого света солнца, бьющего через ветви огромной сосны прямо в глаза. И почувствовал сильную боль в затылке. Что не помешало ему вспомнить произошедшее в подвале. С ним в лес должны были вывезти и Татьяну. Превозмогая боль, он поднялся, убедившись, что бандиты не связали ни рук, ни ног. Осмотрелся. Небольшая полянка, вокруг мелкие деревья вперемежку с густым кустарником. Крикнул:
– Таня? Тань? Ты слышишь меня?
В ответ – тишина.
Александр направился к ближайшему кустарнику:
– Танюша! Это я, Саша! Ты где?
Услышал сзади тихий голос.
– Здесь! Саша, я… здесь, за березой!
Тимохин развернулся, пересек поляну, прошел сквозь кустарник. За старой березой увидел лежащую на траве жену. Бросился к ней:
– Танюша, любимая, жива?
Женщина тихо произнесла:
– Жива, только болит все, и… голова не своя.
– Главное, жива, остальное пустяки.
– То, что меня изнасиловали, пустяки?
– Я не об этом!
– А я об этом, Саша! Как мне жить теперь? Смотреть тебе в глаза? Лучше бы убили.
Александр прижал Татьяну к себе:
– Что ты, дорогая, что ты. Я по-прежнему люблю тебя, и ты навсегда останешься для меня единственно желанной. Пройдет время – и все встанет на свои места.
– Ты сможешь жить со мной?
– Я не смогу жить без тебя, Танюша! А бандиты? Они пожалеют о содеянном. Один уже отправился на тот свет. Он протоптал тропинку и для всех остальных! Но скоро начнет темнеть, а мы даже не знаем, где находимся. Надо успеть засветло выйти на трассу, ведущую к городу. Кстати, как они лишили тебя сознания?
– Газом! Как ударили тебя, так потом и мне из баллона в лицо что-то пустили. Я тут же будто провалилась в пропасть. И очнулась, когда услышала твой зовущий голос.
– Ясно, применили усыпляющий газ. Ты вот что, полежи пока здесь, а я пройдусь по лесу, глядишь, выйду на какую-нибудь тропинку и лесную дорогу. Сориентируюсь. У тебя телефон с собой? А то мой, наверное, забрали эти шакалы.
– Не знаю! По-моему, я его забыла.
Тимохин все же осмотрел одежду Татьяны, хотя и вспомнил, что она забыла телефон на кухне. Выругался:
– Суки! Ладно, не будем терять времени. Я пошел. Если что, крикни, услышу, тут же вернусь. Хотя здесь вряд ли кто появится, бандиты наверняка отвезли нас в глухое место. Но мы выберемся. Обязательно выберемся.
Он отошел от березы.
– Саша?! – раздался голос супруги.
Тимохин повернулся:
– Да?
– Ты правда не бросишь меня?
– Правда, любимая!
Ориентируясь по растительности и солнцу, Александр определил направление частей света, но без карты это ничего не давало. Лес был глухим, девственным. Но на чем-то бандиты привезли их с женой сюда? Не пешком же из города тащили? Значит, надо найти колею бандитского автомобиля. Она обязательно должна остаться на траве. И он нашел следы машины. Судя по протектору – «девятки». Это уже кое-что. Идя по этой колее, они выйдут на трассу, как бы бандюки ни петляли по лесу. Возможно, придется пройти много, но майору спецназа не привыкать совершать дальние марши. Еще раз сориентировавшись на местности, Александр вернулся к жене:
– Я нашел дорогу, Танюша! Ты можешь идти?
Татьяна, виновато взглянув на супруга, ответила:
– Вряд ли. Ни ноги, ни руки не слушаются. Боюсь, даже не встану. И вообще, мне очень плохо, Саша.
– Ничего, потерпи. Не сможешь идти, не беда, на себе понесу!
– Но ты же сам ранен!
– Ты это об ударе по голове? Забыла, как меня при нашем знакомстве чурбан прутом рубанул. И хоть тогда удар прошел вскользь, но он задел гораздо серьезней, чем тот, что лишил сознания в подвале. Я чувствую себя нормально и смогу донести тебя до самой квартиры. Дело во времени. Но что теперь для нас время? Когда страшное позади. Сейчас я подготовлюсь, и пойдем потихоньку.
Тимохин снял с себя рубашку, и обмотал ее вокруг пояса. Нагнулся над женой:
– А ну, давай-ка присядем, дорогая! Вот так, хорошо. А теперь я подставлю спину, а ты наваливайся на нее. Сможешь, обхвати тело ногами, не сможешь, сильней держись руками, а талию обхвачу я. Давай!
Александр поднял супругу.
Татьяна не смогла обхватить его ногами, но сумела протянуть поясок платья через жгут рубашки, обняв мужа снизу, под мышками. Александр, отведя руки назад, прижал ее за талию к спине. Теперь он мог идти. Таким образом однажды в Афганистане ему пришлось нести боевого друга двадцать верст. И это по ущелью, уходя то на левый, то на правый склоны, из-за петляющей, как эфа, быстрой горной речушки.
Он вышел к месту, где остановилась «девятка». Спросил жену:
– Ну как ты там?
Татьяна прошептала:
– Ничего, Саша, нормально. Ты, наверное, устал?
– Ерунда, марш только начинается!
Тимохин около часа нес на себе супругу, когда наконец увидел справа деревянный дом. Он бы не заметил его, если бы шел обычным шагом, но так как передвигался медленно, то увидел старое здание.
– Танюша! Привал!
– Давно пора. Столько тащить меня.
– Не в этом дело. Справа стоит какой-то дом. Судя по тому, что окна застеклены, а не забиты досками, возможно он обитаем. Если обитаем, то, может быть, его обитатели помогут нам.
Тимохин присел, аккуратно опустил жену на траву:
– Отдохни, любимая, я осмотрю дом.
Из-за кустов неожиданно раздался старческий голос:
– А чего его смотреть? Дом как дом.
На открытое пространство вышел преклонных лет, но еще крепкий мужчина, с седой окладистой бородой. В руках он держал современный пятизарядный гладкоствольный карабин.
– И я его хозяин, бывший лесничий, ныне пенсионер. А вы кто?
Александр представился:
– Тимохин Александр Александрович, майор запаса, со мной супруга, Татьяна. Как величать вас?
– Зови дедом Акимом. Гляжу, женщина твоя, майор, никак хворая?
Тимохин кивнул:
– Да, она больна. Нас захватили городские бандиты, после… конкретного разговора, вырубили и вывезли сюда в лес.
Старик оперся о карабин:
– Видно, насолили вы этим волкам, раз они бросили вас в эту глухомань. По колее, что ли, дорогу-то назад определил, Саня?
– По колее, дед!
– Ну-ка отойдем!
Дед Аким прошел ближе к дому, Тимохин проследовал за ним. Убедившись, что Татьяна ничего не слышит, старик спросил:
– Изгалялись поди над женой-то?
– Изнасиловали. Обкололи всякой дрянью, что идти не может.
– Фашисты. И откуда они вдруг появились? Ране пионеры, комсомолы были, а эти-то откуда взялись?
– Из тех же пионеров и комсомольцев.
– Да, жизнь перевернулась. Я тут недавно изуродованный труп девочки нашел. Это ж каким надо быть зверем, чтобы порвать ее чуть ли не на части? Как еще вас в живых оставили? Я видел проезжавшую мимо машину. Белая такая. «Жигули». На ней вас привезли?
– Не знаю! Нас отключили еще в подвале.
– А как туда-то заманили?
– Жену похитили, ну а я сам пришел за ней!
– И за что они вас?
– У меня кафе было. Бандиты захотели отобрать его. Я уперся, дурак, так они… но не будем об этом, дед Аким! Ты лучше скажи, до Города далеко?
– Да не то чтобы далеко, смотря как добираться. Пехом, да еще с поклажей, далековато будет. Где-то пятьдесят верст. А до трассы километров тридцать.
– У тебя техники нет?
– На что она мне?
– А лошадь?
– Нету! Окромя собаки, живности не держу. Без надобности мне она.
Тимохин сплюнул в траву:
– Плохо. Придется и дальше на себе нести жену. А она с каждым часом чувствует себя все хуже. Больше молчит, иногда стонет, а иногда что-то говорит, а что, понять не могу.
– Заговаривается?
– Типа того! Думаю, сказываются последствия уколов. А что ей вводили, не знаю, но что-то наркотическое, и водку давали. Хотели, чтобы она не могла ничего мне об изнасиловании сказать, когда я в их потайную тюрьму прибыл. Ей покой нужен, домашняя обстановка, тепло родных, квалифицированная медицинская помощь. И чем раньше, тем лучше. Так что пойдем мы, дед. До утра, может, донесу до поста ГАИ.
Дед Аким вздохнул:
– Да! И я тебе не помощник, хотя… у меня недавно внук гостевал. Телефон свой оставил. Забыл, потому как мне он ни к чему, не понимаю я в нем ни хрена. Но работает ли, нет, не знаю. Посмотришь?
Тимохин воскликнул:
– Конечно! Если аккумулятор не сел и деньги на счету есть, он очень поможет нам. Давно телефон лежит у тебя?
– Со среды!
– Если был полностью заряжен, должен работать. И если внук не отключил его. Тогда не зная pin-кода, мне его не врубить.
– А это еще чего за хреновина, код какой-то?
– Долго объяснять! Давай лучше посмотрим телефон.
– Пошли в дом!
В чистой хате старик долго искал сотовый телефон, приговаривая:
– Да куда ж он подевался? Ведь на столе лежал. Иль я его в шкаф положил.
Нашел телефон дед Аким на кухне. Протянул Тимохину:
– Вот она, бесова игрушка.
Сотовый оказался включенным и работоспособным. Теперь главное, чтобы он достал до города. Достал. Набрав городской номер своей квартиры, Тимохин услышал не металлический голос автоответчика, – абонент находится вне действия сети, а длинные гудки. Облегченно вздохнул, взглянув на старика.
– Есть связь.
И тут же голос матери:
– Алло!
– Мама!
– Сынок? Где ты? Где Таня? Мы тут с Олей и Михалычем с ума сходим.
– Все подробности дома, мама, а сейчас передай трубку Михалычу.
Участковый ответил:
– Слушаю!
– Михалыч, я не знаю, сколько у меня времени на связь, посему слушай внимательно. Сейчас возьми у матери ключи от машины, иди на стоянку. Забирай мою «десятку», тебе охранники отдадут ее. Выезжай из города, бак должен быть заправлен, если нет, залей на ближайшей заправке, далее, минуту… – Александр повернулся к деду Акиму: – Как сюда проехать?
Старик объяснил.
Тимохин сказал в трубку:
– Далее выезжай на Уральское шоссе, следуй по нему 30 километров. Там где-то будет озерцо с двух сторон, а за дамбой линия электропередачи. Так вот сразу за линией поворот направо, на грунтовку. Сворачивай на эту грунтовку, двигайся километров двадцать, слева увидишь сдвоенную березу. Прямо у нее сворачивай направо. Примерно с километр проедешь по целине и увидишь дом. Это дом бывшего лесника. Заблудишься, подай сигнал, в лесу он слышен хорошо. Тогда я сам тебя найду. Все понял, капитан?
– Понял, Саня! Понял. Вы-то как? Целы?
– Все расскажу при встрече! Давай, не теряй времени!
– Жди! Скоро буду!
– Жду, Михалыч, очень жду! Матери ничего не объясняй.
– Понял. Они с Олей в порядке. Я все время был с ними.
– Спасибо! Отбой!
– Отбой!
Отключив телефон, Александр присел на скамейку:
– Ну, слава богу, дозвонился. Теперь все будет нормально.
– Это хорошо.
Подумав, Тимохин спросил старика:
– Слушай, дед Аким, смотрю, ты мужик надежный, если что, спрячешь у себя мою семью, двух женщин и ребенка.
Старик ответил не задумываясь:
– Спрячу. Да так, что ни бандиты, ни милиция не найдут.
– Спасибо! Но чтобы никто не узнал об этом, даже твой внук.
– А ты знаешь, кто мой внук?
– Откуда?
– Он такой же майор, как ты. Но офицер не простой. Командует то ли группой, то ли отрядом, то ли ротой спецназа. Слышал о части спецназа ГРУ?
– Это та, что в Чадове дислоцируется?
– Там! Так что он свой. А отец его, мой сын, когда Вовке, внуку, год был, в Афганистане погиб. Вертолетчиком служил. Сбили его вертолет. Но если хочешь, то и внук не узнает. А ты никак решил бандитам счет предъявить?
– Посмотрим! Но безнаказанным их беспредел не останется.
– А надо ли? Говорят, у них сейчас сила не малая.
– Я тоже, дед Аким, в Афгане бывал. И там мы научились, как обращаться с врагом. Но… посмотрим.
Старик закурил папиросу:
– Дело твое! А за семью не волнуйся. Спрячу! Привози в любое время. Не застанешь дома, обожди, далеко я не ухожу. Хочешь, посигналь, приду.
– Спасибо тебе!
– За что? Разве за это благодарят? Но пойдем к твоей, а то одной-то ей, наверное, страшновато в лесу.
– Пойдем!
Михайлов появился в 18.50. Выехал прямо из кустов, чуть не наехав на Тимохина и старика, сидящих возле Татьяны.
Вышел из машины:
– Что с Таней?
– Потом, Михалыч! Все потом, дома! Вот познакомься, дед Аким! Если бы не он, то в лучшем случае вы о нас поутру узнали бы.
Участковый пожал руку бывшему лесничему.
Татьяну бережно положили на заднее сиденье. Участковый сел на место пассажира.
Тимохин взглянул на старика:
– Спасибо тебе еще раз, дед Аким! Я твой должник!
– Э-э, брось. Вы с сыном свой долг полностью в Афгане отдали. Поезжай. Да хранит вас бог!
– Тебя тоже!
Александр сел за руль, повел автомобиль по заметной еще колее бандитской «девятки». До Города доехали молча. Татьяна уснула. Михайлов, поняв, что произошло нечто страшное, молчал. Придет время, Александр все сам расскажет.
В 20.05 Тимохин с Михайловым внесли на руках Татьяну в квартиру. Уложили в постель. Оля легла рядом с матерью. Таня, проснувшись, обняла дочь и заплакала. Александр, Михайлов и Антонина Сергеевна вышли на кухню.
Мать спросила:
– Что с Таней сделали бандиты?
– Изнасиловали, мама. Обкололи какой-то дурью.
– О господи! Что же теперь?
– Жить! Вопреки всему, жить! Ты, мама, пойди, побудь с женой, по-моему, у нее с психикой не все в порядке. А мы тут с Михалычем поговорим.
– Хорошо!
Антонина Сергеевна удалилась. Тимохин нервно закурил. Михайлов по-прежнему молчал.
Затушив окурок, Александр начал говорить. Он рассказал все, что произошло при нем и до его появления в подвале выселенного дома.
– Короче, Мирза заставил притащить насильника, а его кореш Багор перерезал парню горло. Все это у меня и у Татьяны на глазах. Потом я подписал бумаги. Меня вырубили ударом по затылку, скорей всего, рукояткой пистолета, жену усыпили из баллончика с газом. Вывезли в лес. Очнувшись и найдя колею от тачки бандитов, потащил Таню на себе. Вышел к дому деда Акима. У того оказался мобильный телефон, забытый внуком. Остальное ты знаешь.
Михалыч произнес:
– Да! Такие, значит, дела! А где дом, в подвале которого держали Татьяну?
– Не знаю! Где-то на окраине. Но найти можно. Есть для этого зацепка. Но зачем тебе этот дом?
– Бандюки наверняка еще используют его.
– А ты что, накроешь их там? Мирза действует осторожно. Он жесток, но не глуп. По законам его не взять. Знает, шакал, как обходить законы. Да и кто сейчас исполняет эти непонятные, служащие определенным кругам законы. Только эти самые круги. Но повторяю, надо будет найти тот дом, найду, зацепка есть.
Михайлов спросил:
– Что дальше думаешь делать?
– Завтра Мирза обещал дать пятьдесят тысяч долларов. Врет наверняка, но если деньги принесут, то я их курьеру в рот затолкаю. И это станет для бандита первым сигналом того, что наш разговор еще не закончился. Он только начался.
Михалыч произнес:
– Дурак!
Тимохин удивленно взглянул на участкового:
– Не понял?
– А что тут понимать? Дурак будешь, если не возьмешь деньги. Если их еще, конечно, привезут тебе.
– Что же мне, взять их, тем самым признав, что конфликт между нами исчерпан? Продаться за какие-то пятьдесят тысяч?
– Да!
– О чем ты говоришь, Михалыч? Уж от кого от кого, но только от тебя я не ожидал услышать подобного.
Участковый посмотрел на майора:
– Чтобы, Саня, свалить такого зубра, как Мирза, ты просто обязан показать бандитам, что смирился со своей участью. Заставить Левоева поверить, что ты действительно больше не представляешь для него никакой угрозы. Лучшим подтверждением этому будет то, что ты возьмешь «бабки». А потом используешь деньги против их же прежних владельцев. Деньги не помешают! Тем более ты получишь их за свое кафе.
Александр закурил:
– Вообще-то ты, конечно, прав. Усыпить бдительность бандитов просто необходимо. Иначе ничего против них не сделать. Мирзе мы не нужны. Значит, через какое-то время он вновь начнет давить! Уже до конца!
Михайлов согласился:
– Верно! Но… через какое-то время. Вот его-то и надо использовать, если, конечно, ты решил нанести по его банде удар. Но лучше, Саня… тебе действительно забрать семью и уехать куда-нибудь поближе к Москве. Здесь квартиру ты продашь, там купишь. И не будет никаких Левоевых, Багровых, Хромых, а главное, Татьяна быстрее отойдет. Здесь же ей все будет напоминать о том, что произошло в подвале. И за Олю она постоянно будет бояться, даже при отсутствии какой-либо угрозы дочери. Слишком уж сильный стресс Таня пережила здесь. А бандиты? Рано ли поздно, но с ними разберутся. Недолго им беспредельничать. Власть тоже постепенно набирает силу. А как наберет сил, то мириться с конкурентами не станет и договариваться тоже. Сметет их карающей рукой к чертовой матери и сама будет править. Какой смысл тебе сейчас лезть в драку с противником, которого и без тебя скоро уничтожат?
– Вот именно, Михалыч, что без меня, это во-первых, а во-вторых, как бы не случилось так, что во власть прорвался тот же Левоев. Денег для этого у него хватит! А когда он легализуется, карающей рукой закона, как ты выразился, сметет к чертовой матери всех конкурентов, то тогда его уже будет не достать. Вернее, достать будет гораздо труднее, нежели сейчас, пока он только обычный бандит, пусть и с перспективами прохождения во власть. Но… я подумаю над твоим предложением. Мне вообще сегодня предстоит много что обдумать. Так что ночь предстоит бессонная. К тому же неизвестно, как дальше будет чувствовать себя Татьяна. Ее нынешнее состояние вызывает у меня сильное беспокойство.
– Если что, звони мне! – сказал Михайлов.
– А ты врач?
– Нет! Простой, рядовой участковый, у которого остались кое-какие связи, и в медицине тоже.
– Да, кстати, ты к прокурору ходил?
– Конечно!
– И как прошла ваша беседа?
– По-моему, после нее он решил, что пора отправлять меня на пенсию. Ведь я ему говорил такую галиматью, что самому противно было слушать. Но я вынужден был делать это.
– Бандиты пасли тебя?
– Пас один пацан. До прокуратуры. После ее посещения «хвоста» не заметил.
– Как бы Мирза не среагировал на визит. Зря мы затеяли это дело.
– Пустое, Сань! Ведь ничего после моего разговора с прокурором в отношении Мирзы не последовало? И не последует. Левоев поймет, что мы блефовали. Мирзу еще успокоят его же стукачи. А они везде и всегда держат нос по ветру. Ни хрена не будет. Так что звони, если что, пошел я. Отдохну. Тоже устал. А ты как думал? Еще неизвестно, кому хуже было, тебе, находившемуся в гуще событий, или нам с Антониной, которым ничего не оставалось, как только строить предположения насчет вас с Таней. Одно страшнее другого. Хотя тебе, конечно, было труднее всех. Проводишь?
– Конечно!
– Проводи! И прошу, водкой горе не пытайся залить! Не получится!
– Я знаю! До связи, Михалыч!
– До связи, майор!
Участковый отправился к себе домой отсыпаться. Но не суждено было ему спокойно провести эту ночь. Как и Тимохину с Антониной Сергеевной.
