ГЛАВА 11
В то самое время, как Наджиб ставил новую и, судя по всему, последнюю задачу своим головорезам, майора Рудакова вызвал генерал Кауров:
– Ландыш! Я Каракурт!
– Ландыш на связи, – ответил Борис.
– Доложи обстановку, майор!
– Все пока остается по-прежнему. Постепенно отходим без видимого и ощутимого преследования.
– Ясно! Подземный ход в Грузию из Ленжи уничтожен!
– Слышал взрывы! «Смерч» применили?
– Да! А каменный заслон разбили! Сейчас взвод десантников в ущелье вышел. Часа через два будет в твоем районе! Позывной командира – «Пантера». Он свяжется с тобой, как пройдет Ленжи. Уточнишь ему задачу.
Рудаков ответил:
– Понял тебя, Каракурт. Вопрос – десант напрямую через Гемли пошел? Без отвлекающего маневра?
Кауров спросил:
– Да! Тебя в этом что-то смущает?
Майор объяснил:
– Если у Садыка имеются свои люди в Гемли, а они имеются наверняка, то Наджиб уже знает, через тех же мирных чабанов, о том, что ему в тыл выходит десантный взвод!
– Дальше?
– А дальше пуштун обязательно встретит взвод на подходе к району действия, для этого у него силы и вооружение еще есть!
Кауров, недолго подумав, спросил:
– Что предлагаешь?
– А черт его знает! Что предложить? Я же не могу читать мысли Наджиба. Где он решит выставить засаду? Да где угодно! Но мне не хотелось бы, чтобы этот взвод постигла участь пехоты, убитой при захвате заложников.
Каракурт проговорил:
– Но не останавливать же их? Один против целой банды ты не выстоишь, даже по арсеналу не выстоишь! Сколько боеприпасов осталось у группы отхода и у тебя лично?
Рудаков ответил кратко:
– Мало! – И добавил: – Да еще неизвестно, что предпримет противник. Хрен его знает, чем закончится вся эта катавасия!
Кауров подбодрил:
– Ничего, Боря, были ситуации и посложнее этой, прорвешься! Решай сам, где поднимать людей на вершину!
– Понял!
– Ну а раз понял, то конец связи!
– Конец, генерал. И привет там Железнову с ребятами. «Барс» марку держит.
Рудаков отключил связь, задумался.
Что в изменившейся обстановке предпримет противник? Это известно только Наджибу и его наемникам. Моджахеды народ хоть и коварный, безжалостный, кровавый, но как вояки далеко не слабый!
Из предыдущей бойни целыми у них вышли самые матерые бойцы. И только сейчас начинается главный этап большой игры!
Плохо то, что белыми начинают бандиты. Естественно, мат в три хода им спецназу не поставить, и все же Рудаков предпочитал сам вести игру. Но это, к сожалению, было невозможно. И тревога, впервые за все время проведения операции «Концерт», охватила боевого майора.
А тут еще доклад Колбаева:
– Командир, Тоня вывихнула ногу, самостоятельно передвигаться не может, остальной контингент представителей эстрады тоже держится из последних сил!
Рудаков про себя чертыхнулся. Им бы быстрее удаляться, а группа, напротив, заполучила приличный тормоз. Он ответил:
– В самый раз, Равиль! Ты сейчас где?
– Прошли расширение ущелья, но теперь, понятно, темп движения заметно упадет.
Майор принял решение:
– Останови группу, капитан! Жди подкрепление! Все!
– Понял, командир!
Борис переключился на Зубова:
– Гена! У Колбаева неприятности. Певица повредила ногу, догоняй с Серковым их группу, помоги! И смотри, где можно подняться наверх, на хребет! Обнаружишь подходящее место, сообщи координаты! Вперед, старший лейтенант!
– Есть, товарищ майор!
Как только командир «Барса» отключил станцию, его напарник прапорщик Кулибин указал рукой на ущелье:
– Командир, «духи» объявились по фронту!
– Фланги?
– Там никого пока!
– Ясно! – сделал вывод Рудаков. – Наджиб просчитал последствия взрывов и возможность появления наших сил поддержки или получил об этом сигнал, что один хрен. Главное, он вынужден идти ва-банк. Сколько нам до «зеленки»?
Прапорщик ответил:
– Около километра!
– Точнее!
– Восемьсот пятьдесят метров, – определил курвиметром (прибором измерения длины ломаных линий) по карте Кулибин.
Майор приказал:
– Продолжаем отход в прежнем режиме!
– Понял!
Рудаков продолжил:
– Нам бы пройти «зеленку», куда пуштун может скрытно перебросить пару своих снайперов. Для нас это будет гибель! Так что, Сеня, особое внимание на фланги!
– Ясно!
Кулибин поднялся, чтобы совершить бросок назад, к уже выбранной позиции, но вынужден был тут же упасть.
Быстро догнавшие арьергард спецназа бандиты открыли по позиции Рудакова и Кулибина прицельный слепой огонь.
– Мать вашу, обезьяны! – выругался прапорщик и обратился к майору: – Похоже, командир, «духи» нас приземлили?!
– Это мы потеряли время за переговорами, – ответил Рудаков, – но ничего, сейчас мы тоже преподнесем им подарок, который они так не любят!
Он зарядил магазинный гранатомет «ГМ-94» последними тремя осколочными гранатами.
– Внимание, Сеня! Как только я накрою их позиции, рви назад!
– Но я уже эффективно не смогу прикрыть твой отход, командир! У меня всего два полных магазина.
Майор спокойно проговорил:
– А тебе и не надо будет прикрывать меня. Все, наш тандем распадается. Обстановка изменилась. Прикрывать буду я, а ты продолжай отход. Отход к основной группе.
Кулибин возмутился:
– Оставить тебя одного? Ты в себе, майор? Да никогда! За кого ты меня принимаешь?
Рудаков повысил голос:
– Я в себе, прапорщик. А тебя принимаю за своего подчиненного, обязанного выполнить приказ командира! Один магазин мне. Патроны здесь будут нужнее. Ты все понял, Семен?
– Но…
– Никаких «но»! Это приказ! Боевой приказ! Или мы продолжим дискуссию, как в парламенте, пригласив наблюдателей от Наджиба? Все, решено! Приготовься к броску!
Рудаков прополз за соседний камень. Его движение, видимо, осталось для врага незамеченным, так как моджахеды огня по нему не открыли.
Это было бы неплохо, если бы бандиты выпустили его из виду. Или все же видят маневр майора и пасут его безмолвно, исходя из каких-то своих соображений? Но если это так, то духи совершают очень грубую ошибку, в чем совсем скоро убедятся.
Рудаков резко поднялся на колено, трижды, слева направо, выстрелил по рубежу, откуда недавно вели огонь наемники, и вновь упал за укрытие. Проспали его боевики, проспали.
Они так и не открыли по нему огня, хотя майор, пуская заряды, уловил присутствие наемников именно там, куда он и стрелял. Три взрыва накрыли их позиции. Вновь, который уже раз за этот день, раздались вопли боли.
Отлично!
Майор отбросил в сторону гранатомет, зарядив его последней гранатой-ликвидатором. Теперь, если какой-нибудь абрек попытается воспользоваться привлекательным и эффективным оружием, первый же выстрел разнесет гранатомет со стрелком в клочья. Даже оружие спецназа в плен не сдавалось!
Рудаков оглянулся.
Кулибин, петляя зайцем, уходил все дальше на юг.
Он петлял, не останавливаясь, и используя то обстоятельство, что по нему никто не стрелял. Этим же воспользовался и майор, рванувшись назад и переместившись за валун метров на пятьдесят южнее прежней позиции. А Кулибин вскоре вообще скрылся из глаз, затерявшись среди камней ущелья.
У Рудакова мелькнула мысль последовать за прапорщиком. Но нельзя было дать бандитам сесть себе на хвост, чего они, вероятно, и ждали, не предпринимая никаких действий. Не открывали огонь, рассчитывая, что и он, последний боец арьергарда, не выдержит, рванет к своим? А они, «духи», следом, прямо к заложникам? Не выйдет, архары! Ни хрена у вас не выйдет в этом плане!
Майор закрепился между двух камней, на небольшой возвышенности, имея перед собой отличный обзор как фронта, так и флангов. Он через оптику видел боевиков, копошившихся, добивая своих раненых. И мог бы попытаться подстрелить пару наемников, но принял иное решение – не выдавать своей позиции до подхода их сил, когда огонь его «грозы» будет более эффективным.
Но, как ни странно, наемники, покончив с ранеными, не двинулись вперед, а рассыпались в цепь и залегли, укрывшись за камнями. Это было непонятно майору спецназа. Время сейчас играло против наемников банды, к которой с севера приближался моторизированный десантный взвод! Или Наджиб был уверен, что сумеет остановить его? Непонятно. Пока непонятно. Посмотрим, что будет дальше.
Гранатометный обстрел со стороны арьергарда спецназа стал для Наджиба неприятной неожиданностью. В результате разрыва осколочных гранат из девяти бойцов был убит один, трое тяжело ранены, которых, впрочем, скоро добили. У пуштуна осталось пять человек, и неизвестно, сколько еще проклятые русские имеют этих губительных зарядов нового неизвестного оружия. Поэтому он закричал:
– Мумин, где дымовая завеса? Что вы засуетились, как трусливые шакалы? Срочно применить задымление местности!
В сторону позиции Рудакова полетели три банки, из которых после приземления повалил густой черный дым.
Увидев маневр бандитов, майор проговорил:
– Ага, сучье ваше племя! Не взяли в лоб, решили применить нашу тактику?
Он стал ждать, когда дым затянет ущелье, и то, что за этим последует.
Раздался сигнал вызова Зубова:
– Командир! Мы с Серковым в группе Колбаева!
– Принял! Берите артистку на руки и продолжайте отход, вскоре к вам присоединится Кулибин, смотрите, не спутайте его с духом!
Старший лейтенант проговорил:
– Минуту, майор, с вами хочет поговорить капитан Колбаев.
– Давай!
– Командир? На связи Колбаев! Мы находимся на том месте, где можно попытаться произвести подъем.
Рудаков оживился:
– Вот как? И где это место?
– По карте, в квадрате 16-14а, в ста метрах от «зеленки».
Майор расстегнул планшет, взглянул на карту. Задумался. Слишком уж близко было это место от него и преследования. Но для подъема группе понадобится не более часа. Это время он сможет сдерживать бородачей Наджиба. Да и ребята сверху поддержат огнем. У пуштуна не должно остаться много людей. Главное сейчас на этом участке, используя его же маневр, переиграть наемника. Рудаков принял решение:
– Зацепляйте «гарпун», начинайте подъем! Первым – Колбаев, ему следить за подъемом остальных людей, одновременно быть в готовности сверху прикрыть меня, как появлюсь в поле зрения. За ним мужчины-артисты, следом прапорщики. Женщина сама подняться не сможет, двоих трос может не выдержать, по крайней мере, риск обрыва при повторном применении системы или срыва стрелы существует. Посему певицу поднимать в режиме сматывания троса, прикрепив ее к трубе. Затем спуск троса. Зубову осуществлять прикрытие подъема. Ему же ждать моего подхода. Дальше по обстановке. Начали работу!
– Есть, командир! – ответил капитан Колбаев.
Рудаков отключил связь и, убедившись, что дым плотно затянул ущелье, черной стеной приближаясь к нему, поднялся и, петляя, рванул к приличных размеров земляному валуну, где у подножия склонов появилась густая кустарниковая растительность. Занял позицию, направив автомат на завесу.
Боевики не появлялись. Они и обойти спецназ по «зеленке» не пытались.
Вместо них на майора наступала стена дыма. Еще немного, и ему придется отступить дальше. Вот оно что! Наджиб, сука, решил дымом выдавить прикрытие! Лишая майора возможности остановить продвижение бандитов вперед. Грамотно, ничего не скажешь. А главное, эффективно, без потерь! Пуштун перехватывал инициативу!
Через двадцать минут майор вынужден был уйти за «зеленку» и вновь занять позицию. Позицию, с которой не мог отстреливать бандитов. Те, как и прежде, не проявляли себя.
Майор чертыхнулся. Взглянул на небо.
Как сейчас было бы кстати, если бы, как это часто бывает в горах, ветер изменил бы направление. Это решило бы многое. Но близкие облака упорно двигались на юг.
Прошло еще двадцать минут.
Скоро должны появиться десантники, если, о чем не хотелось думать, Наджиб не устроил им ловушку.
Догадается ли командир взвода спе́шить личный состав, пустив боевые машины за цепью десантников при подходе к району, который ему определил генерал Кауров? Или, торопясь, будет прорываться по-походному, держа отделения в десантных отсеках машин? «Эх, взводный, не ошибись. Слишком дорого может обойтись эта ошибка», – мысленно обращался Рудаков к неизвестному командиру взвода. Тот должен при выходе на рубеж связаться с командиром «Барса». Быстрее бы это произошло. Майор знал, как применить взвод, взводный же работал вслепую. Имея общую задачу, но совершенно не имея никакого представления о сложившейся в ущелье на данный момент реальной обстановке.
И лейтенант Сергей Бородин, как бы чувствуя опасность, остановил колонну боевых машин десанта (БМД), не выходя на рубеж действия, остановил на удалении в четыреста метров от засады Камаля, укрыв технику за крупными валунами, развернув ее башнями с пушками и пулеметами в направлении на ущелье.
Пуштун, посланный Наджибом встретить и уничтожить колонну, яростно выругался. Его бандиты уже приготовили гранатометы для подрыва шедшей походным порядком колонны БМД. Но противник вдруг остановился.
Почему командир русских остановил технику, да еще укрыв уязвимые для гранат ее части за естественными укрытиями?
Стрелять же в башни было не только бесполезно и губительно для себя. Башни кумулятивными зарядами не прожжешь, и в них еще попасть надо. А залп трех скорострельных пушек и спаренных с ними пулеметов в пух разнесет позиции засады боевиков.
Взводный же приказал личному составу покинуть десантные отсеки и укрыться на местности. Операторам быть в готовности к массированному обстрелу ущелья. Механикам-водителям дизеля не глушить.
Затем вызвал Рудакова:
– Ландыш! Я Пантера! Как слышите меня?
Этот вызов майор принял с огромным облегчением. Из него следовало, что командир взвода десанта оказался толковым парнем, остановив подразделение, не выходя на рубеж боевого применения – потенциально угрожающее пространство. Рудаков ответил:
– Я Ландыш! Слышу тебя, Пантера!
– Я Пантера, прибыл в ваше распоряжение!
– Где находишься?
– Минуту!
Офицер-десантник сориентировался по карте, и сделал это достаточно быстро. Он назвал свои координаты.
– Понял тебя, – ответил Рудаков, – теперь слушай внимательно, Пантера. Тебе надо пройти до квадрата 16-14а, взяв его в кольцо, но сделать это с учетом того, что по пути тебя обязательно, я подчеркиваю, обязательно будет ожидать засада противника. Где конкретно, сказать не могу, но она будет! С гранатометами против БМД!
Лейтенант проговорил:
– Я вас понял, Ландыш! Иду в квадрат 16-14а!
– Подожди, десант! Ты хорошо меня понял насчет засады?
– Прекрасно понял, спецназ! У нас боевые выходы редко когда обходятся без всевозможных засад и ловушек. Прорвемся! Я знаю, что делать!
Голос офицера-десантника звучал спокойно, но не самоуверенно. Рудаков понял, что взводный не гусарит. Он действительно знает, что и как делать.
И это обстоятельство успокоило майора, который вновь вынужден был сменить позицию, уходя за «зеленку». И причиной этому был все тот же проклятый дым.
Пронзила мысль, а не применил ли Наджиб дымовое прикрытие для того, чтобы самому уйти с остатками банды за противоположный перевал? А там затеряться в соседних ущельях, отходя к Грузии, раз все его попытки достать заложников обречены на провал?
Такой расклад вполне мог иметь место. Наемник остается наемником. Не меньше денег он ценит и собственную шкуру, иначе для чего ему деньги? На самопожертвование наемник не пойдет. А вот бросить выполнение задачи работодателя, это как два пальца…
Такой вариант возможен, но майор Рудаков не может исходить из этого предположения. Он должен держать себя в уверенности, что боевики продолжают преследование и могут появиться в любую секунду. Офицер спецназа ни в коем случае не мог дать себе расслабиться.
Поэтому он занял позицию у выступа скалы, за которым уже должен был подходить к концу подъем заложников и бойцов его группы.
Противника по-прежнему не было видно.
Рудаков вызвал Зубова:
– Гена! Как у вас дела?
– Всех подняли, осталась певица, я да ты, командир! Кстати, ты сам далеко от нас?
– Рядом! За выступом скалы!
Этот ответ удивил старшего лейтенанта, он проговорил:
– А духи что, отстали? Или сами заблудились в своей завесе?
Рудаков задумчиво ответил:
– Черт их, Гена, знает! Это мне и непонятно. Да, десантный взвод подошел, вскоре должен выйти сюда, к нам, если…
Зубов спросил:
– Что – «если»?
– Ничего, Гена! Подъемное устройство внизу?
– Нет! Наверху! Только что Кулибина подняли.
Майор приказал:
– Спускай лифт, закрепляй девушку, да проинструктируй ее, чтобы не боялась и не дергалась при подъеме. Объсни, что трос раскачивать нельзя, иначе подъемный механизм может выйти из зацепления, тогда кранты! И вообще, покажи ей, как управлять лифтом при ручном подъеме, даже если будешь производить его в режиме сматывания. За ней поднимайся сам. А я подожду либо появления бандитов, либо прибытия десантников. Уж кто-то из них объявится обязательно. Желательнее второе! Ну ладно, работай! Конец связи!
Рудаков оперся о скалу, внимательно вглядываясь в дым, рассеивающейся стеной ползущий по ущелью мимо скалы и места, где производилась эвакуация. Пока все было спокойно.
До 19.00.
Пока вдали, севернее, не заработали пушки БМД и автоматные очереди с разрывами гранат не вспороли обманчивую тишину ущелья.
Нет, не ушли боевики. Стало ясно, что десант вступил в бой с засадой!
Судя по хлестким выстрелам автоматических пушек, боевые машины не были повреждены, следовательно, от гранатометной ловушки взвод сумел увернуться. А это было главное для десантников и для Рудакова тоже!
Взводный, Сергей Бородин, хоть и был молод – год, как из военного училища, – но опыта в Чечне набрался достаточно, практически половину своей только начавшейся офицерской службы на Кавказе провел в постоянных боевых выходах. Поэтому он действовал, как уже вполне сформировавшийся профессионал.
Остановив и укрыв технику, он, получив предупреждение от командира группы спецназа о возможной засаде, выслал вперед разведку.
Сержант Гордиенко развернул свое отделение в цепь, которая короткими перебежками двинулась прямо на позиции засады боевиков.
Камаль проклинал хитрого русского офицера. Почему тот поступал так, как не должен был поступать! Или им кто-то руководил? Но кто и откуда? Кто-то из офицеров спецназа, оставшихся на хребте и следовавших за преследованием?
Но они не могли пройти по хребту от Ленжи до места засады, физически не могли, ландшафт гор не позволил бы сделать это.
Так почему остановился десант?
Пропустить мимо вражескую разведку у Камаля не было никакой возможности, ибо та шла цепью, от склона к склону.
Что же делать?
Вступать в бой?
Но это бессмысленно! Взвод, обнаружив засаду из пяти человек, раздавит ее, как клопа. Отступить? Тоже невозможно! Бежать? Как и куда? Под стволы пушек и пулеметов боевых машин гяуров?
Камаль был дезорганизован, а его подчиненные ждали приказа, который так и не последовал от их командира.
Разведка обнаружила позиции боевиков, расположенные с двух сторон дороги, о чем поступил немедленный доклад взводному.
Лейтенант попросил уточнить координаты целей. Получив нужную информацию, передал ее операторам боевых машин.
Те из трех пушек ударили по позициям бандитов, круша их укрепления.
Одновременно в атаку бросилось отделение Гордиенко.
Пушки прекратили огонь, как только в секторе их обстрела появились свои наступающие силы.
Бойцы отделения разведки, сблизившись с оставшимися в живых после обстрела БМД наемниками, забросали их позиции гранатами, добив бандитов из автоматов.
Командир взвода вызвал Рудакова:
– Ландыш! Я Пантера, в квадрате… обнаружена и уничтожена засада боевиков. Потерь ни в живой силе, ни в технике не имею! Продолжаю выполнение поставленной задачи.
– Молодец, Пантера! Ты кто по званию, взводный?
– Лейтенант.
– Далеко пойдешь, лейтенант! Это я тебе как профессионал профессионалу говорю!
– Считаю ваши слова благодарностью всему личному составу взвода! До встречи в квадрате 16-14а. Конец связи.
– Конец, Пантера, жду вас.
Рудаков окинул взглядом ущелье, которое уже хорошо просматривалось сквозь пелену рассеявшегося дыма. Подумал – теперь Наджиб, узнав, что его замысел с засадой потерпел крах, попытается слинять из ущелья. Против десантного взвода ему с ошметками банды, кроме пули, ловить нечего! Сейчас нужно, проводив наверх певицу с Зубовым и встретив десантников, направить их на зачистку ущелья. Не уйти Наджибу и его головорезам из ущелья Дракона. Теперь не уйти!
Майор вышел из-за скалы.
Зубов резко обернулся на его появление, подняв автомат.
– Спокойно, Гена! Свои! Как наша певица?
Он подошел к девушке, присел перед ней на корточки. Та сидела, будучи не в состоянии встать – опухла нога. Нет, не вывихнула Тоня ногу, – сразу определил Рудаков, – связки порвала, что, впрочем, тоже не страшно. Спросил:
– Ну что, девочка, готова подняться на перевал?
Но Тоня, или Лида Гаврилова, не ответила, задав встречный вопрос:
– Это вы все время вели бой с боевиками, прикрывая нас?
Майор улыбнулся:
– А разве это так важно?
– Да, для меня важно.
– Всех заложников прикрывала группа особого назначения «Снежный Барс» отряда спецназа «Кавказ», весь личный состав, ясно?
– Но последним шли вы?
Рудаков вздохнул:
– Я и твой помощник, что сейчас рядом.
– Спасибо вам, майор! Я вас никогда не забуду!
– Зачем же, Лида, ставить меня в неловкое положение? Я и мои подчиненные выполняли свою работу. Кому-то петь, кому-то водить поезда, кому-то торговать на рынке, а кому-то воевать, спасать людей! Все просто, девочка.
Майор поднялся, приказав Зубову:
– Продолжай подготовку к подъему!
– Все уже готово, командир!
– Да? Ну что, Лида, в путь? Закрой глаза и ни о чем не думай. Лебедка тебя быстро поднимет наверх.
– Мы еще встретимся? – спросила певица.
Рудаков взглянул на молодую женщину, но ответить на ее вопрос не успел.
Сзади раздалась автоматная очередь, затем вторая, третья.
Майор резко обернулся, готовый открыть ответный огонь, но следующая прицельная очередь выбила из его рук оружие.
Перед офицером стоял высокий и совершенно лысый человек в камуфлированной форме. Сбоку с простреленными ногами упал старший лейтенант Зубов, рядом с ним Тоня – трос, начавший подъем, был срезан пулями врага.
Рудаков сделал шаг вправо.
Его остановил человек в камуфляже.
Он направил в лицо Бориса ствол «АК-74». А позади него, но в мертвой для офицеров с вершины зоне, на камнях расположилось несколько боевиков. Их оружие также было направлено на Рудакова и Зубова с певицей.
Человек в камуфляже заговорил:
– Что, русский, недооценил ты меня? Быстро снял пистолет-пулемет и бросил к моим ногам.
Рудакову пришлось подчиниться.
Лысый наемник обратился к корчившемуся от боли старшему лейтенанту:
– Тебя это тоже касается, гяур.
Геннадий, преодолевая дикую боль, отшвырнул от себя штатное оружие.
Человек в камуфляже перевел взгляд на майора, приказав:
– А теперь рацию ко рту и отдать команду десантникам немедленно остановиться до дополнительного распоряжения!
– Может, еще чего хочешь, Наджиб?
– Узнал меня? Ай, молодец! Выполняй приказ, или я убью твоего напарника, ну?
Поняв, что пуштун вполне в состоянии выполнить угрозу, Рудаков вызвал командира десантно-штурмового взвода:
– Пантера! Я Ландыш! Приказ – стой! Ждать распоряжений! Конец связи!
– Угу, – довольно проговорил главарь наемников, – а теперь поднимай девку на себя и пошли.
Майор спросил:
– Интересно, куда?
– Я сказал, пошли! Выполняй приказы, тварь!
Но Рудаков не сделал и шагу.
Он прекрасно осознавал, что, выполни он приказ Наджиба, Зубова сразу же пристрелят. Бандитам, для того чтобы прикрыться от преследования, хватит и двоих заложников, майора и певицы.
Мозг командира группы спецназа лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. Автоматического оружия он был лишен, оставались гранаты, но их достать не дадут. Прострелив руки, выдернуть чеку ликвидатора и разорвать взрывом гранат всех? Это он успеет сделать всегда. И сделал бы, если бы в запасе у Рудакова, как и у Зубова, не было бронебойного пистолета «гюрза», лежавшего совсем рядом, в накладном кармане бронежилета. Надо попытаться применить его! А для этого выбрать момент. Но, похоже, главарь бандитов не собирался долго разговаривать:
– Или ты выполняешь приказ, майор, или я валю старшего лейтенанта! Решишься рвануть себя? Рви! Только зачем тебе это? Выведешь из ущелья – получишь со своей певуньей свободу. И офицера твоего я не трону, ты в этом убедишься. Клянусь! Ну?
– Хорошо, Наджиб. Твоя взяла, – неожиданно согласился Рудаков, – пойдем, но с одним условием.
– Каким еще условием?
– Я сделаю обезболивающие уколы офицеру и девушке.
Наджиб внимательно посмотрел на майора, спросил:
– А если я откажу тебе в этом?
– Тогда, слово офицера, мы все навсегда останемся в этом ущелье.
Пуштун кивнул лысой головой:
– Хоп! Ладно, но достаешь аптечку медленно, чтобы я видел. Где она у тебя?
– В накладном кармане.
– Доставай.
Рудаков сунул руку в карман бронежилета, сжал в руке рукоятку «гюрзы», снял пистолет с предохранителя, подумал: «Ну, Боря, вот и наступает момент истины. Сейчас ты должен решить все».
Он боковым зрением зацепил потенциальные цели. Всех их майор поразить не сможет, но, закрыв собой Тоню и Зубова, он даст возможность старшему лейтенанту применить свой пистолет, что и завершит дело.
Итак, решено. На счет три. Раз, два, три!
Майор вырвал из кармана восемнадцатизарядный бронебойный пистолет и, прыгнув на Зубова и Тоню, закрывая их своим телом, произвел три выстрела, которые снесли лысый череп Наджибу, пробили бронежилет его напарника и сбили с валуна третьего бандита.
Большего командир «Барса» сделать не успел.
Вокруг вздыбилась земля от пуль, выпущенных из оружия оставшихся в живых бандитов.
Рудаков почувствовал несколько ударов в грудь. Бронежилет выдержал обстрел, но боль от пуль командир спецназа испытал сильную. От этой боли потемнело в глазах. Но он увидел, как стрелявшие по нему наемники вдруг, словно скошенные косой, рухнули на камни. А из-за выступа скалы появились парни в голубых беретах. Борис не потерял сознания, он даже попытался подняться, когда к нему подбежал лейтенант-десантник. Спросил:
– Шок, майор? Понятно, не дергайтесь, сейчас, минуту, спецназ.
Он выдернул из комбинезона свою аптечку, быстро достал шприц-тюбик, ввел Рудакову антишоковый и обезболивающий препарат.
– Так, с вами все. Незащищенные части тела вроде не задеты, а боль сейчас пройдет.
Лейтенант с сержантом подняли майора и усадили спиной к скале. Взялись за Зубова, Тоня сама отползла к Рудакову. На ее грязном лице пробили дорожки слезы.
– Майор! Майор! Неужели это ВСЕ?
– Все, милочка, все. Успокойся, я же говорил тебе, что все будет хорошо. А офицеры спецназа слов на ветер не бросают.
Лида прильнула к Борису, плечи ее мелко вздрагивали. Егор обнял молодую женщину, крепко прижав к себе. Она рыдала. Да это было и понятно. И майор не мешал ей. Наконец она успокоилась, задумалась.
За эти проклятые, жестокие, кровавые дни мировоззрение женщины изменилось. Привыкшая к жизни в кругу элиты, поклонников, цветов и музыки, она даже подумать не могла, что все это, по большому счету, бутафория. Красивая, богатая, но надуманная, искусственно созданная бутафория.
А жизнь, настоящая жизнь жестока, трудна и, как это ни парадоксально, прекрасна! В ней живут не лощеные ловеласы, которым в минуты опасности грош цена, а мужчины, способные на высокие поступки, на самопожертвование во имя жизни других.
И ей хотелось как можно дольше находиться в объятиях майора, который совсем недавно закрыл ее слабое тело своей крепкой грудью. Готовый умереть ради того, чтобы жила она.
Рудаков же ни о чем подобном не думал.
Он держал в объятиях, по сути, еще девочку, которой выпало пережить то, что переживать не стоило бы.
Он смотрел, как облегченно откинулся после обезболивающей инъекции его товарищ, старший лейтенант Гена Зубов. Майор перевел взгляд на обезглавленное бронебойной пулей его «гюрзы» тело наемного убийцы Наджиба. Еще один главарь бандитов нашел свою смерть в горах Чечни. А с ним почти сорок его подельников, пришедших сюда зарабатывать деньги на крови. И конец их был изначально предрешен. Та же бесславная смерть ждала и других наемников в этих суровых, неприступных для чужаков горах.
Рация издала писк вызова.
Рудаков ответил:
– Я Ландыш! Слушаю.
– Ландыш! На связи Каракурт! Как дела, Боря?
– А нет больше никаких дел, генерал.
– Подробнее можешь? Или…
– Могу и подробнее. Извините, товарищ генерал, после всего этого ада расслабуха наступила! Докладываю: задача по освобождению заложников группой «Снежный Барс» выполнена в полном объеме. Артисты все живы и находятся в безопасности, часть из них под прикрытием десантно-штурмового взвода лейтенанта Бородина. Особо хочу отметить роль и профессионализм действий десантников. Благодаря им операция «Концерт» завершена успешно. Прошу сообщить командованию Бородина о его умелом руководстве подразделением. Это он со своими беретами уничтожил почти половину банды покойного Наджиба. Но обо всем я еще напишу в официальном рапорте. Единственное, что мне неизвестно, так это куда делся Садык.
Каракурт успокоил:
– О его судьбе известно мне. Садыка больше не существует. Спасибо тебе, Боря. И ребятам твоим спасибо. Надеюсь, обошлось без потерь?
– Старший лейтенант Зубов ранен, перебиты ноги. Остальные бойцы в порядке. Да вот Тоня порвала связки на ноге. Но ничего, они молодые. До свадьбы все у них заживет!
– Я тоже так думаю.
Кауров приказал находящимся наверху бойцам спецназа и бывшим заложникам начать выдвижение на юг, до встречи с группой «Вихрь».
Самому Рудакову, Зубову и Тоне предстояло вернуться к серпантину на технике десантно-штурмового взвода. Завтра все разрозненные группы должны собраться в расположении резидента Службы «Виртус».
Майор ответил:
– Принял, генерал. Выполняю.
Отключив связь, он обратился к лейтенанту:
– Сажай нас, Серега, в свои «коробки». Места, думаю, найдутся?
– Для вас найдется все, майор.
– Все? – переспросил Рудаков.
– Абсолютно, – уверенно ответил лейтенант.
Борис прищурил глаза:
– И даже сто граммов спирта?
– Если бы вы попросили кофе с «гаваной», то с этим возникли бы временные проблемы, а спирт? Какой десантник без фляжки со спиртом? Налить?
– Позже, как устроимся в БМД, если, конечно, дама не будет против.
Майор наклонился к певице:
– Лида, ты не будешь против, если я немного выпью?
Та отрицательно покачала головой.
Рудаков показал на девушку и сказал:
– Ей тоже немного, разбавленного.
Лейтенант ответил:
– Все понял. Сделаем в лучшем виде.
Через двадцать минут боевые машины десантно-штурмового взвода, строго соблюдая дистанцию марша по горной местности, с бойцами на броне, двинулись в сторону серпантина, на север.
Лейтенант взглянул на часы.
Нормально. До наступления темноты успеем к своим добраться.
