– Каракурт на связи!

– Я Ландыш! Прием!

– Слушаю тебя, Ландыш! Где ты, Боря? Как обстановка?

– Обстановка сложная, но пока терпимая. Отходим тремя группами. Вскоре к Колбаеву присоединятся Зубов с Серковым. У них система «гарпун». Вместе выберут место и начнут подъем на перевал. Мы же с Кулибиным, как позволит ситуация, будем сдерживать преследование с последующим отрывом.

– Может, тебе помочь авиацией? Или перебросить к ущелью другие группы «Кавказа»?

– Не стоит. Наших ребят вы сможете высадить не ближе пятнадцати километров от того места, где находимся мы сейчас. Они просто не успеют совершить марш, когда все уже кончится. А авиацию? Ее, я имею в виду вертолеты огневой поддержки, придется держать за перевалом, ожидая удобного случая. Случая, который может и не представиться, так как мы с Кулибиным практически все время находимся в прямом огневом контакте с противником. Поэтому считаю предложенные вами варианты неприемлемыми для сложившейся обстановки. Будем отбиваться своими силами, вы обеспечьте встречу группы Журавина!

Каракурт ответил:

– Понял тебя! Мне кажется, ты чем-то озабочен, Боря, хотя, согласен, вопрос странный, и все же…

– Не нравится мне тактика боевиков!

Генерал спросил:

– А в чем дело?

– Вместо того чтобы блокировать нас с Кулибиным, связав позиционным боем, они ни с того ни с сего остановились, позволив нам немного оторваться. Не должны опытные наемники этого допускать… Если не имеют целью изменение тактики преследования. Что у них на уме? Мы не знаем их замысла, возможностей в маневре, бесспорно одно: ущелье Дракона бандиты знают лучше нас. И нет никакой гарантии, что сейчас они не планируют нам какой-нибудь подлянки, типа обхода по склонам.

Каракурт задумчиво произнес:

– Тебя преследует хитрый моджахед Наджиб! Он имеет большой опыт ведения боевых действий в горах, и здесь в своих опасениях ты прав. Но не думаю, что пуштун применит обходной маневр! Зачем? Чтобы тебя с прапорщиком заблокировать? Глупо! Гораздо умнее и проще имитировать прекращение преследования, следуя за тобой скрытно. И не следует сбрасывать со счетов то, что бандиты, получив солидный отпор, опасаясь за свои шкуры, действительно могут прекратить охоту за вами и уйти в соседнее ущелье. Но это все только предположения, что на деле применит Наджиб, знает только он. Ты же не теряй время, и пока есть возможность, продолжай отход.

– Так я и сделаю!

– Конец связи!

– Конец!

Отключив станцию, майор подал Кулибину сигнал отхода.

Тот поднялся, короткими перебежками направился в глубь ущелья. Затем предпринял бросок назад и командир «Барса».

Пока генерал Кауров и майор Рудаков осуществляли сеанс связи, Наджиб – главарь оставшихся в живых наемников – собрал вокруг себя банду.

– Братья, – обратился он к бандитам, – русский спецназ профессионально проводит отход. Подставляться под пули их арьергарда мы больше не будем. Я остановил отряд не только для того, чтобы выполнить свой долг перед нашими ранеными собратьями, освободить их от страданий, помочь обрести вечный покой. Я остановил отряд еще и для того, чтобы ввести командира гяуров в заблуждение, сделать наши действия для него непонятными. Клянусь, он мыслит так, как и должен мыслить настоящий профессионал, и думает, что мы решили изменить тактику преследования. И тут он прав, а солидный боевой опыт подсказывает, что одним из наших решений может быть решение обхода последнего рубежа обороны по хребтам, что вполне в наших силах, именно на этом участке, где находимся сейчас. Дальше этот маневр станет невозможен из-за изменения рельефа местности, но здесь мы можем подняться на хребты и обойти гяуров, заблокировав их. Но… мы не пойдем на хребты, мы дадим возможность им оторваться от нас. Чуть южнее, где-то в километре отсюда, и вы это знаете, будет расширение ущелья с «зеленкой» у подножия склонов. Вот здесь мы и предпримем штурм группы прикрытия. А затем прорыв к группе заложников. Далеко уйти от арьергарда они не могли, артисты – не спецназ, чтобы двигаться, выдерживая режим экстренного отхода. Они устали, деморализованы, они тормозят движение своих спасителей. Покончив с прикрытием, мы быстро настигнем их. И произведем захват! В них, заложниках, наше спасение. Чтобы остаться в живых, нам надо добраться до границы. Русские, естественно, знают это и поэтому высадят южнее по ущелью десант, который будет иметь целью наше уничтожение, но… у нас будут заложники. Что предпримут гяуры? Нападут на нас, тем самым обрекая на смерть заложников? Или пойдут на обмен? Мы им заложников, они нам возможность ухода? Как думаешь, Мумин? Как думаете, братья?

Наступило молчание. В конце концов кто-то из пуштунов сказал:

– Только Аллах знает, что предпримут гяуры. Могут пожертвовать заложниками, а могут и пропустить, но только до границы, а там, после освобождения их людей, уничтожат нас!

Наджиб ответил:

– А кто сказал, что мы отпустим заложников на границе? Нет, братья, мы возьмем их с собой. И только убедившись, что находимся в безопасности, дадим свободу заложникам. Мы могли бы и не отдавать их, но зачем нам лишние проблемы? Мы выполним свои обязательства, так будет спокойнее.

Голос подал один из наемников бывшего отряда покойного Резы:

– А почему нам вообще не бросить это преследование и не пойти на восток? Затеряться в «зеленках» соседних ущелий, которые тоже выходят к границе. Там нас достать будет трудно, а заслон погранотрядов мы пробьем. Не в первый раз.

Наджиб согласно кивнул лысой головой:

– Можно поступить и так, брат.

– Так в чем же дело? – прервал пуштуна таджик. – Давай немедленно уходить, не терять времени.

Афганец сурово взглянул на наемника Резы:

– Ты, брат, перебивать, знаешь, кого будешь? Но ладно, не дело нам сейчас собачиться, я согласился, что можно поступить и так, как предложил ты! Но твой вариант – путь к гарантированной гибели. Стоит гяурам узнать, что мы ушли на восток, они устроят за нами такую охоту, которая тебе и в кошмарном сне не приснится! Мы превратимся в дичь, которую будут бить и с земли, и с воздуха!

Тот же наемник Резы проговорил:

– Может, ты и прав, пуштун, у тебя опыт еще афганской войны, но почему нам скрытно не вернуться назад в аул? И не уйти к подземному озеру, захватив продовольственные припасы и вооружение, завалив вход в расщелину?

Наджиб сожалеющее взглянул на таджика, спросил:

– Ты сам-то хоть понял, что предложил?

– А что?

– Возвращайся в Ленжи, узнаешь «что»!

Командир сводного отряда отвернулся и обратился ко всем боевикам:

– Итак! Нас семнадцать джигитов! Против нас на переднем рубеже – двое. Они «профи», но и мы «профи»! Мы должны победить, и мы победим! Но насильно с собой я никого не поведу. Кто верит мне и пойдет со мной на врага, пусть перейдет к валуну. Тот, кто решит спасать свою шкуру сам, может катиться на все четыре стороны! Думать быстро, через пять минут я начинаю игру с русским спецназом. Время пошло!

Из семнадцати боевиков к валуну отошло четырнадцать. Трое остались на месте. Среди них тот, кто предлагал свой план отхода.

Наджиб взглянул на эту троицу, проговорил:

– Как я понял, вы решили действовать самостоятельно?

– Да, пуштун! – ответил бывший подчиненный Резы.

Афганец злобно усмехнулся:

– Что ж, желаю вам быстрее попасть в ад!

Проговорив эти слова, он вскинул автомат и длинной очередью расстрелял не подчинившихся ему бандитов.

Среди людей, что перешли к валуну, послышался ропот.

Наджиб, повернувшись к ним, резко повысил голос:

– А вы что хотели? Чтобы эти три безмозглых барана посеяли в отряде анархию? Ее не будет, клянусь памятью матери! Только дисциплина и строжайшее исполнение всех моих приказов оставляют нам какую-то надежду на спасение! И на этом закончим базар! Слушай приказ! Вперед, братья! Аллах акбар!

Подчиненные послушно разбились на две группы и под командованием Мумина и Камиля, еще одного ближайшего сподвижника Наджиба, пошли вперед, растягиваясь в цепь.

Сзади остался главарь банды. Слова о подземном озере, прозвучавшие из уст убитого им таджика, заставили афганца задуматься. Интересно, почему с ними не пошел сам Садык? В безопасном удалении, под охраной, где ему ничего не грозило бы? Ведь из Ленжи у него нет другого выхода, как следовать за основным отрядом? Или все же у хитрого и коварного узбека есть собственный вариант спасения? Но он, Наджиб, знал бы об этом. Интересно…

А может, и идет сзади Садык с Даутом, издали наблюдая за всем происходящим? Шайтан знает, что в голове наркоторговца!

Отбросив мысли о Хозяине, Наджиб поспешил за группой Мумина.

Но Садык с оставленным ему в помощники Даутом не двинулся по ущелью, что было бы логично. Для всех, но не для него. Отправив отряд Наджиба и убедившись в том, что русские ушли с вершины, где когда-то находился его контрольный пост, узбек начал собираться в путь через подземелье. Он нашел на теле убитого снайпером Резы пульт дистанционного управления фугасами, установленными у подземного озера, положил его в карман своих шароваров. Вызвал новоявленного помощника.

– Даут, спустись в подвал крайнего справа дома селения, там увидишь сложенные мешки. Возьми на ремень один и возвращайся. Да аккуратнее, смотри не задень провода, который лежит на мешках, иначе взлетишь на воздух! Будем готовиться к отходу из Ленжи.

– Но куда, босс? За отрядом Наджиба?

Садык ухмыльнулся:

– Нет, брат мой! У нас с тобой дорога к свободе намного короче. Иди, скоро все узнаешь.

Даут ушел, а узбек сел возле разбитого и полусгоревшего фасада большого дома покойного старика Курбана, закурил анашу.

Он думал. И мысли его были не об отряде Наджиба, который он выслал за заложниками. И не об артистах и бойцах спецназа, сумевших таки достать его даже здесь. Нет, Садык анализировал последние сообщения чабанов от каменного завала. Вопрос, почему русские, не предпринимая попыток выйти в ущелье, не проводя работ по расчистке завала для той же цели, все же держат там своих солдат, не давал ему покоя. Он не находил ответа на действия федералов. А держат гяуры там, по докладу тех же чабанов-разведчиков, две роты десанта. Неужели русские думают, что после потери заложников Садык сам вернется к серпантину? Но это же глупо. Скорее они подняли на перевал роты для того, чтобы организовать на завалах укрепленные блокпосты. Место для контроля за тремя ущельями там идеальное. Иначе чего бы им стоять у серпантина?

Затоптав окурок и придя к выводу, что в любом случае от десантников ему опасности ожидать не приходится, узбек поднялся. На улицу, с мешком за спиной, уже вышел Даут.

Садык пошел ему навстречу.

Он пожалел о том, что оставил себе всего одного человека, надо было хотя бы еще пару, но тогда, пылающий гневом, он отдал необдуманный приказ на преследование наглецов спецназа, который сейчас, понятно, отменить уже не мог. А следовательно, придется использовать бычью силу одного Даута. Садык решил перенести запасы героина, хранившиеся до сего времени в подвале крайней развалюхи, к озеру. Перенести сколько успеет до появления опасности. Поэтому, встретив пуштуна с мешком, узбек молча, жестом приказал тому следовать за ним. Привел к озеру, указал на небольшую каменную площадку.

– Клади мешок, Даут! Иди за следующим! Сюда, пока хватит сил, будешь таскать мешки. За каждый из них я заплачу тебе по пятьдесят долларов, согласись, плата для грузчика неплохая.

Пуштун переспросил:

– 50 баксов за мешок?

– Да! – подтвердил Садык.

– Понял, босс! Так я пошел?

– Давай, Даут, иди, дорогой!

Душман, окрыленный перспективой быстро и сравнительно легко для него заработать приличные деньги, быстро пошел на выход из подземелья.

«Так, – подумал Садык, – работа началась, и, возможно, этот здоровяк-пуштун сможет перетащить сюда весь запас героина. Надо выйти и разминировать склад«.

Он пошел наверх, где, не доходя до расщелины, встретился с Даутом, который уже возвращался, неся на себе сразу два мешка с дурью.

Предостерег помощника:

– Смотри не надорвись, Даут!

– Ничего, босс! Я – крепкий! Вы лучше там с проволокой разберитесь. Мешает!

– Неси груз, я как раз иду заняться этой проволокой!

Узбек, выйдя на улицу, зашел в дом Курбана, взял из тайника сумку со специальным снаряжением. С ней пошел к крайней развалюхе, откуда уже выходил с двумя мешками на горбу жадный до денег, но особо не отягощенный умом Даут. Садык проводил его довольным взглядом, тихо проговорив:

– А ведь этот дурак вполне сможет быстро перетаскать весь запас.

Как он угадал в подборе помощника, хоть здесь не промахнулся. Без воли Аллаха тут не обошлось. Но молиться сейчас узбек не стал, не было времени. Потом как-нибудь, в обширном поместье Вахтанга, он воздаст всевышнему за помощь. Садык вошел в крайний дом, срезал основные провода, непосредственно приводящие в действие взрывное устройство, заложенное в подвале, соединенные с проводами-натяжками. Теперь неугомонный и здоровый, как осел, Даут мог работать спокойно.

Узбек же, поднявшись на склон со стороны, внимательно осматривал округу.

Он слышал удаляющуюся трель автоматных очередей. Оценил профессионализм спецназа, сломавшего ему весь план возврата потерянных под Шарусом денег. Но он недооценил другого. Не стал дальше анализировать действия десантников у серпантина, сделав ошибочный вывод о причине дислокации за камнепадом русских войск.

А российский десант стоял у серпантина не напрасно и не с целью создания блокпостов, в которых здесь не было никакой необходимости. И стояли войска не двумя ротами, как было доложено наркоторговцу, а всего одним взводом, который усиленно готовил позицию для мобильной системы залпового огня «смерч», которая утром начала медленный подъем по извилистой горной дороге. «МАЗ-543» с двенадцатиствольной реактивной установкой поднимался по серпантину под охраной десантников. Вскоре «смерч» вышел на площадку. Через час установка была готова к ведению огня. Командир расчета получил точный ориентир от вертолета с корректировщиком огня на борту и произвел наводку стволов, заряженных 300-миллиметровыми, почти восьмиметровыми снарядами, способными одним залпом за сорок секунд накрыть площадь в 670 000 квадратных метров. Цель и вид боеприпаса определил генерал Кауров. Стволы «смерча» были наведены на перевал за селением Ленжи, внутри которого проходил подземный ход. Столь мощный обстрел перевала гарантировал обвал пещеры подземного озера и всего хода.

Расчет ждал команды: «Залп!»

А за сорок минут до команды артиллеристам, здоровяк Даут, перекрыв все возможные и невозможные нормативы, перенес к озеру весь запас героина, что оставался в селении Ленжи у Садыка. 56 мешков по двадцать килограммов каждый!

Сделав последнюю ходку, он вышел из подземелья весь потный и грязный, но довольный. Подошел к наркоторговцу, доложил:

– Босс, ваше приказание выполнено! Не мешало бы получить обещанное вознаграждение. Всего две тысячи восемьсот долларов!

Садык ухмыльнулся:

– Ну, какой разговор, Даут! И не две восемьсот, а три тысячи, за быстроту исполнения работы. Но деньги в доме, иди за мной. Там и помоешься, и переоденешься, оттуда и в дорогу тронемся. Здесь нам больше делать нечего.

– Как скажете, Хозяин!

Узбек проговорил:

– Вот именно, как скажу… Идем, брат!

Даут вслед за Садыком вошел в одну из уцелевших от обстрела комнат дома Курбана. Узбек прошел на середину, вдруг резко развернулся и вонзил широкий длинный нож пуштуну прямо под сердце.

Тот только успел охнуть. Его глаза, на мгновение моргнувшие удивлением, потухли, затуманились, ноги подкосились, и Даут начал падать на своего убийцу. Садык сделал шаг в сторону. Тело афганца прошло мимо узбека, ударившись об обгоревшие сверху доски пола, подняв облако пыли, смешанной с гарью.

Немного выждав, убийца ногой перевернул жертву лицом вверх, выдернул нож, обтер его об одежду пуштуна, вложил в ножны, проговорив:

– Вот так, Даут! Только Аллах знает, где и когда закончит свой путь человек. Тебе не повезло. Твоим собратьям в ущелье тоже. Посмотрим, что будет дальше!

Наркоторговец, надев на себя вещевой мешок с валютой, вышел во двор, осмотрелся.

Аул словно вымер, на улице ни души. Да иного и быть не могло. Отряд ушел в преследование, старики-чабаны, после обстрела и схода дымовой завесы, поспешили увести свой немногочисленный скот севернее селения, ближе к Гемли. Сейчас в этом ауле Ленжи Садык остался один. Но и он через считаные минуты покинет его.

Еще раз взглянув на опустошенный аул, который по его, наркоторговца, вине никогда больше не наполнится жизнью, Садык прошел к расщелине и скрылся в подземелье, подорвав гранатой вход.

Вскоре он вышел к озеру. Осмотрел складированные кое-как мешки с героином. Его путь лежал в вотчину Вахтанга. Люди Грузина перенесут наркотик в более надежное место. А Садык, подорвав фугасы, заложенные еще бедным Резой, обвалит пещеру, навсегда закрыв подземный проход из Чечни в Грузию. А вместе с ним исчезнет и наркоторговец Садык. Русские не найдут его трупа, но и живым больше никогда не увидят, вернее, не увидят в том обличье, в котором он существовал до сего времени. Один Садык умрет, и это будет для российских спецслужб. Вместо него после пластической операции появится другой Садык. Это уже для продолжения дела! Святого дела уничтожения наркотой молодежи неверных.

Так оно и будет!

От первого мощного удара, вызванного разрывом первых двух реактивных снарядов «смерча» на склоне перевала, Садык упал возле мешков с наркотиками, уклоняясь от слабого еще камнепада. Упал, испуганно и непонимающе озираясь.

Что это? Может, он случайно нажал на клавишу привода одного из фугасов? И тот взорвался раньше времени? Но тогда последствия были бы другими. Второй фугас тоже сдетонировал бы, что вызвало бы обвал пещеры, но свод не рухнул! Так что произошло?

Два следующих удара, более мощных, так как снаряды легли в воронки первого залпа, прервали размышления наркоторговца и заставили его вскочить.

На этот раз пещера затряслась, как при приличном землетрясении. Озеро покрылось мелкой рябью и высокими фонтанами брызг от падающих с потолка каменных глыб.

Надо бежать! Бежать к ходу, иначе третьего удара пещера не выдержит, свод рухнет. Но какая сила наносит столь мощные удары? Русские? Эти суки бьют ракетами… вот почему не уходили русские от серпантина! Готовили позицию для ракетной установки, способной поражать цели на больших расстояниях. Шайтан бы их побрал!

Садык рванулся к небольшой расщелине в глубине пещеры. Он успел вскочить в проход перед тем, как свод с грохотом рухнул. В проходе стало трудно дышать, но узбек изо всех сил пробирался по узкому ходу. Дальше он расширится, будет легче. Следующий удар бросил наркоторговца на дно прохода, сверху сорвались камни, ударившие его по ногам и спине. От дикой боли Садык закричал. Он понял, что ноги его перебиты. И все же ему повезло! Второй камень, который должен был переломить бандиту позвоночник, амортизировал о набитый тугими пачками долларов рюкзак. Из разорванной материи посыпались деньги.

Но узбеку было не до них.

Он судорожно пытался вытащить из кармана боевую аптечку, чтобы ввести себе обезболивающий и противошоковый препараты.

Это ему удалось.

Не сразу, превозмогая чудовищную боль в ногах, от которой темнело в глазах, но удалось.

Вскоре препараты, введенные через короткие иглы двух шприц-тюбиков, принесли наркоторговцу облегчение. Ноги, правда, не слушались, но были целы руки, и не было адской боли.

Приподнявшись, узбек сбросил с ног камень.

Собрав силы, пополз по задымленному и запыленному проходу.

Он не прополз и ста метров, как очередной удар, вызвавший обвал части хода, которую уже преодолел Садык, взрывной волной ударил его в затылок, припечатав лицом к каменному дну.

Узбек потерял сознание.

А корректировщик огня с вертолета, зависшего за западным хребтом, передал на позицию:

– Задача выполнена. Часть восточного перевала за аулом Ленжи рухнула. Следовательно, все возможные подземные коммуникации завалены. От самого аула осталось ровное место.

Командир расчета «смерча» прекратил огонь, заблокировав систему.

О чем тут же было доложено генералу Каурову.

В стволах системы залпового огня осталось еще шесть реактивных снарядов, и офицер-артиллерист довел до сведения Каракурта, что может, в целях перестраховки, выпустить по цели остальной боезапас или перевести огонь в другом нужном генералу направлении.

Но Каракурт принял другое решение. Он приказал командиру расчета установки оставшимися зарядами расстрелять каменный завал в ущелье Дракона. Артиллеристы приказ к исполнению приняли, и вскоре в ущелье, согласно приказу Каурова, смогли пробиться три боевых машины десанта. Генерал остановил их на выезде к Гемли после того, как они вышли из Гамута, отдав приказ ждать особого указания. Сам же вызвал Рудакова. Тот почему-то молчал, что встревожило генерала. Но Каракурт по себе знал, что во время боевой акции могла возникнуть ситуация, просто не позволяющая офицеру ответить на вызов. О худшем варианте генерал старался не думать.

А в ущелье южнее Ленжи события продолжали развиваться по собственному сценарию. И командир «Барса» действительно не мог ответить Каракурту, так как в это время совершал очередной бросок назад.

Наджиб, следовавший за группой Мумина, вдруг почувствовал ощутимый подземный толчок. И только потом звук взрывов, слившихся в единый гул. Затем второй толчок, третий! Гул нарастал!

Что это? Землетрясение? Не похоже! Чего-чего, а уж признаки естественного горного процесса он знал прекрасно. Попадал под землетрясения. Но сейчас подземные толчки не сопровождались покраснением горизонта и шквальным ветром.

Он обернулся, увидел, как над местом расположения аула, из которого они утром вынуждены были уйти на преследование, поднимается вверх черное пепельно-пыльное облако. Подземные толчки не были естественным явлением, они являлись результатом мощного ракетно-артиллерийского точечного обстрела Ленжи.

Опытный наемник сразу определил причину возникновения густого темного облака и подземных толчков. А когда увидел в небе точку западнее селения, за перевалом, откуда появился русский спецназ, определил сразу – вертолет с корректировщиком огня. Но откуда и чем били гяуры?

«Луной-М»? Ракетой, предназначенной для доставки к цели тактического ядерного заряда малой мощности, способной нести и обычные боеголовки? Но «луну» быстро не перезарядишь, а вывести на позицию батарею ракет?.. Маловероятно! По крайней мере ранее эти ракеты в Чечне не применялись. Система залпового огня «ураган»? У той шестнадцать направляющих на той же базе, что и у «луны» на «ЗИЛ-135ЛМ». Но тогда это означает, что огонь по Ленжи велся из Гемли или окрестностей аула, так как «ураган» имеет дальность поражения до тридцати пяти километров.

Но в Гемли остался свой человек. Он сообщил бы о появлении русской установки. И каким образом эта система могла достичь Гемли, заблокированного, как и все ущелье, каменным обвалом?

Остается «смерч». Тот мощнее, на базе «МАЗ-543М«, бьет на семьдесят километров, что позволяет установке вести огонь от серпантина.

Вдали после некоторого затишья сразу прогремело шесть выстрелов, которые тут же слились с глухими взрывами. «Смерч» бил не по населенным пунктам! Если даже обстрел Гемли или Ленжи был никак не оправдан, то эти шесть залпов вообще объяснения не имели. Куда били русские из своей установки залпового огня?

Наджиб задумался, пытаясь найти решение, объясняющее действия противника. Оно вертелось где-то рядом, и что-то подсказывало пуштуну: это было связано с действиями его отряда. Вернее, рассеченными остатками сводного отряда. Но почему удар был нанесен по Ленжи, когда русские прекрасно знали, что отряд уже ушел оттуда?

Наджиб остановился. В напряжении закрыл глаза.

Вскоре он все понял.

Садык! Он остался в ауле! Почему? Да потому, что у него был путь отхода из селения, и лежал он через подземное озеро. Его знали все, но знали как вечно теплый сероводородный водоем, к которому вел ход только со стороны аула. А вот о выходе от озера в Грузию не догадывался никто. О нем знали только Садык и его самые приближенные чеченцы. Даже ему, Наджибу, командиру своей личной охраны, узбек не доверил этой тайны.

Но откуда о подземном ходе в сопредельное государство узнали русские? Стоп… Под Шарусом спецназ взял в плен Ваху и Велли. Первого можно отбросить, он вряд ли знал о ходе, а вот Велли? Тот мог знать, ведь он был родом из Гемли и к тому же состоял в доверительных отношениях с Садыком. Да, Велли мог знать о подземном ходе, и тот скорее всего действительно существовал, если русские решили обработать перевал за Ленжи дорогостоящим оружием дальнего боя, чего раньше не делали. Но шесть последних залпов тогда могли означать одно: системой «смерч» был расчищен каменный заслон в ущелье. Для чего? Да для того, чтобы бросить силы против Наджиба, преследующего своим отрядом группу спецназа с заложниками! Черт!!! Это же значит, что совсем скоро сюда подойдет свежее десантное подразделение, которое он, Наджиб, будет иметь в собственном тылу! А это – СМЕРТЬ! Совсем скоро, через два, ну, может, три часа, десант атакует его ослабленный отряд! За это время, по ранее отданному им же самим приказу, боевики не сумеют не только взять заложников, но и блокировать их прикрытие!

Черт!!! Наджиб сплюнул на камень.

Надо вновь и кардинально менять тактику действий!

Он в очередной раз остановил свой отряд, приказав всем вернуться к нему.

Бандиты, перестав понимать своего командира, все же не посмели ослушаться или не выполнить приказа. Они собрались, молчаливые, хмурые, недовольные, вокруг Наджиба.

Выкурив косяк анаши, ожидая прибытия подчиненных, тот нервно обратился к подчиненным, кратко разъяснив причину экстренного сбора, ввиду резко изменившейся обстановки, и продолжил речь словами:

– Посему, братья, тактика наших действий вновь меняется! Русские выбили основную часть отряда, применив дымовую завесу, тем самым лишив подразделение единого управления и дезорганизовав слабых. Сейчас вокруг меня отборные воины, и мы применим против гяуров их же оружие.

Он повернулся к своему заместителю:

– Мумин, мы имеем в арсенале дымовые шашки?

– Есть, командир, но мало, всего три штуки.

– Этого достаточно! Куда у нас дует ветер?

Наджиб плюнул на палец, поднял его вверх, определяя тем самым направление ветра. Результатом простейшего опыта он остался доволен:

– Отлично! Ветер дует на юг! Не сильно, но нам ураган и не нужен. Внимание всем. Камаль, бери с собой двоих бойцов из состава бывших подчиненных Резы с противотанковыми гранатометами и занимай оборону севернее по ущелью метров на сто и ближе к склонам. При появлении бронетехники врага жги ее вместе с десантом.

Камаль спросил:

– Извини, командир! А если пехота пойдет пешим порядком за техникой?

Наджиб подошел вплотную к подчиненному, проговорил, глядя тому в глаза:

– Приказ – держать русский десант как минимум два часа. Возьми с собой еще пару человек с пулеметом, итого всех людей покойного Резы, и весь запас гранат. Но до захвата нами заложников чтобы русских через себя не пропустил! И помни, что обороняться в горах гораздо легче, чем наступать, что лишний раз доказал спецназ! Двое их бойцов сдерживали целую группировку, значительно превосходящую их по численности и огневой мощи, почти полдня, чем вы хуже спецназа? Ты понял меня, Камаль?

– Понял, командир!

– Выполняй приказ!

Наджиб обратился к Мумину:

– Готовь дымовые шашки!

– Они готовы к применению, босс!

– Тогда, мои славные пуштуны, за мной! Я лично поведу вас в бой! Мы сломим заслоны русских и перехватим заложников! Аллах акбар, джигиты!

– Аллах акбар! – послышалось со всех сторон.

Но не торжественно-воинственно, а устало-обреченно. Боевики явно растеряли свой боевой пыл и действовали по принуждению, в чем немалая заслуга принадлежала майору спецназа Борису Рудакову.