Вахтанг подъезжал к своим владениям, вернувшись из турне, когда перевал, где находился подземный проход в Чечню, подвергся обстрелу. На глазах грузина поднялось огненно-черное облако мощного взрыва, одно, второе.

Землю затрясло, на дорогу посыпались камни. Пришлось срочно останавливать машины. Вахтанг вышел из своего джипа «Тойота», удивленно глядя, как невидимые ракеты или дальнобойные снаряды рушат горный хребет.

Он повернулся к помощнику и телохранителю, спросил:

– Что происходит, Эдуард?

– Боюсь, босс, русские валят пещеру над подземным озером.

– Но почему? И откуда у них информация об этом озере, хотя… Согласен, спросил глупость, оно есть на всех картах, но для чего рушить пещеру?

– Не могу сказать, босс! Это дело русских и их территория, – ответил помощник.

Вахтанг добавил:

– За озером проход ко мне! Не в этом ли причина обстрела? Уж не Садык ли влетел в Чечне, пока я отсутствовал? Тогда обстрел объясним. Узбек попытался уйти через подземелье, посадив на хвост спецназ! Вот и решили федералы не рисковать своими парнями и ударили по перевалу, дабы не выпустить узбека из каменной ловушки.

Эдуард философски заметил:

– Все возможно в этом переменчивом мире! Смотрите, босс, часть перевала рухнула.

– Вижу!

– Что будем делать?

– Ждать, пока все не успокоится! Движение к усадьбе продолжать опасно.

Ждать пришлось недолго.

Как только пещера обрушилась и прогремело несколько отдаленных залпов, слившихся с близкими взрывами, все смолкло. Только пыль и пороховая гарь темным облаком окутали значительную часть перевала.

Прождав еще около часа, Вахтанг отдал приказ кавалькаде машин продолжить движение. Через полчаса крутые иномарки въехали в селение, где в самом центре красовался трехэтажный каменный особняк грузинского князька, больше напоминающий средневековую крепость, нежели жилой дом.

Выйдя из джипа и отправив свою пассию, глубоко разочаровавшую его в плане секса за время турне, в помещение для наложниц, Вахтанг приказал Эдуарду подготовить группу в десять человек для посещения того, что могло остаться от подземного прохода.

Сам же он быстро переоделся в камуфлированную форму, вышел во двор.

Отряд помощника стоял, выстроившись в шеренгу, готовый последовать за боссом.

Вахтанг с Эдуардом пошли впереди по тропе, ведущей к кустарниковым зарослям, где прятался выход из подземелья, группа следовала за ними. На половине пути встретили наряд, охранявший выход.

Удивленный нежданным появлением босса, начальник наряда сумел-таки доложить, что он с подчиненными покинул пост после того, как по перевалу внезапно и непонятно откуда, но не с воздуха, ударили мощные заряды. Опасаясь за свою жизнь, наряд решил отойти на безопасное расстояние, при этом продолжая контролировать объект.

Вахтанг развернул их, приказав:

– Вернуться на пост!

Наряд послушно выполнил приказ, а группа Эдуарда с владельцем поместья продолжили путь.

Через десять минут они достигли кустарника.

Вахтанг выслал в подземный ход, который со стороны Грузии не был разрушен, разведку с целью уточнения близости и степени разрушения, а также возможного обнаружения в свободной части людей.

Разведка, снабженная американскими армейскими средствами ближней связи, вскоре доложила:

– Босс, проход завален в пятидесяти метрах от входа. Но на самой границе обвала обнаружен пожилой, побитый камнями человек с разорванным рюкзаком на спине. Он без сознания, но жив!

– Ждите! – коротко бросил в эфир Вахтанг.

Пожилым человеком, пробивавшимся через проход, мог быть только Садык. И он прорвался, раз остался жив. Грузин задумался, принимая какое-то решение. Затем решительно двинулся к проходу, приказав группе сопровождения:

– Все за мной!

Вахтанг продвигался медленно, опасаясь попасть под случайный камень, который вполне мог сорваться с потолка. Охрана освещала ему путь направленными лучами мощных фонарей.

Наконец грузин достиг места, где разведкой был найден бессознательный пожилой «незнакомец».

Вахтанг сразу, несмотря на обширные кровоподтеки, узнал Садыка.

Приказал разведке и сопровождению удалиться, помощнику остаться на месте. Присел над узбеком. Тот дышал, хрипло, с трудом, но дышал!

Грузин резко перевернул тело Садыка на спину. От дикой боли тот пришел в себя, глядя на Вахтанга бессмысленными глазами, издавая тяжелый стон.

– Эдуард, – приказал грузин, – быстро введи раненому обезболивающие препараты.

Помощник достал боевую аптечку, сделал сразу несколько уколов сильнодействующих наркосодержащих препаратов.

Садык продолжал стонать.

Вскоре стон прекратился. Узбек поднял веки, уже осмысленным взглядом, в котором отобразилось облегчение, посмотрел на грузина, произнес:

– Вахтанг! Ты, брат? Вовремя…

– Салам, Садык, – ответил грузин, – ты должен уже привыкнуть, что я всегда появляюсь вовремя. У тебя, смотрю, крупные неприятности?

Узбек, задыхаясь, прохрипел, сплюнув кровь себе на куртку:

– Брат, давай поговорим обо всем позже… Перенеси меня в свой дом… вызови врачей! У меня, чувствую, все кости переломаны!

Грузин внимательно посмотрел на старого подельника и компаньона по наркобизнесу. Взгляд его задержался. Садык спросил:

– Что же ты ничего не предпринимаешь, Вахтанг? Мне необходима экстренная, квалифицированная медицинская помощь.

Грузин ответил:

– Это я вижу! Сейчас, брат, потерпи немного!

Вахтанг принял решение в отношении своего компаньона.

Он, не включая рации, произнес в микрофон:

– Сосо? Слышишь меня? Пулей за доктором Коридзе! Объяснишь ему, что требуется срочная помощь человеку, попавшему под завал. Он знает, что делать. Понял меня?

Станция, естественно, ответила молчанием, но узбек не мог слышать этого, а Вахтанг добавил:

– Вот и хорошо! Можешь взять мой джип! Выполняй приказ!

Грузин, опустив рацию, присел на корточки рядом с Садыком, проговорил:

– Потерпи, брат, ты слышал мой приказ, скоро помощь будет в особняке. Но давай немного поговорим здесь, тебе ведь сейчас не больно и ты можешь говорить?

Не почувствовав подвоха, узбек вновь облегченно вздохнул:

– Злой рок, Вахтанг, преследовал меня с того момента, как я отправил караван на Шарус. Русскому военному начальству было хорошо заплачено, и они сначала держали слово, пропустив через границу караван, а из России автомобильную колонну. Потом обманули…

Вахтанг внимательно слушал, Садык продолжал вымученный монолог:

– Да, потом обманули, разгромив в Большом ущелье и караван, и колонну. Я решил отомстить. Организовал захват заложников. Но проклятые десант и спецназ преследовали отряд покойного ныне Резы, который и провел захват. Десант атаковал прикрывающий отряд Фархада. Его люди отбили атаку русских, завалив проходы в ущелья, в том числе и в ущелье Дракона. Потом невероятным образом спецназ гяуров сумел подняться на перевал и, спустившись, отбить заложников. Мои люди начали преследование. Я же решил уйти. Перенес остававшийся в Ленжи героин к озеру, взорвав вход в подземелье. Но эти проклятые гяуры видишь, что натворили? Не знаю, как мне удалось выбраться из всего этого ада. Аллах помог, не иначе!

Садык замолчал. Вахтанг спросил:

– Это все?

После недолгого молчания узбек ответил:

– К сожалению, нет, брат! Я пытался вести переговоры с федералами об обмене заложников на сумму, которую мы потеряли по их вине. Но эти псы из Секретной службы по борьбе с наркомафией вышли на все наши хранилища с героином в Таджикистане. Торга с федералами не получилось. Я решил убить заложников, но спецназ опередил меня!

На этот раз Садык вздохнул горестно и проговорил:

– А как все хорошо начиналось!

Грузин укоризненно покачал головой:

– Что же ты так обделался, Садык? Ты загубил дело, в котором была и моя доля. Как теперь с ней быть?

– Об этом, брат, не волнуйся! Заводы под Кундузом в Афганистане, слава Аллаху, продолжают работать! Мы еще вернем все потерянное в результате коварства русских, завалив их города тоннами дури! У меня есть план переправки наркотика в Европу, минуя проклятую Россию. Но сначала мне надо подняться и сменить обличье, потом…

Вахтанг грубо перебил Садыка:

– А вот «потом» у тебя уже не будет, узбек!

– Что это значит? – испуганно спросил Садык.

Грузин, стараясь выглядеть спокойным, хотя все у него внутри кипело от ярости, объяснил:

– Стар ты стал, узбек, для больших дел, а посему должен уйти, вернее, остаться в этом подземелье навсегда!

– Но…

– Нет! Не говори больше ни о чем! Ты загубил наше общее дело и должен ответить за это! Но чем и как? Твои деньги разбросаны на моих счетах, но и они не перекроют те убытки, которые я понес в результате твоей глупости.

– Что ты задумал? – побледнел Садык.

– На этот вопрос ты уже получил ответ, но я продолжу свою мысль. Тебе остается расплатиться со мной только одним: заводами под Кундузом и Файзабадом. Я забираю их, Садык. И буду сам, в одиночку, решать, как вести дела с наркотой. Благо, все твои связи в России и за рубежом мне известны и нужные люди знают, что мы были равноправными партнерами. И потом, для официальных властей своей страны я законопослушный гражданин. Более того, через мою территорию не проходил и не пройдет ни один наемник в Чечню. Зачем же мне из-за тебя ссориться с властью?

Садык прохрипел:

– Вот, значит, как, неверный, ты решил отблагодарить меня за все, что я для тебя, собака, сделал? Коротка же твоя память! Да если бы не я, ты так и оставался бы чабаном, бывшим председателем разворованного колхоза. Я сделал тебя богатым, доверился тебе, ты клялся мне в верности, мы вместе один хлеб кушали, и что в итоге?

Вахтанг скривил физиономию:

– Ай, Садык, вот только не надо мне мозги пудрить. Да, было время, когда ты помог мне. Но разве я не сполна отработал свой долг перед тобой? И вообще, мне надоел этот гнилой базар!

Он повернулся к помощнику:

– Эдуард, этот человек говорил, что ему удалось вырваться из ада. Мне кажется, он поторопился в своих утверждениях. Разве мы с тобой нашли не мертвое тело незнакомого мужчины?

Помощник понял хозяина:

– Ваша правда, босс! Человек, которого мы обнаружили, уже, к сожалению, был мертв.

Вахтанг приказал:

– Так помоги ему! Но сделай это так, чтобы все выглядело естественно. Камень мог сорваться, да мало ли что… Не тебя мне учить! Работай!

Эдуард подошел к Садыку, который, набравшись сил, закричал:

– Не смей, пес! Вахтанг, ты не сделаешь этого!

Грузин, взирая со стороны, как к кричащему узбеку подошел его помощник, никак не реагировал на вопли Садыка.

Тот понял, что нить его жизни вот-вот оборвется.

– Будь ты проклят! Будь проклят твой род, все твое продажное племя!

Это были последние слова узбека.

Эдуард перевернул тело наркоторговца разбитым лицом вниз, поднял валявшийся рядом увесистый камень, ударил им Садыка по голове, размозжив узбеку череп. Кровь и сгустки мозгового вещества брызнули в разные стороны…

Вахтанг брезгливо посмотрел на труп своего бывшего компаньона, которого всегда называл не иначе как брат. Усмехнулся:

– Смотри, Эдуард, какая незадача, бедняга не дополз до выхода всего каких-то пятьдесят метров.

– Судьба, босс, – рассмеялся помощник.

Грузин приказал:

– Как выйдем в селение, всех предупредишь о том, что найденный в подземелье незнакомец был мертв, и сообщи об этом официальным властям района. Пусть присылают комиссию. Я не хочу иметь ничего общего с последствиями русского обстрела своей территории. Тем более попасть в поле зрения российских спецслужб, особенно той, секретной, по борьбе с наркомафией. Для комиссии приготовить отдельные комнаты, обильный стол, лучшие вина.

– И девочек, босс!

– Это уже как пожелают наши чиновники, но проституток держи под рукой и не в селении. Все понял, Эдуард?

– Все, босс!

– Идем на выход!

Вахтанг с помощником, обходя камни, направился на выход.

Теперь, после того как комиссия проведет здесь свою работу, ему надо будет отправлять своего эмиссара в Афганистан, на заводы, брать управление ими в свои руки, одновременно ища пути транзита готовой продукции. Дел у Вахтанга прибавится, но… и денег тоже, если все организовать с умом. Он не Садык! Вахтанга не купить, как дешевого лоха, элементарной подставой. Но жизнь подскажет, что делать дальше, а пока пусть власти заберут отсюда труп этого старого вонючего скунса с проломленной глупой башкой и закроют дело по группировке Садыка.

Вахтанг с удовольствием принял душ и принялся за шашлык из свежего мяса только что зарезанного молодого барашка.

А сутками позже, через перевалы и ущелья, в бригаду, где дислоцировался штаб резидента Секретной службы «Виртус» и отряда специального назначения «Кавказ», начали возвращаться группы спецотряда. Их встречали генерал Кауров, полковник Чекалин и подполковник Железнов.

Первыми прибыли вместе с «Бураном» капитан Журавин со своими бойцами и бывшими заложниками.

Следом за ними «Ми-8» доставил группу «Вихрь» с капитаном Колбаевым и его людьми. Последними в сопровождении десантников появились майор Рудаков с ранеными Зубовым и Тоней.

Старшего лейтенанта тут же отправили в госпиталь, певицу в медсанбат бригады. Вокруг Бориса собрались его подчиненные, офицеры и прапорщики группы «Снежный Барс». Выпили, как водится, за успех операции. К ним присоединились и остальные бойцы «Кавказа». И не избежать бы приличной пьянки, благо спирта у всех было в избытке, но Рудакова вызвал Кауров.

Майор вынужден был оставить шумную компанию и отправиться в штаб.

Зайдя в кабинет полковника Чекалина, обратился, согласно субординации, к Каракурту:

– Товарищ генерал-майор, майор Рудаков по вашему приказанию прибыл!

– Проходи, дорогой, проходи, присаживайся! Выпить не хочешь?

Рудаков удивленно посмотрел на Каурова, признавшись:

– Я уже немного принял, с ребятами.

– Ну и ладно. Сегодня можно. Тяжело в ущелье было, Боря?

– Нормально. В оконцовке сплоховал. Если бы не десант, операция закончилась бы тремя трупами. Не просчитал я до конца Наджиба, хотя должен был сделать это.

Генерал похлопал Рудакова по плечу:

– Больше того, что сделал, ты сделать просто не мог. И так протащил за собой банду, сдерживая ее, чуть не через все ущелье.

Рудаков напомнил:

– Ну, не через все, и не я один, генерал.

– Я все знаю. И как ты прибил пуштуна, закрыв собой раненого подчиненного и заложницу. Так что не Наджиб переиграл тебя, а ты сделал его вчистую! А вызвал я тебя, во-первых, поблагодарить, во-вторых… получить от тебя подробный письменный отчет о проведении операции «Концерт». Хотел все это отложить до завтра, но звонил Борисов, просил отправить доклад сегодня. Там, в Москве, шумиха вокруг захвата бандитами артистов нешуточная поднялась. Некоторые средства массовой информации утверждают, что заложников убили в ходе операции освобождения, некоторые– что, мол, увели их за пределы России. Ну, ты знаешь, как это бывает. Вот Феликсу и надо успокоить общественность. Хотя я бы этим журналистам, что панику поднимают, взял бы и морды набил или сюда бортом притащил, в ущелье Дракона во время проведения акции, и оставил бы потом выбираться к нашим своим ходом. Без прикрытия. Посмотрел бы потом на их рожи!

Майор проговорил:

– Вы, генерал, как будто в первый раз со СМИ сталкиваетесь. Они постоянно грязь на нас льют, то за неоправданную жестокость, то за жертвы, которых не удалось избежать в бою. Я уже и газет года три не читаю! Фуфло одно в них, особенно о Чечне! А насчет рапорта? Какие проблемы? Надо так надо. Я готов.

– Вот и хорошо. Здесь, на рабочем столе, бумага и ручка. Пиши, а мы с Чекалиным и Железновым тебе мешать не будем, пойдем в отряд.

Рудаков заметил:

– И сломаете весь кайф мужикам. Они, может, только расслабились, а тут начальство.

Генерал успокоил Бориса:

– Не волнуйся, расслабиться и нам не помешает! Если бы ты знал, каково нам здесь было, когда вы в ущелье Дракона дрались? Врагу не пожелаешь! Ладно, через час будем, успеешь составить доклад?

– Успею.

Генерал с резидентом «Виртуса» и командиром «Кавказа» покинули рабочий кабинет Чекалина.

Рудаков закурил, посмотрел на чистые листы бумаги.

Сколько уже он исписал этих рапортов, докладов, объяснительных записок? Не счесть. И начал писать, сухо, официально:

Исписав два листа, закончил:

Отложил листы в сторону, подумав, написал еще один рапорт, положив его под основной доклад.

Письменная работа отняла у него пятьдесят минут.

Борис встал, потянулся, прошелся по кабинету, налил из початой бутылки водки, что стояла в шкафу, сто пятьдесят граммов, опрокинул их в себя, закурил.

Вскоре в кабинет зашли Кауров с Железновым.

Резидента, полковника Чекалина, генерал, видимо, оставил с отрядом.

– Ну и как наша бухгалтерия, Боря? – спросил Каракурт.

– Все готово, генерал. Рапорт на столе.

– Отлично!

Кауров взял листы, внимательно прочитал содержание написанного, похвалил:

– Молодец! Люблю людей точных, пунктуальных. Все разложено по полочкам. Феликс будет доволен.

Генерал заметил второй рапорт, спросил:

– А это еще что такое?

Рудаков ответил:

– Просьба о предоставлении очередного отпуска. Два года в родных местах не был, с братом не общался. Или не заслужил отпуска?

– Заслужить-то, заслужил, вопросов нет, но ты же знаешь, что отпусками ведает сам Борисов?

– А вот чтобы он с понятием отнесся к рапорту, я и прошу вашего высокого ходатайства. Все одно Феликс отправит подписывать рапорт к вам. Так, может, заодно и подмахнете?

Кауров передал рапорт Железнову:

– Подписывай, Иван Григорьевич, я тоже подпишу! Пусть наш герой немного отдохнет!

Он спросил у Бориса:

– Кого за себя оставишь?

– Капитана Журавина.

– Добро. Но даже с подписанным нами рапортом к Феликсу сам пойдешь! И наградные листы на ребят не забудь составить.

– Сделаем. Один вопрос! Когда домой?

– Завтра, транспортным «Ил-76», вместе с освобожденными заложниками!

– Понял. Разрешите идти?

Генерал разрешил:

– Иди, Боря, расслабляйся с остальным личным составом.

– Ага, теперь расслабишься. Полковника Чекалина специально в компанию внедрили, чтобы особо не разогрелись ребята?

– Все ты, Рудаков, знаешь.

– Не знаю, а догадываюсь.

– Иди, догадливый, да рапорт об отпуске не забудь!

Забрав прошение и козырнув, майор вышел из штаба на улицу. Идти пить не хотелось. Хотелось другого, но как этого другого добиться? Вопрос не простой.

Мимо шел офицер-десантник.

Рудаков принял решение, как всегда, быстро:

– Капитан! – позвал он десантника.

Тот остановился, обернувшись в сторону Рудакова:

– Да?

Борис подошел к нему, представился:

– Я – майор из спецназа. У меня два вопроса.

– Для вас все, что угодно.

– Даже так? Но всего, что угодно, мне не надо. Я хотел бы узнать, можно ли здесь где-нибудь достать цветы?

– Цветы? – удивился десантник.

– Ну да, розы, хризантемы или еще чего тут растет.

Капитан думал недолго:

– В принципе можно, есть один чечен, торгует на местном рынке розами.

Майор спросил:

– Где этот рынок и как там найти цветочника?

– А вы что, решили один туда отправиться?

– А что?

Десантник не стал вдаваться в подробности, коротко посоветовав:

– Не стоит. Сколько надо роз?

– Ну, не знаю, букет.

– Ясно. А что за второй вопрос?

– Где у вас тут медсанбат?

Капитан прищурил глаза:

– Кажется, я начинаю вас понимать, майор. А медсанбат за вторым батальоном. Это прямо через плац, за палатками налево. Там увидите. Но с посещением напряги возникнут. Их командир человек строгий, режим блюдет, как на зоне. Посещение больных только вечером и только с его личного разрешения.

Рудаков махнул рукой:

– Ерунда, прорвемся.

– Не скажите. Давайте договоримся так: идите к санбату, но на территорию войти не пытайтесь. У КПП увидите курилку, в ней ждите. Я сейчас своих ребят за цветами отправлю и пришлю к вам своего взводного с букетом. У него жена там хирургом служит. Лена, супруга его, вас проведет, куда надо. Договорились?

Майору пришлось согласиться:

– Как скажешь, капитан. Буду ждать в курилке.

– Недолго, с полчаса.

– Пойдет.

Капитан повернулся, Рудаков вновь окликнул его:

– А деньги, десант? Сколько я за букет должен?

– Какие могут быть деньги, спецназ?

Но майор воспротивился:

– Нет, десант, это не по-людски получается. Грабеж какой-то. Человек труд свой вложил в эти цветы, да и с бабками у простых чеченов туго, зачем обижать продавца?

Капитан улыбнулся:

– О чем вы говорите, майор? Продавец цветов от нас денег никогда не возьмет. Даже если насильно запихнем в одежду, догонит, вернет.

Рудаков удивился:

– Это еще почему?

– Да мы сыновей его, пацанов еще, у банды отморозка Косого отбили. Боевики этого покойного уже ублюдка не только русаков в плен брали. Своими тоже не брезговали, выкуп потом требовали. Ну, мы, когда накрыли банду, вытащили детей продавца цветов. После этого денег он с нас не берет, хотя и цветов у него из наших почти никто и не покупает.

Майор сказал:

– Ну ладно, коль так. В общем, я у медсанбата в курилке жду.

– Добро!

Капитан удалился в сторону штаба бригады, Рудаков пошел на поиски медсанбата. Нашел его быстро. Сел в курилку, посмотрел на часы – 14.30. Сейчас в санбате, наверное, тихий час. Придется прервать его. Если десант не поможет, он Каракурта подключит, тот быстро все устроит. Не хотелось бы, конечно, впрягать генерала в свои личные проблемы. Но посмотрим по обстановке. Борис закурил.

С небольшим опозданием, в 15.10, к нему подошел старший лейтенант с большим букетом алых роз.

– Здравия желаю, товарищ майор! Цветы вы заказывали?

– Я.

– И посещение медсанбата?

– Точно так, – ответил Рудаков.

– Тогда держите букет, я сейчас…

Старлей пошел к контрольно-пропускному пункту санбата.

Вернулся к курилке с молодой женщиной в строгом синем костюме. Представил ей Бориса:

– Вот, Лена, это тот самый майор спецназа, командир группы, что спасла заложников.

– Понятно, – ответила женщина, – и повидать, как я понимаю, вы хотели бы певицу Тоню?

– Да.

Лена взглянула на часы:

– Так. Через десять минут командир собирает совещание, я проведу вас к девушке, но у вас, майор, будет всего полчаса на свидание. После чего придется покинуть часть, чтобы не подвести меня.

Рудаков поднялся, уверил врача:

– Как скажете, доктор, так я и сделаю.

– Цветы прикройте чем-нибудь.

– Чем?

Старший лейтенант не долго думая снял камуфлированную куртку, оставшись в тельнике, протянул ее Борису:

– Берите, я и так вас здесь подожду.

– Спасибо, десант.

Закрыв букет камуфляжем, Рудаков последовал за Леной. Она провела его на территорию полевого лечебного учреждения через тыловые ворота. Совсем рядом с ними стояла одинокая небольшая палатка. Военврач указала на нее:

– Там ваш пациент. И помните, майор, полчаса, не более.

– Лена, слово офицера.

– Вот и хорошо. Ну а я на совещание.

И женщина-хирург пошла в сторону дощатых домиков барачного типа.

Рудаков, почувствовав вдруг непонятное волнение, подошел ко входу в палатку, по привычке оглядевшись, вошел в предбанник.

Приоткрыл полог. Тихо позвал:

– Лида?

– Да? – тут же ответила девушка, словно ожидала его прихода.

– Это я, майор спецназа, разреши войти?

– Конечно, я знала, что вы придете, и ждала этого, проходите.

Борис вошел внутрь.

В палатке-палате Лида находилась одна. Ее кровать стояла слева, рядом тумбочка и табурет. Она лежала, накрывшись простыней.

– Ой! Цветы? Здесь? Мне?

– Ну а кому же?

– Какая прелесть! Как вам удалось достать цветы?

– Это неважно, тебе нравятся розы?

– Обожаю их, особенно алые, и как вы только угадали?

– Интуиция.

Рудаков подошел к кровати, положил букет на тумбочку:

– Потом определишь их во что-нибудь!

Лена проговорила:

– Спасибо вам и извините, что встречаю вас вот так, лежа, ночью только операцию сделали.

– Ничего-ничего, лежи. А я присяду рядом.

Майор сел на табурет, пододвинув его вплотную к кровати.

Он неловко оглядел палатку, не зная, что делать дальше. Ему на помощь пришла Лида:

– Я так рада видеть вас!

– Да? Я тоже. Не знаю почему, но вот захотелось увидеть тебя. Глупо, да?

– Отчего же?

– Не знаю. Мне кажется, в бою я чувствовал себя много уверенней, чем сейчас.

Она положила свою крохотную ладошку на его крепкую руку.

– Как странно, но я до сих пор не знаю, как вас зовут.

Рудаков представился:

– Меня зовут Борис, а вот фамилии я сказать, к сожалению, не могу, сама должна понимать.

– Понимаю, Боря. А можно я буду обращаться к вам на «ты»?

– Конечно, какие проблемы.

Девушка, немного замявшись, спросила:

– Извини, Борь, ты не женат?

– А что, это незаметно?

– Заметно. Извини еще раз, я не должна была задавать этот вопрос.

– Но почему же? Нормальный, естественный интерес. Скажи лучше, как у тебя с ногой?

Лида ответила, поправив букет на тумбочке:

– Пустяки! Хирург сказал, что через неделю буду ходить, как прежде!

– Это хорошо.

Рудакову нестерпимо хотелось закурить, но в палате этого делать было нельзя. Он вздохнул:

– Вот черт, пришел к девушке, а сам все слова растерял по дороге.

Лида внимательно посмотрела на боевого офицера, сильного, смелого и такого беспомощного в обращении с женщиной, который все время бросал взгляд на часы. Она спросила:

– Ты торопишься, Боря?

– Есть еще время, но оно ограничено, как, впрочем, и все в моей жизни.

– Ты не знаешь, нас, я имею в виду бригаду, скоро отправят отсюда?

– Насколько я информирован, завтра мы вместе одним транспортным бортом вылетим в Москву. Отряд задачу выполнил, вы свою программу тоже. В столице вас уже журналисты, телевидение, родственники, поклонники с нетерпением ждут!

Лида воскликнула:

– Отлично! Значит, завтра я тебя снова увижу?

– В самолете.

Она привстала:

– А как только приземлимся, я всем покажу тебя, человека, спасшего мне жизнь. И не мне одной!

Майор улыбнулся:

– Ничего у тебя из этого не выйдет, Лида.

– Почему? – удивилась певица.

– Отряд покинет борт, как только самолет приземлится, не подходя к терминалу, где будут встречать вас.

Лида повторилась:

– Но почему?

– Как тебе объяснить, Лида? Мы – люди-тени. Живем в строжайшем режиме секретности. Нас никто не должен знать. Такова служба. Да вас, артистов, еще в полете, как следует, проинструктируют насчет освобождения и возьмут подписку о неразглашении той информации, обладателями которой, по воле случая, вы стали.

Девушка как-то напряглась:

– Значит, после полета я больше тебя не увижу?

Майор сжал пальцы, спросив:

– А тебе это нужно?

Лида ответила уверенно:

– Нужно!

– Так ты говоришь сейчас, а вернешься в свое прежнее привычное окружение поклонников, продюсеров, в тусовку, как это у вас называют, забудешь и о Чечне, и обо мне. И это правильно! У тебя своя жизнь, у меня своя.

– Но я не хочу так!

Рудаков в очередной раз взглянул на часы. Больше оставаться в санбате он не мог. Майор встал и сказал:

– Извини, Лида, мне, к сожалению, пора идти.

– Ты прощался со мной?

Подумав, Борис ответил:

– Да.

Хотя майору так хотелось сказать совершенно противоположное слово.

Сдерживая слезы, Лида вдруг попросила:

– Поцелуй меня, пожалуйста.

Рудаков, слегка замявшись, наклонился над девушкой. Она обхватила шею Бориса руками и закрыла его губы страстным прощальным поцелуем.

Потом отвернулась:

– А теперь иди.

Лида плакала.

Борис виновато проговорил:

– Извини, Лида, я хотел бы, чтобы все было по-другому, но ломать тебе жизнь не имею права. Ты еще найдешь свое счастье, ну а я? Я не в счет. Прости меня, девочка.

Майор, схватив камуфляж, резко вышел из палатки, в которой, будь его воля, он готов был остаться навсегда.

Пройдя ворота, подошел к курилке, где в тельняшке его ожидал старший лейтенант. Борис молча передал ему куртку.

– Спасибо за все, старлей.

– Да, не за что. У вас все удачно прошло?

Рудаков зло сплюнул на песчаную дорожку:

– У нас в спецназе всегда все удачно. И никак иначе.

– Вопрос разрешите?

– Давай!

– Вы не знаете, с чего это среди артистов с утра драка произошла?

– Драка? – удивился Борис. – Впервые от тебя слышу об этом!

Старший лейтенант объяснил:

– У нас говорят, что там дуэт какой-то хреново себя в плену вел, а среди бригады бард был, бывший зэк! Вот он и набил морды этим пацанам из дуэта.

Рудаков проговорил:

– Да? И правильно сделал этот бард. Ну, пока, десант, удачи вам тут.

– Вам удачи, товарищ майор.

Борис прошел в палатку группы, в свой командирский отсек.

Подчиненные его разбрелись по отряду. Майор достал фляжку со спиртом, налил его до краев в алюминиевую солдатскую кружку. Выпил, не поморщившись, все до капли. Занюхал выпитое сигаретой, которую тут же прикурил.

Мысли упорно возвращали его в больничную палатку, но Рудаков был сильным человеком. Огромным усилием воли он заставил себя не думать о Лиде, а вскоре просто отрубился от убойной дозы спиртного, упав на свою походную кровать.

Утро следующего дня принесло новость.

Для артистов их продюсеры, директора, спонсоры организовали чартерный рейс. И «Ту-134» «Аэрофлота» прибыл на аэродром Моздока в восемь утра. Бывшие заложники быстро собрались, Тоню на носилках вынесли из медсанбата. Бригаду отправили к самолету «вертушкой», в то время когда командир отряда «Кавказ» объявил группам общее построение.

Стоя в строю, майор Рудаков проводил взглядом взмывший в небо вертолет, уносивший от него ту, которая ранила его сердце. В груди защемило. Но так было лучше для них обоих. Судьба сама распорядилась их отношениями. Жестоко, но, по большому счету, справедливо.

Майор, оторвав взгляд от «Ми-8», перевел его на Железнова, ставившего задачу отряду на транспортировку к месту постоянной дислокации. Борис слушал и не слышал, о чем говорит командир «Кавказа». Сейчас он вообще ничего не слышал и ни о чем не думал. Он прощался с тем, чего познать ему было не дано.

А по возвращении на базу майор получил месячный отпуск. На базе лежала кипа писем от брата, но Борис так и не прочел ни одно из них.

Смысл? Если вскоре они встретятся и будут иметь возможность наговориться вдоволь без всяких посланий. Он собрал необходимые вещи и отправился на вокзал, предварительно послав телеграмму брату. Ехать до Павловска на своей «десятке» он не решился, машина новая, неизвестно, как еще поведет себя в пути, поездом надежнее.

Билет взял сразу и удобно устроился на верхней полке купе в предвкушении целого месяца безделья. Где не будет войны, различных заданий, бессонных ночей в засадах, стремительных штурмов колонн, караванов, аулов с опасными отходами, где не будет крови! А будет только отдых и обычная мирная жизнь, которой живут миллионы его сограждан. Как и должны жить люди! И которой, пусть всего месяц, если не отзовут раньше, будет жить и он, майор спецназа Борис Рудаков.