Лиля пришла в себя после операции около трех часов дня. Память возвращалась к ней медленно, заторможенная различными обезболивающими препаратами, которые ей доставили коллеги из госпиталя.

Но когда она вспомнила ВСЕ, ей захотелось кричать! Кричать от боли, отчаяния, ненависти!

Теперь у нее не осталось никого из родных! Ни брата, ни Тамары, ни Оленьки, которых безжалостно растерзали бандиты лишь для того, чтобы скрыть свои темные дела. Уничтожили, чтобы остаться безнаказанными! И она-то осталась жива благодаря случаю. Не появись тогда Василий со своими сослуживцами, страшной и унизительной была бы и ее смерть. Она помнила этот нечеловеческий оскал нависшей над ней животной морды Седого. Его похоть, выступившая длинной слюной из вонючей пасти. Его удары! Он избивал беззащитную женщину. Что может быть омерзительнее? Вспомнила она и глаза Валета, который спокойно навел на нее пистолет с глушителем. И дважды выстрелил. Как в обычную мишень! И похвальбу Седого, который перерезал горло Оленьке! Господи! Неужели все это произошло на самом деле? Какой-то Крюгер, насытившийся кровью и страданиями Тамары с дочерью…

Этот крик так и остался в ней. Вместе с ненавистью и нестерпимым желанием мстить!

Мстить этим ублюдкам. Чего бы это ей ни стоило. Она готова отдать все. Квартиру, золото, доставшееся ей от бабушки, пять тысяч долларов, которые сумела скопить за время работы с мобильным госпиталем в Чечне. Все, даже свое тело, лишь бы нашелся человек, который казнил бы этих нелюдей!

Милиция этого не сделает! В лучшем случае, поймает исполнителей. Потом заказчики убийства откупят их, и они будут жить! Этого допустить нельзя! Нельзя допустить, чтобы ВЫСШАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ не восторжествовала!

Но кто может ей помочь? Кто согласится стать мстителем?

Здесь, в городе, ни у Коли, ни у нее нет близких друзей. Готовых ради них на все! Даже однополчан Николая. Однополчан? Вадим Полуянов. Как же она сразу о нем не подумала, сейчас Вадим служит в Москве.

Когда-то, в Афганистане, Коля спас жизнь Вадиму. Они рассказывали об этом, как только вернулись «из-за речки». Вадим тогда поклялся помочь Николаю, если появится такая необходимость, достаточно будет только найти его, Вадима. И он сделает для друга все, что в его силах. Помнит ли Полуянов свою клятву? У нее на работе, в шкафчике на верхней полочке, лежит фотография, на которой брат и Вадим стоят, обнявшись, на фоне боевой машины пехоты. На обратной стороне записаны московские телефоны Полуянова. Интересно, женился ли Вадим? Когда Коля разговаривал с ним в последний раз, в прошлом году, он был еще холост. Говорил, что еще не нашел такую, как его сестра! Но она, мол, недоступна, как Кремль. А жаль! Это были слова Вадима. Лиля не скрывала, что друг брата ей очень нравился, но судьба разлучила их. Как-то раз Полуянов предлагал Лиле руку и сердце. Но что-то помешало ей согласиться. Это было на Новый год, и они встретились по поводу назначения Вадима в какие-то спецвойска в Подмосковье, а Николай был в своем последнем офицерском отпуске. Сейчас она не могла объяснить, почему предложение Вадима обратила в шутку. Вадим смирился, даже как-то сник. А на следующий день уехал к новому месту службы. И потом прислал фотографию с телефонами и просьбой не забывать его.

Да! Только к нему может она обратиться за помощью. Только к нему! Но как выбраться отсюда?

Первым делом, когда ей разрешили встать, она под бдительным оком милиционера проследовала в туалет, где посмотрела в окно. Внизу — асфальт и никакой пожарной лестницы рядом. Спрыгнуть, значит, как минимум сломать что-нибудь, в ее положении можно вполне и в ящик сыграть! Уйти из-под контроля милиции ей в больнице не удастся. Да и потом, как ценного свидетеля, ее скорее всего запрут где-нибудь. Лиля не знала, что делать. Неужели она так и не найдет выхода?

Как-то к ней пришли девочки из госпиталя. Принесли цветов, фруктов. Посидели немного и ушли, для проформы поохав и выразив соболезнование. Осталась только Галя, едва ли не единственная настоящая подруга. Ее и попросила Лиля принести фотографию, а также перстень, который остался в кармане халата. Перстень подарили ребята одного из подразделений, с которым она в Чечне в качестве санинструктора ходила в рейд по тылам боевиков. Она потом приценялась, просто так, из интереса, сколько может стоить перстень? Перекупщик предложил восемь тысяч рублей! Значит, стоил он, по меньшей мере, в полтора раза дороже! Галя же, с разрешения капитана, начальника охраны, принесла спортивный костюм и кроссовки. В них засунула перстень и фото.

А потом были допросы! Даже не допросы, а беседы с сотрудниками милиции и прокуратуры, которые вели себя очень тактично и вежливо, хотя подозревали в убийстве Тамары и Ольги самого Николая, что было полным абсурдом. Но милиционеры делали свою работу и выслушивали ее доводы. Она рассказала все, что знала: о разговоре с братом, который был возмущен предстоящей поставкой наркотиков в город и безобразиями в так называемом развлекательном центре, в том числе и о малолетних проститутках, превращенных в рабынь. О его размолвке с женой, о том, что брат не ночевал дома. В общем, обо всем, что происходило в те роковые сутки.

Ее внимательно слушали, что-то записывали.

И все же Лиля была уверена, что милиция, даже отвергнув в конце концов версию виновности Николая и найдя истинных убийц, не уничтожит их! А Лиля жаждала смерти преступников! Смерть за смерть! Она продолжала думать, искать решение.

И решение пришло.

Как всегда, неожиданно.

Зайдя вечером в туалет, Лиля не прошла к кабинам, а остановилась у зеркала. Дверь в предбанник была приоткрыта, и она услышала звонок на сотовом телефоне старшины милиции, одного из ее охранников.

Лиля хотела закрыть дверь. Как-то неловко подслушивать чужой разговор, но то, что она услышала, насторожило ее.

— Да, я, товарищ майор! Все в порядке! Нет, никто нас не слышит! Клиент? В туалете! Сегодня ночью. Как только дежурная медсестра сделает укол, следом за ней войдет Зинка и снимет проблему! А я ее выведу незаметно! Напарник? С ним по плану! Во время акции он будет отдыхать! Понял! Есть, товарищ майор!

Лиля похолодела. Речь явно шла о ней! И смысл разговора сводился к тому, что сегодня ночью ее должны убить! Что же делать? Женщина была в отчаянии. Позвонить срочно Вадиму? Но откуда? С телефона поста? Старшина не позволит. Господи! Что же делать?

В это время Лиля услышала шум двигателя грузового автомобиля. Где-то совсем рядом. Она подошла к окну и увидела, что прямо под ним стоит машина, доверху нагруженная стекловатой. До кузова не более метра. Вот оно, решение! Лишь бы машина не уехала.

Убедившись, что этого не произойдет, поскольку водитель закрыл кабину и приложился к бутылке с пивом, Лиля вернулась в палату. Сердце бешено колотилось. Шаг она собралась предпринять более чем серьезный, может, и роковой. Пока бандиты бросятся на поиски, какое-то время Лиля уже пробудет на свободе!

Она вдруг почувствовала боль в боку, там, где находились швы. Достала ампулу с обезболивающим препаратом, еще из госпитальных запасов, приготовила шприц, сделала себе укол. Боль тут же отступила. Препарат был из арсенала боевой аптечки и сбивал боль мгновенно. Только действовал не более двух часов, в зависимости от травмы. Она взяла оставшиеся ампулы, их было три, одна с более сильным раствором. Ее следует использовать перед тем, как она отправится в путь. Достала три одноразовых шприца в упаковке, надела спортивный костюм, подвернула брюки, чтобы бдительный старшина ничего не заметил, когда она войдет в туалет. Так, теперь фотографию и перстень. И план дальнейших действий: спохватится милиция быстро и тут же блокирует все выезды из города. Значит, если ей не удастся в течение десяти минут, после того как она войдет в туалет, покинуть территорию больницы и поймать такси или частника, то от ухода автостопом на сегодня придется отказаться. Тогда она поедет к Галине. И пробудет у нее до утра. А потом, немного изменив внешность, на пригородной рабочей электричке в 6.40 доедет до конечной станции. Там шоссе вплотную подходит к железной дороге. И есть кафе. Возле него всегда достаточно машин, чтобы нанять попутную, добраться до столицы и искать Вадима! Хватило бы сил терпеть боль, лекарство к этому времени кончится, а достать его негде. Но ничего, как-нибудь справится! А если Вадима нет в Москве, что не исключено? Тогда к сестре Тамары. Она живет возле Курского вокзала, они когда-то вместе заезжали к этой одинокой женщине перед поездкой на юг. Адрес Лиля помнит. Но все это потом, потом.

Она разобрала постель, выждала полчаса, взяла полотенце и туалетные принадлежности, якобы умыться перед сном, вышла в коридор и медленно направилась в туалет.

Старшина удивленно посмотрел на женщину, встал с кресла и пошел рядом. У входа попросил Лилю остановиться:

— Извините, Лилия Сергеевна, но вы знаете, что я должен сделать.

— Да, конечно!

Старшина вошел в туалет без стука, так как за последние пятнадцать минут туда никто не входил.

Вернулся он мгновенно.

— Пожалуйста, Лилия Сергеевна, можете пройти!

— Спасибо!

Лиля закрыла за собой дверь, открыла кран и тут же метнулась к окну.

Оно открылось сразу. Женщина протиснулась в узкий проем и прыгнула. Вата смягчила удар настолько, что Лиля его даже не почувствовала.

Спустилась вниз и, прижимаясь к зданию, вышла в больничный сквер, а из него на улицу.

И тут ей опять повезло! Фортуна наконец повернулась к ней лицом, только бы не сглазить!

К частному дому напротив подъехало такси.

Пассажиры, мужчина и женщина, вышли.

Лиля ринулась к машине.

— В Москву едем? Срочно!

Водитель, оглядев Лилю, спросил:

— А ты знаешь, милая, сколько это будет стоить?

— Перстень этот видишь? Минимальная цена ему восемь тысяч. Я тебе его отдам. Повезешь?

— Дурака нашла. А если это фуфло?

— За постом ГАИ, на выезде, где стоянка грузовых машин, цыган полно, они скупают золото. Им и продадим, согласен?

Парень в раздумье почесал затылок и бросил похотливый взгляд на Лилю.

— А как рассчитаешься за дорогу до цыган, если они не купят твою «гайку»?

— Натурой! Идет?

— Базара нет! Но смотри, чтобы без обмана.

— Поехали, быстрее!

«Пятерка» прошла пост ГАИ без проблем, сотрудники ДПС были заняты осмотром трех крытых «КамАЗов» с дагестанскими номерами.

Остановились возле шашлычной.

К ним тут же подошла цыганка. Обратилась к водителю, так как Лиля сразу же от нее отвернулась.

— Угости сигаретой, золотой! — дежурной фразой начала цыганка свой бесконечный монолог.

— Возьми! — водитель протянул цыганке сигарету.

Цыганка хотела продолжить крутить водителя, но Толик, как он представился Лиле накануне, сам задал вопрос:

— Золото берешь?

— Покажи!

Толик показал перстень, который еле натянул на свой мизинец. Цыганка попросила:

— Сними, посмотрю поближе.

— И так все видно, берешь или нет?

— Подожди, парень, не спеши! Артур!

К машине подошел пожилой плотный мужчина с окладистой бородой.

— В чем дело? — спросил он.

— Перстень парень продает, посмотришь?

— Ты иди! — приказал он женщине и обратился к Толику: — Ну-ка покажи.

Наметанный взгляд сразу оценил предмет продажи.

— Неплохая вещь, сколько хочешь?

— А сколько дашь?

— Шесть тысяч.

— Да он червонец стоит! Семь!

— Э-э! Иди в ювелирторг, там тебе и пять не дадут за лом. Короче, шесть с половиной — и разошлись. Это моя последняя цена.

— Давай бабки.

— Снимай «гайку».

Купля-продажа состоялась, и Толик сел за руль, пряча деньги в карман. Для одного рабочего дня выручка неплохая, вот бы так каждый день!

— Все нормально? — спросила Лиля.

— Не обманула! Ну что, дернули? Куда в Москву-то?

— До первого телефона.

— У меня сотовый, пару минут дам поговорить.

«Сейчас позвонить? — мелькнула у Лили мысль. — Нет, надо уехать из города!»

— Толик, подожди немного, я на заднее сиденье перейду, сделаю укол!

— Наркоманка, что ли?

— Нет, почки у меня больные, видимо, приступ начинается.

— Ну давай, коль так. Интересно, как бы натурой расплачивалась, болезная?

— Забудь об этом.

— Теперь понятное дело, я не беспредельщик.

Толик дождался, пока Лиля сделала себе укол, и, набирая скорость, повел машину в сторону Москвы. Когда проехали границу с Московской областью, Лиля свернула халат и выбросила в окно.

К столице подъехали в третьем часу.

— У тебя документы в порядке? — спросил Толик.

— А что?

— На посту за Кольцевой обязательно остановят и проверят.

Документов у Лили не было. Она попросила:

— Сбрось скорость, Толик, и дай телефон.

Лиля достала фотографию, трясущимся пальцем набрала мобильный номер Вадима.

Господи! Вадим, был бы ты дома, ну ответь, родной!

Машина приближалась к посту, к ним уже шел милиционер, помахивая светящимся жезлом. Намерения его были понятны, а в трубке раздавались длинные гудки. Инспектор сделал отмашку, Толик затормозил и повел машину к обочине. И в этот момент Лиля услышала такой желанный и родной голос Вадима Полуянова:

— Да, слушаю вас.

Подполковник секретной Службы Х-4 «Виртус» Вадим Александрович Полуянов вернулся домой 12 апреля за полночь. Сегодня после службы генерал Борисов собрал подчиненных на квартире полковника Стаса Каракурта. Собрал по случаю выписки легендарного Каракурта из госпиталя после длительного лечения тяжелой травмы, полученной в ходе одной из операций Службы, «Южный склон», ну и заодно Дня космонавтики!

Об этом попросил сам Каракурт. Офицеры выпили по одной за хозяина дома и его благополучное возвращение в строй уже в новом качестве — заместителя директора по кадрам. Выпили и за хозяйку дома, сестру Стаса, которая, накрыв на стол, оставалась как бы в стороне, не мешая мужчинам. Помянули семью Стаса, погибшую от рук палача Комолова, позднее уничтоженного самим Каракуртом, и за всех, кто больше никогда не составит им компании, павших при исполнении служебного долга.

Постепенно разговорились. Каждому было что вспомнить. Засиделись допозна, не замечая времени, но тут сказал Феликс Борисов:

— Господа офицеры! Сидим мы с вами хорошо, слов нет, но уже полночь. Пора и честь знать.

— Да, мужики,— поддержал его Полуянов.— Ждут вас теперь дома разборки.

Холостыми среди собравшихся были только Вадим да Каракурт, остальных ждали жены. Ну с Каракутом было понятно, потеряв семью, о другой женщине он даже мысли не допускал, а Вадим в свои сорок лет так и не добился руки и сердца той единственной, которую любил и хорошо знал. Лиля! Сестра его боевого друга Николая Старикова, с которым вместе воевали в Афгане. Так уж вышло, что не смог он найти к ее сердцу ключ, хотя знал, что Лиля неравнодушна к нему. Но всегда что-то мешало их союзу. Да и не было времени у боевого офицера ухаживать за женщиной, прямо из училища попал в Афган. Вместе со Стариковым прошли тропами этой войны, служа в одном батальоне, командуя разведывательными диверсионными взводами. Много было на счету у них глубинных рейдов по тылам «духов» Раббани и Хакматияра, которые позже заняли в республике ключевые посты. Вадим после первых двух лет службы «за речкой» вновь возвратился туда, уже начальником разведки соединения, и пути друзей разошлись. После того как войска 40-й армии торжественным маршем вышли из Афганистана, обрекая его на продолжительную гражданскую войну, Полуянов продолжал служить в войсках спецназа. Начались «горячие точки» в своей родной стране. Вадим прошел Сумгаит, Нагорный Карабах, Приднестровье, Таджикистан. Пока его, кавалера шести боевых наград, не пригласили в «Виртус», Службу, которая тоже оказалась не подарком и изобиловала массой смертельно опасных акций в противостоянии наркомафии, ядовитой паутиной опутавшей всю страну. И ситуации, в которых уже пришлось побывать подполковнику Полуянову в этой новой, мирной жизни, порой мало чем отличались от ситуаций в теперь уже далеком Афгане. В общем, полностью отдавая себя службе, Полуянов так и остался холостяком, к чему, в принципе, привык. Одиночество в редкие свободные вечера стало неизменным атрибутом его существования.

— Ну, насчет разборок это ты зря, Вадим, — подал голос Глеб, в операции «Южный склон» дублер Каракурта, — никаких разборок, естественно, не будет, но вот неприятных минут мы своим подругам отсчитали немало. Они этого не заслужили. Так что собираемся и покидаем этот слишком уж гостеприимный дом!

— Да не волнуйтесь вы, ребята, — вышла к столу сестра Стаса, Нелли, не отходившая от брата, пока он находился в госпитале, — Стас меня попросил, и я обзвонила всех ваших жен. Так что дома у вас все в порядке, господа старшие офицеры очень секретной Службы!

— Нелли, вы золотце, спасибо вам огромное, — поблагодарил Глеб, — и все же, мужики, нам пора.

— Так, — встал из-за стола генерал Борисов, — со стола все убрать. Посуду вымыть. Навести в квартире надлежащий порядок. На все про все двадцать минут. Ровно на 0.30 я вызвал транспорт.

Офицеры взялись было выполнять приказание Феликса, но их остановила сестра Каракурта:

— А ну, генерал, отставить команду, здесь есть начальник выше вас!

— И кто же этот начальник? — поинтересовался Борисов.

— Эх, Феликс, а еще генерал. Если в офицерской компании появляется женщина, все мужчины, независимо от звания, подчиняются ей.

— Феликс, Нэлли права, — поддержал хозяйку дома Полуянов. — Офицеры подчиняются женщине. Так было всегда!

— Вот именно, — подвела итог Нелли. — Без вас есть кому навести в доме порядок. Вы свою работу выполняйте, бандитов ловите, а с посудой как-нибудь без вас разберутся.

— Команда отменяется, — развел руками генерал.

— Тогда предлагаю на посошок! — Каракурт привстал со стула.

Но его тут же снова усадили.

— Сиди-сиди, герой, без тебя нальем.

Выпили по последней, а тут «Мерседес» и машины сопровождения подъехали. Каждый ответственный сотрудник «Виртуса», его семья, квартира, машина, дача тщательно охранялись специальным подразделением Службы «Заслон».

Через час Полуянов вошел в свою двухкомнатную квартиру, предварительно сняв ее с сигнализации при помощи дистанционного пульта. По спецномеру сообщил дежурному оператору системы слежения за безопасностью, что находится в квартире один. Гостей не ждет. Тут же включился тепловой датчик. Если в квартире количество тепла, излучаемого человеческим телом, увеличится и произойдет это несанкционированно, то есть без предупреждения Полуянова, то максимум через десять минут группа захвата «Заслона» ворвется в квартиру. Таким образом защищались сотрудники Службы.

Вадим прошел на кухню, глянул на часы, подогрел чаю, выпил чашку. Принял душ и лег спать. Время было 2.05.

Звонок сотового разбудил его в 3.30!

Кому это не спится?

Полуянов включил связь:

— Да, слушаю вас.

И услышал голос той, которую всю жизнь любил, но голос необычный, испуганный, встревоженный.

— Вадим! Родной! — голос Лили сорвался на плач.

Инспектор между тем подошел к машине, Толик, взяв документы, вышел навстречу инспектору.

— Лиля? Лиля! Ты где? Что с тобой?

— У меня, — сдерживая слезы, проговорила Лиля, — у нас у всех беда! Я ранена, мне нужна помощь, Вадим! Я сбежала из города, из больницы, от бандитов и милиции.

— Где ты?

— На посту ГАИ Южного шоссе, у МКАД. Нас проверяет инспектор, а у меня нет документов, могут задержать, сообщить в город и отправить назад. Этого нельзя допустить, я должна поговорить с тобой! Ты можешь что-нибудь сделать, Вадим?

Инспектор, проверив водителя, обошел машину, открыл заднюю дверку со стороны пассажирки.

— Пожалуйста, ваши документы, женщина.

— Минуту, инспектор. Вадим, милиционер требует документы.

— Передай ему трубку.

Лиля протянула сотовый прапорщику.

Тот ответил:

— Я просил предъявить документы, а телефонный разговор не заказывал. Ваш паспорт, любезная.

Голос его приобрел металлические, не допускающие компромисса нотки. Лиля настаивала:

— И все же поговорите, пожалуйста! Я уверена, разговор будет вам интересен. Ведь это не отнимет много времени, прапорщик.

Инспектор внимательно поглядел на женщину и неожиданно согласился:

— Хорошо, давайте трубку. Прапорщик Гребенщук слушает вас.

— Говорит подполковник Полуянов, Служба Х-4! Надеюсь, прапорщик, вы слышали о такой организации?

— Так точно, товарищ подполковник. Это меняет дело, я весь внимание. Но мне нужно подтверждение ваших слов. По телефону можно сказать что угодно.

— Правильно, прапорщик, вы хороший инспектор. Машину, которую задержали, оставьте на стоянке. Женщину не проверять. Она наш сотрудник. Я подъеду от силы через полчаса, и вы убедитесь в правдивости моих слов. Вам все ясно?

— Так точно, товарищ подполковник!

— И еще, не афишируйте нашу с вами связь, о ней может узнать только ваш непосредственный начальник. Это предупреждение! Итак, я выезжаю.

Прапорщик протянул телефон Лиле:

— Извините, не знаю вашего звания, мне приказано пока оставить вас на посту.

— Делайте, что вам сказали.

— Водитель, отгони-ка свою «пятерку» за ограждение, — распорядился инспектор и вновь обратился к Лиле: — Еще раз извините!

Прапорщик отошел от машины, Толик сел за руль.

— У тебя что, друзья здесь крутые?

— С чего ты взял?

— Тебя же он проверять не стал. А так просто от ментов не отвяжешься!

— Крутые, Толик, круче не бывает!

— Но насчет платы за проезд все остается в силе?

Водитель резонно предположил, что у него могут забрать деньги.

Лиля успокоила парня:

— Конечно, все остается в силе, я же не беспредельщица, — ответила она ему его же словами. — Ты, Толя, все же поставь машину за ограждение.

— А сколько мне здесь еще торчать?

— Скоро освободишься. Езжай за ограду.

— Сей секунд.

Толик поставил «пятерку» туда, куда указали.

Через двадцать минут на пост влетела «Ауди» последней модели, сверкая синим проблесковым маяком.

Толик, увидев «Ауди», проговорил:

— В натуре, круто! Это за тобой?

— Не знаю. Скорее всего, да.

— Дела…

Из «Ауди» между тем вышел человек в гражданском и тут же приказал ближайшему сотруднику:

— Начальника поста и прапорщика Гребенщука ко мне!

Из здания появился капитан, подошел и инспектор.

Вадим спросил:

— Это я с вами, прапорщик, говорил по телефону?

— Если вы тот самый подполковник, то со мной.

Полуянов развернул удостоверение:

— Вопросы по моему статусу будут?

— Никак нет, товарищ подполковник!

— Хорошо. Задержание «пятерки» в рапорте не указывать, в журнале не регистрировать, остальных сотрудников в подробности не посвящать. Начальник ГАИ Москвы утром будет проинформирован по данному случаю. А вам лично советую забыть, что вы видели сотрудника секретной Службы. Все! Удачного дежурства.

— Спасибо, товарищ подполковник.

Вадим сел в «Ауди», резко развернул мощный автомобиль, подвел к «пятерке». Лиля открыла дверцу, попыталась выйти, но резкая боль вернула ее на место. Обезболивающее перестало действовать. Она едва не потеряла сознание, когда к ней подошел Вадим и присел на корточки, взяв ее руки в свои.

— Лиля, тебе совсем худо! Что за ранение?

— Пулевое. Там у меня в кармане шприц и ампула, сделай, пожалуйста, укол.

— Минуту.

Полуянов быстро ввел женщине препарат. Боль тут же утихла. Вадим посмотрел на ампулу.

— Понятно. Из боевой?

— Да.

— Давай-ка я перенесу тебя в свой автомобиль.

— Не надо, сама дойду.

Подполковник помог Лиле выйти из «Жигулей» и провел к «Ауди», где она устроилась на удобном заднем сиденье просторного уютного салона.

Вадим подошел к Толику.

— Документы!

Водитель передал паспорт и удостоверение водителя.

Полуянов внимательно осмотрел документы, занес данные в свою электронную записную книжку. Посмотрел на Толика:

— Теперь слушай, Анатолий Петрович. Ни в какую Москву ты сегодня не ездил. Никакую женщину сюда не доставлял. И никого не видел. Ничего не было! Ты работал в обычном режиме. Не выполнишь эти мои требования, будешь иметь крупные неприятности! Ты все понял?

— Понял, не дурак.

— Ну ладно, езжай, а за женщину — спасибо! Свободен.

Толик быстренько завел «пятерку», развернулся и, набрав скорость, погнал свои «Жигули» обратно домой, проговорив:

— Да, дела! А мужик этот на самом деле крут, ничего не скажешь! Хорошо, что деньги не забрал, а мог. Без базара, мог. Эх, жизнь ты наша жестянка! Кому рассказать, не поверят. Но говорить нельзя. Ни в коем случае. С такими, как этот на «Ауди» с мигалкой, шутки плохи. Такие шуток не понимают и не прощают! Буду молчать! Ничего не поделаешь.

Полуянов вернулся к «Ауди», сел за руль.

— Сейчас поедем ко мне, Лиля, там обо всем и поговорим.

— А это удобно?

— Удобно, — бросил Вадим.

Через полчаса они вошли в уютную квартиру Вадима Полуянова.

Подполковник тут же набрал номер и сообщил:

— У меня гость.

Лиля удивилась:

— Почему ты перед кем-то отчитываешься?

— Это требования безопасности организации, Лиля, в которой я на данный момент прохожу службу.

— А что за организация такая? — спросила Лиля, пройдя в гостиную и устроившись в удобном полукруглом кресле.

— Не обижайся, Лиля, но этого я пока сказать не могу. Но давай о тебе. Что же все-таки заставило тебя бежать и от бандитов и от милиции? Даже из больницы. Наверняка охраняемой. Что случилось, Лиля?

— Что случилось? — Женщина помрачнела, глаза наполнились слезами. — Случилось, Вадим, страшное. — Лиля заплакала.

— Лиля! Ну что с тобой? Успокойся, прошу тебя. Сейчас я тебе коньячку налью.

Женщина мотнула головой.

— Извини, Вадим, не сдержалась, ничего не надо, сейчас все пройдет.

Вадим отпил из бокала.

Лиля взяла себя в руки.

— Ты, Вадим, спросил, что случилось? Тамары и Оли больше нет! Николая, скорее всего, тоже!

До Полуянова не сразу дошло сказанное.

— Как это больше нет?— побледнев, спросил он.

— Их убили, Вадим!

— Что??? Убили??? Кто? За что?

— Сейчас расскажу тебе все по порядку.

— Значит, и твое ранение…

— Да, и меня хотели убить! Но дай собраться с мыслями.

Полуянов машинально взял бутылку и стал пить коньяк прямо из горлышка.

Коля Стариков убит! И Тамара с Олей! А Лиля ранена! Что за нелепость? Не снится ли ему все это? В мирное время, после стольких боев и смертельных схваток убиты? Кем? За что? Почему?

Он закурил, не замечая, что стряхивает пепел мимо пепельницы, сделанной из панциря черепахи. Сувенир из далекого Афганистана, который они с Николаем прошли бок о бок.

Наконец Лиля заговорила: — Началось все с того, что Николай устроился охранником в так называемый Молодежный развлекательный центр, будь он проклят, бордель этот. Проработал почти два месяца. За это время он очень сильно изменился, было видно, что работа его тяготит, но платили хорошо, а семью кормить надо! И вот однажды после дежурства Коля пришел ко мне, чего раньше не бывало, после смены он всегда торопился домой. А в то утро пришел ко мне. С бутылкой водки! Я сразу поняла, что он не в себе. Он ведь не пил, да ты не хуже меня это знаешь.

Лиля рассказывала, стараясь не упустить малейшей подробности.

Вадим стоял у окна и курил сигарету за сигаретой, сжав кулаки и скрипя зубами.

— Вот что, Вадим, произошло у нас в городе. Тамару и Оленьку звери дикие растерзали. Николай исчез, и его пытаются представить убийцей, маньяком, представляешь? Но, думаю, его тоже нет в живых. Правда, тело не обнаружено. В доме оставили только трупы Тамары и Оли, дом подожгли, рассчитывая на то, что обгоревшие тела найдут, а улики сгорят, чтобы все свалить на Николая. Это одна из версий следствия. Но сильный дождь не дал пламени разгореться. Когда два негодяя ворвались ко мне, я спала, они надели на меня наручники, а рот заклеили скотчем. И потом этот Седой, — Лиля вновь заплакала.

— Ну, ну, дорогая! Если тяжело, не говори, потом доскажешь.

— Нет, Вадим, я должна сейчас рассказать все. Так вот этот Седой, как его называл подельник, решил, прежде чем убить, изнасиловать меня. Я сопротивлялась, как могла, тогда он стал меня избивать. Сначала на диване, потом бросив на пол.

— Ну сволота, ну тварюги! — Полуянов кипел от ярости.

— Но это еще не все. Седой снова бросил меня на диван, достал нож и сказал: «Видишь этот клинок? Им я медленно твоей племяннице перерезал горло, от уха до уха. А тебе, если будешь сопротивляться, отрежу голову». В этот момент подъехал сосед Василий, который служит в ОМОНе, со своими сослуживцами. Они и спугнули извергов.

— А кто ранил тебя? Все тот же Седой?

— Нет, стрелял в меня некий Валет.

— Но милиционеры должны были слышать выстрелы и начать немедленно действовать, и если не захватить бандитов, то завалить их из автоматов?

— Не могли омоновцы слышать выстрелов, Вадим!

— Глушитель?

— Да.

— Понятно. Значит, Седой и Валет?

— Да, Вадим, они называли какого-то Крюгера и еще кого-то, и я поняла, что именно Крюгер издевался на даче над Тамарой и Олей.

— Крюгер, Крюгер! «Кошмар на улице Вязов»!

— Что?

— Да нет, ничего, это я так.

— Вадим, я добиралась к тебе, чтобы просить о помощи.

— Найти и уничтожить убийц и насильников. Угадал?

— Да, угадал.

— Ты правильно сделала, что нашла меня. Убийцы будут уничтожены, это я тебе обещаю! Клятву и слово свое я держу всегда! А сейчас, — он посмотрел на часы, 4.32, — у тебя лекарство еще осталось?

— Нет, ты вколол последнюю ампулу.

— Ну ничего, пару штук я у себя найду. До утра продержимся, а сейчас давай я осмотрю твои раны, не разошлись ли швы? Обработаю их, сделую новую повязку, дам тебе снотворное — и спать. Постель в спальне чистая, я там почти не сплю, все больше на диване или на службе в кабинете. На раскладушке.

— А сам?

— Мне, Лиля, надо подумать. Крепко подумать.

— Ты правда достанешь их, Вадим?

— Достану! Не волнуйся.

Он снял с Лили старую повязку, место вокруг швов покраснело, но они не разошлись. Обработав раны, Вадим наложил чистую повязку.

— Какие у тебя нежные и сильные руки, — проговорила Лиля. — Тебе бы хирургом быть.

— А я и так хирург, Лиля. Специалист по злокачественным опухолям. Вырываю их с корнем. Вот, выпей таблетки.

— «Карамель»? — спросила Лиля, имея в виду сильное снотворное, которым пользуются в боевых условиях, когда необходим отдых.

— Она самая.

— От нее потом голова болит.

— Ничего, уж от головной боли мы что-нибудь найдем. А сейчас я провожу тебя до постели, сделаю укол — и баиньки. Если, как проснешься, не застанешь меня, не волнуйся и не пугайся. На столе будет сотовый телефон, там в памяти есть мой номер. Хочешь, звони. Будь как дома. Похозяйничай в этом одиноком жилище. И знай: здесь ты в полной безопасности. За квартирой будет установлено усиленное наблюдение, хотя за ней и так постоянно наблюдают.

— Надеюсь, не скрытые видеокамеры?

— Нет. На этот счет не беспокойся. В гардеробе найдешь халат, мужской, женского здесь ничего нет, или подберешь что-нибудь свободное, например мою рубашку, чтобы не париться в спортивном костюме. Раны должны дышать, дорогая.

— Как хорошо, что ты есть, Вадим, — проговорила Лиля, укладываясь в постель.

Как только голова ее коснулась подушки, она тут же уснула.

И тогда Полуянов ввел ей сильнодействующий обезболивающий препарат. После всего пережитого Лиле просто необходим был отдых.

Вадим прошел в гостиную. Сел в кресло, закурил и предался размышлениям.