Книга: Смерть в твоих глазах
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9

Глава 8

Простыни и наволочки в ящиках платяного шкафа старой мебельной стенки не оказалось. Воронов вышел в кухню:
– Значит, говоришь, белье в ящиках?
– А где ж ему быть?
– Ты сам его туда клал?
– У меня жены нет.
– Ну, тогда, значит, кто-то без тебя хозяйничает в квартире.
– Что ты имеешь в виду?
– А ты пойди, покажи, где твое белье.
Веселов допил водку, поднялся и, подойдя к шкафу, выдвинул по одному все ящики.
– Что за черт? Я же точно помню, что клал постельное белье сюда. Или не сюда? Где же оно может быть? В самом шкафу смотрел?
– Смотрел. Там только костюм штатский, рубашки, майки, куртка, новая одежда.
– Так! – Веселов осмотрелся и озадаченно проговорил: – Ни хрена не пойму. В прачечной белье постирали, я забрал его, принес домой в сумке… в сумке, – повторил Веселов, глядя на друга. – Слушай, а в прихожей стоит синяя сумка?
– По-моему, что-то стоит за тумбочкой.
– Вот, блин, это надо же, оказывается, я белье из сумки и не доставал. Как же спал тогда? А! Вспомнил, мне уезжать надо было, поэтому и бросил сумку, – сказал Дима, внося белье в комнату. – Ну, вот тебе и простыни, и наволочки. Правда, запах от них не совсем хороший, но нам не привыкать. Окна откроем, и все будет о’кей.
– А где ляжешь ты, если, кроме дивана, ничего приличного для сна у тебя нет?
– На полу устроюсь.
– Ну, нет, давай я на полу.
– Все, Валера, хорош…
Веселов не успел договорить, так как зазвонил сотовый телефон Воронова.
– А это еще кто? – удивился следователь. – Оп-па! Не поверишь, Диман, Бестужева!
– Лариса? В половине второго?
– Значит, что-то случилось. Ой, вещает мое сердце, бессонная ночь нам обеспечена. – Нажав на кнопку, Воронов ответил в трубку:
– Да, Лариса Константиновна?
– Валерий Андреевич, извините, ради бога, но у нас здесь очередное убийство.
– Так, спокойнее, Лариса Константиновна, давайте по порядку, где это у вас?
– У меня в подъезде убили Гену Коростылева.
– А что он делал ночью в вашем подъезде? Прошу прощения за подобный вопрос.
– Вы, наверное, подумали, что Гена был со мной? Нет, мы расстались, как только он довез меня до подъезда. Правда, говорил, что побудет во дворе еще какое-то время. Я…
– Хорошо, Лариса Константиновна, – перебил ее следователь, – подробности расскажете при встрече.
– Мне вызвать полицию?
– Да! А где-то через полчаса-час подъедем мы с Веселовым.
– С Димой? Замечательно!
– И ничего на месте преступления не трогайте. Да, одной оставаться небезопасно, поэтому поднимите соседей.
– Со мной уже есть сосед. У него…
– Все при встрече, Лариса Константиновна.
Воронов отключил телефон:
– Ну вот, Диман, сердце не обманывает. Ты поедешь со мной или останешься дома?
– Что за вопрос, Валера? Конечно, поеду.
– Тогда вызывай такси. До Зеленодольской, 29.
– А на хрена такси? У тебя же тачка внизу.
– Я, Дима, даже если полстакана пива выпью, за руль в течение шести часов не сажусь.
– Правильный, да? Да кто тебя, следака, оста-новит?
– Не в этом дело. Перед законом все равны.
– Ты это нашим чиновникам скажи и своему начальству. Они объяснят тебе, кто ровнее при общем равенстве.
– Вызывай такси, у нас мало времени.
– Да вызываю!
Желтый «Рено» остановился на въезде во двор дома Бестужевой в 2.25. Дальше таксист проехать не мог. Стоянка была забита, а у подъезда каким-то чудом втерлись «Скорая помощь» и полицейский «УАЗ». Воронов расплатился с водителем, и дальше офицеры пошли пешком. Мимо проехала «Скорая помощь».
– Так, труп увезли! – проговорил Воронов. – Жаль, надо было тебе взглянуть на него.
– Что я, трупы, что ли, не видел?
– В смысле сравнил бы, так ли были изуродованы тела солдат, или нет! Но ладно.
Друзья подошли к офицеру полиции, стоявшему у «УАЗа». Тот поднял руку:
– Стоп, мужики, кто такие? Что делаете здесь в это время?
– Живем мы тут, – ответил Веселов.
– А вот врать нехорошо, я местный участковый и всех жильцов на вверенном мне участке знаю. Так что попрошу документы.
Воронов показал офицеру удостоверение лич-ности:
– Капитан юстиции Воронов, Следственное уп-равление, этот гражданин со мной.
– Участковый, старший лейтенант Казарец Денис Васильевич.
– Следственно-оперативная группа на месте?
– Да, дежурная группа прибыла двадцать минут назад.
– «УАЗ» группы?
– Да.
– Мы пройдем в подъезд, Денис Васильевич!
– Конечно! Пожалуйста. Место преступления сразу за дверьми.
Воронов и Веселов прошли через тамбур на площадку. Их встретил мужчина в штатском, оперативник группы. Представившись, Воронов спросил:
– Кто здесь старший?
– Капитан Глотов.
– Илья?
– Да, Илья Борисович. Вы знакомы?
– Знакомы. Где он?
– Беседует с дамой и мужчиной, что обнаружили труп.
– В квартире дамы?
– Наверное!
– Где нашли труп?
– В подвале. Молодой человек. Убили его здесь, – указал оперативник на лужу крови, – а затем труп перенесли в подвал. Зрелище, скажу вам, жуткое. У нас либо объявился маньяк, либо погибший так досадил убийце, что последний не просто прирезал его, а кишки наружу выпустил.
– Следы?
– Эксперт работал, у него спросите, он тоже наверху.
– А что кинолог с собакой?
– Да ничего, в машине сидит, – пожал плечами оперативник. – Собака след не взяла. Точнее, металась по подъезду, двору, слишком много, видно, здесь следов. Не справилась.
– Понятно. А вы чем занимаетесь?
– Извините, капитан, но я вам не подчиняюсь и докладывать не обязан.
– Соседей-то хоть опросили?
– Мы не хуже вашего знаем свою работу.
Веселов хотел сказать пару ласковых этому внешне безразличному офицеру полиции, но Воронов удержал его:
– Дима! Ты не у себя в отряде.
– А чего он строит из себя начальника недоделанного?
– Помолчи. Еще наговоришься с Ларисой.
– Горячий у вас напарник, капитан, – улыбнулся участковый.
– Он – офицер спецназа.
– А! Ну, тогда понятно. А соседей, кого смог, опросил. Результат обычный – никто ничего не видел, никто ничего не слышал, никто ничего не знает.
– Ясно! Идем, Дима.
– Вы хоть жвачку пожевали бы.
– А что, запах?
– Аромат! У меня есть пара пластин, дать?
– Начальство сейчас из постели не вытащишь, а до начала рабочего дня аромат выветрится!
– Ну, дело ваше!
Офицеры поднялись на четвертый этаж. Дверь с табличкой «13» была приоткрыта.
Воронов и Веселов вошли в квартиру. Следователь с Бестужевой сидели за столом в кухне. Увидев Воронова, Лариса воскликнула:
– Валерий Андреевич, Гену убили!
– Я в курсе. Вы мне об этом и сообщили.
– Извините, все в голове перепуталось.
Она заметила Веселова, кивнула ему:
– Здравствуй, Дима.
– Здравствуй, Лариса.
Воронов подошел к старшему дежурной следственно-оперативной группы:
– Привет, Илюха!
– Привет! Ты ведешь дело об убийствах, связанных с партией «Великая Россия»?
– Да!
– Не завидую тебе. Это, по-моему, уже третий случай?
– Третий! Ну, что вы тут нашли?
– Да, можно сказать, ничего.
– А эксперт?
– Леонид! – крикнул в сторону гостиной Глотов.
Из комнаты вышел эксперт, который тоже был знаком Воронову:
– О, Валера? Оперативно! Ничего не скажешь. По всему видать, взялся ты за работу плотно.
– Здравствуй, Леня, взялся-то плотно, да пока безрезультатно. Вот, надеюсь, ты чем-нибудь поможешь?
– Ну, что сказать, Валера. Убийство было совершено примерно в промежутке с 22.00 до 23.00. Погибший проводил даму до квартиры и спускался вниз. У тамбура его и встретил убийца. Первый удар ножом он нанес жертве в печень, второй в солнечное сплетение, а затем распорол живот до нижней раны. Втащил труп в подвал, где и бросил. В этот подвал часто заходили люди, может, бомжи, может подростки или работники ЖЭУ, поэтому собака не смогла взять след убийцы. Я снял отпечатки обуви. Весь материал отправлю вам. Возможно, эти следы вы найдете и в сквере, и в салоне машины партийного босса.
– Ты неплохо осведомлен об этом деле.
– О чем ты говоришь, Валера? О данных преступлениях скоро вся Москва говорить будет. Я еще удивляюсь, как тебе удалось до сего времени избежать прессинга журналистов. Они, как правило, появляются на месте преступления до прибытия полиции, черт, никак не привыкну к новому названию.
– Да я особо и не прятался. А в большинстве случаев наши ребята сами сливают информацию в СМИ. За «горячий» материал, слышал, деньги немалые платят.
– Ну да, что есть, то есть!
– Так, но, думаю, сегодня журналистов долго ждать не придется.
Глотов, заполняя фирменный бланк, проговорил:
– Поэтому я и держу внизу двух человек, чтобы журналюги в подъезд раньше времени не просо-чились.
– Они и через подвал, и чердаками пролезут.
– Как говорится, все подходы перекрыты. Ну, вот и все, – отложил в сторону ручку капитан и протянул бумагу Бестужевой: – Лариса Константиновна. Прочтите, пожалуйста, внимательно протокол. Если я все ваши ответы записал правильно, то внизу укажите, что записано с ваших слов верно, и распишитесь.
– Я верю вам!
– Э-э, нет, Лариса Константиновна, прочтите, чтобы потом не было проблем. Если же заметите неточность, скажите мне. Исправим ваши показания.
Бестужева прочитала протокол, расписалась, где надо, и Глотов положил его в папку.
– Ну вот, у нас все! – повернулся он к Воронову. – Систематизируем материал, отправлю к вам в Управление. Похоже, Валера, маньячок у нас нарисовался.
– Разберемся.
В квартиру вошел второй следователь. Его Воронов не знал.
– У меня с Гончаром все, Илья Борисович.
– Ну и хорошо, давай протокол, и едем отсюда.
Забрав у помощника бумаги, Глотов пожал Воронову руку:
– Удачи тебе, Валера.
– Спасибо, Илюша. Тебе того же.
– Участковый переходит в твое распоряжение.
– Отпусти его. Будет нужен – вызову.
– А журналисты?
– Ты думаешь, он задержит их? Напротив, думаю, будет не прочь покрасоваться перед камерами. Когда еще на экран телевизора попадет?
– Ну, добро. Поехали мы.
Сотрудники дежурной следственно-оперативной группы покинули квартиру Бестужевой. Воронов закрыл за ними дверь и подошел к окну:
– Странно, журналистов еще нет! Но это и к лучшему.
– А может, ко мне поедем? – предложил Веселов. – Боюсь, здесь нам и поговорить не дадут.
– Опоздали, подъехала первая машина городского телеканала. Остальных ждать недолго. Но мы никого сюда не пустим.
– Все равно достанут!
Воронов набрал номер по своему сотовому телефону:
– Илья! Вижу, вы еще во дворе?
– Ну да, никак водила не развернется, а журналюги уже тут. Но мы-то прорвемся, а вот ты?
– Слушай! Пошли наверх своего помощника!
– Зачем?
– Пусть опечатает квартиру. Тогда наши вездесущие журналисты будут считать, что в ней никого нет, и свалят отсюда.
– Неплохой ход. А мне машину тоже опечатать?
– Ты прорвешься!
– Ладно! Посылаю Леонида.
– Ну, вот, теперь нас ни для кого здесь нет, – отключив телефон, проговорил Воронов.
– А свет?
– Свет – ерунда, его часто забывают выключить. Главное, к окнам не подходить.
Бестужева, безучастно смотревшая на стену, взглянула на Веселова:
– Ты что-нибудь узнал о Сергее?
– Я могу сказать тебе одно, Лариса, мы ищем его.
– Конечно, ничего другого ты ответить не мог, – покачала она головой.
– Я говорю правду. – И Дима рассказал ей о проведенной акции по базе Мурзы. – В итоге офицер оказался у нас, но, как выяснилось, это был не Сергей, и слава богу.
– Почему ты так говоришь?
– Потому что находившийся в банде бывший старший лейтенант являлся членом банды.
– Как это так?
– Вот так! Он добровольно перешел на сторону боевиков, хотел денег заработать, а получил осколки в живот. Но кое-что, заслуживающее внимания, он успел мне сказать. Это тоже касается российского офицера, который был взят в плен раненым.
– Почему же вы не освободили его?
– В настоящий момент это невозможно. Банда, в которой, по словам предателя, находится раненый офицер, сейчас базируется за границей. Но она скоро выйдет оттуда. И вот когда выйдет, мы ее отработаем.
– А если и этим офицером окажется не Сергей?
– Значит, будем искать дальше.
– Опять неизвестность. Да еще это. Кстати, Валерий Андреевич, в прихожей за шкафом лежит сломанная гвоздика. Я не стала ничего говорить о ней Глотову. Или надо было сказать?
– Главное, мне сказали. А теперь, Лариса Константиновна, встряхнитесь и расскажите все с самого начала. Я имею в виду с момента, когда вы с Коростылевым подъехали к дому.
– Хорошо, – кивнула Лариса. – Но все было, как обычно. Единственно, Гена настоял на том, чтобы проводить меня до двери и чтобы я в его присутствии осмотрела квартиру.
– Следом за вами в подъезд кто-нибудь входил?
– Я не слышала.
К столу подсел Веселов:
– А когда вы приехали из офиса, у дома ничего подозрительного не заметили? – подсел к столу Веселов.
– Что ты имеешь в виду? – взглянула на него Бестужева.
– Ну, может быть, за вами шла какая-то машина? Или во дворе находился подозрительный тип?
– Я ничего не заметила. Гена… о господи, как вспомню его, лежащего с вывалившимися на мусор кишками, так кричать хочется!
– Что Гена?
– Он ничего не говорил мне о каких-то подозрительных вещах или людях.
– Во сколько он ушел от вас? – снова вступил в разговор следователь.
– Где-то в половине одиннадцатого! В подъезде было тихо. Он пошел вниз, я вошла в квартиру.
– И ни криков, ни какого-либо шума не слы-шали?
– Нет! Потом я прилегла, но заснуть не смогла, встала, включила телевизор. Так и сидела на диване, пока на улице не заорала сигнализация.
– Что за сигнализация?
– Да на машине соседа, что выходил со мной, Гончара. Я подошла к окну и увидела «Форд» Геннадия. Это разозлило меня. Я ведь думала, что он сидит в машине. Гена признавался мне в любви и, наверное, сильно страдал, не получая взаимности. Сколько раз я пыталась убедить его, чтобы он выбросил из головы мысли о нашем будущем. Говорила, что люблю только Сергея, нет, он все равно на что-то надеялся. В офисе говорил, что будет ждать своего часа, даже если на это уйдет вся жизнь. Вот она и ушла. Долго ждать не пришлось.
– Так, – выслушав Бестужеву, продолжил Воронов, – вы увидели «Форд» Коростылева, и что – дальше?
– Я позвонила ему, но телефон не ответил. Потом позвонила еще, опять молчание. Я подумала, что с ним что-то случилось или он оставил телефон в офисе. Решила выйти и отправить его домой либо оказать помощь. В подъезде…
И Лариса в подробностях рассказала о том, что последовало дальше. Рассказ был обрывист и давался ей тяжело. Но она держала себя в руках:
– Кровь увидел Гончар, сначала ручеек, потом лужу крови. Да, я в подъезде еще раз позвонила Гене и услышала сигнал вызова, доносившийся из подвала. И тогда я поняла, что Геннадия больше нет. Позвонила вам, вызвала полицию. Остальное вы знаете.
– Что скажешь, профи по борьбе с терроризмом? – взглянул Воронов на Веселова.
– Очевидно, что неизвестный преступник убивает только тех, кто близко подходит к Ларисе. Либо пытается ухаживать за ней, как было в случае в Корнеевым, а сегодня и с Коростылевым, либо кто представляет для нее опасность, как в случае с Себенко. Почему он это делает? Откуда получает информацию о делах Бестужевой, неясно. Но, в принципе, это не так сложно сделать, и мы это обсуж-дали.
– В смысле, не сложно? – спросила Лариса.
– Твой офис может элементарно прослуши-ваться.
– Прослушиваться? Но мы недели две назад вызывали специалиста. Он проверял все помещения и никаких спецустройств, типа «жучков», скрытых камер, не обнаружил.
– Это вполне можно делать извне. Из соседнего здания, из машины, даже на фонарном столбе легко установить современное дистанционное прослушивающее устройство. Да, оно стоит денег, требует навыков в обращении, но практически слушать тебя можно. И я думаю, убийца делает это, иначе откуда он знал бы о твоих делах почти все?
– Как же заблокировать эти чертовы спец-устройства? – посмотрела на офицеров Бестужева.
– В твоем случае это не удастся, Лариса.
– Но почему?
– Во-первых, прослушки глушатся специальными постановщиками радиопомех, – ответил Веселов. – Генераторов, способных создать помехи на строго ограниченной малой территории офиса, в природе не существует. Применение постановщика радиопомех самой малой мощности неминуемо создаст проблемы со связью в других зданиях, соседних офисах, поэтому никто тебе этого не разрешит. А самовольная установка генератора вызовет только скандал и быстрое отключение аппаратуры. Во-вторых, даже если каким-то, уж не знаю, чудесным образом накрыть колпаком радиопомех только твой офис, то преступник все равно будет иметь возможность слушать тебя в машине, дома, в конце концов, даже во дворе. И этого ему вполне достаточно.
Бестужева подняла пульт, хотела включить кондиционер, но Воронов успел перехватить ее руку:
– Лариса Константиновна! Нас же нет дома.
– Извините, я совсем забыла о журналистах. А может, они уехали?
– Нет! Эти ребята пока не облазят все, пока не достанут жильцов, не успокоятся.
– Я поняла. Вот ты, Дима, говоришь, что преступник убивает только тех лиц, которые близко подходят ко мне. Ну, с Себенко его еще можно понять, но какое дело этому маньяку до моей личной жизни? Или вы считаете, что преступления совершает тайно вернувшийся в Москву Сергей? Ведь так? Вы же наверняка просчитывали этот вариант?
– Просчитывали! – вздохнул Веселов. – И при-шли к выводу, что Сергей не причастен к убийствам. – Увидев, с каким удивлением посмотрел на него Воронов, он добавил:
– Да, да, Валера, Сергей к убийствам не причастен.
Следователь молча пожал плечами. Он понял, что Веселов не хочет, чтобы Бестужева знала о подозрениях офицеров.
– Но тогда кто? – не унималась Лариса.
– А вот это, надеюсь, мы скоро выясним, – ответил Дима.
– Что ты имеешь в виду?
– Придется мне, Лара, сыграть роль твоего очередного воздыхателя.
– Что?!
– Это будет всего лишь игра. Убийца ликвидирует только тех, кто приближается к тебе, вот я и выступлю в качестве приманки. Учитывая то, что преступник весьма информирован о твоей личной жизни, то наши «отношения» не станут для него подозрительными. Ведь мы когда-то, скажем так, дружили. И я, и Сергей ухаживали за тобой еще во времена нашей курсантской и студенческой молодости. Так что ничего странного в том, что я, приехав в отпуск, приударю за тобой, нет. Для убийцы, повторяю.
– Ведь это смертельно опасно, Дима! – воскликнула Бестужева.
– Не опасней моей повседневной деятельности.
– Но маньяк может убить тебя!
– Ну, это не так просто сделать, как тебе кажется. Только ты должна подыграть мне.
– И что же мне надо делать?
– Ничего особенного. Я буду навещать тебя в офисе, вечером отвозить домой, заходить к тебе выпить чаю. Прогуляемся пару раз где-нибудь в центре, в кафе посидим. Этого, я думаю, будет достаточно, чтобы неизвестный убийца начал охоту на меня. Ну, а остальное, как говорится, дело техники.
– Я согласна, если это поможет прекратить кошмар последних дней! Вот только…
– Что только? – спросил Воронов.
– Дмитрий говорил о прослушке. Почему же тогда мы ведем откровенный разговор в квартире, который убийца может слушать?
Веселов выложил на стол небольшой прибор, напоминающий цифровой диктофон, со светящимся зеленым цветом индикатором в верхней его части.
– Это сканер. Устройство, фиксирующее применение противником спецсредств слежения за объектом. Работа индикатора зеленого цвета указывает на то, что ни прослушки, ни видеонаблюдения на данный момент за квартирой не ведется. Поэтому мы и разговариваем открыто.
– Но ты же говорил, что нельзя заблокировать прослушивающие средства?
– Заблокировать нельзя, можно зафиксировать. А это далеко не одно и то же.
– Понятно, ну хотя бы то, что сейчас нас не слушает этот страшный безумец, успокаивает.
– Значит, договорились? – спросил Веселов, посмотрев поочередно на Воронова и Бестужеву.
– Я уже сказала, что согласна.
– Другого выхода у нас, похоже, действительно нет, – согласился и следователь.
– Для обеспечения работы мне потребуется автомобиль. Лучше импортный, внедорожник, в крайнем случае, кроссовер. Но не из гаража ГУВД, прокуратуры или Следственного комитета.
– У моего помощника, вернее, у его отца в гараже стоит «Шевроле». Такой автомобиль тебя устроит?
– Вполне, но почему он пылится в гараже?
– У отца Рудина тачка покруче имеется, а сам лейтенант, не поверишь, не может управлять автомобилем.
– Как это?
– Не знаю! И учился, и инструкторов нанимал, но как остается один в машине, так теряется. В общем, он не пользуется кроссовером.
– А машина зарегистрирована на лейтенанта?
– Нет! На бабку его.
– Смеешься?
– Серьезно! Она пенсионерка, ветеран войны, от налогов освобождена. А почему ты спросил об этом?
– Преступник может «пробить» автомобиль. Хотя ничего странного в том, что я взял машину, фактически принадлежащую твоему помощнику, нет. Мы – друзья детства, а подчиненный есть подчиненный. С машиной вопрос решили, так?
– Да, – кивнул Воронов, – сегодня же ты ее получишь. С полисом ОСАГО мы вопрос утрясем – быстро.
– Далее. Необходимо установить за Ларисой постоянное и надежное наблюдение. Чтобы она ни секунды не оставалась вне контроля и без необходимой поддержки.
– Думаю, не лишним будет установить скрытые камеры видеонаблюдения за подъездом и конкретно за квартирой, – добавил Воронов.
– Ты хочешь увидеть того, кто бросает сломанные гвоздики на коврик перед ее дверью?
– Хотя бы.
– Больше никаких гвоздик не будет. И лишние движения в подъезде нам не нужны, это может встревожить убийцу, а нам он нужен спокойным, уверенным в себе, в своей безнаказанности, готовым и далее творить кровавые дела. Если спугнем его, то он Ларису все равно в покое не оставит, заляжет на время на дно, выдержит паузу. А у меня отпуск ограниченный.
– Ладно, – кивнул Воронов, – согласен. Наблюдение я выставлю.
– Я же проверю, кого ты отрядишь для этой работы. Дилетантов вычислю сразу, так что, Валера, потрудись найти профи!
– У нас дилетантов нет. Выставлю лучших.
– Отлично!
– Может, замки в дверях поменять? – предложила Лариса.
– Это, Лара, бесполезно. У тебя и так стоят хорошие замки, что не помешало преступнику открыть их. Вместо замков, Валера, – Веселов повернулся к Воронову, – у Ларисы должна быть круглосуточная связь с наблюдателями. А у тех – не более трех минут, чтобы прибыть к объекту.
– Я уже объект? – впервые за многие дни улыбнулась Лариса.
– Не просто объект, а объект повышенной опасности, требующий соответствующего обслуживания и охраны.
– Ну, ты сказал, – улыбнулся и Воронов.
– Мы хотим обезвредить преступника?
– Что за вопрос?
– Тогда шутки в сторону. Работаем по-серьез-ному. Что у нас за обстановка в подъезде, на улице?
– Куда вы сейчас пойдете? Четвертый час. Я постелю вам в гостиной. Пару часов поспите, потом уйдете.
– Я не против, – согласился Воронов.
– Ну, а я тем более.
– За вами уборка стола.
– Без вопросов.
На рассвете офицеры, вызвав такси, покинули квартиру Бестужевой.
Во дворе Веселов опытным, острым взглядом быстро осмотрел стоянку, соседний дом, окна, детскую площадку.
– Ты чего застыл, Дима? – спросил Воронов.
– Да так, осмотрелся!
– Привычка?
– Норма.
– Ясно.
Подъехал «Форд» с крупными номерами таксомоторной фирмы по бортам.
– Такси вы вызывали? – спросил мужчина предпенсионного возраста.
– Мы, – ответил Воронов.
– Куда едем, молодые люди?
– В Следственное управление округа.
– Так вы следователи?
– А что, не похожи?
– Честно говоря, не совсем. Видок у вас не того.
– Не выспались.
– Понятно, в засаде всю ночь провели? Поймали бандитов?
– А как же? Так мы поедем или и дальше будем впустую базарить здесь? – пробурчал Веселов.
– А я не знаю, чего вы стоите, – улыбнулся таксист. – Садитесь, и поехали, адрес я знаю.
В 5 часов утра офицеры вошли в Управление.
– Воронов, а ты чего в такую рань заявился? – удивленно спросил дежурный. – Или, – он указал на Веселова, – клиента зацепил?
– Это не клиент, это мой друг. Я буду у себя, появится лейтенант Рудин, скажи, чтобы зашел.
– Ну, это не раньше восьми часов.
– Ты скажи, а во сколько он придет, не столь важно.
– Хорошо, сделаем.
В кабинете Воронов посмотрел на себя в зеркало и скривился:
– Да, видок действительно хреновый.
– У тебя кофе есть?
– Есть, но меня уже тошнит от него. За ночь не меньше литра на человека выпили.
– Тогда, может, чай? Крепкий, зеленый?
– Откуда я возьму тебе зеленый? Черный есть.
– Пойдет и черный. По три пакетика на кружку, и сонливость как рукой снимет.
Рудин появился раньше обычного. Он вошел в кабинет, когда стрелки часов только переползли отметку 7.00.
– Всем доброго утра! – бурно поздоровался лейтенант.
– Привет! – ответил Воронов, Веселов молча кивнул помощнику следователя. – А ты-то чего так рано?
– Подобный вопрос я вправе задать и вам, Валерий Андреевич.
– Ты в курсе, что в доме Бестужевой совершено очередное убийство?
– Да вы что? Когда? В утренних сводках об этом ничего нет.
– Это потому, что труп водителя Ларисы Константиновны был найден в подвале ее дома в полночь.
– Ничего себе! И что, опять гвоздика?
– И опять, Леша, сломанная гвоздика.
– Этот маньяк совсем оборзел, страх напрочь потерял.
– При этом не оставил никаких следов, как и в случаях с Корнеевым и Себенко. И никто не видел его.
– Очередной висяк, – вздохнул помощник следователя. – Ну, теперь нам начальство точно покоя не даст.
– Ты говорил, у тебя есть «Шевроле»?
– А толку?
– Одолжишь машину моему другу?
– Да без проблем.
– А она у тебя исправна? – поинтересовался Веселов.
– Конечно. Только пыль стереть, и вперед!
– Тогда поступаем так. Вы сейчас едете к твоей, Леша, бабушке, ведь на нее оформлен автомобиль?
– Вы и это узнали?
– Да, узнали. Берете документы и в страховую компанию. Как только оформите ОСАГО, подъедете сюда. Вопросы есть? Или к Антонине Ивановне сейчас ехать еще рано?
– В самый раз, – ответил Рудин, – старые люди встают рано. А бабушке уже за восемьдесят. Но еще крепка. Читает без очков, представляете?
– Ну, тогда езжайте. Мне на планерку, а потом надо допросить Гришку Колунина.
– Что он может сказать нового?
– Кто знает? Может, вспомнил чего-нибудь, о чем в офисе умолчал. Да и протокол все равно оформлять надо.
Воронов с Рудиным ушли. В 9.00, строго по графику понедельника, Воронов отсидел планерку. Странно, но начальник управления даже словом не обмолвился об убийстве на Зеленодольской. Видимо, ребята из УВД не торопились с отправкой документов.
В 11.00 заявился Колунин. Вошел без стука, но в дверях спросил:
– Можно?
– Нужно, Гриша, нужно. Проходи.
– Здравствуйте.
– Ты сегодня вежливый! И одет, как на парад.
– Так мы не бомжи какие.
– Ну, проходи, поговорим.
– Допрашивать будете?
– А ты что-то имеешь против?
– Не в кайф мне по ментовкам шариться, пацаны не поймут, подумают, что в стукачи к вам записался.
– А я подумал, что ты изменился.
– С чего мне меняться?
– Ладно. – Воронов достал снимки, положил перед мальчишкой: – Посмотри, кто из этих двоих мужчин передавал тебе подарок для Бестужевой?
Парень посмотрел на фотороботы, усмехнулся:
– Вы сами-то сможете различить их?
– Но кто-то из них?
– Может быть. На вас надень парик, приклей усы, тоже похожи будете!
– А этот мужчина тебе случайно сигарету не предлагал?
– Не-е! Я сам попросил.
– Куришь?
– Балуюсь иногда.
– Прекращай, а то втянешься, потом захочешь, не бросишь.
– Не втянусь. А втянусь, то и пусть. Все настоящие мужики курят.
– Ошибаешься, ну, да ладно. Он дал тебе сига-рету?
– Ясный палец, ведь я же ему нужен был.
– И что за сигарету?
– Так, дешевку, простую «Яву» в белой коробке.
– А ты, значит, более дорогими балуешься?
– Конечно!
– Как с отцом дела?
– А вот с отцом, гражданин начальник, непо-нятка.
– Что за непонятка? – внимательно посмотрел на парня Воронов.
– Так не пьет он, считай, с позавчерашнего ве-чера.
– Это для него много?
– Как запил, более суток трезвым не был. А тут даже после того, как на могилу к матери съездил, сидел дома трезвый. Потом долго фотографии смотрел. Может, заболел он?
– По-моему, напротив, начал выздоравливать.
– Да? Это хорошо. С одной стороны, конечно.
– А с другой?
– С другой, не совсем. Раньше, как он напьется, так и я из дому. А при трезвом не уйти.
– Вот и сиди дома, книжки читай.
– Дались они мне!
– А ты попробуй. Дома книги есть?
– Полно. Мамка любила читать.
– Вот и ты попробуй. Понравится, не оторвешь, никакой улицы не надо будет.
– Это уж вы лишнее хватили. На улице… все! – с недоверием взглянул на следователя Гриша.
– И опять ты не прав. Но дело, в принципе, твое. Не хочешь человеком стать, гуляй, кури, хулигань, водку пей или пиво. Опуститься, парень, не долго, наверх выбраться трудно. Ладно, вот тебе чистый лист бумаги, напиши, когда, где и для чего подошел к тебе мужчина. О чем попросил. Короче, все, что было в воскресенье 26 июня. Подробно напиши да подпись поставить не забудь.
– А разве меня можно допрашивать? Ведь мне всего тринадцать лет!
– Допрашивать нельзя, а снимать показания можно. Правда, в присутствии отца…
– Не надо, – прервал следователя Колунин, – я напишу, как было.
– Постарайся делать меньше ошибок.
– Это уж как выйдет.
Отпустив парня и положив его показания в сейф, Воронов набрал номер Веселова.
– Да, Валера? – ответил капитан.
– Ну, как у вас дела?
– Нормалек. С машиной разобрались. Скоро подъедем.
– С Ларисой связывался?
– Пока нет. По пути к Управлению свяжусь.
– Давай!
Веселов с Рудиным приехали в Управление в 14.20.
– Доволен машиной? – поинтересовался Во-ронов.
– Пойдет! Движок приемлемый, скорость набирает быстро, сто восемьдесят идет без напряга, больше не разгонял.
– Я удивляюсь, где ты умудрился ее вообще до ста восьмидесяти километров разогнать?
– На МКАД. У Ленинградки внешняя сторона свободной оказалась. Вот там и дал ей показать – себя.
– Что намерен делать сегодня?
– Во-первых, позвоню Ларисе, предложу довезти до дома, приглашу в кафе, провожу до квартиры. В общем, прощупаю ситуацию. Убийца должен зафиксировать меня.
– Ты оружие зарегистрировал?
– Когда, ствол же дома остался.
– Завтра надо зарегистрировать, я участковому позвоню, он все устроит.
– Да я и без него обойдусь.
– Ты смотри, Диман, не переоцени себя. Конечно, ты профи, командир диверсионно-штурмовой группы, имеющий богатый опыт боевых действий. Только и преступник не дилетант.
– Если ты намекаешь на Бестужева, то я его присутствие поблизости похлеще любой легавой почую. И он, кстати, об этом знает. Если же убийца кто-то другой, то я возьму его.
– Конечно, возьмешь, если до того он исподтишка не вспорет тебе живот.
– Не сможет, – усмехнулся Веселов.
– Нет, ты реально переоцениваешь свои возможности!
– Ничуть! – Капитан спецназа поднял рубашку – под ней была надета металлическая панцирная сетка с перекрывающимися мелкими ячейками. – Кольчужка, Валера. От пули вещь совершенно бесполезная, а вот нож или осколок держит. Проверено. Так что, если и успеет убийца что-то исподтишка сделать, то это, в лучшем для него случае, нанести удар в область печени. После чего с переломанными мослами он будет наш.
– Ну, если кольчуга, – проговорил Воронов и, помолчав, добавил: – Неизвестный еще ни разу не применял огнестрельного оружия, но может применить, узнав, кто по специальности новый «ухажер» госпожи Бестужевой.
– Нет, Валера, уж если этот урод начал резать жертвы, то тактику, говоря языком военных, не изменит. В уродование жертв он вкладывает какой-то смысл. Или этот смысл ему вкладывает голос извне. Я как-то допрашивал одного басмача, который всем, кто попадал ему в руки, отрезал уши, и спросил, зачем он это делает. Он мне на полном серьезе ответил, что голос свыше приказывает отрезать уши.
– Надеюсь, его признали психически больным?
– Кого?
– Басмача твоего.
– Во-первых, не моего, а во-вторых, к психиатрам он не попал. Вздумал придурок бежать, когда мы его к месту эвакуации вели. А куда бежать-то? Справа скала, слева пропасть. Ну, и улетел в бездну.
– Сам прыгнул или ему помогли?
– Какая теперь разница? Главное, что ему не удалось избежать справедливого наказания за кровавые преступления.
– Понятно!
– Что тебе понятно?
– То, что ты выступил и в роли врачей, и в роли судьи, и в роли палача.
– Ты еще скажи, что поступил неправильно.
– Я скажу, точнее, спрошу другое, не пора ли звонить Ларисе Константиновне?
– Как раз собирался. Мне еще поездить по городу надо, посмотреть, не прицепится ли «хвост». Хотя сейчас вряд ли. Если нас и начнут «пасти», то от партийной конторы.
Веселов, посмотрев на сканер и убедившись, что его никто не контролирует, набрал номер Бесту-жевой.

 

Лариса Константиновна приехала в офис местного отделения на такси. Пришлось останавливать таксиста прямо за поворотом на Воронцовскую улицу, так как здание, в котором арендовало первый этаж местное отделение городской организации политической партии «Великая Россия», было буквально окружено журналистами. Она прошла в офис дворами. Плаксина уже ждала ее:
– Лара? Что происходит? Гену тоже?..
– Да, Аля, вчера вечером в подъезде моего дома был убит Геннадий Коростылев.
– Но это… это невозможно!
– Как видишь, возможно!
– Так этот маньяк нас всех перережет!
– Не волнуйся, недолго ему оставаться безнаказанным.
– Что ты имеешь в виду?
– Здесь говорить небезопасно, здание может прослушиваться.
– Кем? Полицией?
– Хуже! Убийцей.
– Да ты что?
– Пойдем в кабинет. О произошедшем вечером и ночью я расскажу тебе позже.
– Один вопрос, Лар, а Гене тоже вспороли живот?
– Да!
– И ты видела это?
– Видела.
– Какой ужас!
– Да, зрелище не из приятных. Но пойдем.
– А как же журналисты?
– Никак! Нам нечего им сказать.
– Но они не уйдут!
– И что предлагаешь? Разогнать? Кем? Или, может, пойдем к ним вдвоем?
– Но надо предупредить, что мы не собираемся комментировать убийство водителя.
– Так пошли к ним кого-нибудь из правления. Не особо разговорчивого.
– Где ж такого взять? Уж что-что, а поболтать у нас любят все. Пожалуй, Бориса Аркадьевича можно к ним отправить. Мужик себе на уме, сам когда-то редактором газеты работал. Да, он справится, но вряд ли журналисты будут его слушать.
– Это не важно! Посылай Бориса Аркадьевича и приходи ко мне в кабинет.
– Заседание Совета в среду отменяем?
– Нет!
– Так в среду Гену хоронить будут.
– Попрощаемся с ним, проводим в последний путь и проведем заседание.
– Ну, как скажешь! Боюсь, члены Совета не одобрят твою идею.
– Это не идея, Аля, это работа.
– Слушай, а почему ты ночью трубку не брала?
– У меня были гости.
– Что? Кто?
– Воронов и Веселов.
– Да ты что? Почему не предупредила? Я бы тоже приехала.
– Аль! Займись делом, потом поговорим.
– Хорошо! Но ты расскажешь мне все!
Плаксина направилась в помещение правления местного отделения, Бестужева прошла к своему кабинету. В приемной ее встретила Ольга.
– Здравствуй, Оля! – поздоровалась с секретарем председатель отделения.
– Здравствуйте, Лариса Константиновна, какое несчастье у нас опять! Кто бы мог подумать, что и Гену убьют!
– Мне кто-нибудь звонил?
– Ах, да, да, звонили.
– Кто?
– Председатель партии.
– Что? – удивленно посмотрела на секретаря Бестужева. – Сам Борисов?
– Да! Я сказала, что у офиса много журналистов, поэтому вы не можете пройти в здание.
– Правильно, а что он?
– Сказал, чтобы вы позвонили ему на мобильный номер сразу, как появитесь в офисе!
– Ясно! Сделай мне, пожалуйста, кофе, хотя нет, лучше чаю, покрепче, побольше, без сахара.
– Двух пакетиков достаточно?
– Завари три.
– Хорошо, Лариса Константиновна.
Бестужева зашла в кабинет, присела за рабочий стол, достала из сумки сотовый телефон и набрала по памяти номер председателя политической партии.
– Слушаю! – бархатным голосом ответил Бо-рисов.
– Александр Сергеевич? Здравствуйте, это Бестужева.
– Приветствую вас, Лариса Константиновна, не говорю доброе утро, но этому, насколько известно, есть причины.
– Да, Александр Сергеевич. Я не понимаю, что происходит. Вчера вечером в подъезде моего дома был убит Геннадий Коростылев, водитель.
– Я в курсе, Лариса Константиновна. Вы общались с представителями СМИ и правоохранительными органами?
– Нет! – почему-то неожиданно для себя солгала Бестужева. Впрочем, насчет журналистов она сказала чистую правду.
– Вот и хорошо, – одобрил Борисов. – В Политсовете партии уверены, что кровавые события последних дней – дело рук наших политических конкурентов.
– Я бы не была столь категорична, Александр Сергеевич. У нас нет никаких доказательств против конкурентов.
– А доказательства того, что двух ваших сотрудников и моего советника выпотрошил какой-то маньяк, у вас есть?
– Нет!
– Тогда не перебивайте меня, пожалуйста, Лариса Константиновна, и выслушайте предельно внимательно.
– Да, Александр Сергеевич!
– Мы практически закончили съемку фильма, в котором выносим на поверхность убийства наших товарищей по партии. Смысл идеи в следующем. Партия пользуется авторитетом у простого народа, в случае победы на выборах она сможет и будет влиять на законодательную деятельность власти, отражая желания того же народа, а не отдельных его слоев. Власть же видит угрозу для себя в усилении позиций «Великой России», поэтому идет на все, даже на убийства, дабы не допустить нашей победы. Третье убийство в фильм, к сожалению, уже не вставишь, но мы, извини, это звучит кощунственно, используем его в другом направлении. Наш фильм, а также материалы по гибели Коростылева станут настоящей бомбой, которую мы подорвем в нужный момент, давая понять избирателям, что нас любыми, я подчеркиваю, любыми способами пытаются сбросить с избирательной кампании. Мы мученики, а мучеников, страдальцев, жертв политических репрессий в России народ жалеет, любит. Поэтому мы получим на выборах весьма неплохой результат. Я могу показаться слишком самоуверенным, но последний опрос общественного мнения показал, что после убийств Корнеева и Себенко наш рейтинг вырос на несколько пунктов. После выхода на экран фильма он подскочит настолько, насколько мы его никогда не подняли бы, не случись эти трагические события. Тебе же пока следует избегать контакта с журналистами, однако похороны Коростылева мы проведем не менее пышно, чем похороны Себенко и Корнеева. А когда фильм будет показан, руководители всех региональных и местных отделений дадут обширное интервью прессе. Но об этом поговорим позже. Так что, Лариса Константиновна, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Вы можете назвать меня циником, но в политике иначе нельзя. Держите ситуацию под контролем. Любые мероприятия детально согласовывайте непосредственно с Политсоветом партии. Вы меня поняли?
– Да, Александр Сергеевич, я вас поняла.
– Ну, и хорошо. Вопросы ко мне есть?
– У нас на послезавтра запланировано заседание Совета отделения по выдвижению кандидата на городские выборы. В этот же день пройдут и похороны Геннадия. Я решила не переносить заседание. Каково ваше мнение по данному вопросу?
– Считаю, вы поступаете правильно.
– Благодарю!
– Решение Совета о выдвижении вас кандидатом в депутаты городской Думы должно поступить в региональную организацию не позднее начала следующей недели. Как бы ни лютовал враг, – в голосе Борисова прозвучала ирония, – мы должны продолжать свою работу на благо нашего российского народа. У меня все! До свидания.
– До свидания, Александр Сергеевич!
– С кем это ты разговаривала? С Вороновым? – поинтересовалась вошедшая в кабинет Плаксина.
– Нет, Борисов звонил.
– Сам председатель партии? – удивилась Алла. – И о чем, если не секрет, вы говорили?
– Какой от тебя секрет, Аля?
Бестужева передала подруге суть разговора с Борисовым.
– Так, значит, кресло в думе тебе уже обеспе-чено?
– Не торопись. Ты знаешь, о чем я подумала? А не сам ли Борисов и его ближайшее окружение стоят за убийствами?
– Ты с ума сошла. Хотя… Да нет, это уже слишком.
В этот момент зазвонил сотовый телефон Бестужевой.
– А это еще кто? Или Борисов забыл что-то добавить к сказанному? Нет, номер Веселова высветился.
– Да? Интересно, – встрепенулась Алла.
– Мне тоже, – слегка улыбнулась Лариса и ответила в трубку: – Здравствуй, Дима… Да у меня нормально, как ты после вчерашнего?.. Ну, да, я совсем забыла, что тебе не привыкать…. Что? Какое предложение?.. Ясно, ну, чтобы ты отвез меня домой, я не против, а вот насчет прогулки, кафе и прочего?.. Возможно, позже, не сегодня… Да, хорошо! Буду ждать.
– Веселов предложил отвезти тебя домой после работы? – спросила Плаксина.
– Да, и еще прогуляться по вечерней Москве, посидеть в кафе. Ответ мой ты слышала.
– Везет тебе, Лара.
– В смысле?
– Мужиков к тебе как магнитом тянет, – вздохнула Алла. – А у меня… Толик. Обнаглел окончательно. Понял, что нужен мне, как мужик, так деньги уже не просит, требует. С каким бы удовольствием я послала бы его к чертовой матери, но… не могу. Взамен-то никого! А я одна не могу. Мне бы этого Веселова!
– Да какие проблемы? Попытайся охмурить боевого капитана.
– А ты?
– А что я? Мне он, как мужчина, не нужен. Дарю тебе.
– Спасибо, но как на все это посмотрит сам Веселов, а то пошлет так далеко, что за всю жизнь не дойти?
– Ты, опытная в подобных делах, молодая, красивая, обеспеченная женщина, и не знаешь, как заполучить холостого офицера? – усмехнулась Ла-риса.
– Представь себе, не знаю. Он же все к тебе тянется.
– Получается, я виновата?
– Да нет! Но если он неровно к тебе дышит, зачем ему я?
– Ты забываешь, он холостой мужчина, прекрасно знает, что со мной ему ничего не светит. У него отпуск. Ему баба нужна, Алла!
– Но как подкатить к нему?
– Давай подумаем. Веселов вечером заедет за мной. Пройдет в кабинет. Ты будешь рядом и притворишься испуганной.
– Испуганной? И чем?
– Тем, что вчера произошло с тобой.
– А что вчера произошло со мной?
– Якобы произошло.
– Не понимаю!
– Ты притвориться испуганной можешь?
– Без проблем.
– Это самое главное. Я сделаю так, что Веселов обратит на это внимание, а, скорее всего, заметит и без моей помощи. Поинтересуется, что случилось. И тогда ты ему расскажешь, что вчера тебя пытались изнасиловать, ограбить, убить или еще что-то в этом роде. Историю сама придумаешь.
– Придумать придумаю, но что это даст?
– То, что я попрошу его помочь тебе, а конкретно, приютить всего лишь на одну ночь. Ну, скажи, какой холостой мужик откажет в этом? Если, конечно, он не импотент.
– Веселов не импотент, он на женщин смотрит оценивающе, – улыбнулась Алла.
– Ну, вот. Поедете к нему. Купите вина, посидите вечерком. Дальше продолжать?
– Нет, Лара, дальше я знаю, что делать. И твой Веселов от меня не отвертится. Ты настоящая подруга.
– Веселов не мой, он теперь, скорее всего, уже твой.
– Эх! Только не оказался бы слабее Толика!
– Ты меньше думай об этом.
– Тут думай не думай, а если мужик в постели силен, значит, все о’кей, а если так себе, то он и даром не нужен. Я хочу разнообразного секса, полностью удовлетворяющего мои естественные, пусть и неумеренные, потребности.
– С этим разберешься. К отцу-то ездишь?
– Нет! – вздохнула Плаксина. – После того, как он привел в дом новую молодую стерву, я к нему ни ногой.
– А он что?
– Ничего. Даже не звонит.
– Это плохо.
– А что поделать? Я уже привыкла.
– Ладно, ступай, работай, а заодно думай, какую историю выдать Веселову. Он подъедет, позвоню.
– Добро. Пошла. Интересно, выгорит дело?
– Ну, уж хуже не будет.
– Это точно. Давай!
Веселов, отъехав от Управления, примерно полтора часа покружил по городу, проехал по близлежащим от офиса местного отделения политической партии «Великая Россия» улицам, внимательно наблюдая, не следует ли кто за ним. Слежки не было. Впрочем, он ее не рассчитывал засечь. В 18.00 «Шевроле» остановился у подъезда здания офиса. Дмитрий прошел по опустевшему коридору до приемной, вошел в кабинет:
– А вот и я!
Охранник сообщил Ларисе, что подъехал «Шевроле», и Алла тут же примчалась к подруге, устроившись в дальнем кресле.
– Ты раньше, чем мы договаривались, – проговорила Лариса.
– По-моему, вовремя. У вас что-то случилось?
– У меня нет, а вот у Аллы…
Она не успела объяснить, что именно произошло с подругой, так как ее прервал сигнал сотового телефона.
Лариса достала телефон, открыла почту. И вслух, хотя Веселов и так видел текст на дисплее, прочитала: «Не ищи защиту и утеху у идущего по трупам».
– Черт возьми! Когда же это кончится? И что означает данное сообщение? – отбросила она телефон на стол.
– Закончится все скоро, а в сообщении неизвестный явно намекает на меня, – ответил Веселов. – Ну-ка, – забрал он телефон у Ларисы. – Так! Номер отправителя сохранен, сейчас попробуем узнать, кто занимается подобной ерундой.
– Хочешь позвонить Воронову?
– Да.
– Бесполезно. Это не первое SMS. И каждый раз сообщения отправляли с телефонов, которые были либо похищены, либо утеряны. Валерий вряд ли чем сможет помочь тебе.
– Да что же это такое? – неожиданно вскрикнула Алла. – Так нельзя жить! Нас убьют, нас всех убьют. – Она схватилась за голову и зарыдала.
Лариса удивилась, как искренне играла роль ее подруга. Пришлось подыграть. – Аля! Успокойся! – присев к ней, стала она успокаивать Аллу. – Ничего страшного не произошло. Нас не убьют!
– Да что у вас тут происходит? – повысил голос Веселов.
– Погоди, – остановила его Лариса, – подай лучше воды.
Дмитрий налил из графина стакан, передал Плаксиной. Алла выпила и немного успокоилась.
– Извини, Дима, сорвалась, – глядя на Веселова влажными глазами, проговорила она.
– На нее вчера вечером напал неизвестный, – вступила в разговор Лариса. – Хорошо, Аля сумела убежать, и рядом оказался наряд патрульно-постовой службы.
– Так! – сразу посерьезнел Веселов. – А вот с этого момента, пожалуйста, подробней. Что вчера произошло, Алла? – Он сел в кресло напротив Плаксиной и взял ее ладонь в свою крепкую руку: – Спокойно, Алла, и подробно.
– У меня дома ремонт, поэтому я сняла рядом квартиру. Вчера возвращалась на эту съемную квартиру, а идти туда надо через сквер. Уже стемнело. Я шла по центральной аллее. Когда до выхода оставалось совсем немного, метров двадцать, из кустов вдруг выскочил мужик, схватил меня за талию и потащил обратно в кусты, возбужденно дыша. Уж не знаю, как получилось, но я ударила его ногой, целясь в… в промежность. И попала. Мужик взвыл, отпустил меня, и я сломя голову побежала к выходу. Он не погнался за мной, видно, не мог, только крикнул – ты все равно не уйдешь от меня, грязная шалава! Это я-то шалава? Но тогда мне было все равно, быстрее бы добежать до дома. А тут прямо справа у выхода стояла машина ППС. Полицейский в магазине сигареты покупал. Я – к нему. А он, скотина, не то чтобы помочь, наоборот, усмехнулся и сказал, мол, – порядочные женщины в это время дома с мужьями спят, и предложил прокатиться с ним и напарником. Не помню, как дошла до дома, закрылась на все замки. Теперь вот и не знаю, что делать. Поехала бы за город к отцу, но он в командировке, а находиться наедине с его новой женой я не могу. Мы не разговариваем друг с дружкой. На съемную квартиру не поеду. Попадать в лапы этой обезьяны нет никакого желания. Придется ночевать здесь, в офисе.
– Как выглядел неизвестный? – спросил Ве-селов.
– Говорю же, обезьяна обезьяной.
– У него черные волосы, усики…
– У него только дикий блеск в глазах да пена в углах рта.
– Понятно! Ничего общего с тем, кто убил ваших коллег.
– Послушай, Дим, пригласил бы на ночь Аллу? – подошла к нему Лариса.
– Что? – голос Дмитрия слегка дрогнул.
– На ночь, всего на одну ночь. Ну, сам посуди, не ночевать же ей в офисе?
– Почему она не может пожить у тебя?
– А ты не догадываешься?
– Нет!
– Потому что боится. А ты мужчина, боевой офицер, можешь защитить в случае чего.
– Ты больше нуждаешься в защите.
– Так Воронов обещал принять меры.
– Да. Ну, что ж, Алла Владимировна, поедем ко мне, но сразу предупреждаю, квартира у меня однокомнатная, холостяцкая, неухоженная и неуютная.
– Главное, безопасная.
– С этим действительно порядок.
– Так я быстро закрою кабинет? – вопросительно посмотрела Плаксина на Бестужеву.
– Закрывай. И выходи к машине.
– Я мигом.
Алла выпорхнула из кабинета, а Веселов внимательно посмотрел на Бестужеву:
– Разыграли спектакль, да?
– Ты о чем это? – изобразила удивление Ла-риса.
– Все о том же. Алле захотелось изменить обстановку? Заодно и партнера поменять?
– Знаешь что, Веселов…
– Знаю, Лара, – не дал ей договорить капитан. – Не надо было ломать комедию и придумывать сказку, в которую даже пацан не поверит. Алла ищет приключений, я тоже не прочь расслабиться. Все же не бревно, а живой человек.
– И как бы она проявила инициативу? Подошла бы и сказала, я хочу переспать с тобой, Дима?
– Нет! Ей не надо было ничего делать. Я сам бы предложил ей не обязывающий ни к чему секс.
– Ну, значит, мы идиотки.
– А сообщение тебе послал кто-то, хорошо знающий о наших отношениях. Кто бы это мог быть, предположения есть?
– Нет! И не вздумай намекать на Сергея.
– Это не Сергей. Это кто-то другой, но кто? Такой весьма и весьма осведомленный и такой по-звериному жестокий? Убить человека не так просто, как это показывают в кино. Для того, чтобы убить, надо переступить через барьер, который дается далеко не каждому. Если, конечно, убийство не случайное. В нашем случае убийца действует расчетливо и жестоко. Сообщение – хороший ход, чтобы вывести из себя главную цель.
– По-твоему, главной целью маньяка являюсь я?
– Не хочу тебя пугать, но, скорее всего, так. Вот только добраться ему до тебя мы не дадим.
– Ты извини меня, Дима, за неумелую игру с Аллой, – присев на диван, сказала Лариса, – но ей действительно нужна помощь. Она одинока и несчастна.
– У нее же «упакованный» папа, любовник, которого она выбрала сама, свобода выбора. Она в состоянии без проблем изменить свою жизнь. Ей доступно то, что недоступно другим.
– Все это так, но ей не хватает главного, простого человеческого тепла и сильного мужчины рядом. Отец богат, да, но ему не до дочери, он молодых красавиц коллекционирует. Любовник? Ничтожный мужичок, уличный альфонс, пользующийся тем, что удовлетворяет Аллу. Свобода выбора? А какого выбора? Так что, прошу тебя, будь с ней поласковей! В конце концов, тебе не меньше Аллиного требуется человеческое тепло. Слишком много людей замерзло в одиночестве за последние годы. Может быть, от этого и неоправданная жестокость? И безразличие к чужой беде? Может быть, от этого мы все постепенно теряем человеческий образ, превращаясь либо в рабов, либо в хозяев, ни в грош не ставящих жизни рабов?
– Я не философ и не политик, Лара, – воскликнул Веселов, – я офицер, человек войны, и мне сейчас важно не то, кто кем и по какой причине стал, кто в ком или в чем нуждается, мне важно взять убийцу, и я возьму его. А в общем-то, ты, наверное, права. Я на улицу, жду вас у машины.
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9