Глава 6
Уже которую ночь страдая бессонницей, Бестужева и 26-го числа проснулась разбитой, словно и не было сна. Да его и не было, лишь обрывки. Лариса взглянула на часы: 7.30. Теплый душ и чашка кофе немного взбодрили ее. Она присела перед зеркалом, внимательно всматриваясь в свое лицо. Переживания последних дней не прошли незамеченными, глаза припухшие, легкие морщинки у век. И это сейчас, в двадцать пять лет. Что же будет дальше? Вздохнув, Лариса принялась приводить себя в порядок. К восьми часам она уже была готова к выезду в офис, и ровно в 8.00 позвонил Коростылев:
– Доброе утро, Лариса Константиновна, машина у подъезда.
– Здравствуй, Гена, я сейчас.
Лариса вышла в прихожую, посмотрела в глазок, приоткрыла дверь, и вздох облегчения вырвался у нее из груди. На коврике не было гвоздики. Значит, вечером или ночью никого не убили. «Черт! – подумала Лариса. – Так дальше нельзя жить, так скоро можно загреметь в психушку. Надо забыть об этих цветах, об убийствах, заставить себя думать, что они ко мне отношения не имеют, что ничего не было». Да… не было, но кто-то же проникал в ее квартиру. И не обычный воришка. Почему он взял только обручальное кольцо, не тронув денег? Да вор мог всю квартиру вычистить, однако взял только кольцо, при этом оставив в мусорном ведре пустую пачку из-под сигарет. Этого тоже не было? Нет, это было, а значит, и забыть ничего не получится. А может? В очередной раз ей в голову пришла одна и та же мысль, но Лариса тут же отогнала ее. Нет! Этого не может быть, этого просто не может быть…
– Лариса Константиновна, – услышала Бестужева голос Гены с первого этажа, заставивший ее вздрогнуть. – Вы в порядке? У вас ничего не случилось?
– У меня все в порядке, с замком заминка вышла, иду.
Бестужева вышла из подъезда и села в припаркованный рядом серебристый «Форд».
– Ну, чего ты смотришь на меня? – недовольно произнесла она. – Поехали!
– Вы чем-то расстроены? – участливо спросил Коростылев.
– Помолчи. И заводи, наконец, машину! – оборвала водителя Лариса.
Геннадий, по-детски надув губы, повернул ключ в замке зажигания, отжал педаль сцепления и начал разворачивать автомобиль.
Лариса, поняв, что незаслуженно обидела парня, повернулась к нему:
– Ты извини меня, Гена. Я действительно с утра какая-то нервная. Это пройдет.
Коростылев вывел «Форд» на улицу и неожиданно сказал:
– Говорят, ваш муж вернулся?
– Кто говорит? – почувствовав, как холодок пробежал по спине, прошептала Лариса.
– Да я уж и не помню, от кого слышал об этом. Мельком слышал. Но от кого-то в офисе, больше я почти нигде не бываю. Работа и дом. Офисная суета, а затем одиночество в пустой квартире.
– Не верь никому, слышишь? Сергею не от кого прятаться. И о его возвращении первой узнала бы я. Но он, к сожалению, остается в плену у бандитов, если только… Хотя – никаких «если». Он жив, но не может вырваться из неволи. И я знаю, что Сергей вернется, этим живу, жду его. И буду ждать. Я буду ждать его, ты понял, Гена?
– Да, да, Лариса Константиновна, конечно, я все понял и восхищаюсь вами. Вы успокойтесь. Мне надо бы молчать, а я? Простите!
– Ладно, проехали. Так ты не помнишь, кто говорил о том, что Сергей вернулся?
– Честное слово, нет. Да и слышал, говорю, мельком. Кто-то об этом в офисе сказал.
– А что конкретно сказал?
– Я слышал одно – похоже, муж председателя вернулся, да вот только не очень-то спешит встретиться с ней.
– Это все?
– Все!
– Говорила женщина, или это был мужчина?
– По-моему, женщина.
– И ты не придал этому значения? Что-то ты не договариваешь, Гена. Ты знаешь, кто распускает слухи о возвращении Сергея, но не хочешь выдавать этого человека, я права?
– Нет! Я услышал тот разговор, когда спешил к машине. Надо было срочно отвезти документы в региональное отделение.
– И все же ты не договариваешь. Непонятно, почему. Но, видимо, у тебя на это есть причины. Впрочем, нетрудно догадаться, какие. – И Лариса отвернулась к окну.
«Форд» без проблем шел по улицам относительно пустой в выходные дни Москвы.
И тут раздался звонок сотового телефона. Лариса взглянула на дисплей. Звонила Плаксина.
– Да?
– Что значит да? А где доброе утро?
– Привет!
– Привет! Ты объясни, почему вызвала людей в офис в воскресенье? Вчера об этом разговора не – было.
– Ну, вызвала я только тебя, Ольгу да Геннадию работы подкинула. Но они получат отгул.
– После выборов мы все не то что отгулы, а дополнительные отпуска получим. Кроме тебя, конечно, депутата городской думы.
– Сплюнь!
– Исплевалась вся.
– Ты сейчас где?
– Понятно где, в офисе. На месте. Мне что? Я могу пахать и без выходных, в квартире ремонт, Толик никуда не денется, а вот у Ольги день пропал, она вчера с парнем познакомилась, сегодня хотели…
– Я рада за нее, – прервала подругу Бестужева. – А свидание, если ты об этом хотела сказать, молодые и на вечер могут перенести. Ничего страшного не случится.
– Я не узнаю тебя, Лара!
– Я сама не узнаю себя, куда уж тебе? Но все, мы подъезжаем, до встречи!
– Кофе заказать?
– Нет!
– Чаю? Крепкого, с лимончиком?
– До встречи, Алла! – И Бестужева выключила телефон.
– Вы надолго задержитесь в офисе? – поинтересовался Геннадий.
– А что? Ты можешь ехать домой. Мы с Аллой Владимировной и на метро доберемся, как освободимся. Ольгу же жених встретит.
– Мне нечего дома делать. Я постою у офиса. Мало ли куда срочно надо будет поехать?
– Хочешь, стой!
Коростылев завел «Форд» во двор офисного здания. А Ларису, горя нетерпением, ждала Плаксина:
– Привет! Объяснишь, чем вызвана работа в выходной день?
– Надо подготовиться к новому заседанию Совета.
– Понятно. Ты на себя в зеркало смотрела?
– И что?
– А то, что выглядишь плохо.
– Ничего, не на приеме.
– Э-э, нет, подруга, так не пойдет. Женщина должна всегда следить за собой. Сегодня ты плюешь на свой внешний вид, завтра, а потом превратишься в дряхлеющую бабу. У тебя же впереди блестящая карьера, так что давай-ка, Лара, с ходу и в салон красоты, он тут недалеко, за поворотом. Там у меня знакомая работает, мастер – золотые руки. Полчаса, и ты не узнаешь себя.
Лариса достала из сумочки зеркальце, посмотрела в него и усмехнулась:
– Да, видок неважный. Ладно, схожу в салон, а ты подготовь протоколы заседаний первичных организаций.
– Все давно уже готово. Когда собираешься Совет проводить?
– В среду! Ольга в офисе?
– Да!
– Вот ее и задействуй. Как мне найти твоего мастера?
– Зовут ее Вероника. Я сейчас позвоню ей, она тебя и встретит, и все устроит!
Алла набрала номер по сотовому телефону:
– Вика? Привет, Аля! Узнала? Как твои дела?.. Ну, кто бы сомневался… Рада за тебя… А звоню потому, как имею к тебе просьбу, ты можешь сейчас принять и привести в порядок мою подругу?.. Прекрасно! Она скоро подойдет. Ты ее хорошо знаешь, это Лариса… Все, о’кей. – Отключив телефон, она повернулась к Ларисе: – Ну, вот, нормалек! Ступай, в салоне тебя ждут.
– Что, и очереди нет?
– Лара, в салонах обслуживают по записи, и мастера всегда оставляют «окна» для VIP-клиентов.
– Значит, я очень важная персона?
– Конечно.
– Значит, за углом? Это где вывеска огромная?
– И вход ромбом. Не пропустишь.
– Давайте я вас подвезу, Лариса Константиновна, – предложил подошедший Геннадий.
– Пешком дойду. А ты, раз не поехал домой, помогай Алле Владимировне.
Проводив ее взглядом, Геннадий вздохнул.
– Что, Гена, игнорирует тебя Лариса Константиновна? – с ехидцей в голосе спросила Плаксина.
– Игнорирует. И самое обидное, я к ней со всей душой, а она? Накануне сказал, что слышал, будто ее муж вернулся, но не спешит встретиться с ней, так она буквально взорвалась – этого не может быть! Он пришел бы ко мне, ему не от кого прятаться. Эх, Алла Владимировна, я бы ее на руках носил.
– А от кого и где ты слышал, что вернулся Сергей?
– У нас в офисе слышал, а от кого, не скажу. Мельком слышал, торопился к машине. Но говорила о Бестужеве женщина.
– И где точнее в офисе шел этот разговор?
– Да не помню. В каком-то кабинете. А у нас в каждом помещении по два-три человека сидят. И в основном женщины.
– Напрасно ты напомнил ей о муже.
– Да понял я, но только после того, как сказал. Черт меня за язык дернул! А все почему? Потому что люблю ее.
– Любишь? Уверен? – усмехнулась Алла.
– Уверен! И буду ждать своего часа.
– На это вся жизнь может уйти.
– И пусть. Мне, кроме Ларисы, никто не нужен.
– Вот только и ты, Гена, ей не нужен.
– Я раньше тоже на Ларису Константиновну особого внимания не обращал. Ну, красивая женщина, привлекательная, но не более. А потом – будто нож в сердце. Люблю. Отгонял эту мысль, а чувство становилось все сильнее. Я… я не отстану от нее. Это, конечно, эгоизм, это неправильно, не по-мужски, но ничего не могу с собой поделать.
– Решил действовать по принципу – вода камень точит?
– Да какие принципы, Алла Владимировна? Правильно говорят, любовь может изменить человека до неузнаваемости. Знаю, что глупо выгляжу, но мне все равно. А Лариса будет моей.
– Помнится, так и Славик Корнеев говорил, – глядя на Коростылева, проговорила Плаксина.
– Об умерших говорить плохо не принято, но согласитесь, Алла Владимировна, Слава не пропускал ни одной юбки. И у него не любовь к Ларисе была, а увлечение, страсть. Он хотел доказать, что может завоевать сердце любой женщины.
– Это он тебе сам говорил?
– Да!
– Ну, вот и завоевал.
– А мне не жаль его, Алла Владимировна. Он только ради себя, ради карьеры жил. И видел в людях лишь инструмент для достижения поставленной цели.
– Смотри, следователю так не скажи, а то попадешь в подозреваемые.
– Мне нечего и некого бояться. Я не убивал Корнеева, и совесть моя чиста.
– А как ты думаешь, Гена, кто мог убить Славика? – взяла Коростылева под руку Плаксина.
– Откуда мне знать?
– Кто-нибудь из наших?
– Да что вы? Уж скорее муж какой-нибудь соблазненной Корнеевым легкомысленной дамочки.
– Наверное, ты прав. А в отношении Ларисы что тебе сказать? Ничего у тебя, Ген, не получится. И чем раньше ты это поймешь, тем будет лучше. В первую очередь для тебя.
– Я буду бороться за свою любовь! – упрямо воскликнул Коростылев.
– Дело твое. Только ничего хорошего из этого не выйдет, помяни мое слово. И сходи лучше позавтракай поплотней, кто знает, сколько Лариса Константиновна продержит нас в офисе.
– Я поеду к салону красоты.
– Хочешь опять на грубость нарваться?
– Нет! Хочу просто подвезти Ларису Константиновну.
– Много чудаков я на своем веку видала, но такого впервые, – покачала головой Алла.
– Так вам всего-то двадцать пять лет! Что и кого вы могли видеть?
– А вот это, Гена, не тебе судить. Мне и двадцати пяти с лихвой хватило.
– И где же вы лиха-то столько пережили?
– Не твое дело. Пойдешь завтракать?
– Я же сказал, к салону поеду.
– Нет! Машину не трогать. Не хочешь есть, пошли работать.
Геннадий поставил «Форд» на сигнализацию, вернулся к Плаксиной, и они прошли в приемную председателя местного совета. На секретаря жалко было смотреть. Видно, перед их приходом она плакала.
– Ты что, Оля, – воскликнула Плаксина, – нервничаешь из-за знакомого? Девочка моя, поверь, не стоит.
– Откуда вам знать, Алла Владимировна?
– Ты где парня-то «сняла»? И кто он такой? Нет, если хочешь, можешь не отвечать.
– Я никого не «снимала», у вас иногда такие выражения проскакивают, Алла Владимировна!
– Ну, извини, коль обидела, – усмехнулась Плаксина.
– Мы познакомились в метро. Вчера. Юра из Ростова-на-Дону, в Москве в колледже учится. Вчера он только проводил меня, сегодня договорились в зоопарк пойти, а Лариса Константиновна на работу вызвала.
– Так Юра твой – не москвич?
– Нет, и что?
– Ничего. У тебя же отдельная квартира?
– Да, от дедушки досталась.
– А Юра где живет? В общежитии?
– Почему вас это интересует, Алла Владими-ровна?
– Да потому, девочка, что опыта житейского у меня больше. И я уже встречала немало типов, которые ради того, чтобы закрепиться в Москве, готовы сыграть любую роль. Страстного влюбленного в том числе.
– Не говорите так, Алла Владимировна, Юра не такой!
– Возможно. Ты же его очень хорошо и давно знаешь! Целые, можно сказать, сутки. Этого вполне достаточно, чтобы понять человека. Я же не имею ни малейшего намерения вмешиваться в твою личную жизнь, Оля, но советую, будь осторожна. Не попадись в сети коварного расчетливого эгоиста. Не сломай себе жизнь.
– Я…
– Все на этом, – прервала Алла Ольгу. – А парню своему позвони, объясни, почему не можешь прийти на свидание.
– Не могу!
– Почему?
– У меня нет номера его телефона. И свой ему не оставила.
– Как же вы собирались общаться?
– Мы договорились встретиться у театра. А что делать сейчас, не знаю.
– Ты сказала, где работаешь?
– Да, но политикой он не интересуется.
– Но хоть в каком колледже учится, знаешь?
– В технологическом, на втором курсе.
– Ну, значит, найдешь, если захочешь.
– Я обещала прийти.
– Ничего. Позже все объяснишь, поймет! Так, мы с Геной пойдем, принесем протоколы собраний первичных организаций, а ты открой в компьютере папку с документами по заседанию Совета, надо там кое-что изменить.
Ольга, тяжело вздохнув, включила компьютер. Плаксина и Коростылев ушли в сектор правления. К 11 часам все собрались в кабинете Бестужевой. Спустя пять минут вернулась Лариса. Увидев ее, Геннадий невольно воскликнул:
– До чего же вы красивы!
Алла же довольно спокойно произнесла:
– Ну, вот это другое дело. И настроение, смотрю, улучшилось.
– Твоя Виктория не мастер, Аля, она волшеб-ница!
– Кто послал тебя к волшебнику?
– Ну, все, давайте работать.
– И что будем делать?
– Ты, Аля, просмотри все протоколы, чтобы нигде даже помарки не было. Гена поможет тебе, ему все равно делать нечего. А ты, Оля, – Бестужева перевела взгляд на секретаря, – на всех документах заседания Совета проставь 29-е число. Собрание проведем в среду. Как внесешь изменения в документацию, обзвоним всех членов Совета.
– Они вряд ли находятся в Москве в отличие от нас, – заметила Плаксина.
– Кого застанешь, того и предупреди. Завтра продолжим обзвон.
– Хорошо, Лариса Константиновна.
Бестужева села за свой стол и раскрыла папку с планом предвыборной кампании. В связи с переносом даты заседания Совета отделения необходимо было внести коррективы и в общий план. Но начать работу ей помешал звонок сотового телефона.
– Бестужева! – недовольно проговорила она в трубку.
В ответ – молчание и тяжелое угрожающее дыхание человека.
– Алло! Слушаю вас!
Абонент продолжал молчать и тяжело дышать.
– Да говорите вы наконец!
Результат прежний.
– Глупая шутка! – Бестужева отключила телефон и бросила его на стол. Но к документам больше не притронулась. Этот звонок вновь вселил в нее тревогу. Плаксина, листая протоколы, поинтересовалась:
– Кто звонил?
– Не знаю!
– Не поняла. Но ведь кто-то звонил только что?
– Тот, кто позвонил, не произнес ни слова, только дышал, как разъяренный бык.
– Ты считаешь, это шутка?
– А что еще, по-твоему? Молчаливое предупреждение? Угроза?
– Как знать? Но тот, кто звонил, похоже, добился своего, ты опять не в форме.
– Да ерунда все это, – встрепенулась Лариса, – работаем!
– Может, Воронову позвонить?
– И что сказать? Мол, мне кто-то позвонил и молчал? Да он просто посмеется надо мной. Или выскажет все, что думает о моих воскресных страхах. Нет уж, благодарю!
– Следователь сам просил сообщать ему обо всем необычном, что будет происходить вокруг тебя.
– А что произошло-то?
– Ну, как хочешь. Я бы позвонила.
– Занимайся делом, Аль.
Сотовый телефон провибрировал сигналом получения SMS-сообщения.
– А что это значит?
– Сообщение?
– Да.
– Интересно, кто шлет тебе эсэмэски, – подсела к Бестужевой Алла.
Лариса открыла меню. На дисплее высветилось: «Будь в офисе, жди сюрприза!»
– Звони Воронову, Ларка, срочно звони, это уже не шутки! – воскликнула Плаксина.
Лариса набрала номер следователя.
– Да, слушаю вас! – сразу ответил он.
– Здравствуйте, Валерий Андреевич, это Бестужева.
– Добрый день, Лариса Константиновна.
– Не такой он и добрый.
– Что случилось?
Бестужева рассказала Воронову о звонке и о полученном сообщении.
– Сюрприза, значит? Так! У вас охрана в офисе есть?
– Общая на все здание. Но рядом со мной водитель, Геннадий Коростылев.
– Пусть ваш водитель выйдет к охраннику. Если человек, что должен доставить сюрприз, появится раньше меня, они должны задержать его. Но аккуратно. К тому, что будет у него в руках, пакет ли, коробка, упаковка, не прикасаться. Я уже еду к вам! Вы все хорошо поняли, Лариса Константиновна?
– Да, Валерий Андреевич.
– До встречи. И спокойней, не нервничайте. Вполне вероятно, вас просто хотят вывести из себя, и никакого сюрприза не будет.
– Но почему?
– До встречи, Лариса Константиновна!
Бестужева отключила телефон.
Алла, слышавшая разговор подруги с Вороновым, сказала:
– Говорила я тебе, после первого звонка надо было звонить Воронову. И сейчас он вместе с нами ждал бы незваного гостя.
– Гена, у меня к тебе просьба, – повернулась к Коростылеву Лариса.
– Все что угодно, Лариса Константиновна.
– Пойди, пожалуйста, к охраннику и предупреди его, что к нам должен прийти человек, не знаю, мужчина или женщина, и передать сюрприз. Что подразумевается под сюрпризом, тоже не знаю. Этого человека надо задержать до приезда следователя.
– Сделаю, Лариса Константиновна.
– Только смотри, Гена, к самому предмету не прикасаться!
– Я все понял!
– Подожди! Если Воронов приедет раньше, тогда делай то, что скажет он.
– Хорошо.
– Спасибо, Гена.
– Да я для вас… Понял, Лариса Константиновна. – И Коростылев быстро вышел из кабинета.
Лариса заметила, что Ольга смотрит на нее расширенными глазами.
– Что так смотришь, Оля?
– Вам угрожает опасность?
– Вот и ты о том же. Во сколько у тебя назначено свидание с парнем?
– На час!
– У Таганки?
– Да!
– Беги, еще успеешь!
– Вы отпускаете меня?
– Да, сегодня тебе здесь больше делать нечего.
– Спасибо, Лариса Константиновна.
Быстро собравшись, Ольга выпорхнула из кабинета, и стук ее каблуков вскоре затих в коридоре.
– Счастливая, – задумчиво проговорила Бестужева.
– Глупая, – хмыкнула Плаксина. – Обведет ее вокруг пальца этот Юрик, и останется наша Оля на бобах, без хаты, и хорошо еще, если без ребенка на шее.
– Ну, что ты во всем видишь только плохое?
– А ты только хорошее? Жизнь сейчас такая, Лара, поганая. Люди в волков превратились, так и стремятся сожрать друг друга.
– Не надо так, Аля, о людях!
– Ты живешь в мире иллюзий, а я в реальности. У меня сосед недавно из тюрьмы пришел. Так знаешь, какой там закон? Не верь, не бойся, не проси! Правильный закон.
– Закон одиночки. Мы же в обществе живем. Но хватит об этом.
В кабинет неожиданно вошел Воронов:
– Еще раз здравствуйте, Лариса Константиновна, здравствуйте, Алла Владимировна.
– Вы? – удивилась Бестужева.
– Как видите! Повезло, не было пробок.
– Но как вы прошли в кабинет мимо Геннадия и охранника?
– У вас не охраняются тыловой выход и двор. Сейчас там Коростылев, а с охранником полицейский.
– Вот это, я понимаю, работа! – воскликнула Плаксина. – Сразу видно профессионала.
Сотовый телефон следователя издал сигнал вызова.
– Да? – ответил Воронов.
– Это я! Мной задержан курьер, доставивший подарок госпоже Бестужевой.
– Хорошо, Леша. Кто он?
– Пацан лет двенадцати-тринадцати.
– Пацан?!
– Так точно!
– Ясно! В принципе, этого и следовало ожидать. С улицы задержание курьера проконтролировать можно?
– Если только вплотную подойти к окнам входа, но никого не было.
– Давай сюда этого курьера и сюрприз. Охраннику усилить бдительность, Геннадию, водителю, пока оставаться у тылового выхода.
– Есть, Валерий Андреевич.
– Поймали бандита? – тихо спросила Плаксина.
– Ну, почему сразу бандита? – улыбнулся следователь. – Задержали, во-первых, подростка, которого, судя по всему, использовал тот, кто отправлял сюрприз, это избитый ход, применяется чуть ли не во всех подобных случаях. А во-вторых, сюрприз Ларисе Константиновне мог преподнести и тайный воздыхатель.
– После угрожающего сообщения?
– А что в нем угрожающего? «Будь в офисе, жди сюрприза». Конечно, несколько фамильярно, да и слово «пожалуйста» добавить можно, но в сообщении никакой угрозы нет.
Молодой человек в штатском ввел в кабинет Бестужевой подростка, которому действительно было на вид не более тринадцати лет. Одет в старые, давно не стиранные дешевые брюки и в такую же, непонятного цвета рубашку, зато кроссовки были новые.
– Чего меня сразу за руку? – возмущался мальчик. – Я что? Влез в эту контору? Как человек вошел, а меня будто воришку повязали.
– Это мой помощник, лейтенант Рудин Алексей, – кивнул на молодого человека Воронов.
Бестужева и Плаксина представились офицеру. Алла по привычке стрельнула глазами, но лейтенант сделал вид, что не обратил на это внимания. Интерес Плаксиной к лейтенанту сразу же угас.
– Леша, ты побудь пока в приемной, – попросил помощника следователь.
– Хорошо, Валерий Андреевич.
– Ну, и кто тебя послал сюда? – повернулся к парню Воронов.
– А я знаю? Мужик какой-то. Я Юрка, дружка своего, ждал у «бадыги», тогда и подошел мужик.
– Что было дальше?
– Мужик спросил, хочу ли я заработать пятихатку? Я ему – кто ж не хочет, но смотря за что, лохов тут тоже нет. Он рассмеялся. Говорит, никто никого за лоха не держит. Надо отнести в одно место пакет с коробкой и передать охраннику или вахтеру. И все! Юрка не было, идти недалеко, вот я и согласился. Он дал мне пятьсот рублей, я еще подумал, вот с Юрком по-человечески в кафешке посидим, и пошел. А у проходной меня цап и взяли.
– Ты смотрел, что в пакете?
– Смотрел. Коробка из-под одеколона, большая, но легкая. Самого одеколона в коробке нет, потому и легкая.
Воронов начал аккуратно открывать пакет, и Алла тут же воскликнула:
– Валерий Андреевич! Может быть, вам специалиста вызвать? А то вдруг внутри взрывчатка?! Вы дотронетесь до нее, а она – бах, и всех нас потом лезвием со стен отскребывать будут. Я в сериале видела, как такой же пакет в кафе оставили, а потом из машины на улице кнопку на пульте нажали, и кафе взорвалось.
– Меньше всякой ерунды смотреть надо, – повернувшись к подруге, заметила Лариса.
– Алла Владимировна права. В коробке может находиться все что угодно, поэтому забирайте парня и ступайте в приемную. Предупредите лейтенанта, чтобы смотрел за… курьером. С ним мы разберемся позже.
– А вы? – спросила Бестужева.
– А я, Лариса Константиновна, займусь своей работой.
– А если?..
– Я прошу вас всех выйти в приемную, – повторил уже тоном приказа следователь.
Женщины и парень вышли. Воронов достал из пакета коробку из-под отечественного одеколона, осмотрел ее, встряхнул и послушал. Упаковка была заклеена скотчем. Никаких проводов, никакой тяжести, характерной даже для малого заряда. Он сорвал скотч и упаковку, открыл коробку и проговорил:
– Хм! интересно!
Внутри коробки лежала пачка из-под сигарет «Ява». Воронов вытряхнул ее на стол, и внутри пачки что-то стукнулось друг о друга. Легко, еле слышно. Чтобы не оставить свои следы и не смазать отпечатки передавшего весьма странный сюрприз, он взялся за уголки пачки, приоткрыл ее и перевернул. На стол упали две половинки распиленного пополам обручального кольца. Это было кольцо пропавшего без вести старшего лейтенанта Бестужева.
– Так, так, так! И что сие означает? Пропавший Бестужев таким образом дает о себе знать? Но почему? Для чего ему весь этот спектакль? На это скорее Дима Веселов ответит, чем жена Бестужева, та сразу впадет в панику. И не показывать сюрприз нельзя. Его следует оформить надлежащим образом, а для этого Бестужева должна опознать кольцо. Официально опознать. – Воронов прошел в приемную: – Лариса Константиновна! Вы можете войти в кабинет?
– А я? – тут же спросила Плаксина.
– Не возражаю! А ты, Леша, разузнай-ка пока, кто такой наш сорванец-курьер, где живет, как живет, где учится, в общем, быстренько наведи справки.
– Есть, товарищ капитан. А что было в коробке, если не секрет?
– Сюрприз!
В этот момент из кабинета донесся приглушенный вскрик.
– Я же сказал, Леша, сюрприз.
Следователь вошел в кабинет. Побледневшая Бестужева сидела на диване, держась за левую грудь, Алла капала из пузырька в мензурку корвалол.
– Я вызываю «Скорую», – сказал Воронов.
– Не надо, Валерий Андреевич. Мне уже лучше, – отрицательно покачала головой Лариса.
– Настолько лучше, что Алла Владимировна готовит вам лекарство?
– Да это так, для профилактики, – проговорила Плаксина.
Лариса, выпив корвалол, пересела к столу. Хотела взять половинки кольца, но Воронов запретил:
– Не следует ничего трогать, Лариса Константиновна.
– Понимаю, – кивнула Бестужева, – вашим экспертам надо отпечатки пальцев снять.
– Да, хотя рассчитывать на то, что они что-либо обнаружат, не приходится. Вряд ли неизвестный оставил свои отпечатки здесь, не оставив их у вас дома.
– Вы думаете, это один и тот же человек?
– А откуда у него кольцо вашего мужа?
– Да, верно, я как-то не подумала об этом.
– Значит, так, Лариса Константиновна, нам необходимо будет проехать в Управление, чтобы документально оформить опознание кольца. К сожалению, без подобных формальностей пока не обойтись.
– Я сделаю все, что вы скажете.
– Хорошо, тогда подождите здесь, а я в приемной переговорю с мальчишкой-курьером.
– Вы задержите его? – спросила Алла.
– На каком основании?
– Но он может опознать человека, который передал ему «сюрприз».
– Это не основание для задержания. Вы тоже поедете в Управление?
– А я нужна вам?
– В принципе нет!
– Ну, тогда не поеду. Мне еще квартиру надо посмотреть.
– Какую квартиру?
– В моей ремонт, жить невозможно, вот и решила снять, а тут как раз по соседству один вариант неплохой подвернулся.
– Хорошо, езжайте!
Плаксина повернулась к Бестужевой:
– Лар, ты ничего не имеешь против, если я к себе поеду?
– Конечно, Аля. Гену возьми, он довезет тебя до дома.
– Ага! Так он и оставит тебя.
– Скажу, оставит!
– Не надо, пусть уж будет с тобой. Кто знает, сколько времени займут эти формальности. А я до метро и через полчаса буду у себя.
– Делай, как считаешь нужным.
– А ты не раскисай, подруга! Я тебе вечером, часов в десять, позвоню.
– Не стоит. Если что, у меня есть защитник, – натянуто улыбнулась Воронову Лариса.
Следователь проводил Плаксину, вернулся в приемную и присел на место секретаря:
– Ну, Леша, что узнал о нашем сорванце?
– Документов при нем, конечно, никаких, из денег пятьсот рублей одной купюрой, я изъял ее, и мелочь, около пятидесяти рублей. Зовут его Григорий Викторович Колунин, прозвище Колун. Живет, по его словам, на улице Гвоздева, дом 37, корпус 1, квартира 2. Тринадцать лет. Школу бросил. Намерен устроиться на работу. А пока – каникулы.
– Адрес пробивал?
– Не успел.
– У тебя дома, Григорий Викторович, телефон есть? – взглянул на парнишку следователь.
– Конечно!
– А кто-нибудь из взрослых?
– Отец, если, конечно, не нажрался вхлам и не спит. Тогда звонить бесполезно.
– Попробуем. Как отчество отца?
– Викторович!
– Значит, Колунин Виктор Викторович?
– Да!
– Хорошо!
Воронов по городскому телефону набрал продиктованный парнем номер. Около тридцати секунд в трубке слышались длинные гудки, и Григорий сказал:
– Без толку, уснул уже.
Но абонент ответил. И было заметно, что он пьян:
– Да?
– Виктор Викторович Колунин?
– Допустим, и что дальше?
– Добрый день!
– Здорово. Ты кто?
– Следователь.
– Вы решили и в выходной достать? Я же давал вашим мен… вашим полицейским показания, что ни хрена не видел, кто обносил хату пенсионерки. Спал я. Чего привязались?
– Я вам звоню по другому поводу.
– Какому еще поводу?
– Где сейчас ваш сын?
– Гришка-то? А я знаю? С дружками, наверное, где-нибудь шарахается. А что, – голос Колунина-старшего изменился, – Гришка натворил чего?
– Нет! Пока он ничего не натворил, но если и дальше будет предоставлен самому себе, а вы продолжать пьянствовать, то обязательно натворит и окажется за решеткой. Вам не пить, а сына воспитывать надо. Вы хоть в курсе, что он бросил школу?
– Я ему брошу! Пойдет в сентябре как миленький.
– Ваша супруга пьет вместе с вами?
– Супруга? – переспросил вдруг трезвым голосом Колунин. – Нет, следователь, супруга не пьет со мной. И никогда не пила.
– Так почему она не следит за сыном?
– Потому что умерла она, два года, как умерла.
– Извините, я не знал.
– Проехали. Так чего вы вдруг Гришкой заинтересовались?
– Ничего особенного. Просто мы сейчас всех подростков проверяем. Приказ руководства.
– Так он у вас?
– Григорий скоро вернется домой, и, пожалуйста, будьте с ним помягче, все же это ваш сын.
– А вот как воспитывать родного сына, прошу меня не учить.
– Никто ничему вас не учит, но с завтрашнего дня контроль за вашей семьей со стороны участкового будет усилен. Нарушать законы общежития вам никто не позволит. До свидания, Виктор Викторович.
– Бывай!
Воронов положил трубку, посмотрел на пар-нишку:
– Почему ты не сказал, что у тебя умерла мама?
– А зачем? Вы что, воскресили бы ее?
– Плохо жить с отцом? – вступил в разговор – Рудин.
– Нормально. Он мужик неплохой, только, когда выпьет, злым становится. А до смерти мамки вообще не пил, тогда мы хорошо жили, дружно. Как похоронили мамку, так отец и сорвался. Но не думайте, ругаться он ругается, но чтобы стукнуть? Этого не было.
На сотовом телефоне Рудина прошел сигнал вызова:
– Да? Слушаю! Так… так… понял… это мы знаем… угу… все! Спасибо! – Отключив телефон, он повернулся к Воронову: – Информация по Григорию Колунину полностью подтвердилась. Правду парень сказал.
– А вы думали, я вру? – возмутился парнишка. – Колун никогда не врет! Потому что западло врать. За базары отвечать надо, тогда не будет беспредела.
– Где ж ты слов-то таких нахватался, Гриша? – улыбнулся Воронов.
– Не в школе!
– Это понятно. Улица?
– И что? Улица, между прочим, получше любой школы жить учит.
– Да, придется участковому с тобой серьезно поработать. И с отцом твоим тоже. Но ладно, ты, Гриша, можешь показать место, где к тебе подошел неизвестный?
– Могу, конечно. Там меня Юрок уже, наверное, ждет. Испугается, когда увидит, что меня двое ментов ведут.
– Мы же в штатском.
– Да вас и голыми узнаешь.
– Ты слова-то, Гриша, подбирай! – повысил голос Рудин.
– А то что? Бутылкой шампанского мучить будете? Как те, которых по «ящику» показывали?
– Оставь его, – махнул рукой Воронов. – Он же, как еж, не видишь? Мы для него чужаки. Так, – Гриша?
– А что, свои, что ли?
– Ну, и пусть будет так. А опознать этого мужика ты сможешь?
– Вы его поймайте сначала. И чего он сделал-то? Коробку тетке передал? Это тоже преступление?
– Я задал тебе вопрос, Гриша!
– Ну, коли увижу близко, то, наверное, узнаю, но не обещаю!
– Что, неприметный мужчина?
– Наоборот, волосы черные, пышные, почти до плеч, усики черные, да еще очки зеркальные.
– Думаешь, усы и волосы – бутафория?
– Ясный палец. Кто в жару такие волосы носит? И усы прямые, ровные, так не побреешь. У отца тоже усы, так он, как ни старается, подровнять их до конца не может. А у мужика этого, как нитка.
– А во что он был одет?
– Во что? – задумался Колунин. – Брюки черные, туфли черные, рубаха тоже темная, с длинными рукавами, платок на шее, это чтобы ворот рубахи не запачкать. Мамка тоже так учила делать.
– Значит, получается, человек в черном?
– Ну, да, так и получается.
– А какой у него рост?
– Как отец мой. А тот высокий. Может, головы на две выше, чем я.
– Значит, где-то метр семьдесят?
– Поболе!
– Метр семьдесят пять?
– Где-то так.
Воронов достал фотографию Бестужева, показал парню:
– Это он?
– Не-е, хотя черт его знает, этот без волос и усов.
– Понятно.
– А он на какой машине подъехал? – спросил Рудин.
– Откуда мне знать? Мужик подошел… даже не помню, с какой стороны. Только когда окликнул, я на него внимание обратил.
– Ясно! Ну, что ж, пойдем, покажешь, где он тебе вручил пакет.
– Пойдем. А пятихатку вы себе заберете? Хотя что я дурь гоню? В ментовке всегда карманы вычищают.
– Мне твои деньги не нужны. Получишь деньги обратно. Поработает с купюрой эксперт, и получишь. Вот только пить пиво тебе рановато.
– Так не водка же!
– Э-э, парень, тут ты заблуждаешься. С пива все и начинается. Сначала пивка для рывка, как говорится, потом водочки вдогонку, а в результате к двадцати годам уже алкоголик, и вся жизнь коту под хвост. А у тебя все впереди.
– Ладно, не буду пиво, мороженое куплю с фантой.
– Вот это верно. Идем.
Рудин собрался идти вместе с Вороновым и Колуниным, но следователь остановил лейтенанта:
– Ты, Леша, здесь, с госпожой Бестужевой побудь.
– Понял. А если она захочет уехать?
– Вот чтобы не уехала, я тебя в офисе и ос-тавляю.
– Понятно.
– Мы быстро.
Вернулся Воронов один.
– Вы отпустили мальчишку?
– Да. Незачем его держать в Управлении.
– А протокол? Он же свидетель!
– Показания с Колунина возьмем завтра.
– Думаете, придет?
– За деньгами прибежит. Пятьсот рублей – для него большие деньги.
– Не только для него.
– Как чувствует себя Лариса Константиновна?
– Выходила недавно, готовила себе кофе. Мне предлагала, отказался. Звонил Геннадий, водитель. Я сказал, чтобы пока оставался на месте.
– Так, время? Ого! Уже половина пятого. Быстро же оно летит. Надо позвонить Верейко, чтобы приехал в Управление. Представляю, как он «обрадуется» вызову в выходной день. Но ничего не поделаешь, надо проверить части кольца, коробку, пачку сигарет и особенно купюру. Перчаток на руках у мужчины не было, иначе Гришка это заметил бы, значит, могли остаться отпечатки. Они нам сейчас ой как нужны, Леша!
– Так точно!
– Давай, зови Ларису Константиновну. Ты поедешь в Управление с ней, я за вами.
– Понял!
В 17.20 «Форд» Коростылева и «Опель» следователя подъехали к Управлению внутренних дел. Вскоре туда же пришел и эксперт. Он был слегка под градусом.
– Ты, Антон, хоть один день без спиртного можешь обойтись? – покачал головой Воронов.
– Могу, если захочу, да вот только хочу я очень редко. Зачем вызывал?
Следователь протянул ему коробку из-под одеколона, пустую пачку из-под сигарет «Ява», распиленное надвое обручальное кольцо и пятисотенную купюру.
– Это не то кольцо, что было похищено у Ларисы Константиновны?
– То, Антон, то!
– И опять пачка сигарет «Ява». Ты хочешь, чтобы я проверил все это на наличие отпечатков пальцев?
– Да.
– Думаю, что пустая трата времени. Если в первый раз неизвестный не оставил на специально подброшенных вещах «пальчиков», то почему он должен оставить их сейчас?
– На коробке, пачке, кольце ты действительно вряд ли что найдешь, а вот купюру неизвестный мужчина, явно загримированный, передал одному пацану из рук в руки. Так что, по идее, «пальчики» неизвестного должны остаться.
– Экспертизу нельзя было провести завтра?
– Можно, но надо сейчас.
– Литр пива с тебя.
– Работай!
Когда эксперт вышел, Лариса спросила:
– Скажите, Валерий Андреевич, что бы все это могло значить?
– Что все, Лариса Константиновна?
– То, что происходит.
– И происходит вокруг вас?
– Да, то, что происходит вокруг меня. Это могут быть действия политических конкурентов?
– Вряд ли они пошли бы на убийства. В политике много грязи, подлости, но крайние меры принимаются весьма редко и касаются они человека, который реально представляет для конкурентов опасность.
– А разве я не представляю?
– Возможно, но пока именно на вас не покушались, даже близко не приближались, а убивали тех, кто каким-то образом был связан с вами. Думаю, что причина убийств кроется в чем-то таком, что нам трудно понять, но однозначно связанном с вами.
– Еще эти чертовы гвоздики! Я вечером к двери подходить боюсь, а утром выходить. Вдруг на коврике опять окажется сломанная гвоздика? А видеонаблюдение за моей квартирой установить можно?
– Да можно, конечно, и камеры разместить в подъезде, в каждой комнате, и телефоны поставить на прослушивание, но в частном порядке. У меня нет достаточных оснований для подобных мероприятий в рамках возложенных на меня обязанностей.
– В частном порядке? – заинтересовалась Лариса. – Это хорошая мысль. А вы знаете, кто может это сделать?
– Фирм, занимающихся частным сыском на вполне законных основаниях, полно. Услуги их стоят недешево.
– Я найду деньги.
– Есть и еще подводные камни.
– Какие?
– Представляете, если сотрудники частного сыскного агентства получат такую информацию, разглашение которой было бы для вас крайне нежелательным?
– Я не понимаю вас!
– Скажу проще, вдруг в человеке, который, скажем, будет зафиксирован видеокамерой, вы узнаете того, кого любите или которому безгранично доверяете?
– Вы на что намекаете? На то, что вернулся мой муж?
– Я ни на что не намекаю. Но если все-таки допустить, что он вернулся, и сыщики зафиксируют его, как вы отреагируете на это? А в агентствах, как и везде, есть нечистоплотные люди. Поняв, что разглашение информации для вас нежелательно, они могут просто лишить вас всего.
– Я уверена, если бы Сергей вернулся, то он первым делом пришел бы домой. Даже если подозревал бы меня в измене и желал бы отомстить. Сначала он во всем разобрался бы. И потом, какие у вас основания считать, что Сергей вернулся?
– Я высказал лишь предположение. И совершенно не утверждаю, что старший лейтенант Бестужев находится в Москве. Так вам дать контакт с частными детективными агентствами?
– Не надо! С ними, действительно, еще попадешь в неприятности. Да и денег лишних у меня нет, – покачала головой Бестужева.
– Ну вроде все! Дождемся результатов экспертизы и можем разбегаться! Кстати, вам известно, что сегодня в 21.00 в Москву, точнее, на подмосковный военный аэродром, прилетает капитан Веселов? – произнес Воронов.
– Нет! Он не сообщал мне об этом. А я хотела бы с ним поговорить. В конце концов, они, начальники Сергея, собираются предпринимать какие-либо действия, чтобы хотя бы узнать о судьбе мужа?
– Я передам ему ваше пожелание.
– Вы будете встречать Веселова?
– Да.
– А я не могу поехать с вами на аэродром?
– К сожалению, нет. Вас не пропустят на территорию закрытого военного объекта. Но обещаю, вы с ним встретитесь. Как насчет сегодня, не знаю, а завтра точно.
– Все впустую, Валера, – сказал вошедший в кабинет эксперт, – на коробке из-под одеколона, пачке сигарет и частях колец отпечатков нет никаких, только твои «пальчики» по краям. На купюре «пальцы» есть, но раз деньги передал парень, то сто против одного, что это его отпечатки. Впрочем, завтра мы это сможем проверить, если доставить курьера сюда.
– Он придет! Но как мужчине удалось не оставить отпечатков, ведь он передавал деньги парню открытой рукой?
– Воск, Валера!
– Что?
– Тонкий слой воска. Наносится на руки, и в результате никаких отпечатков. Но надо знать, насколько тонким должен быть этот слой. Твой неизвестный знает об этом.
– Как и вообще о восковой защите.
– Да. Возможно, он работал в милиции. У тебя все?
– Нет. Я сейчас провожу Ларису Константиновну, и мы с тобой еще кое-что сделаем.
– Ну, раз еще кое-что, то тогда с тебя два литра пива, один из которых, будь добр, купи в ближайшей палатке. Все-таки у меня выходной, и я имею полное право свалить домой.
– Хорошо! Установи программу Ф-2 на компьютер и жди. Я скоро вернусь.
– С пивом, Валера!
– С пивом, Антон!
– Совсем другое дело.
Следователь проводил Бестужеву до машины Коростылева, и Лариса уехала. Воронову пришлось купить две бутылки пива. Ничего не поделаешь – обещал. Вернувшись в кабинет, он передал их Верейко, и тот в три глотка опорожнил одну бутылку.
– Ух! Хорошо! Программа установлена, чей фоторобот будешь составлять? И с чьих слов?
– Нас здесь двое.
– Понял.
– Да нет, Антон, не понял, ну-ка, взгляни на фотографию.
– И кто это?
– Пропавший без вести муж Ларисы Константиновны, Сергей Викторович Бестужев, старший лейтенант ВДВ.
– Давно он пропал?
– Год назад.
– Хреново! Вряд ли жив. Если, конечно, на сторону сепаратистов не перешел. И что надо сделать?
– Одеть его в парик густых черных волос, в солнцезащитные очки и прицепить тонкие усики.
– Ну давай, это не проблема.
После недолгих манипуляций с компьютером эксперт повернул монитор к Воронову:
– Похож?
– Это завтра нам скажет парень, который его – видел.
– Завтра? Так на хрена ты сегодня заставил меня делать фоторобот?
– Завтра тебя могут привлечь к другой работе. А так у меня изображение готово. Подкорректировать его я смогу и сам.
– Ты думаешь, тебе это что-то даст?
– Надеюсь.
– Напрасно.
– Почему?
– У тебя своя фотография есть?
– Где-то была.
– Найди.
– Зачем?
– Покажу кое-что.
Воронов покопался в ящиках стола, нашел фотографию, которую делал на Доску почета к прошедшему Дню сотрудника ОВД. Эксперт уложил снимок в сканер перенес изображение на монитор. Вновь недолго поработал на клавиатуре, повернулся к следователю:
– А теперь смотри, Валера, и узнай, где ты, а где твой незнакомец.
Воронов, взглянув на экран, где рядом были размещены два фоторобота, проговорил:
– Черт! Сразу и не определишь, где кто!
– Вот и я о том же. Твой мужик применил предметы, которые любого человека изменят до неузнаваемости. Знал, как маскироваться.
– Значит, все наши усилия напрасны?
– Как тебе сказать? Отличить-то два снимка можно, по глазам. У каждого человека от рождения глаза не меняются. И кто хорошо знал Бестужева, может опознать его. Но со снимка незнакомца, а не с реальной фотографии пропавшего старлея.
– Да понял я! Ладно, забирай свое пиво, отвезу тебя домой.
– Вот это дело, а то добираться на метро не-удобно.
Воронов отвез эксперта и заехал к себе. Принял душ, переоделся в чистую рубашку, а в 19.30 отправился к военному аэродрому. И сразу же попал в плотную пробку. Москвичи, которым не посчастливилось заполучить отпуск летом, возвращались с дач. Завтра рабочий день. С большим трудом следователь через час подъехал к контрольно-пропускному пункту закрытого военного объекта. Пока наряд проверял документы, совершил посадку транспортный «Ил-76». Но Воронов успел к самолету до того, как к его боковой двери солдаты протянули трап.
Выйдя на свежий, по сравнению с Моздоком, московский воздух, капитан Веселов сразу увидел стоявшего у трапа друга детства Валеру Воронова. Тот улыбался во весь рот. Веселов подошел к нему, обнял:
– Здорово, дружище!
– Здравствуй, Диман! Если бы ты знал, как я рад тебя видеть!
– И я рад. Подожди, а как ты прошел к самолету, да и вообще на аэродром?
– Забыл, где работаю?
– А! Ну да, для вас закрытых территорий не существует.
– Существуют, Дима, но все преодолимо. Сумка и есть весь твой багаж?
– Нет! – рассмеялся Веселов. – На борту еще два пятитонных контейнера.
– Оценил. Тогда пойдем?
– Сейчас автобус подойдет.
– Да у меня машина у здания Управления.
– Значит, прямиком до дома довезешь?
– У тебя появился свой дом?
– Да! Я же теперь в спецподразделении служу.
– Спецназ, значит?
– Спецназ. Дали квартиру на окраине.
– Проще будет по МКАД добраться.
– А что, по Окружной пробки отменили?
– Нет, но пройти можно.
– Да пройти все можно. И все же я очень рад тебя видеть. Ты сильно изменился. Работа в прокуратуре, наверное, изматывает не меньше, чем горные рейды.
– Я в Следственном комитете служу, Дима.
– А что, разница большая?
– Сейчас да. Кстати, со мной хотела приехать Бестужева.
– Понятно, ждет Сергея?
– Ждет! Ну, что, едем к тебе?
– С одним условием.
– Каким еще условием, Диман?
– Таримся по пути водочкой, закуской, у меня на хате, сам понимаешь, пусто, посидим как люди.
– Мне завтра рано на работу, да и сейчас я за рулем, – улыбнулся Воронов.
– У меня заночуешь, заодно и выспишься.
– Ладно, – согласился Воронов, – тем более у меня к тебе разговор серьезный есть.
– Вот и поговорим.
– Ну, тогда к штабу?
– Вперед!
Веселов поднял десантную сумку, забросил на плечо, и друзья направились к зданию управления войсковой части, обслуживающей аэродром.
В 21.50 «Опель» миновал КПП.
– Куда едем, Диман? – спросил у друга Воронов.
– Адрес такой, Валера, город Москва…
– Странно, что не Рязань или Владимир, – усмехнулся следователь.
– Москва, Валера, Москва, улица Беломорская, дом 19/43, квартира 63. Второй подъезд девяти-этажки-брежневки, седьмой этаж!
– Грузовой лифт есть? Для машины?
– Нет! – рассмеявшись, ответил Веселов. – Лифта грузового нет, пассажирский работал бы.
– Так! Беломорская. Это нам…
– По Ленинградскому шоссе, – подсказал Ве-селов.
– Точно, по Ленинградскому шоссе. Прошу пристегнуть ремни.
– Да идут они к черту!
– Дело твое. А вот ты совершенно не изменился.
– Это тебе только кажется, Валера, – выдохнул Веселов и, отвернувшись к окну, прикурил очередную сигарету.