Карамулло, закончив разговор с Хашимом, задумался. Затем вызвал к себе помощника. Тот подошел, поклонился по мусульманскому обычаю:

– Да, саиб?

– Отряд начал отход?

– Да! Как вы приказали, группы разделились на подгруппы по три человека. Они отходят по разным маршрутам, выдерживая определенное вами направление.

– Еще никто из них не попал под русских?

– Пока нет! Я такую информацию не имею. Но, хочу заметить, пора начать отход и нам!

Карамулло оставил слова помощника без внимания, поинтересовавшись:

– Скажи мне, верный Али-Омар! Если Хашим, успешно проведя операцию против русской колонны, отойдет в Пакистан и предстанет перед Фархади, он не попытается унизить меня, чтобы возвыситься самому? Ведь именно он хоть что-то сделает в ходе нашего рейда! И у него будут все основания утверждать, что именно он и его люди дрались против русских, когда я, по сути, отступал. Не обвинит ли Хашим меня в трусости перед Фархади?

Помощник ответил:

– Что сделает Хашим, вернувшись в лагерь, одному Аллаху ведомо. Но попытается ли он сместить тебя, дабы возглавить отряд? На этот вопрос у меня нет ответа!

Карамулло тяжко вздохнул:

– Вот и у меня нет ответа! Так могу ли я допустить возвращение Хашима в Пакистан?

Помощник взглянул на хозяина:

– Хашим не Вели. Он не станет рвать себя гранатой. Тем более тогда, когда выйдет из боя с гяурами победителем.

– Это я знаю! У тебя есть верный, надежный человек в группе Хашима Казима?

Али-Омар кивнул:

– У меня есть такой человек. Он выполнит любой ваш приказ! Потому что верные мне люди – это ваши люди.

– Хорошо! Назови его имя!

– Рамазан! Опытный воин! И отношения у него с Хашимом непростые. Рамазан считает, что он достоин командовать боевой группой, а не быть в подчинении у Казима!

– Честолюбие?

– Возможно! Или прямой расчет!

– Как думаешь, он сможет убрать Хашима?

Помощник ответил не задумываясь:

– Да! И сделает это с преогромным удовольствием. Если, конечно, получит на это приказ и увидит перспективу возглавить группу!

– Так свяжись с ним и передай мой приказ – во время боя с русскими пристрелить Хашима!

– Извините, Саиб, но будет лучше, если приказ отдадите вы!

– Ты прав! – Карамулло согласился и спросил: – Но как связаться с ним, минуя Хашима?

– У меня есть связь с Рамазаном! И Хашим не знает об этом!

Главарь банды удивленно посмотрел на помощника:

– Почему я не знал об этом раньше?

Физиономию душмана исказила кривая гримаса. То ли он улыбался, то ли морщился, будто соприкасаясь с чем-то, чем брезговал:

– А зачем, саиб?

– Понимаю! Ты тоже хочешь выслужиться!

Али-Омар спокойно ответил:

– Конечно, хозяин! Но только не подставляя, а поддерживая вас. Возвыситесь вы, тогда и я получу повышение! Моя судьба напрямую связана с вашей. Такой я сделал выбор! Поэтому в отряде нет человека, который был бы преданней меня!

– Хорошо! Вызывай Рамазана!

Душманы Хашима только разместились в заросшей кустарником балке, как Рамазан почувствовал вибрацию миниатюрной, но мощной американской радиостанции, что получил перед выходом от помощника Карамулло и которую спрятал в глубоком кармане своих широких шаровар. Осмотревшись, бандит нащупал станцию, перевел тумблер в режим ожидания сеанса связи. Али-Омар же тем самым образом получил подтверждение тому, что его сигнал принят и скоро нужный человек выйдет на связь.

Рамазан, не имея возможности говорить из балки, поднялся, пошел к склону. Его заметил Хашим. Окликнул:

– Эй, Рамазан! Куда это ты направился?

Душман ответил:

– На сторону. Живот прихватило. Облегчиться надо!

– С чего вдруг у тебя прихватило живот?

– Не знаю! Но крутит сильно! Извини, мне надо отойти, а то здесь как-то неудобно. А терпеть уже нет сил.

Рамазан, обхватив живот руками, скривился так, словно внутри его полыхало пламя.

Хашим поверил. Он недолюбливал Рамазана, но подозревать его в подлости или трусости не имел никаких оснований.

– Хорошо! Иди! Да после ханки прими! Немного. Всю боль как рукой снимет!

– Знаю! Уже приготовил снадобье!

И душман быстро, согнувшись, пошел в сторону перевала, забирая вправо, к каменной гряде.

Хашим крикнул ему вслед:

– Дерьмо не забудь за собой убрать! Чтобы никаких следов!

Рамазан не ответил. То ли не услышал командира, то ли посчитал ненужным отвечать.

Хашим на всякий случай хотел послать за Рамазаном человека, но под рукой никого не оказалось, а идти самому унизительно. Шайтан с ним. Не убежит же в конце концов Рамазан?! Некуда ему бежать!

Хашим прилег, подложив под голову сумку. Глядя в чистое, голубое, без единого облачка небо, он вновь предался размышлениям о скорой своей новой жизни. Он решил сдать Карамулло, а значит, сдаст. Фархади по достоинству оценит поступок Хашима. И власть Карамулло рухнет!

Рамазан, приспустив штаны, сел на корточки, достал мини-станцию:

– Али! Рамазан на связи!

Бандиты переговаривались открытым текстом. Американцы укомплектовали душманов современными средствами связи с избытком. И в этом компоненте духи превосходили регулярные войска советской 40-й отдельной армии.

Помощник спросил:

– Ты можешь свободно говорить, брат?

– Да!

– Хорошо!

– Что-то срочное, Али?

– Иначе не стал бы вызывать тебя в экстренном режиме. С тобой желает лично переговорить сам Карамулло.

Душман из банды Хашима удивился:

– Карамулло? Это неожиданно!

– Всегда надо быть готовым к неожиданностям!

– Да, конечно! Один вопрос, Али?

Но в ответ услышал голос Карамулло:

– Рамазан? Узнаешь?

– Да, саиб! Я весь внимание.

– Как у вас обстановка на перевале?

– Нормально. Провели все необходимые для штурма подготовительные работы. Осталось дождаться русскую колонну и уничтожить ее!

– Где Хашим определил место в бою лично тебе?

– На склоне. Я с воинами должен расстрелять автомобили, когда будут уничтожены БМП гяуров.

Карамулло поинтересовался:

– А где во время штурма будет находиться Хашим?

– Не знаю, но думаю, на самой гряде. Он под пули русских не пойдет. Оттуда, если что, и уйти в горы легко.

– Ты допускаешь, что Хашим способен на измену?

Рамазан ответил со злостью в голосе, и эту злость почувствовал Карамулло:

– Ради собственной шкуры и денег Хашим способен на все! На измену в том числе!

– Мне кажется, ты просто ненавидишь своего начальника. Почему? Хотя можешь не отвечать. Я сам не доверяю ему. Поэтому решил сменить командование четвертой группой!

Рамазан напряженным голосом спросил:

– И кто встанет вместо него?

Карамулло усмехнулся:

– Тот, кто убьет Хашима! Но я желал бы видеть вместо него тебя! Однако так просто снять его я не смогу. Остается одно: убрать Хашима. Сможешь это сделать!

– Смогу!

– Мне по душе твоя уверенность. В общем, так! Убрать Хашима надо во время боя с русскими так, чтобы никто не заподозрил, что его убил кто-то свой! Один выверенный выстрел, и ты командир группы. Командование примешь на себя сразу же после гибели Хашима. Если кто-то проявит недовольство, я подтвержу твои полномочия.

Рамазан с угрозой произнес:

– Тот, кто проявит недовольство, последует за Хашимом!

– Ну, нет! Вот это я тебе запрещаю. Так ты мне всю группу расстреляешь. Кем командовать будешь?

Рамазан сбавил тон:

– Я все понял, саиб! Благодарю за доверие!

– Отблагодаришь делами своими. Как только решишь вопрос с Хашимом, сообщи мне! Лично мне! Вопросы, Рамазан?

– Нет вопросов!

– Да поможет тебе Всевышний, воин. Будущий заслуженный полевой командир.

– Аллах акбар, саиб!

Карамулло отключил связь.

Рамазан поднялся, привел себя в порядок. Он еще находился в каком-то ступоре. В ощущении нереальности происходящего. То, что ему предложили, было так неожиданно, и бандит находился в некоторой растерянности. Он должен убить Хашима. Занять его место. Это было заветной, тайной мечтой Рамазана, и вдруг Аллах словно услышал его. Сам Карамулло приговорил Хашима. Это значит, теперь только от Рамазана зависит его будущее. Командир группы – это не боец. Командир группы уже фигура в иерархии моджахедов. Командир группы имеет не только власть над людьми, пусть всего над несколькими десятками, но и получает денежное содержание намного выше, чем обычный моджахед. Выполнив приказ Карамулло, можно войти в окружение известного полевого командира. А там, глядишь, и Фархади. Возглавить собственный отряд, а еще лучше осесть в лагере подготовки моджахедов одним из начальников. И для этого надо всего лишь убрать Хашима, которому еще час назад Рамазан готов был безо всякого вознаграждения отсечь голову. Он завалит Хашима. Обязательно завалит. Главное, что тот не знает, какой приговор в отношении него вынес Карамулло. Вопрос, почему саиб приговорил одного из своих командиров? Где и когда тот перешел дорогу Карамулло? Но где-то перешел. И серьезно подставил саиба, иначе тот не был бы так строг. Надо узнать у Али-Омара, что предопределило решение Карамулло, чтобы самому не повторить ошибку Хашима. Да, Али-Омар расскажет, что стало причиной приговора. Но хватит мечтать. Надо дело делать. Сейчас нельзя показывать, что он, Рамазан, имел связь с Карамулло. Вести себя следует как послушный боец. Во время штурма колонны станет ясно, когда произвести тот единственный, такой нужный и саибу, и Рамазану, роковой для Хашима выстрел. А рука не дрогнет. Нет, не дрогнет.

Рамазан вернулся в балку. На спуске его вновь остановил Хашим. Тоже не спится шакалу. Все вынюхивает, и чего вынюхивает?

Хашим спросил:

– Ну как ты, Рамазан?

– Нормально! Но сходил впустую. Что происходит, не пойму. Живот крутит, а сядешь – ничего. Дуйся, хоть лопни. Со мной такое впервые. Но проглотил кругляш ханки, вроде все успокоилось внутри.

– Ты в бою не подведешь? Или мне заменить тебя?

– Не подведу! Да и кем ты меня заменишь? У тебя что, резерв есть?

– Мне не нравятся твои слова, Рамазан. Ты ведешь себя вызывающе. Что это значит?

Рамазан, поняв, что перегнул палку, извинился:

– Прости, Хашим, нервы. Это ожидание, да еще живот! Виноват!

– Ладно! Отдыхай пока. А заменить тебя мне есть кем.

– Кем же?

– Собой!

– Не стоит! Я с поставленной задачей справлюсь, даже если на меня навалятся все болезни сразу. В бою все исчезает, кроме ярости и неудержимого желания убивать! Ты это знаешь!

– Знаю! Отдыхай!

Рамазан прилег под куст, но, как ни старался, уснуть так и не смог. Мысли никак не успокаивались, кружились вокруг разговора с Карамулло.

Главарь же банды, передав станцию помощнику, сказал:

– Ну вот и поговорили с твоим человеком, Али-Омар.

Помощник уточнил:

– С вашим, саиб, человеком!

– Ну да, конечно! Надеюсь, Рамазан все правильно понял?

– За исключением одного: чем Хашим заслужил такую вашу немилость, что был приговорен к смерти. Но я ему все объясню при встрече. А также проинструктирую, ЧТО говорить в лагере, если его кто-нибудь спросит о рейде.

Карамулло кивнул:

– Хорошо! Я надеюсь на тебя!

– Может, сами начнем отход? – спросил Али-Омар. – А то десантники перекроют все пути, надолго в горах застрянем, если не окажемся в руках проклятых гяуров.

– Ты прав! Пора и нам отходить. Сколько ты при себе оставил человек?

– Шестерых! Самых лучших!

– Хоп! Через пять минут начало марша!

Помощник поклонился:

– Слушаюсь, саиб!

Ровно через пять минут отряд из восьми человек, вытянувшись в колонну по одному, пошел на подъем одного из многочисленных перевалов Тургунской горной системы, взяв курс на квадрат… откуда дорога вела в Пакистан, в лагерь Фархади, расположенный недалеко от Чевара.

Выспаться офицерам мотострелкового полка не удалось. В 14.30 их поднял посыльный штаба войсковой части, куда они прибыли за грузом. Молодой солдат сообщил, что старших лейтенантов Баженова и Залепина, а также прапорщика Гуагидзе срочно вызывает полковник Никитин.

Залепин чертыхнулся:

– Ну не блядство? Обещал же полкан полноценный отдых. Куда там! А мне, мужики, такой красивый сон приснился!

Баженов, одеваясь, спросил:

– И что за сон, Игорек?

– Сказка, Серега! Короче, будто я на море отдыхаю. Лежу на песочке, солнышко пригревает, а вокруг голые бабы. И не клуши или жлыги какие, а красавицы длинноногие с аккуратными попками и сиськами встояк. За пляжем кабинки, но не для переодевания, а такие большие. Я, понятно, любуюсь девками. Тут ко мне одна и подсаживается. Спрашивает: «Изголодался, поди, по женской ласке в Афгане?» Я: «Понятно, изголодался, а что, может утолишь голод боевого офицера?» Она длинные светлые волосы назад откидывает и отвечает: «Почему нет? Для афганца все что угодно». Ну я сразу в лоб, – куда, мол, пойдем? Она на кабинки и показывает. «А вон туда. Специально для этого дела стоят». Поднимаюсь, она меня под руку и ведет к одной из кабинок. А внутри, прямо на песке, кровать двуспальная, зеркала по периметру, кондер, музон спокойный играет, на столике пойла разного бутылок десять. Девка поворачивается, сиськи вразбег и колышутся, соски слегка дрожат. Я за сиськи. Она плавки с меня начинает стаскивать, а тут стук в дверь, и… разрешите, товарищи офицеры… тьфу, черт! Убил бы этого посыльного.

Гуагидзе спросил:

– И где такой пляж находится?

– А хрен его знает. У моря!

Прапорщик усмехнулся:

– Красивый сон! Жаль, что в жизни такого не увидишь. Хотя я слышал, за бугром есть такие пляжи, где и мужики, и бабы голыми загорают. Вот только не знаю, как там насчет секса. Но, думаю, не проблема. Я бы на такой пляж с преогромным удовольствием занырнул.

– Помечтай, Гиви! – хмыкнул Залепин. – А пляжи такие действительно есть, но не про нас они. Да и далеко!

Баженов, сняв автомат со стены, сказал:

– Ну что, расслабились, гиганты половой мысли? Пошли в штаб. Полковник быстро на землю опустит.

– Пошли!

Офицеры покинули модуль и в 14.50 зашли в кабинет начальника гарнизона. Там же находился и знакомый уже особист, капитан Ильин. Ему и предоставил слово полковник Никитин.

Капитан поднялся:

– Товарищи офицеры. По данным разведки, что поступили к нам час назад, Карамулло начал отвод своих душманов из района дислокации и складов и базы. Разрозненные группы моджахедов численностью по три-четыре человека отходят по нескольким маршрутам в глубь горной системы. Эти действия позволяют сделать вывод, что столкновения с подразделениями десантно-штурмовой бригады сорвали планы Карамулло в нашем районе, и он, поняв, что дальнейшее пребывание здесь грозит его банде уничтожением, решил отступить. Сейчас по отходящим группам противника активно работает авиация воздушной поддержки. Вертолеты «Ми-24». Ими уже уничтожено несколько таких малочисленных банд. Но пилоты работают аккуратно, с опаской, что вызвано наличием у духов Карамулло переносных зенитно-ракетных комплексов. Поэтому на этот раз части отряда Карамулло удастся уйти. Что для нас не особо важно. Не здесь, так в другом месте найдет свою смерть этот полевой командир. Главное, сейчас мы можем считать Тургунский перевал безопасным для проводки колонны. Посему…

Начальник местного гарнизона перебил особиста:

– Посему, товарищи офицеры, я пришел к выводу, что можно разрешить движение колонны по маршруту Кердевер – Тургунский перевал – военная база. Бойцов ваших уже подняли. Отдохнули все достаточно для того, чтобы совершить марш в шестьдесят семь километров. Они сейчас в парке, готовят машины. Начало марша назначаю на 15.30 местного времени, что позволит вам вернуться на базу засветло. Где-то в пределах 21 часа. Вопросы ко мне?

Поднялся Залепин:

– Разведку перевала своими силами вы не проводили?

– Если вам сказали, что трасса безопасна, то это значит: духов на перевале нет! – ответил полковник.

Старший лейтенант усмехнулся:

– Об этом вам сам Карамулло доложил?

Начальник складов сощурил глаза:

– Умный, да? А остальные дураки?

– Я задал вопрос, товарищ полковник, и хочу получить на него ответ!

За полковника ответил особист:

– Да, проводили разведку, старлей, проводили. Как только получили разведданные, так сразу на перевал был отправлен взвод разведывательной роты танкового полка. Он прошел до вершины, а одна БМП чуть дальше. Для страховки взвод обстрелял из пушек и пулеметов и склон, и дно ущелья. Ничего, что указывало бы на присутствие душманов, разведчики не обнаружили.

– А они обследовали склон с ущельем в пешем порядке?

– Обследовали! Командир взвода провел весь комплекс необходимых мероприятий. Перевал «чист» и безопасен! Иначе мы не выпустили бы вас с территории гарнизона!

– Понятно! Вопросов нет!

– Вот и хорошо! – сказал Никитин. – Сейчас следуйте в парк. В 15.30 выход с территории складов. Все! Формуляры и другие бумаги по грузу подпишете на КПП. Счастливого возвращения на свою базу!

Офицеры мотострелкового полка поднялись:

– Спасибо за прием! Разрешите идти?

– Давайте! Ни пуха!

– К черту, полковник! – ответил Залепин.

Начальник гарнизона улыбнулся:

– Ершистый ты, однако, старлей! Борзый!

– Потому и живой до сих пор!

– Ну теперь долго жить будешь. Замену дождешься и… куда-нибудь в Венгрию, ласкать мадьярок, они до русских ой как охочи! Служил там, знаю! Но… счастливого пути! Все свободны!

Баженов, Залепин и Гуагидзе вышли из штабного модуля, направились в парк боевых машин.

Баженов заметно повеселел.

Залепин усмехнулся:

– Ну, вот, а ты переживал. Приголубишь сегодня свою Риту!

– А ты, Игорек, никак завидуешь?

– Если и завидую, так что?

– Ничего!

– Вот именно! Но спирту по возвращении выпьем! Положено!

– Ну раз положено, то выпьем!

Залепин повернулся к Гуагидзе:

– Накрылись наши шашлыки, а, Гиви?

Прапорщик махнул рукой:

– Бог с ними! Я на базе не хуже земляка их приготовлю.

– Ловлю на слове! И когда угощать будешь?

– Как скажете! Хоть завтра, если время будет.

– Время найдем. Но вот и парк, вы давайте к своим «КамАЗам», я к БМП. Строимся у контрольно-технического пункта и вперед, домой.

Миновав КТП, офицеры разошлись. Баженов с Гуагидзе отправились к «КамАЗам», Залепин – к БМП.

В 15.30 колонна прошла контрольно-технический пункт и спустя пять минут вышла за пределы территории военных складов, взяв курс на Тургун, минуя Кердевер.

Невыспавшийся наблюдатель Хашима Амин отчаянно зевал, глядя на прямой и пустынный участок дороги на вершине перевала. Чего его подняли? И вообще, зачем группа вновь отошла за хребет? Русские уже проверили вершину. Ничего опасного для себя не обнаружили, да и колонна спокойно прошла на Кердевер. Обратно разведку высылать не будут. Смысл? Да и солнце распалило горы. Жарко. Нет, Хашим упрям, как осел. Но… поэтому он и командир. Зевнув так, что челюсть пронзила боль, Амин выругался:

– Шайтан! И чего раззевался? Прицепилась тоже эта зевота. Теперь не отстанет.

Он сделал глоток воды из походной фляжки. И… услышал отдаленный гул работающих дизелей. И зевоту, и сонливость, и раздражительность как рукой сняло. Душман поднял голову, застыл. Так и есть, по серпантину от Кердевера поднимается техника. Колонна? Или все же разведка?

Гул становился все отчетливей.

Амин припал к рации:

– Хашим! Ответь!

Услышал хриплый голос главаря:

– Ну? Что у тебя?

– Вы ничего не слышите?

– Нет!

– Сто стороны Кердевера на вершину поднимаются русские.

– Русские? Колонна?

– Непохоже! Не слышны двигатели «КамАЗов». Слышен гул боевых машин!

– Может, БМП заглушают «КамАЗы»?

– Нет! Когда колонна выходила на перевал со стороны Сайнабада, отчетливо были слышны моторы и БМП, и грузовиков. Сейчас звук другой!

– Разведка?

– Скорей всего!

– Ты надежно укрылся?

– Да!

– Гляди, Амин! Не дай тебе Аллах попасть в руки русских! Знаешь, что произойдет!

– Да знаю, знаю! Меня разведка не обнаружит, а вот Ахмада может. Передайте ему, чтобы убрал свою башку за камни. А то нуристанка торчит, как мишень.

– Ахмад виден?

– С моей позиции да! С дороги не знаю!

– Ясно! Я уберу его. Ты же оставайся на связи постоянно и докладывай по возможности о всех движениях гяуров. Понял меня, Амин?

Наблюдатель ответил:

– Понял! Докладывать о всех движениях русских! Кстати, они уже где-то рядом, на подходе.

– Принял. Продолжай наблюдение.

– Слушаюсь!

Амин отложил на камни рацию, оставив ее включенной в режиме приема-передачи.

Взглянул на противоположную сторону прямого участка дороги. Головной убор Ахмада исчез. Хашим предупредил разведчика. Амин отодвинулся за куст и из-за камня сбоку устремил свой взгляд на дорогу.

И тут же с серпантина на ровный участок выскочили три БМП. Одна прошла к концу прямой трассы, вторая встала посредине вершины, третья, качаясь, резко затормозила на границе спуска от Кердевера.

Амин тут же доложил главарю банды:

– Три русские БМП вышли на участок вершины.

– Это те машины, что ранее сопровождали колонну? – спросил Хашим.

– Нет, другие! Те были поновее, эти старые, но тоже со скорострельными пушками, только без дымовых зарядов вдоль башен.

– Что делают гяуры?

– Ничего! Встали в начале, середине и конце прямой дороги и стоят.

– Солдаты на броне?

– Нет! Ох, я их маму…

– Что случилось?

– Солдаты появились. Со стороны серпантина. Видимо, спешились с машин до выхода на опасный участок. Так! Половина начала подъем на склон, вторая половина пошла в ущелье. К валунам.

Две БМП развернули башни в сторону склона, одна, средняя, опустила пушку, повернув ее к ущелью.

– Русского командира видишь?

– Да. Он сейчас сидит на броне у башни средней БМП, но смотрит на склон.

– Ясно!

Амин воскликнул:

– Хашим! Дальняя БМП пошла на спуск к Сайнабаду!

– Угу! Разведчики решили заодно и спуск на равнину проверить. Разумно. Он мог быть завален. Но черт с ней, с этой БМП, скажи лучше, саперы на дороге не работают?

– Нет! На дороге солдат нет!

– Это хорошо. Это очень хорошо! Так, что русские?

– Одни поднялись примерно до середины склона и остановились. Сейчас осматриваются. Другие копошатся в ущелье. Мне их плохо видно. Да и БМП средняя мешает.

– Ладно! Подождем! Не отключай связь!

– Понял!

Амин сильнее вжался в камни. Сердце его пронзил страх. Один из советских солдат неожиданно пошел в сторону его позиции. У душмана мелькнула мысль: неужели неверный заметил его? Это смерть! Выстрелить в неверного и попытаться уйти кустами за склон? Глупо. Амина тут же срежет пулемет БМП. Да и если удастся уйти, то покарает Хашим! Смерть по-любому. Амин закрыл глаза, уткнувшись физиономией в мелкий щебень. Начал молиться. Завибрировала станция. Душман отключил ее. Он кожей ощущал приближение солдата. Слышал его шаги. Но… Аллах словно услышал молитву Амина. От дороги донесся рев БМП. Видимо, вернулась та машина, что уходила на спуск. И тут же раздалась команда офицера:

– Все! Хорош! Взвод, по машинам!

Шаги затихли, затем стали удаляться.

Амин с огромным облегчением выдохнул воздух. Пронесло. И только сейчас заметил, что тело покрылось липким противным потом, который пропитал одежду.

Он выглянул из-за камня. Солдаты собрались у боевых машин. Последовала еще одна команда русского офицера, и средняя БМП, неожиданно развернув пушку на 180 градусов, ударила по склону, простреливая его сверху вниз, слева направо. Что послужило причиной открытия огня, Амин не понял. Наверное, русский офицер решил перестраховаться и приказал обстрелять склон для того, чтобы доложить командованию о том, что провел разведку в полном объеме. После обстрела солдаты взобрались на броню боевых машин, и БМП, взревев двигателями, развернувшись на месте, пошли к серпантину и вскоре покинули участок, где проводилась разведка. Грязной тряпицей душман-наблюдатель протер физиономию. Вспомнил о рации. Включил ее. И та тут же завибрировала, подавая сигнал вызова.

Амин ответил:

– Слушаю, господин!

Голос Хашима звучал встревоженно:

– Что случилось? Почему ты отключил связь и почему русские открыли огонь? Куда и по каким целям они стреляли?

Амин объяснил:

– Отключил рацию потому, что ко мне приближался русский солдат. Стреляла БМП наугад, по склону.

– Где сейчас гяуры?

– Отправились к своей базе!

– Это хорошо. Значит, разведка ничего им не дала. Следовательно, будут считать, что перевал «чист»! И колонну гяуры поведут, уверенные в своей безопасности. Это как раз то, что нам нужно!

– Да, Хашим! Теперь русские наверняка пойдут единой колонной, особо не разглядывая окружающую местность!

– Выходи из укрытия! – приказал главарь. – Я вывожу группу на позиции.

– Слушаюсь!

Амин отключил станцию. Поднялся. Ему было стыдно за свой недавний страх, все же он мужчина, воин. Но никто не узнает о трусости Амина. Сам же он о своих страхах никому не расскажет.

Остановив колонну перед подъемом на перевал, Баженов вышел из кабины передового «КамАЗа». К нему тут же подошли Залепин и Гуагидзе.

Командир мотострелкового взвода спросил:

– Ты чего, Серега, тормознул колонну?

Замполит роты материального обеспечения ответил:

– Надо определить, в каком режиме пойдем через перевал!

– А чего определять? Дополнительную разведку проводить не имеет смысла, но если ты прикажешь, я отправлю, как в прошлый раз, наверх БМП. Только учти, при этом мы потеряем не менее получаса. Мне все равно, это тебя зазноба ждет. Для меня же и Гиви без разницы, когда возвращаться на базу.

Баженов потер небритый подбородок:

– Значит, пойдем единым подразделением в том построении, что и сейчас?

– А чем оно тебе не нравится?

– Да нет, все нормально! Ладно, по машинам. Начинаем подъем!

Гуагидзе проворчал:

– И чего вставали? На складах не наговорились?

Залепин хлопнул прапорщика по плечу:

– Не ворчи, Гиви. Баженов все правильно делает! Поехали. Осталась ерунда, перевалить за хребет, а там и до дома близко.

Старший лейтенант прошел к БМП, взобрался на броню.

Взревев, боевая машина поехала по серпантину. За ней, соблюдая скорость в 10 км в час и дистанцию в 20 метров, двинулась остальная техника.

Хашим вывел свою банду к дороге. Отдал приказ на построение. Душманы выстроились в одну шеренгу. Главарь осмотрел бандитов. У пятерых гранатометы и автоматы, у двоих пулеметы «РПГ», у остальных «АК» вперемешку и винтовки «М-16».

Хашим обратился к подчиненным:

– Воины! Близится час схватки с неверными. Они не ожидают нападения, и в этом наше преимущество. Главное, быстро вывести из строя БМП противника. В них основная мощь неверных. Сожжем боевые машины пехоты, получим еще большее преимущество. Поэтому от действий подгруппы Омара зависит очень многое, зависит наш успех или наш позор. Позор – смерть! Таков закон. Сейчас Омару следует увести гранатометчиков вниз на позиции за валуны и распределить их так, чтобы они имели возможность произвести прямой выстрел из «РПГ» по БМП, которые в колонне будут идти впереди, сзади и в середине. Бабраку с бойцами закрепиться на правом фланге, за минным полем, Алиму с тем же количеством воинов – на левом фланге. С Бабраком пойдет и Ахмад. Рамазану занять позиции на склоне. Там же закрепиться и пулеметчикам. Я буду на вершине склона. Оттуда стану корректировать действия подгрупп. Сигнал к штурму – подрыв дороги. Далее по тому плану, что мы уже обсуждали. Будет возможность, возьмем пленных, но немного, трех-четырех человек, желательно офицеров, можно даже раненых. За них нам хорошо доплатят к основному вознаграждению за уничтожение автомобильной колонны и пехотного взвода с техникой. Еще раз хочу обратиться к Омару, Абдулу, Мохаммеду, нашей артиллерии. Вы не имеете права на промах. Два других гранатомета забрать на фланги. Надеюсь, нам не придется их применять. БМП должны быть сожжены одним залпом со дна прохода. У меня все! Какие будут вопросы?

Вопросов у душманов не было. То, о чем говорил Хашим, уже обсуждалось в балке.

– Вопросов нет! Тогда, правоверные, обратимся к Всевышнему! Чтобы он не оставил своих слуг в священном деле борьбы с неверными. Помолимся, братья!

После молитвы Хашим приказал подчиненным занять позиции штурма. Сам поднялся на хребет, где устроился между двух камней. Рамазану пришлось сместить свою позицию влево, чтобы иметь Хашима на виду и пристрелить его, как только разгорится бой. У Рамазана был советский автомат, такой же, как у русских. Значит, главаря поразит советская пуля. Что, в принципе, неважно! Кто из моджахедов станет рассматривать труп бывшего командира, когда надо будет быстро уйти от места боя? Никто! Только, возможно, русские. Потом! Как прибудут собирать трупы своих солдат. Но у русских служат немало агентов Фархади. И вот от них может уйти информация в Пакистан, как и где пал полевой командир Хашим. Пуля из автомата Калашникова все объяснит. Хашим погиб от рук русских. И ничего странного в этом не будет. Даже если он погибнет один из всей группы. На войне таких случаев сколько угодно. Бой непредсказуем, и довольно часто погибают не те, кто непосредственно участвует в смертельной схватке, а те, кто наблюдает за ней со стороны. Одно слово – Случай! Трагическая случайность. От нее не застрахован никто!

Спустя двадцать минут бандиты Хашима заняли позиции штурма. И все вокруг стихло. Нещадно палило солнце, и высоко в небе парил орел. Стервятник словно чуял, что скоро под ним на земле прольется кровь. Много крови!