Милиция Новокоролевска не тронула Халима. Ни в день подрыва школы, ни на следующие сутки. Дикой ждал, но за ним не пришли и не вызвали в отдел. Как выяснилось через временную сожительницу бандита, объяснялось это просто. Патруль, остановивший Халима сразу же после его отхода от уничтоженного объекта, следуя на помощь товарищам, попавшим под прессинг обезумевшей и разъяренной толпы, сам стал жертвой разгневанных людей. Милицейский «УАЗ» не доехал до площади разрушенной школы, оказавшись в окружении беснующихся от горя мужчин — родителей погибших в школе детей. Мужчины и выплеснули весь свой гнев на представителей правоохранительных органов, по мнению родителей, не защитивших их близких. «УАЗ» опрокинули. Милиционеров избили так, что все они были отправлены в тяжелейшем состоянии в реанимацию местной больницы. Патрульные имели полное право в свою защиту применить табельное оружие, но не сделали этого, приняв на себя удар людей, потерявших ранним утром своих детей. Поэтому информация по Халиму затерялась среди лабиринтов больничных коридоров и в кабинетах разгромленного толпой Новокоролевского городского отдела внутренних дел. В город экстренно ввели войска — подразделения N-ского мотострелкового полка и объявили чрезвычайное положение, начав силами прибывших отрядов МЧС разбор завалов подорванной школы. Постепенно обстановка в городе успокоилась. И хотя покой этот был относителен и мог взорваться в день похорон жертв террористической атаки боевиков Дикого, но он наступил. И этим решил воспользоваться Халим, дабы покинуть город.

Утром 29 сентября, проснувшись и приняв по обыкновению душ, Халим вышел на террасу с аппаратом спутниковой связи. Вызвал Абделя Аль Яни:

— Ассолом аллейкум, шейх!

— А! Халим? Ва аллейкум, ва аллейкум! Как твои дела?

— Сегодня решил покинуть город.

— Условия обеспечивают безопасный отход?

— Да, шейх! Если уходить, то сейчас!

— Хорошо! Ты помнишь, каким маршрутом следует покинуть Россию и что надо сделать перед тем, как выйти из дома женщины, предоставившей тебе временное пристанище?

Халим заверил:

— Я все прекрасно помню, шейх!

— Тогда, Халим, счастливого тебе пути! Надеюсь совсем скоро встретить тебя в своей резиденции в Пуштарском ущелье.

— Спасибо! Я тоже надеюсь на благополучное завершение всей операции.

— Сообщай мне о том, как будешь проходить этапы маршрута.

— Слушаюсь, саиб!

— До связи, воин, и еще раз удачного возвращения! Отбой!

— Отбой, шейх!

Дикой прошел в гостиную, уложил аппарат в кейс.

На пороге спальни показалась полуголая сожительница бандита. Откинув назад растрепанные волосы и прищурив мутные невыспавшиеся глаза, проститутка спросила:

— Ты куда-то собрался, дорогой?

Халим понял, сожительница слышала часть его разговора с шейхом, но сориентировался мгновенно:

— Не я куда-то собрался, а мы, дорогая! Настала пора покинуть город. И, как я обещал, начать новую жизнь далеко отсюда. Или ты решила остаться?

Федоренко подошла к бандиту, положила ему на плечо руки.

— О чем ты говоришь, дорогой? Конечно, я поеду с тобой. Когда надо быть готовой к отъезду?

— Чем раньше, тем лучше. Для начала прими ванную, убери перегар, подбери скромную, неброскую одежду. Потом подумаем, как нам найти частника, который доставил бы нас в Ростов.

Галина удивилась:

— Почему в Ростов, а не в Казань?

Халим ответил:

— Потому, что в Ростове лежат деньги, большие деньги, принадлежащие мне. Ну и тебе теперь, естественно. Их же надо забрать?

— О какой сумме ты говоришь, дорогой?

— О сотнях тысяч долларов!

— Это, действительно, деньги! А частника я найду. Тот же Витек, сосед, на своем старом «Фольксвагене» доставит нас куда надо. И возьмет недорого.

— Хорошо! Приведешь себя в порядок, пойдешь, договоришься со своим Витьком.

Проститутка прижалась к бандиту:

— Какой он мой? Ну разве что был когда-то, да и то пока жена за жабры не взяла. Теперь у меня только ты.

— Хорошо! Верю тебе. Но не теряй время.

Проститутка скрылась в ванной, не закрыв дверь на щеколду.

Халим проводил ее взглядом.

Значит, сосед Витек имеет старенькую иномарку и подрабатывает частным извозом. Это хорошо. Халим встречался с соседом. Правда, мимоходом, но это не важно. Важно, чтобы он согласился поехать в Ростов. Далековато будет. Может заупрямиться. Но деньги должны сыграть свою роль. А Халим скупиться не станет. Не тот случай. Да и вернутся затраты сторицей. Вот только договариваться с Витьком будет Халим без Галины. А сожительница? Она сделала свое дело и должна уйти туда, куда ушли дети-школьники и его наемники. И уйти немедленно. Сейчас самый подходящий момент решить вопрос с глупой, развратной бабенкой. Халим слышал, как набиралась ванна и как Галина села в нее. Решила отмокнуть. Душ не устроил сучку. Это только на руку Дикому! Уснула в ванне и… утонула! Версия слабенькая, но для города в его нынешнем состоянии сойдет. На фоне массовой смерти детей кто будет заниматься какой-то утопшей блядью? А если и будут, то закроют дело, не успев начать. Никому госпожа Федоренко не нужна.

Халим снял майку, оставшись в спортивных штанах. Размял руки. Подошел к ванной:

— Дорогая?

Галина ответила:

— Что тебе, Ринатик?

— Я войду?

Проститутка, кокетничая, игриво спросила:

— Зачем?

— Полюбуюсь на твое тело! Подумал, дорога нам предстоит дальняя, не помешает трахнуться!

— Тебе ночи было мало? Ну заходи, чего спрашиваешь?

Халим вошел. Женщина, специально дразня сожителя, широко расставила ноги, опустившись по шею в воду, глядя на партнера развратными глазами. Дикой погладил ее между ног. Проститутка закрыла глаза от удовольствия. А бандит, продолжая одной рукой ласкать женщину, другой резко схватил Галину за голову и опустил под воду.

Не долго дергалась Федоренко. Выпустив весь воздух, раскрыв в изумлении глаза и открыв рот, она успокоилась на дне ванной, прикрытая слоем воды.

Убедившись в том, что сожительница мертва, Халим вышел в коридор, занялся уборкой. Надо было убрать следы своего пребывания здесь. Мало ли, что милиция знает, что тут, соседи видели его, впрочем, весьма редко. Главное, не оставить отпечатков пальцев. А значит, и следа, способного направить за ним маловероятное, но все же возможное преследование. Убрав квартиру, Халим вышел во двор. Ему повезло. К соседнему дому как раз подъехал Витек на своем «Фольксвагене» 1991 — 1992 годов выпуска. Поставив машину на обочине, вышел из салона. Халим окликнул его:

— Виктор!

Сосед сначала не понял, кто зовет его. Покрутил головой. Халим повторил:

— Виктор! Это я, Ринат, жилец Галины!

Частник недружелюбно спросил Дикого:

— Чего тебе, татарин?

— Разговор есть, Витя!

— О чем мне с тобой базарить?

— А ты подойди, узнаешь! Уверен, беседа заинтересует тебя.

— С чего бы это?

— С того, что она будет касаться хороших денег! Или ты не желаешь заработать приличную сумму?

Сосед буркнул:

— Для алкаша у пивной и червонец — сумма!

Но вошел во двор уже покойной Федоренко, подошел к Халиму:

— Говори!

Дикой указал на скамейку под кустом опавшей сирени:

— Присядем?

Подумав, таксист-частник кивнул:

— Можно перекурить.

Присели на лавку, сосед Федоренко закурил.

Халим решил говорить без обиняков:

— Мне надо сейчас же уехать в Ростов! Довезешь?

Частник удивился:

— В Ростов? Ни хрена себе! Это ж сколько туда верст будет? Не менее шестисот. Да еще обратно. К тому же армейские посты. Сейчас для выезда пропуск нужен.

— Но у тебя же он есть.

— Есть! А знаешь, каких трудов он мне стоил? Но труды — хрен с ними, «бабок» сколько пришлось отвалить?

Халим спокойно спросил:

— И сколько?

Витек выдал:

— Пять штук! Как с куста!

Халим сказал:

— Ерунда. Я компенсирую все твои затраты, которые позволят, не привлекая внимания блокпостов, выехать за пределы закрытой зоны.

Сосед покойной Галины подозрительно взглянул на Халима:

— А чего это ты вдруг решил слинять из города во время чрезвычайного положения, когда проверяют всех и вся? А?

Халим усмехнулся:

— Интересно, да? Отвечу. Как думаешь, если я попаду в руки местных ментов или фээсбэшников, то они отпустят меня, будь я трижды непричастен к захвату школы?

Витек, не отличавшийся особым умом, почесал затылок:

— Да, вряд ли отпустят! Скорее крайним сделают. Как дружка моего. Он по пьянке связался с компанией, которая склады продовольственные прошлым годом ломанула, да, ни хрена не врубаясь, встал на стрему! Где и уснул! А тут менты с охраны. Компания в разбежку, а Толика взяли, спящего у забора. Он утром и вспомнить-то ничего конкретно не мог, а ему предъяву. Ты — организатор попытки ограбления базы. И как он ни доказывал, что не виновен и что никого из той компании не знает, все без толку. Шестерик получил, мама не горюй! Сидит сейчас где-то под Тверью или возле Перми, точнее не знаю.

— Вот и я о том же. Если меня возьмут, то же, что и с Толиком, сделают. Объявят террористом, и все. Доказывай, что не верблюд.

Сосед мстительно посмотрел на Халима:

— Может, так и лучше будет? А то притащился сюда хрен знает откуда, Гальку окучил и на свал? Раньше она нет-нет, да подставлялась, когда женки дома не было. Но тут ты объявился, и Галька в откат. Да еще трепанула бабам местным, что свалит с тобой в Татарию. А вот сдать тебя ментам, и все проблемы решатся. Тебя упакуют на зону, Галька опять ноги расставлять начнет. И все, как говорится, вернется на круги своя. Неплохая идея, а, татарин?

Халим усмехнулся:

— Отомстить хочешь?

Физиономия соседа также расплылась в ухмылке:

— А почему бы и нет? Ты чужой здесь. Чего с тобой церемониться?

Дикой вздохнул:

— Подонок ты, Витя!

— Какой есть!

— К тому же глупый подонок!

— Ты чего?

— А то, что Галину тебе уже по-любому не видать. Она еще вчера уехала из города.

Сосед удивился:

— С кем? Кто ее выпустил?

— А что, у нее не было любовников среди ментов?

И вновь Витек почесал затылок:

— Хрен ее знает! Может, и были!

— Были, Витя, были. Они и помогли выбраться. Ей! Но не мне! А ты поможешь мне.

— С чего ты взял, что я возьмусь тащить твою хитро сделанную персону в Ростов? Кто и что заставит меня помогать тебе?

Халим и на этот раз спокойно ответил:

— Ты поможешь мне, Витя! А заставят это сделать деньги, такие хрустящие, новенькие купюры.

Глазки соседа Федоренко блеснули алчным огоньком:

— Я уже говорил, для кого-то и червонец хорошие деньги.

— Смотря чего червонец, каких денег, Витя!

— Уж не хочешь ли ты сказать, что готов выложить десять тысяч баксов за поездку в Ростов?

— Именно это я и хотел сказать. Десять тысяч твои при условии, что сегодня же ты доставишь меня туда, куда нужно, минуя все заслоны армейского и ментовского оцепления.

Витек явно пребывал в растерянности.

— Хм! Десять тысяч баксов! Решил на понт меня взять? Пообещать можно все что угодно.

— Можно, но я свои обещания исполняю, и ты сможешь в этом убедиться.

— Каким образом?

— Аванс! Прямо сейчас — три тысячи долларов. Еще три, как минуем зону чрезвычайного положения. Окончательный расчет на месте. Тебе и в Ростов не надо будет заезжать. Высадишь меня раньше, где скажу, на левой стороне Дона.

— Давай аванс!

Халим встал:

— Сейчас принесу, но перед этим одно условие. Твоя семья не должна знать, с кем и куда ты поехал.

— Это еще почему?

— Потому что так хочу я.

Витек неожиданно легко согласился:

— Ладно! Тем более выезжать, как понял, придется немедленно, а сейчас дома у меня никого нет, так что и предупреждать о чем-либо некого.

— Наконец-то слышу речь человека разумного. Подожди, сейчас принесу деньги.

Через десять минут, пересчитав купюры, Витек взглянул на Халима:

— А ты, Ринат, или как тебя там, не боишься, что я все же прямо сейчас сдам тебя милиции?

— Нет, не боюсь.

— Почему?

— Потому что, во-первых, ничего этим не добьешься. Деньги, что получил, придется отдать ментам, остальных не получишь. Во-вторых, подобные действия неминуемо вызовут противодействие. О чем я? О том, что у меня много братьев. Они знают, что я поехал сюда, они же уже знают, кто повезет меня в Ростов, я позвонил им перед тем, как вынести деньги. Подумай, долго ли ты проживешь после того, как сдашь меня ментам? Чрезвычайное положение как объявили, так через определенное время и снимут. Бежать тебе некуда. Ну и, в-третьих, еще не факт, что я сам не смогу отбиться или откупиться от ментов. И тогда… мне продолжать?

Витек изобразил улыбку:

— Не надо! Ну и хитер ты, татарин. Да вы все, черные, хитро сделанные! Ладно, но и я не лох, просто так подставляться не собираюсь. Ты выставил условие, теперь прими мое — с нами поедет мой брат. Он бывший мент, имеет оружие. И высадим мы тебя не там, где ты скажешь, а в Батайске. Дальше такси наймешь. Ну, как условия?

— Я их принимаю. Если и твой брат не скажет, куда и с кем уезжает из города.

— По рукам! Собирайся, я поеду, заправлюсь и заберу брата. Минут через сорок подъеду.

Халим возразил:

— Нет, Витек, так не пойдет! Времени собираться много мне не нужно. Подождешь. Заправимся и заберем брата вместе. При этом и ты, и он, как начнем движение из города, отключите мобильники. То же сделаю и я. Договорились?

— Ладно, договорились! Забирай шмотки и закрывай хату.

Халим прошел в дом, быстро переоделся в цивильный осенний костюм, набросил поверх ветровку. Извлек из кейса пистолет с глушителем, вложил его в карман куртки, закрыл «дипломат». Заглянул в ванную. Галина так же, открыв глаза и рот, лежала под водой.

— Прощай, красавица! Ты получила то, что заслужила. Думать не передком надо, а головой. Вот и купайся теперь, покуда соседи по запаху не найдут. Пока, любовь моя.

Заперев дверь и выбросив ключ в кусты, Халим подошел к соседу-таксисту. Тот набросал кучу окурков около скамейки. Тоже хорошо. Когда обнаружат труп Галины, эти окурки заинтересуют ментов.

— Я готов, Витя.

Сосед встал:

— Поехали! Значит, сначала на заправку, потом к Степану, брату.

— Уверен, что он поедет?

— Уверен! Степа на мели после запоя. Тысчонку я ему отвалю, поедет хоть на край света. Тем более здесь его ждать некому. Жена, как запил, к другому ушла, сын самостоятельно в Пятигорске живет.

— Это хорошо!

«Фольксваген» отъехал от дома покойной Галины Федоренко. Заправив бак иномарки под завязку, проехали к автостанции. Через переулок, по которому Халим вел автобус с боевиками к школе, он увидел множество людей, копающихся на развалинах, произнес:

— У какого шакала только поднялась рука на беззащитных детей? Это же надо устроить такое побоище. Говорят, бандиты и себя подорвали вместе с заложниками?

— Говорят! Но из школы точно никто не вышел. Это и комиссия подтвердила. Приехали. Вон справа хата Степана.

Справа стоял добротный дом с мансардой.

Халим оценил жилище бывшего милиционера:

— Неплохо для мента. Он в какой должности служил?

— В самой что ни на есть хлебной, начальником отделения ГАИ, капитаном.

— Тогда понятно, откуда дом такой. Подобное на зарплату ментовскую не построишь. И не купишь.

— У него еще «Опель» был. Новый, не чета моей тачке. Продал и пропил. Вот как раз после этого жена Варька и свалила от него.

— А сейчас-то он в норме?

— Поглядим. Вчера трясся, но не пил до вечера. Отходил.

Халим посоветовал:

— Ты его по телефону вызови. Сразу и определим, в каком состоянии твой брат. А заходить — время терять.

— Твоя правда!

Витек позвонил. Вскоре на улицу вышел здоровенный мужик с оплывшей, зеленоватого оттенка физиономией. Его трясло, но он был трезв. Долго объяснять, что требовалось от Степана, не пришлось. Услышав о тысяче долларов, он тут же согласился ехать. Витек попросил брата взять ствол. Тот не спросил — зачем, ушел в дом и вышел в ментовской форме. Сел на заднее сиденье:

— Ствол с собой, Витек! Можем ехать, но раз «бобы» светят, а дорога дальняя, давай к рюмочной за углом. Опохмелюсь и с собой пойла возьму. Иначе не выдержу. Блевотня пойдет, не остановишь.

Витек недовольно произнес:

— Какой от тебя толк от пьяного?

На что бывший капитан ответил:

— Не ссы, браток! Я только в норму войду, а с моими «корками» и связями мы все посты беспрепятственно пройдем, хотя лучше лесом на трассу выйти.

— А что, в лесу твои сослуживцы стоят?

— В том-то и дело, что в лесу городские менты. Войска по бокам кольцуются. Наши меня помнят, пропустят.

— Как скажешь!

Витек повернулся к Халиму:

— Ну что, татарин, едем?

Дикой хищно оскалился:

— Конечно, едем! Братана не забудь похмелить, не выношу запаха перегара и блевотни.

— Ладно!

Заехав в рюмочную, «Фольксваген» выехал из города по дороге, ведущей в лес. Там действительно стоял усиленный пост, и патруль на самом деле хорошо знал Степана, пропустил машину безо всякого пропуска. Выехав на трассу, Витек остановил иномарку, прижался к обочине:

— Кто-то что-то обещал, как выйдем из зоны оцепления?!

— Какой разговор?

Халим достал еще три тысячи долларов, передал Витьку.

Тот с удовольствием, медленно пересчитал деньги.

— Это дело!

Сзади раздался голос Степана:

— А моя доля?

Витек бросил, посмотрев в зеркало обзора салона:

— По возвращении домой получишь. У меня они целее будут!

Степан согласился:

— Хрен с тобой! Но если что, пивка там купить, закуски какой, шашлычка, твои в расход пойдут.

— Ладно!

Старенький «Фольксваген» довольно живо помчался по трассе на Ростов. Витек поставил диск шансона, и блатняк заполнил салон. Сосед покойной Галины любил шансон и подпевал известному, но также уже ушедшему в мир иной исполнителю:

«Владимирский Централ, ветер северный, Этапом из Твери, зла немерено…»

Степан заснул на заднем сиденье, опустошив бутылку водки. Витек вел машину уверенно, спокойно. Видимо, с братом он чувствовал себя в безопасности. Халим подумал — это очень хорошо, надо только продумать, как заставить Витька проехать хотя бы до моста через Дон и уйти в лесополосу, а то остановится в Батайске, как предупреждал. Что нежелательно. Потому как возвращение Витька со Степаном домой Халим не планировал. Но время еще есть. И он, Дикой, что-нибудь придумает. А пока пусть звучит шансон в такт мерно работающему двигателю старенькой иномарки.

Проехав поворот на Ростов, Виктор остановил машину.

Халим спросил:

— Отлив?

— Да, надо отлить да движок посмотреть, не течет ли масло, давление падает.

— Мы можем не доехать?

— Доедем! Такое уже бывало, прибор барахлит, но на всякий случай следует проверить, нет ли течи из движка.

— А если есть?

— В багажнике две канистры масла. Дольем и поедем. А в Ростове на сервис заеду, как тебя высажу.

— Ну-ну, значит, отольем.

Халим вышел из салона, прошел к лесополосе, увидел дренажный канал, идущий к трубе, проложенной под трассой. Посмотрел на Виктора. Тот, убедившись, что пассажир с «дипломатом» вошел в посадку, открыл заднюю дверку, следовательно, находился спиной к бандиту. Дикой, ведомый звериным инстинктом, чувствуя потенциальную опасность, прыгнул в канал. Согнувшись, прокрался к бетонным крыльям основания трубы. Отсюда он мог слышать то, что происходило на дороге, так как до «Фольксвагена» было не более десяти метров. Чутье не подвело хищника. Он услышал разговор соседа Галины Федоренко с братом.

— Степан! Очнись!

Бывший милиционер недовольным голосом произнес:

— Ну, чего тебе?

— Выйди! Я жду у капота.

— Да чего случилось? Сломались?

— Нет, разговор серьезный есть!

Вздыхая, Степан вылез из салона и прошел к брату:

— Ну, чего тебе?

— Тебе не кажется, Степа, что наш татарин задумал что-то против нас?

— С чего ты это взял?

— Да как-то легко он предложил большие деньги за проезд.

Степан произнес:

— Ну и что? Ему срочно потребовалось покинуть город, а денег куры не клюют. Представляю, сколько «бабла» у него в кейсе.

— Вот именно! А почему татарин решил свалить из города?

— Так чего ему в нем делать? Позабавился с Галкой-давалкой, и на хату!

— А когда он приехал в город?

— Ну, откуда я знаю?

— До диверсии в школе! А по истечении какого-то времени решил уехать. Да еще сказал, что отправил к себе и Галину. Теперь скажи мне, Степа, на какой хер ему алкашка-проститутка в родном городе?

Степан равнодушно ответил:

— А черт его, нехристя, знает? Может, влюбился!

— В кого, Степа, в Галку? Ну, хрен с ним, предположим, он решил взять ее с собой. Но Галька-то одна не поехала бы хрен знает куда и к кому. Галька вместе с татарином покинула бы город.

— Ну и что?

— А то, Степа, думаю, татарин не тот, за кого выдает себя! Может, он и не имеет отношения к захвату школы, а может, и имеет. Гальку же он никуда не отправлял, а завалил на хате. Ну не поехала бы она из города одна. Это до меня в дороге дошло. Если б в Новокоролевске.

Степан понизил голос:

— Слушай теперь ты, Витя! А не завалить ли нам самим этого татарина? Да деньги забрать. А труп закопать в лесу или в Дон с грузом.

Виктор ответил:

— Я думал об этом, но Ринат предупредил, мол, он сообщил своим братьям, с кем и куда едет, и если с ним что случится, то они, эти братья, рано или поздно найдут меня.

Бывший милиционер усомнился:

— По-моему, блефует татарин! Так, на понт взял тебя, для подстраховки!

— А если нет?

— А если нет, то мы что, встретить его братцев не сможем? С моими связями? Да пусть только нарисуются в городе, ребята из ОМОНа возьмут их в такой оборот, что небо с овчинку покажется. Навсегда к нам забудут дорогу!

— Уверен?

— Сто пудов!

— Тогда, Степа!.. Тогда, если сможешь… вали! Я не смогу!

— По дороге поворот на Коноплевку будет. Я скажу, что баба у меня там. Надо, мол, заехать. А опосля подбросим его куда скажет. Татарин согласится, ты и сверни на грунтовку туда, а я уж отработаю свое. Но семьдесят процентов «бабок», что в кейсе, мои.

Виктор легко согласился:

— Ладно! Разберемся. Главное, дело сделать. Откуда про деревню знаешь?

— Бывал там однажды, но это не важно.

— Не важно, так не важно. А, кстати, где наш татарин? Он же в посадке был?

Халим рванул обратно, вышел из канавы, скрытый от трассы крупным стволом старого дуба. Насвистывая, спокойно появился на тропе грибников.

Услышал крик:

— Ринат! Ты чего бродишь там? Отлил и назад! Ехать надо!

Сорвав случайно подвернувшийся гриб, Халим вернулся к машине. Показал гриб Виктору со Степаном.

— Да вот увидел один, решил по тропе пройтись, пока вы с тачкой колдуете. Но дальше ничего. Видимо, с утра грибники здесь все облазили, а вот этот, — он поднял гриб, — пропустили.

Степан пренебрежительно взглянул на бандита:

— Потому и пропустили, что поганка. Ты че, совсем в грибах не разбираешься?

Халим изобразил изумление:

— Поганка? Такая красивая! А в грибах я, действительно, не разбираюсь. Что с машиной?

Ответил Виктор:

— Порядок! Опять прибор мозги сношает. Можем ехать.

— Так поехали!

Степан сказал:

— До Батайска осталось верст пятьдесят, а до него слева есть деревушка километров в двух от трассы, Коноплевка называется. Вдовушка там одна живет. Раньше в Новокоролевске обитала, мужика посадили. Муж на зоне дуба дал. То ли лесом завалило, то ли кто пику в бочину всадил, неизвестно, но помер он. Вдова и слиняла к матери. Надо бы заехать, проведать. У меня с ней бурный роман был, да ты помнишь Верку, Витек!

— Помню! Так она здесь сейчас?

— Ага! В этой самой Коноплевке. Поэтому и говорю, проведать не мешает. Если хахаля не нашла, на обратном пути и переночуем у нее. В тепле да в уюте. Подружку подгонит, оторвемся. А потом можно и опять в Новокоролевск забрать. Я ж теперь холостой.

Халим усмехнулся:

— Не ты ли, Степан, постарался посадить муженька этой Веры?

Бывший милиционер огрызнулся:

— Твое какое дело?

— Никакого. Но мы не договаривались ни о каких заездах в какие-либо деревни. А договор, он дороже денег, вам ли это не знать?

Степан нагнулся к передним сиденьям:

— Татарин! Мы тебя обещали до Батайска доставить? Так?

— Ну так! И что?

— Так вот, если ты не взбрыкнешь, все же клиент, оплативший дорогу, и согласишься заехать буквально на десять минут в эту деревню, то Витек доставит тебя куда нужно, а не оставит в Батайске. Ведь ты не откажешь мне, брат?

— Не откажу, хотя мне все эти лишние движения не в кайф.

— А ночевать в тачке кайф? Короче, что порешим?

Халим пожал плечами:

— Я не против!

Степан толкнул в плечо брата:

— А ты, Витек?

— А я куда денусь? Ты ж потом по пьянке дома замордуешь, если откажу!

— Вот и дело! Смотри на указатели, Витек. Поворот на деревню должен быть отмечен знаком.

— А сколько примерно до него?

— Я по карте смотрел, от круга километров двадцать.

— Так, пять, считай, проехали, значит, где-то через пятнадцать верст будет поворот?

— Ну, наверное!

— А дорога там как?

— Мне откуда знать? Я ж ее здесь не навещал.

— Ладно, посмотрим!

Степан откинулся на сиденье.

Халим просунул руку за отворот куртки, нащупал ствол, снял его с предохранителя. Это хорошо, что идиоты Витек со Степаном решили завалить его. Очень хорошо. Не придется искать места и повода. Киллеры-дилетанты сами подъедут к своей могиле. До Батайска останется двадцать с небольшим километров. До него постов не будет. А в Батайске так и так пересаживаться. Хорошо! Все идет по плану. Даже лучше, чем по плану. Эх, придурки, придурки. На кого решили руку поднять? На самого Халима Дикого? Положившего таких, как эти братья, не одну сотню? Ну что ж, каждому свое!

Через пятнадцать километров Витек воскликнул:

— Указатель, Степан! Коноплевка! Влево два километра!

Степан оживился:

— Сворачивай!

— А проедем?

— Сворачивай, говорю, проедем!

— Тебе откуда знать?

— Да не базарь ты впустую!

Витек подчинился, вывел «Фольксваген» на полосу встречного движения и повернул на грунтовку, зажатую с двух сторон деревьями и кустарником обширной рощи, можно сказать, небольшого леса.

Халим напрягся. Убивать его в машине не будут. Кровью салон зальет. Значит, выведут из тачки. Хорошо!

Витек, ругаясь, петляя между колдобинами, вел машину.

Степан вдруг приказал:

— Стоп, Витя!

Брат бывшего милиционера резко остановил иномарку:

— Что такое?

Степан прошипел:

— Приехали!

Халим удивленно спросил:

— Что значит, приехали?

Степан приставил к его затылку пистолет:

— А то и значит, что твой путь окончен! Дальше дороги нет.

— Что вы задумали?

— А вот это ты сейчас и узнаешь! Выходи из салона, да не торопясь, с кейсом. Попытаешься бежать, прострелю ноги.

— Степан?!

— Заткнись! Выходи! И ты, Витек, тоже.

— Я-то зачем?

— За хером! Выходи, сказал!

Халим покинул салон, встал у небольшой канавы, отделяющей грунтовку от кустов.

Степан, держа бандита на прицеле, облокотился о крышу изрядно потрепанной иномарки. Виктор встал рядом.

Степан спросил:

— Что в кейсе?

Халим ответил:

— Деньги! Да барахло разное, типа бритвы. А вы никак ограбить меня решили?

Бывший милиционер засмеялся:

— Да вот, решили. Разве справедливо, что у тебя много денег, а у нас их нет? Боженька, он велел делиться!

Халим покачал головой:

— Как я ошибся! Но раз сам угодил в ловушку, что ж, давай поделимся. В кейсе сто тысяч долларов.

Братья переглянулись.

Дикой продолжил:

— Половина ваша, черт бы вас побрал!

Степан вновь засмеялся:

— Да нет, Ринатик, мертвецам деньги не нужны! А ты, считай, уже труп! Так что наши все сто тысяч. Молись, татарин!

Дикой сплюнул на землю. Вообще, он вел себя для данной обстановки странно спокойно, без страха, что дезорганизовало Степана, не говоря уже о Витьке, который с ужасом ждал выстрела брата.

Спросил:

— А если обманываю вас? И в кейсе нет денег? Ну, разве что те «бабки», которые я обещал отдать вам в виде расчета? Стоят ли они того, чтобы, убив человека, заиметь кучу смертельно опасных проблем? Я Витька предупреждал о братьях!

Степан сказал:

— Ты нам о сестрах расскажи. О всем своем роде. Ну-ка, брось к нам кейс, мы проверим, врешь ты или нет.

Халим поставил чемодан у ноги:

— Вы его не откроете. Его открыть могу только я.

Степан воскликнул:

— Не откроем, взломаем! Кидай!

— Взломаешь, сработает специальное устройство, которое уничтожит внутренности.

— Врешь, поди.

— Нет! Говорю правду.

— Ладно! Открывай сам. Только без шуток.

Халим вздохнул:

— Какие уж шуточки. Я сейчас достану из бокового кармана пульт. Только через него можно ввести код. Так что спокойней. А то пальнешь сдуру!

— Давай, давай! Не обманешь, умрешь легкой смертью, обманешь — долго мучиться здесь в лесу будешь. И никто тебе уже не поможет.

— Договориться не сумеем?

— О чем?

— В этом кейсе мелочь по сравнению с тем, чем я владею!

Степан усмехнулся:

— Нам хватит этой мелочи. За кого ты нас принимаешь? За полных идиотов? Думаешь пообещать «лимон», который у тебя якобы в Ростове. Мол, доедем, отдашь, коль оставим в живых, да? Рассчитываешь, что поведемся, как лохи последние? Мог что-нибудь получше придумать.

— Есть вариант и лучше! Пол-«лимона» в Новокоролевске.

Этого братья не ожидали. Витек обратился к Степану:

— Слушай! Может…

Но бывший милиционер оборвал брата:

— Заткнись! Если не блефует, то «бабки» и так ясно где. В доме Галины! Проверим. Но сначала заберем те, что в кейсе.

И отдал последний в своей жизни приказ:

— Открывай кейс, татарин.

Халим закрыл глаза, начал шевелить губами.

Степан крикнул:

— Ты че, не понял?

Виктор сказал:

— Погоди, он молится.

— А?! Ну, пусть помолится перед смертью.

Халим, изобразив молитву, покорно поклонился и, вырвав из кармана пистолет с глушителем, выстрелил Степану в лоб. Тот рухнул в пыль грунтовки. Все произошло мгновенно, Витек даже с места не тронулся. Только перевел взгляд с брата на бывшего соседа:

— Ринат!.. Это… Ринат, погоди, не убивай! Это все Степан, клянусь!.. Я бы… никогда!

Дикой прервал его:

— Я слышал ваш разговор, когда остановились. И ты согласился, чтобы твой спившийся братец убил меня. Вы оба глупцы. Кого решили завалить? Меня, Халима Дикого?

— К… какого… Дикого?

— Знай, придурок, что я — полевой командир самого Абделя Аль Яни, слыхал о таком?

Виктор закивал головой. Глаза его излучали испуг:

— Конечно, слыхал! Неуловимый Абдель. Самый главный террорист.

— Точно! И это мои люди захватили школу! И это я подорвал ее вместе с заложниками. Теперь ты понял, кого собирался завалить, как обычного черножопого? Ведь так вы называете нас между собой? А как ты вел себя в городе? Для тебя я был ничтожеством. Ты ненавидел меня потому, что я увел твою шлюху. Сейчас она плавает в ванне, как дохлая жирная рыба. Вы все, неверные, для нас — жертвы. И мы будем резать, топить и стрелять вас! Ты позволил мне помолиться. Я привык отдавать долги. Можешь молиться и ты!

Витек упал на колени, взмолился:

— Ринат, Халим! Прошу, не убивай. У меня семья. Клянусь, я никогда и никому не расскажу, кто жил у покойной Галины. Буду молчать. Степана закопаю. Тебя никто не будет искать.

Халим усмехнулся:

— Это ты точно заметил. Меня искать не будут. Искать будут вас. Возможно, найдут уже завтра. Меня это вполне устраивает. Или молись, сука, или поднимись и умри, как мужчина!

Но Витек, наоборот, упал в пыль лицом, забился в истерике, повторяя одно и то же:

— Прошу, пощади! Пощади, ради всего святого!

Дикой, перекосив рот, брезгливо выстрелил в затылок бывшему соседу:

— Не хочешь, как мужчина, сдохни, как шакал.

Дождавшись, пока прекратятся судороги, Халим обыскал труп Виктора. Забрал свои шесть тысяч, выданные водителю в качестве аванса. Оттащил трупы в рощу, бросил в первую подвернувшуюся канаву, туда же полетел и очищенный от отпечатков ствол. Забросал канаву ветвями близрастущих молодых берез. Вышел на грунтовку, сел в машину. Открыл бардачок. Увидел чистые бланки доверенности. Заполнил один из них на имя Рината Ибрагимовича Гулимова. Завел двигатель. «Фольксваген», несмотря на ветхость, работал как часы. Проехал до ближайшей опушки, развернул иномарку и вскоре влился в транспортный поток трассы. В Батайске оставил машину, убрав с руля и ручек салона отпечатки своих пальцев. Прошелся по дороге. Увидел идущую в сторону Ростова «Волгу». Такси! Поднял руку. Машина остановилась. После небольшого торга таксист доставил клиента в город. На подъеме Халим попросил таксиста остановиться. Оттуда, достав аппарат спутниковой связи, вызвал абонента, находившегося в Пуштарском ущелье далекого Афганистана:

— Шейх? Халим!

— Рад тебя слышать, брат! Как дела?

— Нахожусь в Ростове!

— Это хорошо! Надеюсь, следы за собой зачистил как следует?

— Сегодня погоню за мной не устроят точно!

— Этого достаточно! Вылетай в Таджикистан немедленно, сообщив в Актебе перед посадкой на борт время убытия. Чтобы люди Абдулло в Душанбе успели встретить тебя.

— Я все помню, шейх!

— Это хорошо! Жду тебя!

— До свидания, шейх!

— До свидания, Халим!

Отключив станцию и упаковав ее в кейс, переложил пачку долларов в карман куртки. Российские деньги почти кончились, осталось около двухсот рублей. Поднялся к трамвайным путям. Увидел надпись «Обменный пункт». Обменяв две тысячи долларов, без труда поймал такси. Доехал до аэропорта. Внимательно изучил расписание. Купил билет на рейс в 20.40. Подумал, хорошо, что лететь предстоит на «Боинге-735», который уже в 22.25 доставит его в столицу России. Точнее, в Домодедово. Оттуда в Душанбе придется лететь российским «Ту-154». В последнее время эти самолеты стали часто падать. Вот будет история, если Дикому, прошедшему и огонь, и воду, и медные трубы, суждено закончить жизнь среди обломков разбившегося лайнера. Но что это за мысли? Все будет хорошо! Халим, перекусив в одном из многочисленных кафе аэропорта, стал ждать объявления регистрации и посадки на нужный борт.