В фойе штаба Лебеденко козырнул посыльный. Из коридора вышел дежурный по батальону, молоденький лейтенант. Офицер спецназа едва не столкнулся с ним. Дежурный представился и спросил:

— Извините, но позвольте узнать, к кому вы, товарищ старший лейтенант?

Андрей ответил вопросом на вопрос:

— Начфин на месте?

— Капитан Белов? Так точно, недавно пришел! У себя он, а вы к нему?

— К нему, лейтенант, к нему!

И резким движением руки Лебеденко расстегнул выдвинутую вперед кобуру дежурного и выхватил его служебный пистолет, успев при этом отстегнуть предохранительный ремешок «ПМ».

Лейтенант от неожиданности ойкнул и схватился за пустую кобуру:

— Что вы делаете, старший лейтенант?

— Уже сделал! Совет, уйди в дежурку от греха подальше!

— Но…

— Ты не понял?

Лейтенант заскочил в служебное помещение, бросился к пульту связи.

Лебеденко прошел по коридору, остановился перед дверью с надписью: «Начальник финансовой службы капитан Белов А.Г.».

Ударом ноги распахнул ее, вошел в кабинет начфина. Тот сидел за столом, что-то считая на калькуляторе, отгороженный от спецназовца перегородкой, служащей барьером и одновременно подставкой при получении офицерским составом денежного довольствия. Капитан с удивлением взглянул на непрошеного гостя. Видимо, спесь являлась основной чертой характера начфина. Он воскликнул:

— Какого черта вы врываетесь в кабинет, как грабитель?

Лебеденко перемахнул через стойку, оказавшись у стола капитана. Пистолет он еще в коридоре вставил под ремень за спиной. Смахнул рукой и калькулятор, и бумаги, лежавшие на столе. Схватил капитана за отворот форменной рубашки так, что полетели пуговицы, рванул начфина на себя.

— Какого черта я пришел, спрашиваешь, козлина лощеная? Мочить тебя, пидора!

Будучи по натуре не только спесивым, но и трусливым, капитан дрожащим голосом спросил:

— За что? Произошла какая-то ошибка, старлей! Я не понимаю ваших действий!

— Сейчас поймешь, урод. Я из тебя, Белова, Брюнетова сделаю, расплющенного прессом! Ошибка, говоришь, вышла? Это ты точно заметил. Ошибка в том, что кто-то выродил на свет такого ублюдка, как ты. Не понимаешь моих действий? А что ты, сука, вчера в подъезде ДОСа делал, а? Не помнишь?

Капитан наконец понял, кто перед ним и зачем пришел в его кабинет боевой офицер. Этот будет бить! Сильно бить. А Белов так боялся боли.

— Старлей, подожди, я все объясню! Отпусти!

Удар Лебеденко в челюсть опрокинул начфина вместе со стулом. Старший лейтенант легко, словно пустой фанерный ящик, сдвинул набитый бумагами стол начальника финансовой службы батальона к окну.

Нагнулся к капитану, находящемуся в состоянии нокдауна, рывком поднял на ноги:

— Жену мою захотел, мразь? Ударил ее, беззащитную женщину, грозил силой взять и опозорить? Крыса ты тыловая!

Второй прямой удар разбил нос и губы капитана. На его рубашку и пол обильно хлынула кровь.

— Ну что, взял? Опозорил?

Капитан, закашлявшись, попросил:

— Виноват, хватит, не надо!

Лебеденко взревел:

— Не надо? Надо, сука ты лощеная. Чтобы такие, как ты, навсегда запомнили, как к чужим женам приставать!

Третьим ударом в переносицу Лебеденко отбросил начфина к стене. Раздался глухой стук черепа, Белов, потеряв сознание, рухнул на пол, обливаясь кровью.

Лебеденко полностью потерял контроль над собой, так велика была ярость, сидевшая в нем еще с Новокоролевска.

Он вскричал:

— Косить, падла, вздумал? Сейчас ты у меня очнешься!

Затем нанес капитану два сильных удара ногами по корпусу. Слышно, как треснули ребра. Начфин пришел в себя, взгляд его потух, глаза заволокло пеленой.

Лебеденко схватил с сейфа графин. Вылил воду на голову поверженного противника, посмевшего поднять руку на его жену.

Старший лейтенант выхватил пистолет, снял его с предохранителя, передернул затвор, загоняя патрон в патронник, приставил ствол ко лбу начфина:

— Молись, тварь! Тебе конец!

Вместо выстрела раздался строгий голос Вьюжина:

— Отставить, Лебедь!

На старшего лейтенанта, перемахнув, как ранее Лебеденко через стойку, навалился Мамаев. Поднял вооруженную руку своего напарника, а затем кистевым заломом выбил оружие у Андрея, завалив его на стол.

— Лежать, Андрюха, сломаю!

Лебеденко дернулся, но капитан крепко держал своего подчиненного, прекрасно зная боевые возможности старшего лейтенанта в рукопашном бою:

— Спокойно! Без дерганий! Вот так!

Лебеденко не сопротивлялся, узнав командира «двойки» и так же прекрасно понимая, на что способен Мамаев. А он мог запросто переломать Андрея в его очень невыгодном для схватки положении. Да и с кем было биться? С боевым товарищем?

Мамаев, отбросив пистолет Вьюжину, повторил:

— Вот так, Андрей! Успокойся!

Вьюжин подошел к начфину, присел перед ним на колени:

— Живой, капитан?

Начфин простонал:

— Как вы вовремя! Он, он… мог убить меня! Больно!

Вьюжин согласился:

— Да, мой офицер мог убить тебя!

Сзади прозвучал голос командира батальона:

— И правильно бы сделал! Ребята служат, а этот хлыст к их женам тропы пробивает. Наши молчали, но этот Казанова имел несчастье задеть спецназовца. Вот и получил! Вылечим, отправлю его к чертовой матери в другой гарнизон!

Начфин взглянул на своего непосредственного начальника:

— Помогите, мне больно!

— А ты как хотел? Догулялся, кот блудливый! Благодари бога, что офицер спецназа не пристрелил тебя.

Он повернулся к дежурному, стоявшему за дверью:

— Ну, что застыл, вояка? Где пистолет?

— Виноват, товарищ подполковник. Но старший лейтенант непостижимым образом в доли секунды обезоружил меня. Да и не готов я был. Все же свой!

— Твое счастье, что свой! Давай, вызывай медиков, работы у них здесь хватит.

— Есть!

Лейтенант побежал в дежурку.

Мамаев спросил Лебеденко:

— Успокоился?

Андрей кивнул:

— Успокоился! Отпусти, бугай! Все, бои без правил окончены!

Капитан усмехнулся:

— Если бы бои, а то избиение. Отделал ты финансиста связистов на совесть!

— Заслужил, пес смердящий! Если бы не вы — пристрелил бы его на хер!

— Верю! Мы появились в нужный момент! И того урода спасли, да и от тебя зону отвели, хотя неизвестно, чем все это закончится. Отделал ты начфина серьезно. Как бы… Но ладно! В принципе поступил правильно! Я одобряю!

Лебеденко спросил:

— Слушай, Мамай, а как вы узнали, что я пошел валить начфина? Летеха-дежурный позвонил? Но вы не успели бы так быстро объявиться?! Кто вас оповестил?

Мамаев вновь усмехнулся:

— Догадайся с трех раз.

— Аниса?

— Вот теперь вижу, что ты в порядке. Да, Аниса! И если бы не она, быть трагедии. Благодари жену, от тюрьмы тебя, дурака, спасла!

— С ней мы и без посредников разберемся. Да отпустишь ты меня наконец?

Капитан взглянул на командира группы:

— Майор! Отпустить Лебедя?

— Отпусти, коли присмирел.

— Присмирел!

— Отведи его домой.

Лебеденко сказал:

— Я и сам дойду.

Вьюжин повысил голос:

— Поговори еще у меня! Дойдешь! Чуть не дошел уже! Пойдешь с Мамаем. И без базаров, въехал?

— Въехал. Веди, капитан, подчиненного домой!

Взглянув на начфина, Лебеденко сплюнул и вышел в коридор. За ним последовал командир «двойки».

На входе столкнулись с медиками.

Отпустив подчиненных, Вьюжин спросил комбата:

— Когда рапорт на моего писать будешь?

— Какой рапорт?

— Как какой? Рапорт по случаю избиения офицером спецназа своего подчиненного!

— А разве, майор, пишут рапорт на имя вышестоящего командования, если подчиненный капитан случайно повредил свою физиономию и ребра на полосе препятствий? Такие вещи, как правило, не афишируются!

Вьюжин не понял:

— На какой полосе препятствий?

Комбат улыбнулся:

— На обычной! Так что будь спокоен, из-за этого, — подполковник кивнул на начфина, — я твоего старлея сдавать не буду. И он будет вести себя тише воды, я не прав, Белов?

Начфин проговорил:

— Правы, товарищ подполковник!

— Ну вот и хорошо!

Вошли санитары и начальник батальонского медицинского пункта. Капитан-медик спросил:

— Что у нас тут?

Увидел начфина:

— Ничего себе! Белова что, каток переехал?

Комбат ответил:

— Нет, Саша! Он у нас решил преодолеть полосу препятствий. Все время косил от спортивных мероприятий, а тут вдруг решился проверить себя. А тренировки-то никакой? Вот и результат! Не вписался в «амбразуру».

Начмед покачал головой, обращаясь к Белову:

— Что ж ты, Аркаша, без тренировки, один, да на полосу препятствий? Хоть солдата для страховки взял бы с собой. А ну-ка посмотрим, насколько серьезны твои раны?

Осмотрев начфина, капитан-медик изобразил удивление, он, естественно, понял, что на самом деле произошло с Беловым, но принял игру комбата:

— Нос и два ребра сломаны. Сотрясение мозга. Да, врубился в преграду, мимо очка на приличной скорости. На рекорд, что ли, шел, Аркадий? Удивляюсь, как сам, без посторонней помощи, до штаба со спортивного городка дошел?

Комбат сказал:

— А ему один старший лейтенант помог! Спецназовец, случайно оказавшийся рядом.

— Тогда понятно. Благодарить, Аркадий, старлея должен. Если бы не он, истек кровью к чертовой матери! Ну что ж, ребята, — начмед повернулся к санитарам, — грузите капитана на носилки, и в машину. Повезем в санчасть, лечить будем. Да осторожно, ребра не заденьте.

Начфина уложили на носилки, и бригада медиков с избитым Беловым удалилась.

Вьюжин поблагодарил подполковника:

— Спасибо тебе, комбат! Не забуду!

— Да ладно тебе! Ты мне вот лучше объясни, как это твой старший лейтенант сумел в доли секунды обезоружить моего лейтенанта? И ведь ремешок отцепил?! У вас что, специально этому учат?

— У нас многому учат. А в спецподразделениях служат уже наученные всему. И имеющие боевой опыт. А для того, чтобы разоружить противника, особых навыков не требуется. Ловкость рук, как говорится.

— Да, ребята у тебя боевые. С ними связываться — себе дороже выйдет.

— Это точно!

Разговор старших офицеров прервал дежурный лейтенант, получивший обратно свой пистолет вместе со строгим выговором.

— Разрешите, товарищ подполковник, обратиться к майору?

— Обращайся!

Лейтенант повернулся к Вьюжину:

— Товарищ майор, из вашего подразделения позвонили, попросили, чтобы вы срочно прибыли в свой кабинет!

— Да?

— Так точно!

— Начальство вызывает! А раз вызывает начальство, надо идти!

Он пожал руку комбату, еще раз поблагодарив подполковника за понимание и поддержку, похлопал по плечу лейтенанта, пожелав больше не попадать в неприятные истории, и, выйдя из штаба, направился к казарме расположения диверсионно-штурмовой группы «Стрела», просчитывая варианты, для чего он вдруг понадобился вышестоящему командованию. И ответа не находил. Впрочем, скоро прекратил это бесполезное занятие. На месте все узнает, так что смысла гадать не было.

Клинков встретил командира группы:

— Удивлен, Игорь Дмитриевич?

— Не без этого. Что-нибудь произошло? Ведь, помнится, совещание назначено на завтра.

— На завтра. Но и сегодня образовалась тема. Кстати, если не секрет, что ты в батальоне связи делал?

— Да какой секрет? Чуть было офицера не потерял.

Командир отряда удивленно взглянул на Вьюжина:

— Что еще случилось?

Вьюжин рассказал Клинкову о разборке Лебеденко с начфином батальона связи:

— В последний момент Мамаев успел обезоружить напарника.

— Думаешь, старлей пристрелил бы капитана?

— Без сомнения!

Клинков протянул:

— Да! Отголоски Новокоролевска, хотя и в иной обстановке Лебеденко и другой на его месте поступил бы так же! Хорошо, говоришь, отделал местного ловеласа?

— Лучше некуда! Шнобель свернул, ребра поломал, фонарей наставил!

В глазах Клинкова блеснули одобрительные искринки, а может, Вьюжину это показалось:

— Комбат, наверное, намерен дело в военную прокуратуру передать?

— Нет! Он сам не особо привечает собственного подчиненного. Обещал замять дело.

— Значит, мое вмешательство не требуется? А то мы быстро решим вопрос.

— Нет, не требуется!

— Ну и хорошо!

Майор взглянул на полковника:

— Так что за тема образовалась, Сергей Сергеевич?

— Да дело одно нарисовалось. К нам отношение не имеющее, но я решил забрать его под себя. С милицией договорился.

— О чем вы?

— Понимаешь, Игорь, твои ребята находятся во власти синдрома неудачи, вины необоснованной, что снижает боеготовность группы. Встряхнуться им не помешает. Вот я и решил взять у милиции одно дело. Точнее, акцию.

— И что за акция?

Полковник объяснил:

— В Москве в одной из квартир пятиэтажного дома по адресу ул. Федосинская, дом 7/9, кв. 18 собралась банда нашей славной молодежи. Три парня и две девушки в возрасте от 17 до 22 лет. Хата принадлежит главарю, досталась ему по наследству. Ребятишки — наркоманы. Нигде, естественно, не работают, а на героин «бабки» нужны немалые. Вот и промышляют грабежами. Вооружены! У главаря «ПМ», у пацанов по «Сайге», девочки имеют газовые стволы. По оперативным данным милиции, задумали ребятишки грабануть обменник в центре. Тачка у них есть, «девятка» старенькая. Девицы сейчас возле обменного пункта, который банда выбрала объектом нападения. Милиция пасет их. Нападение назначено на 18.00 перед закрытием пункта и сдачей денег инкассаторам. Время оперативники установили, прослушивая переговоры наркош по мобильникам. Но нападение не состоится. Потому как бойцы твоей «Стрелы» предотвратят его!

Вьюжин покачал головой:

— А стоит нам не в свои дела вмешиваться? Милиция и сама справится.

— Конечно, справится, но я же сказал, наших ребят встряхнуть надо, чтобы успешной акцией, пусть и мелочной по нашим меркам, дух поднять. А то они у тебя окончательно скиснут.

— В принципе вы правы. Я согласен! Банду возле обменника во время попытки ограбления брать будем?

— Нет! Это опасно! И неудобно. Слишком людное место. Если бандюки откроют огонь, то могут зацепить прохожих, а нам невинные жертвы не нужны.

Вьюжин вздохнул:

— Это точно! Значит, отрабатываем хату?

— Да! Девочек милиция повяжет, а вот пацанов придется на квартире брать.

— Что собой представляет квартира? Какой этаж?

— Этаж первый, но на окнах решетки, да дверь массивная металлическая. Квартира двухкомнатная. Окна выходят на улицу, рядом с подъездом, вторым подъездом.

Майор проговорил:

— На улицу, это хорошо. А дверь? Ерунда. Как и решетки. Когда прикажете провести захват наркоманов?

— Как только будешь готов к штурму. Убытие на Федосинскую через час! На месте оцените обстановку и решите, как работать. При необходимости получите любое обеспечение. Свяжешься со мной и скажешь, что требуется. Тут же получишь.

— Понял!

— Итак, сейчас у нас 13.40. В 15.00 — выезд. Я поехал в штаб отряда, ты собирай своих орлов. Лебеденко можешь оставить, он уже, судя по твоему рассказу, стравил пар. Но решай сам, кого привлечь к акции. Возле дома, с торца, вас встретит капитан милиции. Фамилия его Орлов. Он отвечает за контроль над объектом. Передаст его вам, обеспечив на время акции отсутствие возле дома случайных прохожих. Все ясно, Игорь Дмитриевич?

— Как белый день, товарищ полковник!

— Ну и добро. Связь со мной по необходимости, после окончания акции — доклад, как положено. Работать в щадящем режиме, но если бандиты первыми откроют огонь, отвечать тем же. «Газель» подойдет через полчаса. Проводи до парка боевых машин. Там оставил свою «Волгу».

Командир группы с командиром отряда покинули кабинет Вьюжина. Майор на выходе передал дневальному, солдату-срочнику, чтобы тот включил систему оповещения офицеров группы об общем сборе.

Лебеденко позвонил в дверь, поднявшись к себе на этаж. Дверь тут же открылась. Заплаканная Аниса отошла в глубь прихожей, с болью, сожалением и любовью глядя на мужа. Старший лейтенант захлопнул дверь, прислонился к ней спиной:

— Ну, вот и все, Аниса. Твой обидчик получил по заслугам.

Молодая женщина приложила ладони к щекам:

— Ты убил его, Андрей?

— Если бы убил, то домой уже не вернулся бы. Ну, разве что только под конвоем, взять вещи на гауптвахту. Не успел! Ты среагировала оперативно, и Вьюжин с Мамаевым появились в самый последний момент.

Аниса со вздохом облегчения опустилась на пуфик:

— Слава богу! Ведь тебя теперь не будут судить?

— Не будут!

— Ты можешь наказать меня за самовольство, Андрей, но иначе поступить не могла. Не могла потерять мужа, единственного родного мне человека! Я ослушалась тебя, это недопустимо.

Старший лейтенант подошел к жене, прижал ее голову к себе, погладил волосы:

— Ну что ты, Аниса, о чем говоришь? Разве я могу наказать тебя? Я благодарен тебе. Ты спасла нашу любовь. И не плачь, все хорошо. Больше никто не посмеет не то что оскорбить, а приблизиться к тебе, я имею в виду чужих мужчин.

— Ты у меня сильный, настоящий, но, извини, безрассудный. Разве можно так рисковать собой из-за какого-то подонка?

— Можно, Аниса, иначе расплодятся. Их порода плодовита.

Он хотел сказать жене что-нибудь ласковое, но неожиданно пульт, вывешенный в прихожей, связанный с казармой дислокации группы специального назначения, издал отрывистые звуковые сигналы. Аниса впервые услышала эти сигналы, не догадываясь, что за аппарат висит в самом неудобном месте. Там, где она хотела повесить вешалку. Поэтому вздрогнула:

— Ой! Что это, Андрюша?

Старший лейтенант отключил пульт, объяснил жене:

— Это аппарат для оповещения личного состава. Сигнал означает, что в подразделении объявлен общий сбор, и я должен идти в казарму.

— Господи, неужели опять задание?

Лебеденко пожал плечами:

— Не знаю! Может, что по Новокоролевску? Узнаю, сообщу. Помоги собраться.

— Конечно, дорогой.

Офицеры группы прибыли в подразделение спустя двадцать минут после получения сигнала, в 14.25. Лебеденко явился последним. Мамаев уже успел рассказать о похождениях напарника. Андрей думал, его будут подкалывать, но получилось иначе. И Бураков с Гончаровым, и Дубов с Бутко подошли к нему, пожали руку:

— Молодец, Андрюха! Чести ни своей, ни жены не уронил, молодчик. Жаль, нас там не было!

— Мамая-бугая хватило!

— Да мы не о том!

К подчиненным вышел Вьюжин:

— Отставить разговоры, строиться!

Спецназовцы встали в шеренгу перед входом в казарму. Дневальный исчез по команде командира группы.

Майор довел до личного состава полученную от командира отряда задачу, закончив:

— Вот такие дела! Вместо отдыха — работа! Захват решено поручить нам как наиболее подготовленным к этому делу спецам. Милиция опасается понести потери. Посему по наркоманам работаем мы. Вопросы после оценки обстановки на месте. А вот и «Газель». Быстро получив штатное оружие, боевую экипировку, в микроавтобус! Разойдись!

Офицеры направились в казарму, к оружейной комнате, не суетясь, но быстро. Спустя десять минут находились уже в «Газели», помогая друг другу застегнуть «молнии» специальных облегченных бронежилетов.

Ровно в 15.00 «Газель» отряда «Рысь» выехала с территории батальона специальной связи и, проехав деревню Шагрино, направилась в сторону шоссе, ведущего к столице.

К торцу дома № 7/9 по улице Федосинской прибыли в 16.10. Минут двадцать потеряли в пробках, которые стали настоящим бичом современной Москвы.

Встретил «Стрелу», как и обещал полковник Клинков, капитан милиции Орлов. Представился командиру группы и доложил:

— Бандиты в количестве трех человек находятся в квартире № 18. Прослушка фиксирует их крайне раздраженное настроение. Да это и понятно. У наркош предломковое состояние. Нужна доза. Состояние будет ухудшаться, агрессия возрастать. С каждой минутой бандиты становятся все опасней. Уже слышались предложения грабануть обменник раньше назначенного срока. Главарь пока держит подельников. Но удержит ли? Его самого колбасит.

Вьюжин спросил:

— Где стоит их машина?

— Возле подъезда. Красная «девятка».

— Из квартиры видна?

— Конечно! На нее и выходят все три зарешеченных окна квартиры-притона.

— А что сообщают дружкам девочки от обменника?

— Докладывают, сколько человек пользуются пунктом. И сколько примерно меняют денег.

— Ясно! Значит, «девятку» свои бандиты видят хорошо?

— Хорошо, если смотрят в окна. Но к чему вы клоните, майор?

— А вот это, капитан, уже мое дело. Вы свое сделали, займитесь оцеплением района. Теперь по наркоманам работать будем мы! Ясно?

— Ясно! Оцепление выставлено. Прикажете перекрыть всякое движение вблизи объекта?

— Только людей и в непосредственной близости!

— Понял!

Капитан отошел к патрульному «УАЗу».

Вьюжин вызвал командира отряда:

— Рысь! Я — Стрела, прошу ответить!

Клинков ответил:

— Рысь на связи! Слушаю тебя, Игорь!

— Мы на месте! Обстановка в принципе ясна. Ситуация стандартная. Мне нужен грузовой фургон с бронированной кабиной и водителем, оснащенным рацией для управления его действиями.

— Куда прислать фургон?

— Туда же, куда послали нас. К торцу дома по Федосинской. И поторопитесь, полковник. Наркоманы проявляют нетерпение, настроены они агрессивно и вполне могут начать действовать ранее самими же запланированного срока. Мы бандитов, естественно, обезвредим, но уже в режиме неуправляемого захвата, что может сильно подорвать их и так подорванное наркотой здоровье.

— Я понял тебя, майор. Высылаю спецмашину немедленно. Позывной водителя — Экспедитор, его станция настроена под вас. Это все?

— Все!

— Удачи! Жду доклада! Отбой!

Вьюжин приказал группе собраться вокруг него:

— Значит, так, ребята. Обстановка вам ясна, надеюсь. Она проста, как дважды два. Главное, проникнуть в квартиру бандитов. Сами дверь они не откроют, взрывать ее нежелательно: и зданию нанесем вред, и наркош можем спровоцировать на открытие огня. В их состоянии поведение просчитать невозможно. Но они наверняка будут реагировать на происходящее неадекватно, посему мы спровоцируем их на открытие двери. Как? Объясню при подходе спецмашины.

Мамаев усмехнулся:

— Да и так все понятно! Берем на понт?

— Верно! Просто и эффективно! А сейчас давайте-ка по одному перемещайтесь в нужный подъезд и перекрывайте его от двери подъезда и со стороны второго этажа. В подъезд идут Бурлак с Гончаровым, на лестничный пролет — Мамай с Лебедем.

Вьюжин взглянул на прапорщиков:

— Дуб, занимаешь позицию на крыше соседнего дома, цель — окна! Попытка прорыва бандита через них — щадящий огонь по конечностям.

— Но на окнах решетки!

— Изнутри их выбить несложно. Это снаружи проблема сорвать, но не из квартиры. Бутко, кустами проходишь к беседке детской площадки. Страхуешь Дуба. Я работаю со спецмашиной. Теперь прошу вопросы!

Бураков сплюнул на асфальт:

— Какие могут быть вопросы? Дверь открывается, глушим наркош.

— Точно! Но захват проводят Мамаев с Лебеденко, вы же поддерживаете их.

Бураков кивнул:

— Ясно! Ну что, выдвигаемся на исходную?

— Давайте! Через первый подъезд по крыше во второй, там занимаете позиции. Сигнал к штурму — открытие бандитами железной двери. Захват щадящий! Вперед!

Группа, разбившись на «двойки», скрылась за поворотом здания. Вскоре прошел доклад офицеров о занятии позиций действия. Вьюжин приказал ждать.

В 16.50 командира «Стрелы» вызвал водитель затребованного майором спецавтомобиля:

— Стрела! Я — Экспедитор! Прошу ответить!

— Стрела на связи!

— Я рядом, за два квартала до объекта. Моя задача без изменений? Встать возле торца дома 7/9?

Подумав, Вьюжин ответил:

— Нет, Экспедитор! Действуй следующим образом.

И майор поставил прапорщику-водителю грузового фургона задачу, способную заставить бандитов, планирующих ограбление обменного валютного пункта, открыться и… тут же быть атакованными капитаном Мамаевым со старшим лейтенантом Лебеденко под прикрытием остальных бойцов диверсионно-штурмовой группы.

Выслушав инструктаж, водитель коротко ответил:

— Вас понял! Выполняю приказ!

Вьюжин предупредил:

— Кабину, хоть она и бронирована, лучше прикрыть фургоном. Нам точно неизвестен боевой арсенал бандитов.

— Принял, Стрела! Выполняю!

В квартире № 18 пятиэтажного дома, расположенной на первом этаже, царило нервное нетерпение. Действие наркотиков, вколотых поутру, начало подходить к концу. Срочно нужна была доза для троих молодых людей, укрывшихся в наркопритоне, в который превратилась квартира Дениса Лосева, полученная им в наследство от бабушки. Лосев, он же Лось, являлся главарем небольшой группы наркоманов, постепенно сформировавшейся в опасную банду, состоящую из двух друзей Лосева, Гири и Шурика, а также молоденьких проституток, с которыми, обколовшись, троица занималась групповым сексом. Примечательно то, что все члены молодежной банды имели приличных родителей, не были чем-то обделены в жизни. Бандитами их, как, впрочем, очень многих нормальных юношей и девушек, сделали наркотики. Страх перед неизбежной ломкой, если не принять очередную дозу, затмевал в их одурманенном сознании все человеческое, превращая в голодных хищников, которым просто необходимо утолить голод. Лось бродил по гостиной, пиная подушки и одеяла, разбросанные на полу после бурно проведенной ночи. Гиря трясущимися руками пытался прикурить сигарету, сидя в кресле. Шурик стоял у окна, глядя на пустынную улицу. Повернувшись к главарю, сказал:

— Лось! Позвони телкам! Че там у них?

Лосев ответил:

— Звонил недавно. Обменник работает в обычном режиме, клиенты меняют деньги.

— Так че ждать шести часов? Давай поедем и ломанем кассу прямо сейчас!

— Не время, Шурик, потерпи.

— Да не могу я терпеть. Еще немного, и свалюсь. Пока есть силы, надо действовать.

Шурика поддержал Гиря:

— Лось, в натуре, Шурик прав! Ждать уже нет мочи.

Лосев оглядел подельников, включил сотовый телефон:

— Лапа?

Ему ответил писклявый голос:

— Мурка! Лапа возле обменника.

— А ты где?

— Рядом, у остановки.

— Короче, мы выезжаем, план меняется, берем кассу по прибытии! Охранник на месте?

Мурка доложила:

— А где ему быть? Стоит, козлина, возле окошка с берданкой своей.

— Как будем подъезжать, отвлеките с Лапой его.

— Отвлечем. Когда вас ждать-то?

— А хрен его знает. Как дорога. Но раньше шести часов. Я отзвонюсь, как будем подъезжать, поняла?

— Поняла!

— Передай Лапе, что скоро работаем. Вернее, работаем мы, а вы во время нападения сваливаете на хату.

— Ясно! Ждем!

Лосев обвел взглядом подельников:

— Ладно, раз невмочь, поехали, а то на самом деле до шести так заколбасит, что головы от подушек не оторвем, а наркоту нам на блюдечке никто не принесет.

Его прервал грохот на улице.

Лось воскликнул:

— Что за херня?

Гиря метнулся к окну:

— Твою мать! Доездились!

— Что там такое?

— Да какой-то мудак на мебельном фургоне в задницу нашу «девятку» поцеловал. И крепко, бля. Нет у нас больше тачки!

Шурик взвизгнул:

— Я этого фургонщика сейчас на куски порву!

И рванулся, схватив «Сайгу», в прихожую. Лосев крикнул:

— Стой! Такси вызовем!

Но ошалевший наркоман не послушал главаря. Он вскрыл внутренние запоры и открыл дверь, чтобы выбежать на лестничную площадку. И тут же был атакован Мамаевым. Капитану не составило никакого труда одним прямым ударом вырубить юнца. Перепрыгнув через его тело, капитан и Лебеденко рванулись в квартиру. В прихожей столкнулись еще с одним пацаном, тоже вооруженным гладкоствольным ружьем. Мамаев не оригинальничал. Вновь прямой удар в физиономию изумленного бандита, и тот, потеряв сознание, рухнул в коридор.

И тут раздался выстрел из гостиной. Хлесткий, пистолетный. Пуля, срикошетив о защитный шлем капитана, ушла в потолок. Мамаев отпрыгнул в сторону, уходя с линии обстрела. Лебеденко прижался к стене, приводя в готовность бесшумный «вал».

Мамаев крикнул Лосеву:

— Придурок! Брось ствол, и руки в гору. Хата окружена, действует спецназ. Двое уже нейтрализованы, но живы. У тебя нет выхода, кроме как получить пулю в лоб, если не сдашься. Этого желаешь?

Лось крикнул:

— Пошел ты, мент поганый! Вали, коль сумеешь, все одно в СИЗО без дозы подыхать. Так уж лучше от пули!

Капитан продолжил переговоры:

— Дурак ты! Ломка пройдет, от зависимости вылечат. На зоне отсидишь, не без этого, но потом жить сможешь полноценной жизнью, ты же еще сопляк.

— На зону не пойду! И на херу я видал ваше лечение. Знаю, чем лечить будете, дубинками в карцере.

Лебеденко проговорил, обращаясь к командиру:

— Мамай! Чего ты с ним базаришь? У чувака от героина крышу напрочь сдернуло. Он сам не понимает, о чем бакланит. Разреши, я его отработаю.

— У него ствол!

— А у меня что, метла? Вот, бля, будем с каждым идиотом антимонию разводить! Ну?

Мамаев согласился, но предупредил:

— Отработка в щадящем режиме! Можешь ему хоть яйца отстрелить, но чтобы остался жив, понял?

— Понял!

— Работай, Лебедь, я прикрою!

В прихожей показались Бураков с Гончаровым.

Мамаев жестом указал, чтобы они вернулись в подъезд. Офицеры молча удалились.

Лебеденко же прыгнул на пол коридора, оказавшись напротив Лосева, державшего пистолет на уровне физиономии обеими руками. Он не успел среагировать на маневр спецназовца. А Лебеденко медлить не стал, открыл по противнику прицельный огонь. Две пули ударили в коленные чашечки Лося, сбив того с ног и вызвав вопль бандита. Сильная боль пронзила ноги. Пистолет вылетел из его рук, а в лоб уткнулся глушитель бесшумного автомата Лебеденко, вскочившего с пола и подошедшего к поверженному главарю:

— Чего орешь, сучонок? Тебя предупреждали? Предупреждали! Ты чем ответил? Стрельбой из пистолета. В кого стрелял, недоносок? Тебе ж представились, мы не из ментовки, мы из спецназа, а это две большие разницы. На кого ты, урод, пиписку решил дрочить? Всадить тебе, мудаку, пулю в лобешник, да нельзя. Приказали живым взять. Живи. Инвалидом, и на зоне! Там тебе и героин, и кокаин, и дерьма ослиного лопатой совковой носить будут.

Лосев простонал:

— Больно! Не могу! Сделайте что-нибудь!

Лебеденко повернулся к подошедшему Мамаеву:

— Слышь, Стас, пидорок говорит, больно ему.

— Да ты что? С чего бы это?

— Наверно, ноги!

Лось закричал:

— Да перестаньте вы! Сделайте что-нибудь.

Лебеденко наклонился к бандиту:

— Я что-то плохо понимаю, нам перестать базарить с тобой и выбросить в подъезд или что-то сделать, дабы облегчить состояние?

— Облегчить, конечно! Не могу терпеть!

— А стрелять, сука, мог? Людей грабить мог? Куда собирался со своими дружками? Обменник брать? Значит, и охранника, и кассира под пули?

— Суки вы!

— Вот ты как? Зря, за базар придется ответить!

И старший лейтенант ботинком ударил по раненым ногам бандита. Тот взвыл.

Мамаев отодвинул напарника от раненого:

— Хорош, Лебедь! Он своим ревом весь дом переполошит! Отойди!

Андрей усмехнулся, отошел.

Мамаев достал боевую аптечку, вынул шприц-тюбики с сильно и мгновенно действующим обезболивающим препаратом. Вколол его в обе ноги Лося. Боль отступила, главарь банды облегченно вздохнул.

Капитан кивнул Лебеденко на прихожую:

— Андрей, вызови Бурлака с Гончаром да спеленайте тех двоих.

— Как скажешь! Куда их потом? Сюда?

— Давай сюда, до распоряжения Вьюжина.

— Угу! А с этим че делать будешь?

— Этому придется «Скорую» вызывать.

Отправив подчиненного, Мамаев вызвал командира группы:

— Вьюн! Мамай!

— Ну?

— Порядок! Обезвредили троицу! Двух слегка причесали, третьему Лебедь ноги прострелил. Другого выхода не было, бандит открыл огонь из пистолета.

— Никого из наших наркоманы не задели?

— Нет! Шлем мой слегка подпортил главарь, но это ерунда.

— Понятно! Обезболь раненого, подельников в комнату. Разведем фургон и «девятку», подадим к подъезду «Газель». В нее и загрузим отморозков.

— Я хотел «Скорую» вызвать!

— Обойдутся!

Заверещал сотовый телефон главаря банды.

Мамаев доложил Вьюжину:

— Майор! Тут мобильник бандюков трезвонит. Ответить?

— Это скорей всего девочки от обменника. Они под контролем милиции. Ответь! Все одно сбежать не смогут.

Мамаев включил сотовый телефон:

— Да!

— Лось, это Мурка! Че у вас?

— Мурка? Это та, что в кожаной тужурке?

Недолгая пауза, затем:

— Кто ты?

— Тот, кто обычно в пальто! Слыхала о таком?

Девица выдохнула:

— Мусор! Ах, бля…

И отключила телефон.

Она поняла, что хату-притон накрыли и дружков повязали. Крикнула подруге:

— Лапа! Шухер! Менты Лося с пацанами взяли, валим отсюда!

Но в это время к ней подошли два человека в штатском, взяли под руки:

— Далеко валить собралась, красотка?

— Ой, менты!

— Слова, деточка, подбирай! Ты же не хочешь, чтобы тебе сделали больно?

— Нет, нет, но я ни в чем не виновата. Это все Лось, Гиря и Шурик!

— А Лапа?

— Не-е, Лапа тоже ни при чем!

Мурка видела, как из обменника вывели подругу. Один из милиционеров сказал:

— Об этом, Муреночек, поговорим в отделении. А сейчас пойдем к машине. Спокойно, не суетясь. Дернешься, руку выверну, поняла?

— Да, поняла!

— И готовься все об обменнике выложить, как на духу. Это тебе зачтется.

— Конечно! Че теперь отпираться?

— Гм! Можешь мыслить разумно. Несмотря на хреновое состояние. Поди, ломать начинает?

— А вы что, поможете? Дадите ширнуться?

— Обязательно! Сколько захочешь.

— Правда?

— Пошла к машине, правда. Теперь о ширеве тебе придется надолго забыть.

Поникнув, девица двинулась к стоящим у обочины неприметным «Жигулям» с тонированными стеклами. Эта машина встала здесь часа два назад. И как они с Лапой не обратили на нее внимания? Ведь из «Жигулей» никто так и не вышел. Вот дуры, надо было проверить тачку! Хотя че толку? Раз менты выпасли хату Лося, то и их держали под контролем, не оставив ни малейшей возможности слинять. Взяли бы при любом раскладе. Но где и когда прокололись пацаны? Кто мог сдать компанию?

Размышлять Мурке долго не пришлось. Ровно столько, сколько заняла дорога от обменника до ближайшего отделения милиции, где девицы безо всякого давления подробно изложили план Лосева по несостоявшемуся ограблению и признались чистосердечно, как было отмечено в протоколе, во всех ранее совершенных бандой преступлениях, не оставив дружкам возможности отпираться, по сути — сдав их с потрохами.

Группа же Вьюжина, передав обезвреженных бандитов милиционерам, покинула объект применения. После акции ребята повеселели, обменялись мнениями, а значит, постепенно приходили в себя. К ним вновь возвращалась уверенность в собственных силах, и тупая боль бессилия — результат сорвавшейся операции в Новокоролевске, медленно, но начала отступать. Клинков оказался прав, отправив на полицейскую акцию группу спецназа, в чьи задачи не входило обезвреживание подобных группировок. Цели полковник добился. Пусть пока частично, но снял с бойцов синдром поражения и необоснованной вины, завладевший боевыми офицерами в южном российском городе.