Глава пятая
Северный Кавказ, место дислокации
36-го отряда спецназа
4 мая, пятница
С утра в отсек Веселова зашли его уже бывшие заместитель капитан Требин, командиры подгрупп старшие лейтенанты Ильин и Ребров. Дмитрий успел уложить нехитрый скарб офицера в дорожную сумку. Оставалось зайти в штаб, сдать штатное оружие, получить все необходимые документы для убытия в отпуск, а затем к новому месту службы.
– О! Командир уже собрался. А до вылета «вертушки» еще два часа. Успеем обмыть и убытие, и новое назначение. – Требин выставил на стол две бутылки водки. – Где кружки, командир?
– А где им быть, Леша? В шкафу. Кое-что из закуски в холодильнике осталось.
– У нас тушенка с собой.
– Уместно ли устраивать пьянку, когда у испанцев траур? Ведь оператор из-за меня погиб.
– Не загоняйся, командир, – сказал Ребров, – испанец погиб сам по себе, ты здесь ни при чем. Этот Гонто Солис прекрасно знал, куда летел и что на войне иногда убивают.
– Заодно и Солиса помянем, – разлил водку по кружкам Ильин.
Но выпить офицерам не удалось, в отсек Веселова неожиданно зашел командир отряда:
– Вот вы где, орлы первой группы, весь командный состав.
– Здравия желаем, товарищ подполковник, – вытянулся в струну Требин, – решили командира проводить и заодно помянуть геройски погибшего испанского оператора Гонто Солиса.
– Ну, тогда добавьте к поминальному списку повара части Ризвана Ганиева, его жену Розу и детей – десятилетнего сына Батала и восьмилетнюю дочь Зуру.
– Не понял! Семья Ганиева убита? – поставил кружку на стол Веселов.
– Причем зверски, Дима. Убийца не пожалел никого, ни женщину, ни детей, о поваре я и не говорю.
– Когда это произошло?
– Около десяти часов вечера, вчера. А обнаружили трупы соседи полчаса назад. Сообщили в часть, в поселковое отделение полиции и в район.
– Надо бы осмотреть место бойни, – сказал Веселов, – и до приезда следственно-оперативной группы из района.
– Ты тоже подумал, что повар был связан с боевиками и те устранили ненужного свидетеля?
– Снайпер, что дважды обстреливал нас, получал информацию по деятельности отряда из части. Ганиев мог быть их агентом. По крайней мере, лучшей кандидатуры для этого не подобрать. Он обслуживал не только солдатскую, но и офицерскую столовые, банкетный зал, имел свободный доступ в часть, а также свободно выходил за ее пределы, закупая продукты. И о прибытии съемочной группы телекомпании «Селена» он тоже знал.
– Скорее всего, ты прав, – согласился Сорокин. – Посмотреть место преступления надо, но как мы объясним местным ментам свое там присутствие?
– А мы обязаны перед ними отчитываться?
– Все же это их епархия.
– Я вас не узнаю, Юрий Викторович. Какие, к черту, менты, если мы можем взять след убийцы, который выведет отряд на снайпера и тех, кто стоит за ним?
– Ты забыл, что уже не служишь в отряде?
– Я в отпуске. И в отпуске от подразделения, которым командуете вы. А значит, до сих пор продолжаю служить в отряде, хотя и имею предписание к новому месту службы. Но мы теряем время. Когда в усадьбу Ганиева прибудет следственно-оперативная группа, нам там делать будет нечего.
– У тебя вертолет через два часа.
– Ничего. Я не тороплюсь, улечу другим бортом. На машине уеду. Доберусь как-нибудь до ближайшего аэропорта или Моздока.
– Почуял след?
– Уверен, что-то мы узнаем в усадьбе Ганиева.
– Ладно, – махнул рукой командир отряда, – поедем, а с пилотами я свяжусь, борт на Москву из Моздока в 19.00, ничего страшного не произойдет, если «Ми-8» вылетит отсюда и позже.
Веселов кивнул Требину:
– Отправь Возрина в парк, пусть подгонит к отсеку «УАЗ». В поселок едут я, ты, Возрин и Ребров. Этого будет достаточно. С собой иметь пистолеты. Автоматы не брать, нечего людей пугать. Ребров, узнай адрес повара. Давайте, ребята, быстро!
Пока Веселов отдавал команды, подполковник Сорокин по внутренней телефонной связи связался с командиром экипажа «Ми-8». Майор согласился перенести время вылета на 14.30, взяв на себя все необходимые в этом случае формальности по согласованию со своим начальством вынужденных изменений в полетном задании. На 14.30, и ни минутой позже!
В 9.30 к офицерскому модулю подъехал «УАЗ» со старшим лейтенантом Возриным за рулем. Веселов сел на сиденье старшего машины, Требин и Ребров устроились сзади.
– Куда едем? – спросил Возрин.
Требин назвал адрес.
– Это на южной окраине.
– Знаешь, как доехать? – поинтересовался Веселов.
– Знаю, – утвердительно кивнул Возрин.
– Тогда чего стоим, кого ждем?
Старший лейтенант отжал педаль газа, и «УАЗ» пошел по улице, выходящей в центр поселка.
Чизур представлял собой небольшой населенный пункт, в котором проживало тысячи две жителей. Свернув в проулок, Возрин спросил Веселова:
– В конце проезда дом повара. К воротам подъезжать?
– А объехать усадьбу можно?
– Можно, есть дорога к виноградникам.
– Объезжай, перед домом наверняка собралась приличная толпа.
– Если она во двор не прошла, – заметил Требин.
– Нежелательно, но посмотрим.
– А для чего вообще нам нужен дом этого Ганиева?
– Ты ничего не слышал?
– Нет!
– Убили повара, вчера вечером или ночью. Завалили вместе с семьей, женой и детьми.
– Ни хрена себе! Кому повар-то дорогу перешел?
– Вот это и попытаемся выяснить.
– Ясно!
Возрин вывел «УАЗ» к виноградникам. Далее, оставив машину, спецы пошли к дому. Веселов оказался прав. Перед воротами скопилась большая толпа мужчин. Участковый сдерживал ее, не пуская во двор.
– Местный мент держит людей, значит, следственная группа еще не прибыла.
– А может, она в доме?
– Тогда местных разогнали бы. Из района следаки без охраны не выезжают.
– Пойдем в дом?
– Да, посмотрим, что там, затем осмотрим подходы. Работать быстро.
– На подходах что искать? – спросил Ребров.
– Следы. Не думаю, что убийца заходил к Ганиеву через центральный вход на виду соседей или случайных прохожих. Да и в Чизур он должен был приехать на машине. Ее оставлять на улице – значит привлечь ненужное внимание. А козлу, что явился сюда устроить бойню, оно было совершенно не нужно.
Заметив группу офицеров, местный полицейский закрыл ворота на засов и крикнул спецназовцам:
– Эй! Кто такие? Сюда нельзя.
– Нам можно, – ответил Веселов.
– Это кто сказал?
– Я сказал.
– Стойте! Или буду стрелять! – Участковый был вооружен автоматом. Было заметно, что он сильно нервничает. С таким следовало быть осторожным.
– Хоп, сержант, – сказал Веселов, – стоим.
– Я спросил, кто такие?
– Спецназ.
– Спецназ? Откуда?
– Оттуда. Подойди, посмотри документы.
Направив автомат на офицеров, полицейский подошел.
Веселов раскрыл перед ним удостоверение.
– А! – проговорил тот. – Из части?
– Да!
– А что вам нужно здесь? Я вызвал следственно-оперативную группу. Убийством занимаются республиканские правоохранительные органы.
– Все верно, если бы Ганиев не был связан с сепаратистами. А он являлся агентом боевиков в части, и это уже дело Федеральной службы безопасности и армейской контрразведки.
– Что вы хотите?
– Всего лишь осмотреть дом, двор, сад, виноградник.
– Хоп, смотрите, но до приезда следственно-оперативной группы.
– Само собой. Ты местный участковый?
– Да, сержант Нагоев.
– А звать как?
– Руслан.
– Кто обнаружил трупы Ганиевых?
– Соседка.
– Ты допрашивал ее?
– Поговорил.
– Ну и что?
– Ничего. Охала, ахала, потом сознание потеряла. В больнице сейчас.
– Понятно, ну, неси службу, а то мужики ваши сейчас ворота вынесут. – Веселов кивнул Возрину: – Осмотри двор, сад, ближнюю часть виноградника. – Потом повернулся к Реброву: – Ты, Витя, осмотри дальнюю часть виноградника и подходы к нему из балки. Ну а мы с тобой, Леша, пойдем в дом. – И они с Требиным направились к входу.
– Сколько воюю, а никак не могу привыкнуть к трупам детей. Аж в дрожь бросает, когда вижу простреленные или порезанные тельца мальчишек или девчонок.
– И не надо привыкать. Если привыкнешь, считай, потерял душу. Идем.
Командир группы и его заместитель вошли в дом и сразу у дверей увидели труп женщины, одетой в домашний халат. У нее было рассечено горло. Они прошли в открытую комнату, слева от главного помещения, и Требин тут же чертыхнулся:
– Мать твою! Детей-то зачем?
Мальчик и девочка лежали на полу, на матрасах. У них также были перерезаны горла. Но было видно, что неизвестный убивал их спящих.
– Боялся, сука, что проснутся, или проснулись, но прикидывались спящими. Вот и подстраховался.
– Я бы его на куски порвал! Без суда и следствия.
– Не ты один. А где труп самого повара?
– Действительно, в доме его, похоже, нет. Спросить у участкового? Может, его увезли?
– Командир, труп Ганиева в винограднике, – вошел в комнату Ребров. И, судя по следам, он перед смертью с кем-то мирно беседовал.
Он повел Веселова и Требина в самый конец виноградных рядов, где лежал труп Ганиева с распоротым, как и у остальных членов семьи, горлом.
– Удар наносился спереди, резким движением руки слева направо. Так же неизвестный убил и остальных.
Веселов присел на корточки рядом трупом, внимательно рассматривая следы, что оставил убийца.
– Не то! – поднявшись, бросил он.
– В смысле? – удивленно посмотрел на командира Требин.
– В прямом, Леша. Это не те следы, что я ожидал здесь увидеть.
– А ты ожидал увидеть след снайпера?
– Да! Но стрелок сюда не приходил. Значит, у него был еще как минимум один сообщник.
К офицерам подошел Возрин и доложил:
– Прошел по следу. Он обрывается у грунтовки. Там убийцу ждал внедорожник.
– Джип?
– Нет, здесь протекторы оставили отчетливые четкие следы. Следы резины от «Форда». У моего у брата такие же.
– Понятно. Здесь работал, если убийство можно назвать работой, не стрелок, но явно ублюдок, посланный им, которого, по идее, наш снайпер тоже должен был убрать. А вот где? Этого мы, боюсь, не узнаем никогда…
Возрин прервал командира, указывая в сторону дома:
– Двое вышли к винограднику.
– Наверное, прибыла следственно-оперативная группа.
– Уходим?
– Нет, подождем немного. Может, следаки при обыске еще что-нибудь интересное обнаружат.
– А нам-то оно что даст?
– Каким образом, по-твоему, повар общался со стрелком?
– Мог по телефону.
– При трупе его нет. Значит, он либо в доме, либо убийца унес его. Но мог общаться и по радиостанции, что прятал в тайнике. Может, менты найдут ее, а мы посмотрим за работой следственной группы.
– Если следователь даст посмотреть.
– А куда он денется?
Офицеры подошли к двум мужчинам в штатском, и один из них, старший по возрасту, представился:
– Следователь Каримов Ибрагим Селимович, участковый доложил, что вы офицеры отряда спецназа, базирующегося в местной части. Позвольте, товарищи офицеры, узнать, что привело вас на место убийства? Сержант говорил что-то о связи повара с сепаратистами. Это правда?
– Это предположение, но оно имеет под собой основание.
– Вы нашли доказательства причастности Ганиева к деятельности незаконных бандформирований?
– Нет!
– А где его труп?
– Он на окраине виноградника. Ганиев убит так же, как его жена и дети.
– Вы наследили в доме! Сделайте, пожалуйста, так, чтобы я вас больше здесь не видел. Участковый допустил грубейшее нарушение, пропустив вас в усадьбу.
– Мы не будем мешать вашей группе расследовать убийство, – приветливо улыбнулся Веселов, – но об одном прошу сообщить, а именно, о средствах связи, что будут обнаружены в ходе обыска.
– Хорошо, если группа что-нибудь найдет, интересующее вас, я сообщу об этом. Но вы должны немедленно покинуть территорию усадьбы.
– Конечно, господин следователь. Мы будем сразу за воротами, заодно поможем участковому успокоить людей.
– Вот за это я был бы вам весьма признателен.
– Не стоит. Одно дело делаем. Удачи вам, Ибрагим Селимович.
Офицеры отошли к соседней усадьбе, и тут в село въехала машина командира отряда. Увидев их, подполковник Сорокин подошел к Веселову и спросил:
– Ну, что? Получили ожидаемый результат?
– Да как сказать? – ответил Веселов. – Того, чего ожидал найти я, обнаружить не удалось.
– А что именно?
– Следы снайпера.
– По-моему, это уже слишком.
– Ну почему? Если он действовал в одиночку, то сам и должен был убивать свидетеля.
– Значит, он действовал не в одиночку. Кстати, к поиску этого снайпера я решил подключить первую группу. Мы зацепим его.
– Нет, Юрий Викторович, уверен, стрелок уже на пути в Москву. Ему нужен я, и снайпер прекрасно осведомлен о моем переводе. Он в курсе, что сегодня я должен убыть в столицу, и полетел туда, дабы в Москве завершить акцию, не удавшуюся здесь.
– И кому же, интересно, ты так досадил, что за тобой по всей стране мотается наемный убийца?
– В конце концов это станет ясно, а пока никаких мыслей нет. Не знаю, кому потребовалось любыми путями убрать меня.
Разговор офицеров прервал подошедший к ним мужчина из местных:
– Извините, я – троюродный брат жены Ризвана. Покойной Розы покойного Ризвана.
– Как тебя зовут?
– Иса.
– Ты хотел нам что-то сообщить?
– Да.
– Почему именно нам, а не следственной группе или своему участковому?
– Э-э, какой от них толк? Вы – другое дело.
– Ну, говори, что хотел сказать.
– Тут такое дело, может, это важно, может, нет, но Ризван, особенно в последнее время, слишком часто заходил в мясную лавку Асхаба. Асхаба Коригова. И не всегда при этом делал покупки.
– Откуда тебе это известно?
– Так я же торгую рядом с мясной лавкой. Последний раз Ризван заходил к Асхабу вчера вечером, когда, как говорят люди, в восточном лесу был убит иностранец.
– Вот как? – переглянулись офицеры. – А сегодня ты Коригова видел?
– Да. Он с утра проезжал мимо дома. Вез свежее мясо.
Веселов взглянул на Сорокина. Тот его фразу понял и кивнул:
– Давай! Но аккуратно.
– К машине! – отдал команду Дмитрий, и офицеры быстро пошли к виноградникам.
«УАЗ» отряда спецназа подъехал к местному базару в 11.20.
– По-моему, напрасная идея проверять мясника, – проговорил Требин. – Если он каким-то образом и был связан с убийцей, тот уже убрал его.
– Но утром-то он был жив! – возразил Веселов.
– Иса видел его машину, а не его лично.
– Так, выходим к лавке. Осматриваемся. Заходим. Дальше действуем по обстановке. С мясником, если он еще жив, разговариваю я. Подход к лавке с разных сторон. Оружие к бою. Вперед, ребята!
– Было бы оружие, – вздохнул Возрин, передергивая затворную раму пистолета, – а то так, пугач.
– На рынке другого не надо.
Офицеры разошлись.
Первым к лавке подошел Веселов. Она была открыта, на небольшом пятачке двора здоровый мужик рубил мясо. Дмитрий зашел внутрь, за прилавком стоял мужчина в синем халате с подвернутыми рукавами.
– Ассолом аллейкум, господин офицер, какое несчастье, ай, вчера Ризван заходил ко мне, покупал мясо. А сегодня? Похороны. Звереет народ. Всю семью вырезать! Детей не пожалеть!
– Так, торговец, ты причитать-то погоди! Асхаб Коригов?
– Да, я Асхаб Коригов, а что?
Следом за Веселовым в лавку вошли Требин, Ребров и Возрин.
– Ай, зачем вы пришли? – удивился торговец. – Я ни в чем не виноват, только продавал мясо Ризвану.
– Помолчи, – приказал ему Веселов и обратился к офицерам: – Возрин на стреме, пропускать всех и смотреть за ними.
– Понял!
– Леша, Витя – в подсобку! Перевернуть там все!
– А чего искать?
– Средства связи!
– Ай! – испугался Асхаб. – Какой такой средства связи? У меня в подсобке одежда. Джинсы, рубашки, майки, обувь. Торгую тихо. Соседи узнают, скандал будет. Зачем ворочать все? Ризван не заходил в подсобку.
– Не заходил, говоришь?
– Нет!
– И только покупал мясо?
– Да! Мясо для части, для семьи. Я вам скидку хорошую делал, лучшие куски отдавал.
– И вчера Ганиев покупал мясо?
– Как всегда.
– А вот у нас есть информация, что Ризван покупал у тебя мясо только утром. А вечером опять зашел, пробыл в лавке какое-то время и вышел без поклажи, без мяса, без джинсов и прочей хрени, которой ты приторговываешь втайне от своих соседей-торгашей. Пустой вышел. Зачем он приходил вечером?
– Так, это, я… ай, вспомнил, приходил, да, поговорить. Чаю попить. Мы с ним друзья были.
– Ты, Асхаб, знаешь, кому лапшу на уши вешать будешь? Своим соседям, что оторвут тебе голову, узнав, что ты у них отбивал бизнес.
– Ай, правду говорю. Просто говорили, Ризван мне про иностранцев рассказывал. Не такие они, как мы. Чай пили. Зеленый. Без «ханки». Нету «ханки».
– Ты знаешь, за что вырезали семью Ганиева? – вплотную подошел к мяснику Веселов.
– Откуда мне знать, начальник?
– Ризван был связан с боевиками. И когда не выполнил их задания или, напротив, выполнил, стал не нужен. Поэтому его и убили. А вместе с ним и всю семью. А если боевики знали, что Ризван через тебя или твою лавку общался с ними, то, как думаешь, кому следующему они перережут горло?
– Но меня не тронули! Значит, я ничего не знаю. Ризван приходил ко мне, чтобы купить мясо и иногда просто посидеть, поговорить.
– Анаши покурить? Расслабиться?
– И это тоже было. Редко.
– Боевики тебя не тронули. Видимо, они считают, что ты действительно не представляешь для них опасности. А вот я уверен, что именно через твою лавку Ганиев связывался с бандитами. Сейчас мы проведем обыск в твоей конуре, и если найдем сотовый телефон или радиостанцию, то ты, уважаемый, пойдешь под суд. И по очень плохой статье. За пособничество террористам, а тем более за участие в незаконном бандформировании тебя посадят надолго. Вряд ли вернешься обратно в свой родной Чизур. Что скажешь, Асхаб?
Но ответить торговец не успел. От двери подал голос Возрин:
– Командир, у лавки трется какой-то абрек, дважды прошел в одну сторону, дважды в другую. При этом смотрел на вход в лавку.
– Говорил с кем-нибудь?
– Будучи под контролем, нет.
– Где он сейчас?
– Немного правее лавки стоит, смотрит на рубщика мяса.
– Обувь на нем?
– Полуботинки.
– Около трупа Ризвана тоже были следы от полуботинок. Так, а ну, пойди к двери, Асхаб, глянь на гостя! Только аккуратно, чтобы он не видел тебя.
Коригов подошел к Возрину, через сетку от мух выглянул на улицу:
– Какой мужчина?
– Ослеп? – воскликнул старший лейтенант. – Перед тобой в десяти шагах стоит.
– А! Этот! Нет, я его не знаю и никогда раньше не видел. Наверное, заезжий.
– Асхаб! Я закончил, – раздался со двора хриплый голос.
– Наемный рубщик? – отвел Коригова от двери Веселов.
– Да!
– Скажи, пусть уходит.
– Я должен заплатить ему.
– Хорошо. Выходи во двор, плати, в сторону мужчины не смотри и не вздумай сдернуть. Мы вооружены, так что далеко не убежишь.
– Я не враг себе.
– Посмотрим! Иди!
Коригов вышел во двор, рассчитался с рубщиком, вкатил в лавку тележку с порубленным свежим мясом.
– И что теперь?
– Ты забыл, о чем мы говорили?
– В подсобку Ризван не заходил. А станция…
– Внимание, командир, – не дал ему договорить Возрин, – мужик достал сумку и направляется к лавке.
– Дождался, пока уйдет свидетель. Возрин, оставайся на месте, страхуй торговца. Асхаб, работай как обычно, остальные в подсобку, быстро!
Старший лейтенант укрылся за ширмой, Коригов начал складывать мясо на прилавок, Веселов, Требин и Ребров зашли в подсобное помещение, едва уместившись в нем среди различных тюков и баулов. Дмитрий приложил палец к губам и достал пистолет.
Мужчина вошел в лавку и поздоровался:
– Ассолом аллейкум, уважаемый!
– Ва аллейкум ассолом, – ответил Коригов. – Издалека будете? Я раньше вас в поселке не видел.
– Да нет, не издалека, из Бектана. Вот к родственникам в Артун еду. Заехал в Чизур. Брат просил мяса купить, говорил, что здесь у Асхаба самая лучшая баранина в регионе.
– Что правда, то правда. Да вы не стойте у входа, проходите. Я сейчас разберу товар, выберем вам кусок.
– Да, конечно!
– А как лавку нашли?
– Торговцы подсказали, вас тут каждый знает. Говорили, что даже из русской войсковой части у вас мясо покупают.
– Покупают. Повар их покупал, он из местных. Убили его ночью, вместе с женой и детьми.
– Вай, вай, какая беда! За что же убили?
– А кто знает? Может, хотели ограбить? А вы подходите, выбирайте мясо. Если для шашлыка, то рекомендую вот этот кусочек, шашлык получится, пальчики оближете, если, конечно, готовить будет человек, знающий толк в шашлыках.
– У меня брат на это мастер. Так говорите, вот этот кусок?
– Да!
– А мне кажется, что лучше подойдет вон тот, что висит у угла.
Коригов, потерявший всякую бдительность, до этого прекрасно игравший свою роль, повернулся к посетителю спиной:
– Какой? Что…
И тут произошло неожиданное – неизвестный схватил его за голову и резко рванул на себя. Мясник успел заметить блеск стали тесака, как вдруг от двери раздался выстрел. Он бросился на пол, почувствовав, что неизвестный отпустил его волосы, и забился под прилавок. Мужчина с ножом резко повернулся и поднял вооруженную руку. Возрин выстрелил второй раз. Пули попали в грудь и спину неизвестного. Уронив нож, он осел на пол, удивленно глядя, как его пробитая рубашка обагряется кровью.
Из каптерки, вываливая наружу тюки, выскочили Веселов, Требин и Ребров. Заместитель командира группы наклонился над Кориговым:
– Жив?
– Наверное, – проговорил бледный мясник.
– Не ранен?
– Не знаю! Голова болит.
– Крови нет, ерунда! Подымайся!
– Не могу, ноги не слушаются, руки не слушаются, ничего не слушается, он убил меня.
– Всех бы так убивали.
– Прекратить болтовню! – приказал Веселов. – Требин и Ребров, на выход. Выстрелы слышали на рынке, скоро народ подвалит. Лавку закрыть. Выйти наружу. Предъявить документы, потребовать вызова полиции и «Скорой»! Сообщить Сорокину о случившемся. Возрин, ко мне. Аптечку открывай, быстро! Какого хрена ты всадил ему пулю прямо под сердце? Ну, влепил в спину, выбил нож, и достаточно.
– Я бы не стал дважды стрелять, но после первого выстрела этот «покупатель» развернулся ко мне и замахнулся, чтобы метнуть свой тесак. Увернуться у меня не было пространства, вот и пришлось стрелять. Метил выше, под ключицу, да ты знаешь наши «пээмы». И вообще, я из пистолета не стрелок.
– А мне что теперь с ним делать? Давай аптечку, попробуем привести в чувство.
Веселову наконец удалось вернуть нападавшего к жизни. Тот открыл помутневшие глаза.
– Кто ты? – спросил капитан.
– Ка-кая тебе, шакал, разница?
– Ладно. Имя твое мне действительно не особо нужно, это ты убил семью Ганиевых?
Незнакомец изобразил подобие ухмылки и не ответил.
– Не хочешь говорить? Дело твое. Сейчас подъедет наш специальный медицинский автомобиль, тебя увезут в госпиталь, там быстро поднимут на ноги. А потом мы с тобой побеседуем, но уже в другой обстановке. И ты, сука, ответишь на все мои вопросы.
Возрин понял игру Веселова и тут же включился в нее:
– А стоит ли вытаскивать эту мразь с того света, командир? По отпечаткам ботинок видно, что это он был вечером в винограднике и стоял рядом с поваром. На тесаке эксперты найдут кровь и Ризвана, и жены, и детей. Убийство докажут. А вот какой приговор вынесет суд, еще неизвестно. Отделается пятнадцатью годами зоны и выйдет на свободу, если корешки раньше не вытащат. У этих тварей бабла хватает. По мне, пусть подыхает. Пусть помучается перед смертью, я ему сейчас по ребрам-то хлестану, никакое обезболивающее не поможет.
– Я… я готов говорить, – дрожащим голосом произнес бандит. – Меня зовут… Это я убил семью Ризвана. Кровная месть. Он изнасиловал мою племянницу, и я должен был ответить.
– Ну, это ты следователю расскажешь. Мы знаем, что ты убил Ризвана не из-за мести. Кто приказал тебе убрать свидетелей?
– Ка-ких свидетелей?
– Ганиева и Коригова, ведь ты же пришел, чтобы убить мясника.
– Ладно, меня… – Бандит вдруг закашлялся, изо рта пошла кровь. Понимая, что он доживает последние минуты, Веселов нагнулся к нему:
– Ну, говори, говори, кто приказал тебе убрать повара и мясника?
– …жену, детей… не хотел… женщина видела меня…
– Кто приказал?
– Босс.
– Его имя?
– Не знаю… этого никто не знает… босс… вышел на меня, и… велел сделать… работу.
– Убрать Ганиева и Коригова?
– Да… но я не должен был убивать… я… я… делал ее за г… г…
– За кого? Говори, за кого?
– Г… – Убийца захрипел, глаза его закатились, и он завалился на бок.
– Черт, – поднялся Веселов, – Возрин, я готов прибить тебя!
– Ну, прибей! «Дух» не убил, ты убей. Но если бы не я, то ты вообще не мог бы сейчас разговаривать с наемником.
– А что толку от разговора с ним? Неужели нельзя было в руку выстрелить, в легкое, в печень, в конце концов. Тоже ранение смертельное, но у нас появилось бы время разговорить его. Он уже готов был назвать того, вместо которого неизвестный босс послал его устранять свидетелей-подельников. А так у нас только буква «г». Что она означает? Имя, погоняло, фамилию, город, откуда этот неизвестный родом, или звание?
– Ай, я дурак старый, – раздался неожиданно голос Коригова, – на «г» начинается название птицы.
– Что ты сказал? – резко повернулся к нему Веселов.
– Раз эти шакалы решили убить меня, то я молчать не стану. Ризван действительно приходил ко мне не только покупать мясо. Иногда из подсобки он с кем-то говорил по радиостанции, что спрятана под топчаном. Мне он велел смотреть за улицей. А если его увидят, то он должен был мерить одежду, будто зашел купить барахло.
– Так, – прервал его капитан, – к теме, Асхаб, к теме.
– Ну, вот и говорю, Ризван велел мне смотреть за улицей и обслуживать покупателей, а я подслушивал его. Это плохо, но такой уж я любопытный.
– Что ты слышал? Имя, с кем он говорил?
– Вот имя как раз птичье, на «г» и начинается. Я не запомнил, потому что он называл своего товарища по имени всего один раз, и это было, когда он только принес рацию. Ризван говорил неизвестному, что приехали испанцы, спрашивал, что, опять промахнулся? Денег требовал. Обещал, если ему не заплатят, то он пойдет в часть и все расскажет капитану Веселову.
– А ты оказался прав, именно за тобой охотился снайпер, – посмотрел на Дмитрия Возрин.
– Что еще говорил Ганиев? – кивнув, продолжил допрос мясника капитан.
– Утром больше ничего. А вот потом пришел и сказал, что испанцы под охраной Веселова поедут по ближним аулам. Называл Кулгар, Гури. Потом опять напоминал о деньгах. Сказал, чтобы их неизвестный принес в виноградник часов в десять, по-моему, чтобы его не видели соседи и случайные прохожие. Потом ушел. А утром люди сказали, что семью Ганиевых вырезали.
– Ясно. Теперь вспоминай имя того, с кем повар говорил по радиостанции.
– Не могу вспомнить! Птица, точно, а как называется, хоть убейте, не помню. Но на «г».
– Грач?
– Не-е. Грача запомнил бы.
– Горлица?
– Какая горлица? Он что, женщина?
– Глухарь?
– Не-е, глухарь – это мент в кино.
– Он такой же мент, как ты президент республики. Гусь?
– Не-е.
– Голубь?
– Не, не похоже все.
– Я сказал, вспоминай, мать твою!
– Ну, не помню, редкое имя. Но я его когда-то слышал.
В лавку неожиданно вошли командир отряда и следователь Каримов.
Следователь присел на оказавшийся рядом табурет и, указывая на труп неизвестного, спросил:
– И как вы вот это объясните, товарищи офицеры?
– Очень просто, – ответил Веселов. – Неизвестный зашел в лавку и пытался перерезать горло мяснику, так было дело, Асхаб? – взглянул он на владельца лавки.
– Да, так, господин начальник, – утвердительно закивал Коригов, – если бы не спецназовцы, этот шакал перерезал бы мне горло. Он уже за голову схватил и поднес нож. Клянусь, я видел, как блеснула сталь клинка. И тогда один из офицеров выстрелил.
– Кто именно?
– Я стрелял, – ответил Возрин.
Следователь поднялся, внимательно осмотрел труп и недовольным тоном заметил:
– Почему вы сначала выстрелили неизвестному в спину, а потом практически добили в грудь? Уже первое ранение лишало его способности убить хозяина лавки.
– Вы не поверите, но раненый бандит не упал после первого выстрела, он повернулся и хотел метнуть в меня нож, увернуться не было возможности. Пришлось стрелять. Получилось на поражение. Это все.
– Как интересно! – проговорил не без сарказма следователь. – Раненый бандит, пусть будет так, не имея возможности убить уже захваченную жертву, бросает ее, поворачивается и находит в себе силы поднять для броска тесак.
– По-вашему, я просто добил его? – сощурил глаза Возрин.
– По-моему, Коригов говорит то, чему научили его вы.
– Ну, знаете ли.
– Так, довольно! – Поднявшись, следователь повернулся к командиру отряда: – Извините, товарищ подполковник, но я вынужден задержать ваших офицеров.
– На каком основании?
– А что, мне нечего им предъявить? Хотя бы превышение допустимой самообороны? Защищаясь, дважды в нападавшего не стреляют, причем первый раз в спину, а второй в грудь. И любой суд выдаст мне постановление об аресте офицеров. По крайней мере, стрелявшего – точно.
– Мое разрешение вам не требуется?
– Нет. У нас в республике действуют законы Российской Федерации. Единственное, что я должен сделать, так это получить постановление на арест офицеров, сообщить вам об этом в письменной форме с приложением копии постановления.
– Заблуждаетесь, господин следователь, – покачал головой Сорокин. – Никого без моего разрешения вы не задержите.
– Вызовите сюда свой отряд? Примените силу против представителей законной власти республики, игнорируя законы государства? Давайте. В результате вместе с подчиненными пойдете под суд.
– И опять вы заблуждаетесь. Применять к вам силу нет никакой необходимости. У вас есть допуск для ознакомления с документами, имеющими гриф «Совершенно секретно»?
– Разумеется, иногда приходится изымать всякие документы.
– Тогда ознакомьтесь вот с этим. – Командир отряда достал сложенный вчетверо бланк с большой красной печатью.
Следователь начал читать, и по мере чтения от его бравады не осталось и следа. В специальном секретном приказе Главнокомандующего Вооруженными силами служащие отряда специального назначения наделялись практически неограниченными полномочиями на время исполнения служебных заданий. Правительственные же органы всех уровней обязывались к полному содействию, а при необходимости и переподчинению командиру отряда. Бойцам разрешалось применение оружия на поражение по обстановке.
Дочитав приказ, Каримов вернул его Сорокину:
– Значит, вы, по сути, вне закона?
– Мы на его страже, господин следователь. А теперь мы уезжаем. Удачного вам расследования. – Командир повернулся к своим офицерам: – Всем на выход!
На улице Веселов обратился к Сорокину:
– Юрий Викторович, киллер приехал на машине. Она должна стоять где-то рядом с базаром. Надо бы найти и осмотреть ее. До того, как автомобиль обнаружат люди Каримова.
– Ты успокоишься, в конце концов, Дима?
– Так точно! Разрешите начать поиск?
– Двадцать минут вам! – вздохнул Сорокин и посмотрел на часы. – Ровно в 13.30 выезд в часть! Пойдем колонной, так что жду!
– Есть, товарищ подполковник!
Офицеры быстро нашли внедорожник «Форд».
– А ты оказался прав, неизвестный ездил на «американце», – подмигнул Возрину Веселов, – и это та же машина, что стояла за Чизуром. Быстро осматриваем ее.
Требин нашел в кейсе между передним и задним сиденьями спутниковую станцию, но больше ничего, заслуживающего внимания, спецназовцы не обнаружили.
Забрав станцию и аккуратно упаковав ее в целлофановый пакет, офицеры перешли к машине командира отряда:
– Ну, что, специалисты? Нашли что-нибудь?
– Так, ерунду, товарищ подполковник, – улыбнулся Веселов, – всего лишь современную мощную спутниковую станцию.
– Ну, что ж, по машинам и домой!
Колонна из двух автомобилей прошла контрольно-пропускной пункт войсковой части в 14.05. Остановилась у штабного модуля, напротив плаца, где стоял «Ми-8».
– Вылет «вертушки» через двадцать пять минут! – напомнил Сорокин.
– Да мне только сумку забрать.
– Забирай, я оповещу командира экипажа, что вылет состоится по графику.
– Одна просьба, Юрий Викторович.
– Ну?
– Мы изъяли в поселке две станции. Разрешите мне забрать их с собой?
– Ничего себе просьба, а не жирно ли тебе будет, Дима?
– Эти спутники местным мог передать только снайпер, следовательно, он мог и пальчики свои оставить. А мне просто необходимо установить, что это за банда и почему устроила на меня охоту.
– Изъятие документально оформлялось?
– Нет, конечно!
– Тогда я не понимаю твоей просьбы. О каких станциях ведешь речь?
– Благодарю, товарищ подполковник.
– Не за что. Беги за своей сумкой, я ребят соберу. Попрощаемся по-человечески, все же не через один бой вместе прошли. Поспешай, Дима, поспешай!
В 14.15 офицеры отряда, выпив на скорую руку по сто граммов спирта прямо из фляжек, попрощались с Веселовым, и через пятнадцать минут «Ми-8» медленно поднялся над плацем войсковой части, беря курс на северо-запад.
В 18.30 Дмитрий вышел на бетонку, где грузился транспортный борт «Ил-76» на Москву. В грузовой отсек солдаты внесли ящик с гробом погибшего испанского оператора Гонто Солиса. Веселова догнала Мэйт Буэно:
– Скажите, капитан, мы полетим вместе с Гонто?
– А вы имеете что-нибудь против?
– На этом самолете места для пассажиров предусмотрены?
– Скамейки.
– Кошмар!
– Вы с господином Маркесом можете выехать в Ростов и оттуда добраться до Москвы на комфортабельном лайнере.
– Нет уж, пусть на этом самолете, лишь бы побыстрее отсюда. У вас ужасная страна, ужасные люди, ездить по вашим дорогам все равно что пытаться перейти пропасть по канату без страховки и балансира. Повсюду поджидает опасность. Скажите, капитан, вам никогда не хотелось покинуть Россию? На Западе вы устроились бы на хорошее место. Профессионалов у нас ценят.
– Вы предлагаете мне лететь с вами в Испанию?
– Почему нет? Здесь же просто нельзя жить.
– Это для кого как, госпожа Буэно, – серьезно посмотрел на испанку Веселов. – И потом, улечу я, улетят другие, кто будет противостоять терроризму? Защищая свою страну, мы защищаем и Запад. Представляете, что боевики, которых сейчас мы бьем на Кавказе, придут к вам в Испанию? И тогда ваша ныне цветущая страна превратится в сплошной кошмар. Куда дальше бежать? В Америку? Или на Антарктиду? Вот туда террористы точно не сунутся, хотя черт их знает, может, задумают расколоть льды и затопить весь мир?
– Странный вы народ, русские. Имеете огромную территорию, несметные природные богатства, а живете, как дикари.
– Как умеем, и закончим этот беспредметный разговор. Поднимайтесь по трапу и занимайте место на борту, а то придется на каком-нибудь ящике сидеть.
Веселов отошел от самолета и набрал номер Воронова. Послышались длинные гудки, затем молчание, прерываемое треском и гулом:
– Ворон? Валера?
В ответ все то же молчание и усилившийся треск, но Воронов телефон не отключал.
– Валер? Я тебя не слышу. Если ты слышишь меня, то запоминай, в 19.00 сегодня я вылетаю в Москву, на военный аэродром. Завтра в любое время жду у себя. Отзвонись перед приездом. Все, мне пора на борт, привет Бестужевым передай, скоро увидимся.
Веселов отключил телефон.
Как ни пытался он успокоить себя, чувство опасности не проходило. Офицер буквально ощущал ее и подсознательно готовился к встрече с ней. А до встречи оставалось не так уж много времени.
