Глава 7
С утра 12 августа Тимохин распорядился выставить на вершине северного перевала Тарикарского ущелья два поста – в местах, откуда через оптику часовые могли видеть то, что происходит в кишлаках Кайзабад и Тари-Пули, а в них полным ходом шла подготовка к отправке караванов с наркотиками. Откуда-то были пригнаны лошади, ишаки, люди сопровождения. Готовый наркотик выносили из складов в мешках, грузили на животных. Не бездействовали и спецназовцы «Ориона». Группа была поделена на две подгруппы под командованием Тимохина и Соловьева. Доведя до личного состава план операции по уничтожению наркозаводов, командир боевой группы приказал вывести людей на позиции, откуда планировался штурм, чтобы бойцы смогли увидеть, откуда и по каким целям им предстоит действовать. На это ушел весь день. К вечеру Тимохин собрал совещание, где были оговорены подробности штурма, и после ужина, выставив охранение, российские спецы отправились отдыхать. На ущелье постепенно опустилась ночь.
В 00.30 Тимохина, находившегося в развалинах кишлака, вызвал по связи бригадный генерал Харсон:
– «Орион», я «Марс»!
– На связи! – ответил Александр.
– Вертолет с «Ирбисом» находится в двадцати минутах подлета к базе, приказываю обозначить площадку для посадки «Ми-8»!
– Есть!
Отключив станцию, Тимохин вызвал майора Гарина. Тот установил на середине ущелья за кишлаком сигнальные патроны с ярко-красным дымом. С запада донесся усиливающийся рокот вертолетного двигателя. «Ми-8» шел на предельно малой высоте, заходя к базе с юга. Александр запросил у часовых на верхних постах доклад об обстановке в кишлаках. Ему ответили, что в кишлаках все спокойно, вражеские посты активности не проявляют. На работу двигателей вертолета никто внимания не обращает; единственное, что заслуживает внимания, – караваном вышли два десятка душманов, один из которых имел при себе переносной зенитно-ракетный комплекс «Стингер».
Вертолет, пройдя над перевалом, клюнул вниз и, развернувшись в воздухе, на какое-то время застыл над развалинами кишлака; после чего отошел на восток и плавно сел на обозначенную спецпатронами площадку. Дверь борта раскрылась. На землю упал трап, по нему быстро покинули вертолет бойцы полковника Дака. «Ми-8» поднялся и, перелетев перевал, скрылся в ночном небе.
Александр вышел навстречу отряду американского спецназа «Ирбис». Пожал руку полковнику Даку:
– Как долетели, Джон?
– Как видишь, Алекс, без проблем. Вы подготовили место для размещения моих бойцов?
– Их готовили ваши земляки. Пусть твои парни пока покурят, а я проведу тебя по подвалам, покажу отсеки, что выделены под вас.
– О’кей!
Дак объявил группе привал, сам же с Тимохиным спустился в подземелье.
Но не только командир группы «Орион» ожидал прилета американцев, его ждал и майор Шепель. Он вышел на поверхность земли, как только Тимохин повел Дака по подвалам. Его увидел Ларсен.
– Привет, Майкл!
– Привет, дружище! С прибытием на многострадальную афганскую землю.
– Благодарю! Вы тут уже обустроились?
– Было время.
– Ты знаешь, я перед отлетом в ваш Термез попытался позвонить в Москву.
– Удалось?
– Представь себе, да! Поговорил с Анастасией.
– Ну, и как она?
– Хорошо! Спрашивала, когда вернусь. Она была рада услышать мой голос.
– Ну, значит, все будет о’кей.
– Ты думаешь, Настя полюбит меня?
– А почему бы и нет? О таком муже она могла только мечтать.
– Знаешь, как я хочу ее видеть…
– Представляю.
– Ну а тут что?
– Тут? Тоже нормально. Духи за перевалом.
– Что, в непосредственной близости от базы?
– Тебя это смущает?
– Но они могли слышать рокот вертолета!
– Могли и слышали, – усмехнулся Шепель. – Но моджахеды не ждут нападения, а «вертушки» здесь летают часто.
– Даже ночью?
– Даже ночью. Так что не напрягайся, Пол.
– Ты не знаешь, когда мы будем отрабатывать объекты?
– Откуда? – Сказать правды майор российского спецназа не мог. – Это знают Харсон, возможно, Тимохин и Дак. Но долго бездельничать нам не дадут – не для того бросили в Афган. Думаю, операцию проведем на днях.
Полковники Тимохин и Дак вышли из подземелья. Александр, увидев Шепеля, беседовавшего с Ларсеном, окликнул подчиненного:
– Миша, тебе не спится?
– Да вот, товарища вышел встретить, – ответил майор.
– Значит, не спится. Ты когда заступаешь на пост?
– В 4.00 по базе.
– Может, тебе еще пару часов добавить на перевале? Раз бессонницей страдаешь?
– Я же сказал – товарища вышел встретить.
– А ну быстро в свой отсек! Еще успеешь наговориться со своим товарищем.
– Есть.
Дак также приказал Ларсену вернуться в группу, которую вскоре увел в подземелье.
В 9.00 в пятницу, 13 августа, командиры групп начали планировать совместную операцию, получившую кодовое название «Опиум». Тимохин по карте объяснил расстановку сил в населенных пунктах, сообщил, что, по данным Крымова, сегодня душманы должны отправить караваны с наркотиком в Таджикистан, посему операцию предпочтительнее провести утром в воскресенье, 15-го числа.
– Мы позволим караванам уйти? – спросил Дак.
– Они – не наша цель.
– Понятно. Значит, ты выводишь своих парней на два завода в Кайзабаде? «Ирбис» же атакует Тари-Пули?
– Да.
– Но справится ли твоя группа с моджахедами на такой большой территории?
– По своему оборонительному потенциалу кишлаки примерно равнозначны. Да, нам предстоит отрабатывать большую территорию, нежели вам, ликвидировать больше объектов, два склада с сырцом и лабораторию; в остальном никакой разницы между Кайзабадом и Тари-Пули нет, не считая барака с рабами. Но это не объект. В Тари-Пули примерно то же, что и в Кайзабаде, количество охранников, но меньше местных жителей, меньше мужчин, которые наверняка все тем или иным образом задействованы работой на наркобаронов.
– А не создать ли нам три совместные штурмовые группы с задачей уничтожения по одному заводу?
– И к чему эта мешанина? Два завода стоят в Кайзабаде, и формируй ты хоть пять групп, работать им предстоит в одном кишлаке.
– О’кей, – согласился Дак. – У тебя уже есть план штурма Кайзабада?
– Да.
Тимохин довел до американского полковника суть своего замысла. Дак внимательно выслушал.
– План неплох. Но мне кажется, рассредоточение снайперов на постах моджахедов одного перевала – ошибка.
– Почему?
– Ущелье надо брать в «клещи», а это значит, сажать стрелков на обе вершины, по одному человеку на каждую. И ты планируешь вывести людей на уничтожение домов Абдуллы Реви и Агаджи Гауни, хотя их можно спокойно расстрелять из гранатометов с тех же вершин?
Тимохин, естественно, так бы и поступил, если бы не надо было обеспечить безопасность Реви и взять живым Гауни. Но главного наркобарона следовало пленить, дабы через него выйти на поставщиков эфедры. И про захват Шнейдера он не мог сказать Даку. Посему объяснил свое решение тем, что у американского полковника отсутствует опыт подобных операций в Афганистане.
– Да, Джон, обстрелять дома из гранатометов можно, но не факт, что это даст нужный результат. Здания в афганских кишлаках – я имею в виду в большинстве своем дома богатых людей, да еще в горных условиях – крепкие, стены толстые, из камня. Окна выходят во двор, да и те представляют собой скорее бойницы. Кроме того, участки обложены высокими каменными заборами.
– Я сказал о применении гранатометов с вершин, а это значит, удар будет нанесен по крыше. Не думаю, что и потолочные перекрытия в афганских домах из камня.
– Нет, конечно. Но где гарантия, что верхние этажи не будут пусты? К тому же гранатометные выстрелы могут задеть женскую половину дома, а там жены наркобаронов, дети…
– В домах, что разбросаны по кишлакам, тоже женщины и дети, и что, если из них мужчины откроют огонь, их тоже щадить?
– Мужчины не будут стрелять из собственных домов, предварительно не укрыв надежно свои семьи.
Дак поднялся, прошелся по штабному отсеку подвала.
– Ты, Алекс, вправе принимать решения на действия подчиненных тебе парней, но для меня твой план приемлем лишь в общей тактике отработки объектов. В том, что необходимо снять посты и вести штурм с двух направлений при поддержке с перевалов. Но бесшумное снятие вражеских часовых, замена их своими снайперами на одной вершине, прямой штурм главных объектов без применения гранатометов считаю ошибкой. Посему буду предлагать Харсону собственный план по штурму Тари-Пули.
Тимохин пожал плечами:
– Твое право. В принципе, неважно, как группы проведут штурм; главное, чтобы он был проведен одновременно по единому сигналу и увенчался успехом, непременно без потерь с нашей стороны. Или с минимальными потерями.
– Вот ты, Алекс, как раз и предлагаешь вариант, при реализации которого риск потерь велик. Ты намерен церемониться, я же не собираюсь этого делать.
– Это твое право, Джон, – повторил Тимохин. – Но смотри, продумай все хорошенько, чтобы самому не допустить ошибки. Исправлять ее в ходе штурма времени не будет.
Полковник Дак рассмеялся:
– Как у вас говорят, перевел стрелки, да? Я говорю – ты допускаешь ошибку, ты мне, что я… Но штурм покажет, кто прав. Если что, можешь быть уверен, что мы по первому же твоему запросу придем на помощь.
– Как бы вам помогать не пришлось, – проговорил Тимохин.
– Ценю людей с чувством юмора, – вновь рассмеялся полковник Дак. Командир «Ирбиса» после отдыха и плотного завтрака находился в прекрасном расположении духа.
– Когда пойдем на разведку обстановки у Тари-Пули? – спросил Тимохин.
– Днем это рискованно, ночью вышлю в район отработки задачи разведгруппу. От тебя прошу одного: схему минных полей у постов прикрытия Кайзабада.
– Сам, лично, не желаешь взглянуть на кишлак?
– Насмотрюсь послезавтра. У меня хорошие разведчики, они узнают все, что надо.
– Дело твое. Кайзабад я осматривал сам.
– Перестраховка никогда не бывает лишней, но я ею не занимаюсь.
– Ну, ну… Считаю, что штурм следует провести по моему сигналу.
– Согласен. Тебе потребуется больше времени занять позиции штурма, нежели мне. Впрочем, этот вопрос решит бригадный генерал Харсон. Отрядом командует он.
– Находясь на военной базе коалиционных сил?
– А что ему здесь делать? Еще придет время командовать отрядом при решении других, более серьезных задач.
– Ты считаешь штурм Кайзабада и Тари-Пули простым делом?
– Ничего сложного в нем не вижу. Или вновь ошибаюсь?
– На этот раз ты точно ошибаешься, и довольно грубо.
– Прекрати, Алекс! Что такое охрана наркозаводов против двух элитных подразделений спецназа США и России, лучших в мире бойцов?
– Заслон, который предстоит взломать.
– Взломаем! Дикари получат свое по полной программе.
– С Харсоном будем сами связываться или он вызовет нас, а вернее, тебя?
– Думаю, пока лучше подождать. Связаться с бригадным генералом мы всегда успеем. Естественно, в пределах того времени, что нам определено до штурма. А данное время обозначено только в твоем плане.
– Жду до 18.00, после чего выхожу на Крымова.
– А вот это уже твое полное право, Алекс.
– Договорились. Теперь давай составим график несения службы на постах и базе.
– О’кей. Мои будут менять твоих, твои – моих.
– Нет! Вот в этом случае наряд должен быть совместным. Один мой – наверху, один – внизу, то же самое по твоим.
– Зачем нам два часовых на базе?
– Для равновесия.
– По два, значит, по два, – усмехнулся Дак. – Составь график сам, я доведу его до подчиненных мне бойцов.
– Хорошо!
Ждать сеанса связи с бригадным генералом до 18.00 не пришлось: он вызвал командиров групп отряда «Марс» в 14.00, перед обедом. И вызвал по каналу «Ориона», о чем Тимохину тут же доложил старший лейтенант Колданов:
– Товарищ полковник, вас вызывает генерал Харсон! Он же просил присутствовать при разговоре полковника Дака.
– Вызови его по «Блику», – приказал Тимохин.
Через минуту Александр ответил Харсону. Дак находился рядом и имел возможность по второй трубке спутниковой системы «Орбита» участвовать в переговорах.
– «Орион»! На связи!
– Это «Марс».
– Да, «Марс»?
– Дак с тобой?
– Рядом.
– Доложи обстановку по базе и объектам в Шургуне.
Тимохин выполнил приказ, доложил обстановку. Дак подтвердил готовность «Ирбиса» к выполнению боевой задачи.
– У вас готов план штурма? – спросил Харсон.
– Так точно, – ответил Тимохин, – но полковник Дак имеет собственное мнение.
– Вы не смогли прийти к общему решению?
– В принципе, основные вопросы предстоящей операции «Опиум» согласованы, есть разногласия по методам решения боевой задачи.
– Дак, ты слышишь меня?
– Так точно, генерал!
– Что за разногласия возникли у тебя с русскими?
– Тимохин предлагает отработку Кайзабада, здесь я с ним согласен. Далее он планирует бесшумное снятие часовых, оборудование собственных постов прикрытия операции с одного перевала, тихий выход «Ориона» на рубежи штурма. Я же считаю это лишним.
– Как ты намерен действовать в районе Тари-Пули?
– Снять часовых, используя гранатометы, оставить прикрытие на двух перевалах и атаковать кишлак с двух направлений по ущелью, также с применением по главным объектам гранатометов.
Генерал Харсон помолчал, анализируя представленный ему доклад Дака. Затем ответил:
– О’кей! Русские знают, как работать в Афганистане, пусть действуют по своему плану; ты же, полковник, отрабатывай собственный вариант, если уверен, что он принесет успех. В обязательном порядке согласуйте взаимодействие в случае возникновения экстремальных ситуаций.
– Конечно, сэр!
– У вас еще сутки на подготовку операции. Используйте их в полной мере. Особенно по вопросам взаимодействия.
В разговор вступил Тимохин:
– Вы обозначили сутки на подготовку акции; следовательно, знаете, что операцию мы планируем провести в воскресенье, 15 августа?
– Естественно. Полковник Крымов поделился со мной полученной из российской Службы внешней разведки информацией по планам моджахедов.
– Ясно. Вопросов больше нет.
– Готовьтесь. Доклад о начале выдвижения на рубежи подготовки штурма в 00.10 15-го числа. Далее доклады о готовности к проведению операции и о результатах работы по наркозаводам. Сигнал к штурму отдает полковник Тимохин. У меня все. Связь до воскресенья поддерживаем по необходимости. Отбой.
Тимохин отключил трубку спутниковой системы. То же самое сделал командир американской группы спецназа «Ирбис».
– Ну вот, Харсон расставил все точки над «i», – улыбнулся Тимохин.
– До наступления темноты отдыхаем?
– Можешь потренировать людей на склонах нашего ущелья.
– Это лишнее. Мои парни сделают все, как надо.
– Тогда с меня – схема минных заграждений постов прикрытия Кайзабада. Обрати внимание на применение духами лазеров. Я составлю график дежурств и передам копию тебе. Совместное охранение начинаем с 18.00.
– О’кей, Алекс! Виски выпить не желаешь?
– Нет. После штурма выпью, сейчас и до отработки задачи – нет.
– Как хочешь, а я выпью. Надеюсь, Харсон об этом не узнает?
– Я не стукач, Джон, и не люблю стукачей, так что от меня бригадный генерал не узнает ничего лишнего. Смотри, чтобы ему кто-нибудь из твоих подчиненных не доложил.
– Мои будут молчать.
– Не следовало бы тебе расслабляться, Джон…
– Знаешь, Алекс, – вздохнул Дак, – я двадцать лет в спецназе, начинал сержантом, прошел и Азию, и Африку, и Латинскую Америку, и Югославию, дослужился до полковника. Это очень высокое звание в США. Я отдаю отчет своим действиям.
– Ну, если отдаешь отчет, то пей. А вот к Тари-Пули я все же на твоем месте ночью вышел бы лично.
– Давай, Алекс, договоримся: каждый из нас будет оставаться на своем месте.
– Считай, договорились.
Тимохин покинул штабной отсек. В коридоре почувствовал вибрацию радиостанции «Блик». Вибровызов мог использовать только агент внешней разведки. Александр передал сигнал отсрочки сеанса связи. И только поднявшись на поверхность земли, пройдя к реке, извлек станцию из чехла. Вызвал Реви:
– «Сержант»?
– На связи!
– Что у тебя?
– Караваны ушли из Шургунского ущелья. Гауни связывался с Кандагаром, просил прислать новых рабов, желательно побольше женщин и детей. Их обещали доставить через две недели. До понедельника Агаджи разрешил всем отдыхать.
– Охрану он не ослабил?
– Нет. Напротив, приказал начальникам караулов проводить более тщательный инструктаж.
– Твои «коллеги» по наркобизнесу не собираются на выходные покинуть кишлаки?
– Нет. Да это и не безопасно. У нас хватает врагов в Кабуле, а больше и ехать некуда.
– Гауни не насторожило то, что ты не желаешь поехать к семье?
– Нет.
– Мы договорились не выходить на связь. Лишь при передаче сигнала о готовности к штурму. Ты желаешь сообщить мне что-то еще?
– Если это действительно для тебя важно. У меня в доме двое охранников. Вы можете обойти дом. С охраной я разберусь сам.
– Жители кишлака могут вступить в бой против нас?
– Могут. Не все, но есть и такие, кто желает выслужиться перед хозяевами, тем более что оружие имеется в каждом доме. Они вступят в бой, но только тогда, когда поймут, что охрана и без них справляется с внезапно напавшим на кишлак противником. Афганцы смелы, но хитры. Ценой собственной жизни выслуживаться они не станут. Это я по Кайзабаду говорю. В Тари-Пули несколько иная ситуация. Халтани создал у местных что-то подобие ополчения. Эти мужчины обязаны защищать наркозавод вместе с охраной. Не знаю как, но эту информацию надо бы передать американцам.
– Их командир считает, что легко завладеет кишлаком. К сожалению, он слишком самоуверен.
– Американец заблуждается. Его бойцам надо приложить максимум усилий, чтобы разгромить банду Халтани.
– Я еще поговорю с ним.
– Хорошо! У меня все. Удачи вам!
Отключив станцию и уложив ее в чехол, Александр присел на валун, закурил. К нему подошел Шепель.
– Чего такой смурной, командир?
– Я в порядке. Чем занимается личный состав?
– Оружие к бою готовит!
– А ты чего прохлаждаешься?
– Так у меня оно всегда готово.
– Проверю.
– Да сколько угодно.
Тимохин погасил окурок, положив его по привычке в карман, развернул планшет, достал лист бумаги. Быстро набросал на нем фамилии офицеров «Ориона» и «Ирбиса», проставил время, сделал еще кое-какие отметки, протянул лист Шепелю:
– Ступай к Даку, Миша, передай эту бумагу.
– А что это?
– Лишний вопрос.
– Ну, понятно, в секретность вы с Даком еще не наигрались…
– Я передал тебе график дежурств на верхних постах и на базе. Доволен?
– Взглянуть, когда и куда мне заступать в наряд, могу?
– Можешь.
– Благодарю. Разрешите идти?
– Иди, Миша! И подполковника Соловьева ко мне сюда пригласи.
– Понял.
Шепель ушел, через минуту к Тимохину подошел Соловьев:
– Вызывал, Саша?
Александр передал ему второй график нарядов:
– Это тебе для контроля.
– Хорошо.
– Наши оружие готовят?
– Да.
– Со взрывчаткой разобрались?
– Разобрались. Возьмем с собой тридцать магнитных дистанционных мин направленного действия, по четыре – на склады с сырьем, по три – на лаборатории, по две – на модули охраны и по шесть – на дома Реви и Гауни. Думаю, этого будет достаточно.
– Возьми еще с десяток, на всякий случай… Слушай дальше, Леша. Уничтожив охрану первого завода, прикрывай действия Кима.
– А как же дом агента? Там два боевика. Они из укрытия могут доставить нам много хлопот.
– Охрану дома Реви берет на себя.
– Вот как? Ты разговаривал с ним?
– Недавно.
– И что нового в Кайзабаде?
– Караваны ушли к границе с Таджикистаном. Гауни объявил в кишлаке отдых, но режим охраны не ослабил.
– У нас бы бандиты нажрались, и брать их можно было бы голыми руками. Здесь не пьют. Но очень уважают анашу.
– На это надеяться не стоит. Обдолбятся – хорошо, нет – тоже не беда.
– Я смотрю, настроение у тебя, командир, не на высоте…
– Не нравится мне, Леша, беспечность Дака. Он всерьез считает, что акция по заводам – работа так себе. А у него, учитывая последнюю информацию агента, объект посложнее двух наших будет.
– Почему?
– В Кайзабаде ни агент, ни Гауни специально к обороне кишлака местных мужиков не готовили, а в Тари-Пули создали ополчение, которое обязано защищать завод вместе с охраной в случае нападения противника. Дак уверен, что с ходу сумеет взять Тари-Пули, используя гранатометы по постам и главным объектам. Но как бы духи не прищемили в кишлаке хвост американцам…
– Так надо предупредить Дака об опасности.
– А как мне объяснить, откуда у меня подобная информация?
Соловьев погладил подбородок.
– Да, информацию ты мог получить только от человека, внедренного в наркобанду, а его раскрывать американцам нельзя. Но нельзя только тебе…
– Что ты имеешь в виду?
– Дака может предупредить Крым. Либо сам напрямую, либо через Харсона, а вот уже Вадим не обязан что-либо объяснять американцам.
– Молодец, Леша! О Крыме-то я и не подумал. Ты давай обеспечь выставление часовых, инструктаж и прочее, связанное с наблюдением и охранением, а я поговорю с Крымовым. Отсек нашего связиста американцы прослушивать не должны.
– Я понял.
– Ну тогда идем в подземелье. Надеюсь, эту базу мы будем использовать недолго – терпеть не могу находиться под землей.
– Лучше на плато, на виду у духов?
– Лучше, Леша, где-нибудь в уютной пещерке посреди склона скалистого перевала, да с терраской, откуда вся прилегающая местность просматривается.
– Еще если в пещерке прохладно, нет змей да из родничка водичка холодная бьет, да?
– Верно.
Подойдя к руинам, офицеры разошлись. Тимохин спустился в отсек связиста группы «Орион». Колданов при виде командира поднялся:
– Товарищ полковник, за время…
– Отставить! – махнул рукой Тимохин. Присел на табурет: – Скажи мне, Слава, американцы знают о том, что мы используем «Орбиту»?
– Если выходим на спутник открыто, то их аппаратура фиксирует сеанс связи. Но лишь сам факт выхода на связь. Ни они нас, ни мы их перехватить не в состоянии.
– А скрыть факт выхода в эфир возможно?
– Возможно, используя резервный канал связи через спутник обычной связи.
– А этот спутник не сбросит секретную информацию своим владельцам?
– Сбросит, конечно, но переговоры можно закодировать, можно сжать в импульс. Тогда владельцы спутника получат только сообщение о том, что на их аппарат кто-то выходил. А кто и зачем, это останется неизвестным.
– Как понимаю, такой спутник надо еще найти?
– А чего искать, товарищ полковник? Мы можем использовать любой из спутников телевизионного вещания. Или спутник навигационной системы. Сейчас на орбите тысячи агрегатов крутятся.
– А на иностранный не налетим?
– Нет. У них система приема сигналов несовместима с «Орбитой». Иностранный просто отобьет сигнал, отправив его куда-нибудь к Юпитеру.
– Сколько тебе потребуется времени, чтобы найти нужный спутник?
– Минут десять. Еще столько же, чтобы определить его параметры, вскрыть приемно-передающий блок, настроить его на адресат, и все! В обычный режим спутник вернется сам.
– Значит, двадцать минут?
– Это по максимуму.
– И американцы не будут знать, что мы выходили на связь через спутник?
– Нет.
– А как ты думаешь, стандартную прослушку они использовать могут?
– В подвале это невозможно. Но я все равно страхуюсь – мало ли какие новинки у наших друзей есть… У меня постоянно работает постановщик радиопомех, забивающий все, кроме частоты работы «Бликов».
– Это ты правильно делаешь, что страхуешься. Ищи спутник.
– На Москву будем выходить?
– Нет, на Кабул. На Крымова.
– Но с ним установлена связь…
– Я же сказал: мне нужен разговор, о котором не узнали бы американцы. Для их же блага нужен. Понял?
– Никак нет, но выполняю!
– Выполняй, Слава, а я посижу, у тебя здесь прохладно.
– В термосе кофе.
– Во! И кофейку с удовольствием выпью.
Спустя двадцать минут старший лейтенант Колданов передал трубку спутниковой системы «Орбита» Тимохину.
– Полковник Крымов на связи!
Командир «Ориона» принял трубку:
– Привет, Крым!
– Привет! Ты по какому каналу связываешься со мной? У меня на аппарате включилось все, что только может включиться, – и кодировка, и преобразователь сигнала, и еще куча всякой ерунды.
– Я использую скрытый канал.
– Почему? С чем это связано?
– Ты послушай меня, сам все поймешь… На меня вышел агент, он сбросил интересную информацию по Тари-Пули. Передать ее полковнику Даку я не могу – вопросов не оберешься, откуда она у меня. Ты же – другое дело. К тебе никаких вопросов быть не может.
– Что за информация?
Тимохин передал Крымову все то, что узнал от агента внешней разведки. Выслушав, Крымов спросил:
– И эти данные я должен передать Даку?
– Думаю, лучше через Харсона.
– Хорошо, сделаю. Как срочно нужно сбросить информацию?
– До вечера. В ночь американцы планируют провести свою разведку объектов Тари-Пули.
– Понял. Сейчас же свяжусь с бригадным генералом.
– Давай. А я посмотрю здесь на реакцию Дака, что-то он слишком самоуверенно ведет себя. А это может плохо закончиться. И для американцев в первую очередь, и для нас.
– Добро! Работаю.
Отключив трубку и передав ее связисту, Тимохин спросил:
– Что сообщают посты?
– Ничего интересного.
– Часовые видели выход с территории Кайзабада караванов?
– Да.
– Почему ты не сообщил мне об этом? Да еще заявлял, что посты ничего интересного не сообщают…
– Так вы и сами знали, что сегодня духи должны были отправить наркоту в Таджикистан…
– Знать – это одно, а иметь подтверждение – совсем другое.
– Виноват, товарищ полковник!
– Виноват… – пробурчал Тимохин. – А помнишь, что обычно делают с виноватыми?
– Помню.
– Помнит он… Ладно, следи за эфиром. Я на поверхность. Что-то подсказывает мне, что Дак скоро начнет искать встречи со мной.
Тимохин вышел из подземелья. Время близилось к полудню. В ущелье стало жарко, а отсутствие даже слабого ветерка, что являлось редкостью для горной местности, вызывало еще и удушающую духоту. Тимохин промокнул платком вспотевший лоб. Выпитый кофе мгновенно вышел из организма через кожные поры. Он присел у части сохранившегося дувала, пожалуй, единственного места во всем разрушенном кишлаке, где еще сохранилась тень. Там его и нашел полковник Дак.
– Вот ты где, Алекс!
– Что случилось, Джон? Что заставило тебя отказаться от виски в прохладном отсеке и подняться под знойные лучи пылающего пожаром солнца?
– Ты не разговаривал с Крымовым? – спросил Дак.
– Нет. А что, должен был? – изобразил удивление командир российской группы спецназа.
– Я неправильно задал вопрос. На тебя не выходили Крымов или Харсон?
– Нет. По крайней мере, мой связист ничего не сообщал мне. А он передал бы, если я потребовался бы Харсону или Крымову. Так что случилось?
Полковник Дак присел рядом с Тимохиным.
– Ну и жара, черт бы ее побрал…
– Да, тепло, как на юге.
– Ты еще в состоянии шутить?
– Не плакать же… Но ты не ответил на вопрос, Джон.
– Три минуты назад мне позвонил Харсон. Крымов сбросил ему информацию о том, что в Тари-Пули Халтани кроме охраны имеет отряд ополчения численностью до двадцати человек. Генерал потребовал, чтобы я учел это при штурме. Неплохо, да? У дикарей – и ополчение! Ты когда-нибудь ранее сталкивался с подобным?
– Ополчение – это громко сказано. Просто наркобарон заставил мужчин кишлака сбить отряд, дабы тот в случае внезапного нападения выступил на защиту кишлака вместе с охраной. Но зная афганцев, скажу: простые жители, пусть и зависящие от наркобарона, – не воины. У них есть оружие, они организованы, однако не настолько глупы, чтобы открыто выступать против силы, что громит завод. Местные скорее станут защищать свои дома, если им будет угрожать опасность. Но могут и выйти на помощь охране, убедившись, что силы, напавшие на завод, малочисленны или действуют пассивно. Короче, от ополченцев можно ждать все что угодно.
– Придется идти вместе с разведгруппой, – вздохнул Дак. – Самому смотреть, откуда и как могут проявиться эти задницы.
– Хочешь, я пойду с тобой?
– Это было бы кстати. Все же вы, русские, девять лет держали Афганистан, вчистую громили их многочисленные формирования, чего, к сожалению, не удается войскам коалиции…
– Решено, пойдем на разведку вместе.
– Может, машину возьмем?
– А не лучше вызвать вертолет и пролететь прямо над кишлаком?
– Так собьют же дикари «вертушку», из наших же «Стингеров»!..
– Да, Дак, у вас, американцев, с юмором действительно напряги. Никакой техники. Пойдем пешком, группой не более пяти человек, кроме нас с тобой поедут твой заместитель, сапер и снайпер.
– О’кей, согласен!
– Во сколько выходим?
– Думаю, за полночь. Примерно в час ночи. Отсюда до Тари-Пули, если по прямой, чуть более двух километров. За час пройдем их. Если по перевалу, то часа за полтора.
– Пойдем по ущелью и поднимемся в метрах восьмистах, не доходя до поста. Оттуда глянем и на кишлак, и на часового. Возьми с собой «Поиск» и ночную оптику. Встречаемся наверху, на восточной окраине кишлака, ровно в 1.00. Сейчас следует заранее предупредить караульных, что выйдут на посты в полночь. Я предупрежу своих, ты – своих. В час двинемся на восток. Ну, а дальше, как бог даст.
– Откуда ваша разведка получает столь подробную информацию?
– За девять лет войны, – усмехнулся Тимохин, – КГБ удалось создать обширную агентурную сеть. Разве тебе об этом ничего не известно?
– Известно…
– Так зачем задаешь вопросы, на которые знаешь ответ?
– Да, держали Афган вы крепко. Непонятно, зачем вывели войска? Россия вполне могла создать здесь свою колонию.
– Мы, Джон, не колонизаторы, мы интернационалисты. Выполнили задачу – и домой. Хотя, конечно, надо было держать Афган и дальше – даже для того, чтобы сохранить Союз.
– Ты думаешь, Союз не распался бы, оставь здесь войска?
– Уверен в этом. Но при условии, что власть одновременно провела бы в стране реальные экономические реформы. Но войска вышли, а война продолжилась. И здесь, в Афгане, и в самом Союзе. Да ты не хуже меня знаешь, как рушился «великий и могучий». То, что не смогли сделать ваши «ястребы», сделали мы сами. Теперь расплачиваемся за это. Слишком дорогой ценой расплачиваемся.
– Тебе надо идти в политику, Алекс!
– На хрена она мне нужна, Джон? Политикой пусть занимаются те, кому делать нечего, или те, кто ничего делать не способен. А у меня есть работа, и я с ней справляюсь неплохо.
– Непростой ты, оказывается, человек, полковник Тимохин…
– И ты не простачок, только почему-то очень хочешь казаться таковым. Но простаков на твоей должности не держат.
– До встречи в час, Алекс! – рассмеялся Дак.
Миновала полночь, сменились часовые на постах. Ровно в 1.00 на восточной окраине базы встретились полковники Тимохин и Дак, майор Баринг, заместитель Дака, сапер группы «Ирбис» сержант Джошуа Копански и снайпер Фил Линке.
Обойдя рощу, поднялись на второй пост отряда, где службу нес американский спецназовец сержант Флекеш. Обменявшись паролем и отзывом, разведгруппа вошла в зону поста. Командир «Ирбиса» спросил часового, ставшего на время караульным:
– Как у тебя дела, Билл?
– Все нормально, сэр.
– Это не ответ, сержант!
– Извините, сэр. Подходы к базе «чисты», противник ни в ущелье, ни на противоположном перевале не замечен.
– В Тари-Пули тоже спокойно?
– В общем-то да.
– Что значит, в общем?
– Да развлекались с полчаса, а точнее, с 0.20 до 0.40, моджахеды из охраны завода.
– Развлекались? Карнавал устроили?
– Нет, они покруче забаву нашли. Четверо дикарей вытащили к кустам, что у реки, женщину из рабов. Издевались над нею и насиловали. Потом бросили там же у реки и ушли, о чем-то оживленно переговариваясь между собой. А женщина, думаю, мертва. Как ни посмотрю на нее, лежит там, где ее бросили. Без движения, только лента на бледном лице чернеет.
– Суки паскудные! – скрипнул зубами Тимохин.
Дак, сплюнув на камни, продолжил разговор с караульным:
– Мы уходим по вершине на восток, продолжай отслеживать обстановку на видимых тебе постах и в кишлаке. О любом ее изменении немедленно докладывай мне.
– Понял вас, сэр!
Дак повернулся к Тимохину:
– А ведь могли спасти женщину. Флекеш отсюда из винтовки в секунды размозжил бы черепа насильникам.
– Ничего мы не могли, Джон. Кроме того, что лишь отомстить духам за несчастную. Впрочем, она и без насильников была обречена на смерть. На рабах скорее всего доктор Шнейдер проводит опыты, вырабатывая новые или совершенствуя прежние виды наркотиков.
– Я лично придушу этого австрийца.
– Не получится, Джон, его главная лаборатория и жилище находятся в Кайзабаде, а его брать мне.
– Так ты удави эту свинью!
– Могу обещать одно: после штурма он больше никому не принесет вреда.
– О’кей. Сапер, прибор «Поиск» к работе готов?
– Так точно, сэр, – ответил сержант Копански.
– Впереди сапер, за ним мы с Тимохиным, за ними Баринг, в тыловом замыкании сержант Линке. Дистанция между бойцами – на расстоянии видимости. Сигналы передавать рукой.
Тимохин добавил:
– Идти, прижимаясь к слону Тарикарского ущелья, помнить, что с противоположного перевала ситуацию отслеживают два поста духов. С дальнего мы видны не будем, а вот ближний может засечь нас. Что за этим последует, объяснять, думаю, не надо.
Дак кивнул и отдал команду:
– Группа, вперед!
По вершине пошел Копански, за ним тронулись Тимохин с командиром «Ирбиса», следом – майор Баринг и Фил Линке. Двигались минут сорок, за это время прошли метров восемьсот, затем полковник Дак приказал увеличить дистанцию и применить средства маскировки – обычные маскировочные сети. А через шестьсот метров, или двадцать минут марша, сержант Копански, остановившись, поднял руку над головой и резко опустил ее вниз. Группа встала. К саперу подошли Тимохин и Дак.
– В чем дело, Джошуа?
– Посмотрите на дисплей сами, сэр!
– Позволь мне, – попросил Тимохин.
Командир «Ирбиса» пропустил вперед полковника российской группы спецназа. Александр взглянул на дисплей.
– Ну, понятно, духи импровизацией не занимаются, – проговорил он. – Они установили два минных поля – точно таких же, как на вершинах у Кайзабада.
– Отсюда чертов кишлак не виден.
– Надо пройти минные поля.
– Но это рискованно…
– Ты пост видишь?
– Нет.
– Так как же твой человек будет снимать часового на нем? Или и с этого направления ударишь по нему из гранатомета?
– Почему бы и нет?
– Дело, конечно, твое, но ты хотел осмотреть кишлак.
Дак махнул рукой:
– Ладно, пройдем дальше, но не все; майор Баринг и сержант Линке остаются здесь.
– Есть, сэр, – ответили подчиненные полковника Дака.
Командир «Ирбиса» обратился к саперу:
– Джошуа, твой прибор не может пропустить нестандартную минную ловушку?
– Никак нет, сэр, он фиксирует любые взрывчатые вещества, вплоть до пороха в автоматных патронах.
– Тогда веди нас через минные поля.
– Слушаюсь, но вы должны идти за мной след в след. У лазерных лучей я буду останавливаться и показывать, как преодолевать их.
– Это ж черт знает сколько времени потеряем!
– К рассвету вернемся, – пообещал Тимохин.
– Прекрасная перспектива…
Подгруппа из командиров диверсионно-штурмовых подразделений и сапера благополучно прошла минные поля. За небольшим поворотом бойцам спецназа пришлось залечь за гряду, перекрывавшую наполовину выступом вершину. Она, эта гряда, оказалась кстати. За ней до поста душманов было менее трехсот метров.
– Здесь духи разместили пост ближе к минным полям. Но отсюда легко можно снять часового – «чаша» поста невысока, он виден вполтела.
– К черту бесшумное снятие часовых! Чтобы выйти на эту позицию, снайперу придется пройти минное поле, а как это сделать без сапера?
– У нас шесть систем «Поиск», твой человек может воспользоваться одной из них.
– Я сказал – к черту! Вон с западного поста ущелья снести эту позицию моджахедов не составит никакого труда. Осматриваем кишлак.
Спецназовцы подошли к началу довольно крутого спуска в Шургунское ущелье, к кишлаку Тари-Пули.
– Вижу посты на противоположном перевале, – доложил Копански. – Не сказать, чтобы часовые утруждали себя службой.
Дак через «ночник» осмотрел посты.
– Да, дикари явно чувствуют себя в безопасности. Не так ли, Алекс?
Но Тимохин смотрел вниз.
– Что там? – спросил Дак.
– Женщина, которую изуродовали ублюдки Халтани. Мало того, что ее зверски изнасиловали, порвав все, что можно порвать у женщины, так еще буквально истыкали ножами, вспороли живот, отсекли груди…
Дак перевел «ночник» на женщину.
– Черт побери этих диких псов! За что они ее так?
– Видимо, женщина стала непригодна доктору Шнейдеру как материал для опытов. Вот и приказал Халтани убить ее, зачем зря продовольствие тратить. Ну, а палачи решили позабавиться перед тем, как казнить несчастную. Позабавились на славу, шакалы… Но ладно, ее уже не вернуть. Что у нас в кишлаке? О постах я слышал.
– Само селение – двадцать дворов, ближе к центру большой двухэтажный дом, окруженный каменным забором; остальные здания – халупы за дувалами. Дом же наверняка принадлежит Сайеду Халтани. Два поста в ущелье. Там моджахеды тоже особо не утруждают себя службой. Один, что отслеживает подход с запада от Кайзабада, вообще развел костер и поставил на него кувшин. Помыться решил, что ли?
– Чай сварить. Да не простой, – проговорил Тимохин, – а хороший!
– Что значит хороший? По мне, зеленый чай что в Афганистане, что в Пакистане одинаков.
– Это простой кандагарский чай. Душок же наверняка заварит чай с ханкой.
– С чем?
– С ханкой. Не слышал о таком наркотике?
– Нет.
– Ханка, по сути, – тот же опий-сырец, застывший темно-коричневый сок маковых коробочек. Растворяют шарик из ханки в чае, пьют и балдеют!
– Ты пробовал этот чай?
– Пробовал. Под его воздействием теряется реальное ощущение окружающей тебя действительности. Ты как бы на земле и в то же время над ней. Страх уходит, все кажется в розовом свете, внимание рассеивается, проблемы отодвигаются на задний план. Коварная штука этот чай.
– Значит, моджахед на посту – лишь чучело?
– Можно сказать и так, но при условии, что он готовит себе чай с ханкой.
– Понятно.
– Двадцать домов, двадцать мужчин, – пробормотал Дак. – Это ерунда.
– Ерунда? – взглянул на него Тимохин. – Двадцать штыков дополнительно к двадцати семи – ерунда?
– Мы накроем этот чертов кишлак из гранатометов.
– Ты решил и по домам местных жителей применить выстрелы «РПГ»?
– Почему бы и нет? Если в халупах дикари с оружием? Или лучше, по-твоему, дать им расстрелять нас?
– Но в домах женщины, дети!
– Спрячутся. А кто не успеет, тому не повезет. Хотя может быть и наоборот.
– Что ты имеешь в виду?
– На что будут жить эти женщины и дети после уничтожения заводов? Ведь они кормятся только благодаря им. Куда подадутся после того, как мы разнесем источник их существования? В Кабул? В другой город, поселок, кишлак? Кому они там нужны? В Афганистане безработица, война…
– По-твоему, уничтожением заводов мы лишаем мирных жителей возможности выжить?
– А разве это не так? И давай, Алекс, закроем эту тему. Я одного не пойму: почему нашу базу разместили в непосредственной близости от района боевого применения? Ведь наверняка после акции нас начнут искать.
– Возможно. Только не рядом с бывшими заводами.
– Что ж, возможно, ты и прав, – согласился Дак.
– И все же я думаю, тебе не стоит обстреливать дома местных жителей. Лучше обойди селение. Для этого тебе надо бесшумно снять посты, а потом, выполнив задачу, быстро отойти на запад. Уверен, мужчины из кишлака преследовать вас не станут. Но если ты разворошишь улей, то духи вцепятся в тебя крепко.
– Ты опять за свое? – недовольно проговорил Дак. – Кого здесь жалеть, Алекс? Дикарей, живущих по законам гор? Ты видел, что они сделали с женщиной. И это, по-твоему, люди? Откуда у Халтани охрана? Он что, ее из другой страны нанял? Нет, в ней те же афганцы, что живут в Тари-Пули. Так что, извини, я уважаю твой боевой опыт, понимаю гуманизм, но остаюсь при своем мнении. Мои парни разнесут весь этот гадюшник. И заметь, сделают это для твоей страны. Ведь операция «Опиум» – инициатива российской стороны.
– После которой мы отправимся решать задачи твоего командования. Делать то, что надо США. Мы сочтемся, Джон. И нам с первой акции необходимо достичь взаимопонимания.
– Я не против, но лишь в стратегии, а тактику решения определенной задачи отработаю сам.
– Ладно, действуй, как знаешь, но учти: обстреляв дома мирных жителей, ты можешь поставить свою группу в очень опасное положение.
– Я учту все твои советы, Алекс. Ну что, будем возвращаться? Опять прыгать через минное поле?
– Пусть твой сапер посмотрит склон. У Кайзабада он был заминирован, но проход́им. Найдет сержант коридор – по нему спустимся в Тарикар. Туда же вызовешь оставшихся у минных полей бойцов.
– О’кей. Джошуа, – обратился командир «Ирбиса» к саперу, – осмотри склон и найди проход, если склон заминирован.
– Есть, сэр!
Дак повернулся к своему заместителю:
– У тебя, Том, вопросы по объекту есть?
– Нет, Джон, у меня вопросов нет, – ответил майор Баринг.
Сапер группы «Ирбис», проверив склон, доложил, что тот заминирован, но минное поле можно пройти по тропе. Разведгруппа спустилась в ущелье. Спустя час с небольшим она вернулась на базу. Офицеры тут же отправились на отдых.
Суббота, 14 августа, пролетела быстро. Спецы отряда, получив каждый конкретную задачу, готовились к завтрашнему штурму, поочередно несли службу на постах. На объектах отработки также ничего интересного не происходило. Ближе к вечеру Тимохин, уединившись у реки, вызвал агента:
– «Сержант», вызывает «Орион»!
Абдулла Реви ответил незамедлительно:
– «Сержант» на связи.
– В Кайзабаде спокойно?
– Спокойно.
– Штурм запланирован на эту ночь. При выходе на рубеж атаки я передам тебе сигнал.
– Жду!
– Укрытие подготовил?
– Обо мне не беспокойтесь.
– И все же будь осторожен.
– Я всегда осторожен.
– Тогда отбой?
– Отбой, «Орион»!
Тимохин вернулся в развалины, приказал снять людей с постов охранения. То же самое сделал полковник Дак. Он же в 00.10 15 августа, как и было оговорено, доложил Харсону о готовности групп к выдвижению на рубежи подготовки штурма. Генерал отдал приказ начать выдвижение. «Орион» пошел по Тарикарскому ущелью на запад, «Ирбис» – на восток. Операция «Опиум» вступила в решающую фазу. По ходу движения «Ориона» Тимохина по спутниковой системе «Орбита» неожиданно вызвал на связь полковник Крымов. Связист передал трубку Тимохину.
– Ты уже на марше? – спросил Крымов.
– Продвигаемся не спеша.
– Принято решение о порядке эвакуации в Термез Агаджи Гауни и Вольфа Шнейдера.
– Американцы о ней знают?
– Только Харсон. Он выразил недовольство тем, что в его планы вмешивается наше управление, но Феофанов нашел способ повлиять на командира «Марса». Дак не будет знать об эвакуации наркобарона и химика.
– Ясно. Как запланирована эвакуация?
– Нашей «вертушкой».
– Экипажем Родионова?
– Нет, другой машиной. Позывной командира экипажа – «Борт 033». «Вертушка» подойдет к Кайзабаду по вызову. Ты сообщишь мне, когда сможешь встретить вертолет, я передам информацию командиру экипажа. Тебе надо будет обозначить площадку посадки.
– Это сделаем. Не найдем подходящую площадку – поможем пилотам поднять духов на борт лебедкой. Решим этот вопрос.
– Если вдруг в ход эвакуации вмешается Дак, передай ему, пусть идет к черту и связывается с Харсоном.
– Послать к черту, говоришь?
– Можешь и дальше.
– Ладно. От твоего имени всегда пожалуйста.
– От своего. Вопросы по наркобарону и австрийцу есть?
– Никак нет, господин военный атташе.
– Тогда удачи тебе, Саня!
– Спасибо, Крым. До связи!
Передав трубку связисту, Тимохин занял свое место в колонне группы «Орион», приближавшейся к району боевого применения.
