Книга: Кремлевский спецназ
Назад: Глава шестая Подмосковный секретный лагерь отряда «Марс», поселок Гардово
Дальше: Глава восьмая Район расположения пансионата «Березка», временный командно-наблюдательный пункт отряда «Марс»

Глава седьмая
Подмосковье, район расположения пансионата «Березка»

Не получив сообщения о взрыве в Москве, Юнус Гаев вырвал из кармана радиостанцию:
– Иса! Это Охотник!
В ответ только треск помех.
Он достал мобильный телефон. Тот тоже молчал.
– Что за шайтан? – Юнус вышел в приемную к связисту: – Шест! У меня не работает ни радиостанция, ни сотовый телефон. В чем дело?
Шестис включил свою станцию и тут же отложил ее в сторону, проговорив:
– Похоже, нас накрыли «колпаком» радиопомех.
– Что еще за «колпак»?
– Это когда противник приводит в действие по периметру специальные устройства, они так и называются – поставщики радиопомех.
– Да? Значит, русские решили поиграть с нами?
– Не знаю.
Гаев схватил трубку городского телефона и набрал номер начальника Главного управления по борьбе с терроризмом:
– Это Охотник. Что за игры вы затеяли, генерал? Хотите, чтобы мы расстреляли заложников?
Феофанов спокойно и в то же время изображая некоторое недоумение, ответил:
– Я плохо вас понимаю. О каких играх идет речь? Мы соблюдаем свои обязательства. Правда, от американцев еще не поступало сообщений, какое решение ими принято, но, по моим сведениям, они готовы пойти на ваши условия.
– Ты мне мозги не забивай, генерал! Почему нет связи с теплоходом?
– Вот вы о чем… Так бы и спрашивали. У вас была бы связь со своими людьми на теплоходе, если бы они вели себя корректно хотя бы по отношению к капитану.
– Что вы, – Гаев вновь перешел на «вы» в обращении с российским генералом, – имеете в виду?
– Не секрет, что мы отслеживаем перемещение теплохода. Вашему человеку, находившемуся в рубке, что-то не понравилось в поведении капитана, и он ударил его. Ударил капитана, когда тот вел судно по узкому участку реки. Фарватер Москвы-реки весьма сложный, русло в последние годы сильно обмелело, поэтому в результате необдуманных действий вашего человека в рубке, сбившего капитана с ног, штурвал вывернуло, судно изменило курс и село на мель. Это произошло в квадрате… – там, где никакие средства связи не работают. Есть у нас еще в России, да и в Московской области такие места. Поэтому вы и не можете связаться со своим человеком.
– Почему я должен вам верить?
– Вы мне ничего не должны, Охотник. Вас обеспокоило отсутствие связи с теплоходом, я объяснил причину.
– Значит, «Виктор Веселов» сейчас сидит на мели?
– Да. В каких-то трех километрах от пансионата.
– В ваших «дырах», будь они трижды прокляты, и спутниковая связь не работает?
– Спутниковая связь работает. Если у ваших людей на судне есть спутниковая станция, вы можете связаться с ними.
– Но почему треск стоит в моей радиостанции и сотовом телефоне?
– Потому что вы пытаетесь выйти на абонента, находящегося вне зоны действия обычной связи. Если у вас в Москве есть друзья, позвоните им. Они ответят.
– А вы перехватите переговоры, так?
– Несомненно! У каждого своя работа.
– Поторопите американцев, пусть быстрее решают вопрос о выкупе своих сограждан, иначе я отправлю их всех на тот свет и найду способ передать приказ о ликвидации заложников на теплоходе.
Феофанов, по-прежнему сохраняя спокойствие, сказал:
– Я передам в посольство США ваши пожелания. Но вам проще будет связаться с господином Уилсоном. Российская сторона обязалась предоставить вам самолет на пригодном для взлета поле. Мы свою работу сделали. Поле определено, сейчас там выравнивают полосу, после чего мы посадим на грунтовку «Як-40», который будет передан вам. А вот по сумме выкупа все вопросы к американцам.
– Ну, смотрите, генерал… Я проверю информацию, что вы мне сбросили.
– Сколько угодно! Ко мне еще вопросы есть?
– Пошли вы к черту!
– До связи, Охотник, и не надо нервничать. Вы знали, на что шли, так что ведите себя достойно.
Переговорив с главарем террористической банды, Феофанов тут же по проводной связи, быстро проложенной специалистами роты связи, вызвал Тимохина:
– Чем занимаешься?
– Только что собрал личный состав отряда, приступили к планированию операции по отработке террористов в пансионате и освобождению второй части заложников.
– Поторопись, Саша. Главарь банды, лишенный связи, нервничает, как бы не натворил дел.
– Одновременно с планированием мы следим за ситуацией, и если она примет непредсказуемый характер, угрожающий жизни заложников, проведем штурм объекта впрямую, без подготовки. Обстановка, в принципе, на территории пансионата спокойная. Ну, а то, что Охотник нервничает, это объяснимо. А что, интересно, вы ему наговорили по поводу отсутствия связи и его тщетных попыток подорвать теплоход?
Феофанов передал Тимохину суть переговоров с главарем банды. Александр улыбнулся:
– У вас заранее была заготовлена эта версия?
– Нет, пришлось по ходу придумывать.
– Неплохо получилось.

 

Бросив телефонную трубку на рычаг аппарата, Юнус Гаев повернулся к связисту:
– Русский генерал сказал, что Иса ударил капитана судна, тот упал, теплоход сошел с курса и сел на мель в районе, где связь не действует. Такое возможно, Артур?
– Что именно? То, что Иса мог избить капитана? Запросто. Исмаилов человек горячий, одно неверное слово капитана…
– Я не об Исе и капитане, я о зонах, где не действует связь. Возможно ли, что у самой Москвы существуют такие зоны?
– Возможно. Их везде полно. Не только в России.
– А как-то проверить слова генерала можно? Что-то не верю я ему!
– Проверить можно, выслав в район стоянки теплохода нашего человека со стороны. Есть ли он у вас?
– Откуда?
– Думаю, надо связаться с Куршедом. Возможно, у него есть такие люди в Москве или близлежащих городах. Тогда мы узнали бы, говорил генерал правду или обвел нас вокруг пальца.
– А что, Артур! Хорошая мысль. А ну-ка обеспечь мне связь с господином Куршедом!
Полковник ответил незамедлительно. Он с нетерпением ждал доклада об успешном проведении террористического акта в самом центре Москвы.
– Слушаю, Охотник!
– У нас, похоже, складывается нештатная ситуация.
– В чем дело? – повысил голос Куршед.
– Теплоход не дошел до Москвы, и у меня пропала связь с Исой!
– Что значит – теплоход не дошел до Москвы?
– Русский генерал, руководитель антитеррористической службы, сообщил, будто Иса напал на капитана, в результате чего судно изменило курс и село на мель в районе, где ни обычная, ни сотовая связь не действует.
– Все это тебе лично сообщил генерал?
– Да.
– Он сам позвонил тебе?
– Нет. Я вышел на него, когда по расчетному времени теплоход не оказался в условленном месте.
– Ты не один в кабинете?
– Рядом связист.
– Понятно, прямо говорить не можешь… Ладно. Тебе любым путем необходимо установить связь с Исой. Запомнил? Любым!
– Но что я могу сделать? – воскликнул Гаев.
– Во-первых, убедиться, что генерал не врет. Потребуй, чтобы к причалу подогнали моторную лодку. Посади в нее одного из своих бойцов с заложником, лучше с заложницей, и пусть тот идет к теплоходу. Этот человек и убедится в правдивости слов генерала. Он же может передать Исе приказ подпустить к теплоходу буксир, прикрываясь заложниками, позволить команде буксира стащить теплоход с мели и продолжить движение к цели.
– Но у меня нет лишних людей, полковник. Если я отправлю на реку хоть одного бойца своей группы, то мне некем будет прикрывать целое направление главного корпуса; я же не могу оставить заложников без присмотра.
– У тебя семь человек, Охотник!
– Четверо, включая меня, контролируют подходы к объекту, один в зале, связист у аппарата и один на подхвате. Люди, как бы хорошо они ни были подготовлены, какие бы стимулирующие препараты ни принимали, более двух суток без сна обойтись не могут. Не скрою, и я чертовски устал в этой дыре.
– Хоп, я понял тебя. Тогда связывайся с генералом и требуй, чтобы он обеспечил тебя проводной связью непосредственно с теплоходом. Это сделать несложно. Один телефонный аппарат доставить в пансионат, другой – на теплоход; проложить кабель в несколько километров для армейских специалистов дело двух, максимум трех часов. Да, в этом случае русские будут прослушивать ваши переговоры – ну и пусть прослушивают. Ничего лишнего ты Исе не скажешь. Но если русские и по этому варианту начнут тянуть время, выбрось на улицу пару трупов – из тех, кого вы завалили при захвате здания. Лучше баб. Это неплохо действует спецам на нервы.
Недолго поразмыслив, Гаев проговорил:
– Ну, это совсем другое дело. Значит, я требую прокладки проводной связи с теплоходом и говорю с Исой; если он подтверждает слова генерала, то ставлю условие, чтобы теплоход был снят с мели речным буксиром. Исе отдаю команду продолжать выполнять поставленную задачу.
– Ты верно все понял, Охотник! Так и действуй. И запомни: теплоход в изменившейся ситуации должен встать под мост только по моей команде, которую передашь Исе ты. Ясно?
– Да, полковник!
– И смотрите внимательнее за подходами к объекту. Не думаю, что русский спецназ сидит и ждет, когда американцы доставят вам выкуп. Они ждут малейшей ошибки с вашей стороны, чтобы начать штурм.
– Кстати, о деньгах. Что-то американцы тянут с выкупом. Не поторопить ли их?
– Они все заплатят, и даже больше, чем было определено ранее, если успешно проведешь акцию с теплоходом.
– Из пансионата я не смогу выполнить эту задачу. Связист предполагает, что русские, как он выразился, накрыли нас «колпаком» радиопомех, так что никакие радиосигналы – ни простые, ни усиленные – дальше пансионата не уйдут.
– Это уже не твоя забота. Главное – поставь теплоход там, где надо. Все, Охотник, будь осторожен, работай!

 

Отключив спутниковую станцию, Куршед выругался:
– Черт бы побрал русский спецназ! Теплоход сел на мель? Как бы не так…
Он подошел к окну и задумался.
Спецы просчитали замысел противника и устроили где-то на реке засаду. Скорее всего, провели снайперскую атаку и завалили всех людей Охотника, которых тот послал на смерть в Москву. А что это значит? А это значит, что русские обезвредили и часть банды Охотника, и взрывное устройство, освободили десять человек заложников и сейчас готовят операцию по пансионату. План талибов в Москве потерпел крах. Теперь это уже ясно. И дернул его черт настоять на руководстве этой акцией! Спрос за провал будет с него, Али Куршеда, или бывшего советского полковника Дениса Куршина, продавшего Родину ради денег. Стало быть, необходимо как можно быстрее уходить из Афганистана. Если о провале операции в Москве узнает Адил Куршени, а через него и мулла Омар, ему, Куршеду, не только с Элен – самому из Афганистана уже не уйти. Тем более что документы еще не готовы. Для отхода необходима как минимум неделя. Следовательно, необходимо любыми путями выиграть это время. Как? Придется вести двойную игру, а тем временем в экстренном режиме готовить отход.
Куршед вошел в свои апартаменты. Элен красилась перед зеркалом.
– Ты сделала фотографии? – спросил он.
– Да, – обернулась Элен. – А что, мы уже уезжаем?
– Давай фото и держи язык за зубами. Здесь, дорогая, очень легко лишиться языка – даже такого прелестного, как твой, – за одно лишнее слово.
– Да, да, конечно, я понимаю… – Она передала Куршеду флешку. – Здесь фото.
– Где компьютер?
– В спальной.
– Снимки стерла?
– Пока нет.
– Сотри немедленно. И так, чтобы ни один, даже самый заумный программист не смог вытащить их из памяти компьютера.
– Хорошо, дорогой.
– Так чего ждешь?
Элен ушла в спальню. Куршед вновь включил спутниковый телефон и набрал номер.
– Это полковник. Салам, Сайед!
– Вааллейкум ассалам!
– Высылаю тебе фотографии для паспортов.
– Это хорошо, это очень хорошо. Документы я сделаю недели за две, но ты, дорогой Али, должен заплатить мне аванс за работу. Пожалуйста, переведи деньги на мой пакистанский счет. Как только получу извещение о зачислении, тут же начну работу. И сделаю все так, что ни одна погранслужба не докопается.
– Я знаю, Сайед, на каких условиях ты берешься за выполнение заказов, но сейчас случай необычный. Во-первых, документы мне нужны не через две недели, а максимум через неделю; во-вторых, немедленно оплатить аванс я не могу. И не потому, что у меня нет денег – ты знаешь, насколько я богат, – однако сейчас любые банковские операции для меня крайне нежелательны. Поэтому я заплачу тебе за документы всё и сразу, а чтобы ты не испытывал неудобств, я готов приплатить тебе за работу еще, скажем, двадцать процентов от договоренной суммы.
– Тридцать, полковник! Тридцать процентов.
– Хоп, Сайед, – усмехнулся Куршед, – пусть будет тридцать, но при встречном условии. Документы я заберу у тебя не в Кабуле – ты привезешь их на место, которое я укажу тебе позже. Оплата наличными.
– Твое условие тянет на сорок процентов…
– Ты забываешь, что алчность часто приводит к гибели.
– Но не в моем случае. Я знаю, как подстраховаться, чтобы у тебя не возникло мыслей избавиться от меня.
– О чем ты говоришь, Сайед? С такими людьми, как ты, надо дружить, а не ссориться.
– Вот это верное замечание. Жду фотографий и приступаю к работе. Ровно через неделю – это у нас будет понедельник, 4 октября – позвони мне. 5-го числа мы уже сможем встретиться. Готовь деньги, полковник.
– А 4 октября мы встретиться не сможем?
– Нет! – категорично ответил Сайед и, не прощаясь, отключил спутниковую станцию.
– Вот сволочь, – по-русски выругался Куршед, – подстрахуется он, сука… Кого развести решил, чучело?
В комнату вошла Элен:
– С кем это ты разговариваешь, Денис?
– Сам с собой.
– Тебе надо выпить.
– Мне надо работать. Как, кстати, и тебе. Отправь наши фото по адресу, что я записал на пачке сигарет. Пачку после отправки сжечь, адрес и информацию уничтожить. Что по фото?
– По каким фото? – улыбаясь, изобразила удивление француженка. – Я не видела никаких фотографий. О чем ты, дорогой?
– О своем… Сидеть здесь, никуда не выходить, ни с кем не общаться.
– Мне нельзя даже выйти на прогулку в сад?
– Можно. Если ты гарантируешь, что во время твоего отсутствия люди Акрани не установят в нашем уютном гнездышке «жучки» и видеокамеры, которые мой сканер может и не обнаружить. Ты гарантируешь это?
– Нет, дорогой, – вздохнула Элен. – Я все поняла, буду ждать тебя здесь.
– Жди! Скоро, совсем скоро ты узнаешь, что такое настоящая богатая жизнь.
Полковник вышел из апартаментов, оставив мечтательно улыбающуюся Элен у зеркала, перед которым кучей была навалена различная косметика.
В коридоре его встретил связист Абдул:
– Господин полковник, с вами хочет переговорить господин Куршени.
– Почему он не позвонил непосредственно мне?
– Ваш телефон был занят.
– Ах да, я разговаривал с Россией… Куршени сейчас на связи?
– Он просил перезвонить.
Куршед и Абдул прошли в комнату связи. Полковник сам набрал номер ближайшего помощника и советника муллы Омара:
– Адил? Салам. Это полковник.
– Салам, Али. Я звонил тебе, но твой спутниковый телефон был занят.
– Абдул доложил об этом. Я разговаривал с Охотником.
– По этому поводу я и хотел получить объяснения.
– Понимаю, в Пешаваре озабочены тем, что сегодня в Москве не произошло то, что должно было произойти…
– Да. Озабочены – это мягко сказано. Как ты объяснишь срыв акции?
– По докладу Охотника, теплоход не дошел до Москвы.
– Причина?
– Банальна. Судно село на мель.
– Благодаря действиям капитана?
– Нет. Человек Охотника на судне отвлек капитана. Вмешался в его работу тогда, когда тот проводил теплоход по сложному участку реки. По моей информации, там суда часто садятся на мель. Скоро, наверное, Москва-река перестанет быть судоходной.
– И что дальше?
– Я проинструктировал Охотника о порядке его дальнейших действий.
– Можно узнать, что должен делать Охотник?
– Конечно. Во-первых, установить сообщение с теплоходом посредством прокладки русскими телефонного кабеля от пансионата к судну, так как «Виктор Веселов» сел на мель в районе, где ни мобильная, ни радиосвязь не функционируют. Таких зон в Подмосковье немало.
– Погоди, полковник, – остановил Куршеда Куршени, – теплоход сел на мель в зоне, где радиосвязь не действует?
– Да, так получилось.
– И это случайность?
– Адил, – вздохнул Куршед, – ты давно знаешь меня. Тебе известно, что я прекрасно осведомлен о том, как работают русские спецслужбы. Если ты не забыл, я в свое время командовал полком Советской армии, который нередко действовал совместно с подразделениями спецназа КГБ и Главного разведуправления Генштаба.
– Я помню это.
– Так вот, Адил: если бы спецслужбы каким-то образом просчитали замысел нашего главного плана и решились бы на силовую акцию по группе Охотника, то, поверь, они действовали бы одновременно и по теплоходу, и по пансионату, тем более сил и средств для этого у них более чем достаточно. Но вряд ли американцы позволили бы русским подвергать опасности жизни заложников. Так что произошел временный сбой в операции, от которого никто не застрахован. По докладу Охотника, обстановка у пансионата спокойная. Спецназ не пошел на штурм наземного объекта, а значит, и теплоход находится в руках людей Охотника. Проведем дополнительные мероприятия, о которых я доложил тебе, и продолжим акцию. Ну, потеряем дня два-три, но разве это так важно?
Выдержав непродолжительную паузу, Куршени спросил:
– А если русские все же просчитают наш замысел?
– Они не смогут без штурма остановить теплоход; единственное, что в силах русских, – накрыть его блокадой защиты от радиосигналов на боевое зарядное устройство.
– Так этого вполне хватит, чтобы сорвать нам всю операцию!..
– Возможно, если бы я не предусмотрел страхующий вариант.
– А именно?
– Нахождение человека, который сможет активировать радиовзрыватель внутри так называемого «колпака» радиопомех.
– У тебя есть такой человек?
– Конечно!
– Это меняет дело. Но как ты планируешь обеспечить дальнейшее движение теплохода?
– Его снимет с мели буксир. По требованию людей Охотника.
– Значит, нам ждать еще двое-трое суток?
– Это если все пройдет по плану. Но могут возникнуть и другие непредвиденные обстоятельства, так что, возможно, операцию мы завершим и позже.
– Я понял тебя и передам твои слова Омару.
Куршени отключил спутниковую систему. Передал трубку связисту и Куршед, предупредив Абдула:
– Я буду у Акрани. Может позвонить Омар, так что находись на месте.

 

В 20.00 того же дня, в понедельник, 27 сентября, полковник Тимохин принял доклад своего заместителя по отряду специального назначения «Марс» американского полковника Джона Дака о том, что весь свободный от дежурств на постах наблюдения за пансионатом личный состав собран на временном командно-наблюдательном пункте секретного подразделения.
– Благодарю, полковник, – сказал Тимохин, приняв доклад. – Присаживайтесь, начнем планирование операции по освобождению заложников в пансионате. Что мы имеем по объекту? Майор Сопилин!
Командир роты радиоэлектронной борьбы поднялся, подошел к стоявшему за спиной Тимохина планшету и прикрепил к нему лист бумаги с чертежом:
– Товарищи офицеры! Перед вами схема главного корпуса, сделанная в результате просвета здания системой «Рентген». На схеме видно, что на первом этаже располагается наряду с фойе и лестничным пролетом столовая и актовый зал. Темная полоса справа – это стена, отделяющая зал от остальных помещений. Как видите, у стены – силуэты сидящих людей. Всего их двенадцать, и они без оружия. Нетрудно предположить, что это заложники. А силуэт еще правее, на возвышенности – боевик на сцене, охраняющий заложников. Зал имеет шесть окон, завешанных плотными шторами. На окнах растяжки с гранатами «Ф-1». В фойе ближе к столовой – трупы. По всей видимости, это трупы бывшего персонала пансионата и охраны. Там же в фойе постоянно находятся три боевика, двое из которых контролируют подходы к объекту, к центральному и тыловому выходам; один из них большей частью отдыхает. Бандитам, как и всем, нужен отдых, вот они и меняются. Но так как их мало, то на отдыхе постоянно один человек. Столовая имеет девять так же плотно завешанных и заминированных окон. В ней боевиков нет. На втором этаже справа от холла находится медпункт, приемная и кабинет директора. В приемной одно окно, в кабинете директора – три, еще одно в коридоре. Там же замечены два боевика, а также спутниковая система связи, с которой, кстати, недавно выходили на связь. Это позволяет утверждать, что в кабинете нашел пристанище главарь банды. Ну, и штатный связист рядом. С правой от холла стороны номера отдыхающих, в них никого нет, а вот в коридоре у окна отмечен боевик. На третьем этаже, кроме холла и кабинета администратора с приемной, только номера. Весь этаж «чист». Таким образом, здание имеет три этажа, что видно и без спецтехники. На втором и третьем этажах – по двадцать окон, на первом – пятнадцать и две двери центрального и тылового входов. Окна заминированы только на первом этаже. В здании находятся семь боевиков во главе с главарем банды и двенадцать заложников в партере зала, сидящие в крайнем ряду. Перемещения боевиков отмечены в кабинете директора и приемной, а также при смене бандитов. Банда вооружена бесшумным оружием ближнего боя, пистолетами, гранатами. – Сопилин повернулся к Тимохину: – У меня все, товарищ полковник!
– Продолжайте периодически «простреливать» здание, – приказал командир отряда «Марс». – Вы свободны, майор.
Командир роты радиоэлектронной борьбы вышел из КНП.
– Ну, что скажете, герои? – посмотрел на подчиненных Тимохин. – У кого какие мысли по освобождению заложников?
Тут же не преминул выступить Шепель:
– То, что «духи» вынуждены рассредоточиться по зданию, – хорошо; то, что они не считают нужным прикрываться заложниками, – тоже хорошо для нас. Плохо, что подходы к зданию открыты. По территории, даже самой темной ночью, к корпусу не подойти. И отстрелить всех «духов» скопом не получится. Плохо и то, что в зале заложников на прицеле держит «дух». Он успеет расстрелять их, решись мы на штурм. Успеет, как бы быстро мы ни действовали. Снять вражеских наблюдателей на первом и втором этаже сложности не представляет, как и завалить главаря со связистом. Залп снайперов, гранатометчиков – и дело сделано. Но вот «дух» в зале… Его извне не убрать.
– А если пустить выстрел гранатомета на сцену через окно? – предложил сержант Спайк из группы «Ирбис».
– Шторы, – ответил ему полковник Дак. – Они сыграют роль противокумулятивной защиты. Да и зал слишком мал, чтобы, рассчитывая завалить одного часового, не нанести вред остальным заложникам. Подрыв гранаты в закрытом помещении – это не шутка.
– Вот и я о том же, – вновь подал голос Шепель. – Нет, парни, нам надо найти способ уничтожить в первую очередь именно «духа» в зале. Дальше будет проще. Вопрос: как это сделать?
– Думайте, господа офицеры, думайте, – сказал Тимохин. – Не может быть, чтобы мы не нашли выхода.
Заработала радиостанция Тимохина.
– Это Оплот. – Таким был позывной командира подразделения спецназа, окружившего территорию пансионата. – К оцеплению подошел мужчина. Представился мастером бригады, проводившей ремонт в подвальном помещении главного корпуса пансионата. Говорит, что он может помочь вам.
– Интересно… А откуда этот мастер узнал о захвате заложников? Проводите на КНП отряда, мы разберемся с ним сами. – Тимохин отключил станцию, обратился к подчиненным: – К оцеплению вышел какой-то мужик, представился мастером бригады, которая делала ремонт в главном корпусе. Утверждает, что может помочь нам.
На КНП вошел лейтенант:
– Я доставил задержанного мужчину, о котором вам сообщил наш командир.
– Давай его сюда.
Лейтенант пропустил мужчину лет шестидесяти. Тимохин, отпустив офицера подразделения спецназа ФСБ, поздоровался с мастером:
– Прошу вас представиться.
– Здравия желаю, товарищ полковник. Так я, это, как уже говорил, мастер бригады местного СМУ, что ремонт здесь в корпусе делала. Соловко Егор Иванович.
– Скажите, Егор Иванович, чем вы можете помочь нам?
– Ну, как чем? Освободить заложников.
– Каких заложников?
Под взглядами офицеров мужчина немного растерялся:
– А что, никого здесь разве не захватили? Значит, Колька, сварщик мой, все наврал?
– Пожалуйста, подробнее – кто такой Колька, что и когда он вам сообщил.
– Так днем сегодня. Я тут на даче неделю живу, покуда работы нет. Он приехал на своем «жигуленке» – и бегом ко мне в сарай, я там полы перестилал. Прибежал и орет: Иваныч, чего в пансионате видел, ужас! Ну, я с расспросами к нему, чего видел-то. А он говорит, что отдыхающих в пансионате какая-то банда захватила, когда те на теплоходе приплыли. Я ему – чего, мол, мелешь, какая банда, какой теплоход и что ты вообще делал в пансионате? Он мне – ездил туда за электродами, халтурка, мол, подвалила. А как забрал электроды и двинул к забору, тут и началось. Подошел теплоход, а к нему неизвестные люди. Потом хлопки, будто кто-то из воздушки стрелял. Затем отдыхавших погнали под стволами в здание. Не всех, половину примерно. В пансионате номеров тридцать, а гнали человек пятнадцать. Короче, увидев все это, Колька по-быстрому из пансионата свалил и сразу ко мне.
– Почему к вам, а не в полицию?
– Так сидел он. Вышел год назад. В полицию обращаться, как он сам говорит, западло.
– А как же он проник на территорию пансионата, не замеченный охраной? Ведь он пришел в «Березку» до того, как кто-то якобы захватил заложников?
– Так с севера. Там в ограждении две стойки отходят. Пролезть можно. А охраны, говорит, не было. Он не видел никого.
– И где сейчас находится ваш рабочий? – спросил Дак.
– А черт его знает. Как рассказал о произошедшем, так сел в «семерку» и уехал. А куда? Не знаю. Он после зоны то к одной бабенке прибьется, то к другой, дома у матери, считай, не живет. Но на работу ходит справно и сварщик хороший. По работе замечаний к нему нету.
– Хорошо, – сказал Тимохин, – чем вы можете помочь нам в освобождении заложников?
– Так Колька не соврал?
– Нет, к сожалению.
– Ага!.. Ну, тогда так. С западной стороны за ограждением яму, заваленную мусором, видели?
– Я видел, командир, – подал голос майор Макаров. – Мусор, по большей части, строительный.
– Вот-вот, – подхватил Соловко. – Ту яму наше СМУ рыло, котлован под новую котельную. Весной еще. Но у нас знаете, как все делается… Котлован вырыли, взялись за укладку коллектора. Проложили бетонный коллектор от котлована под столовую главного корпуса, можно было за котельную браться – ан нет. Приказ начальства поступил – прекратить работы. Ну, мы что? Мы прекратили. А коллектор бетонный, где-то метр на метр, остался; правда, в яме его мусором завалили, а у столовой кирпичом заложили. Но кладка так себе, вполкирпича, спокойно разобрать можно. Да и мусор убрать не проблема. Вот и получится проход в подвал пансионата.
Офицеры отряда переглянулись. Тимохин попросил показать на схеме, где проложен коллектор. Соловко показал.
– Насчет коллектора спасибо, – прищурился Александр, – но вы говорили о каких-то ремонтных работах в самом здании…
– Не в здании, а в том же подвале, хотя можно сказать, и в здании. В общем, через месяц, как остановили работы по котельной, меня вызвал управляющий. Сказал: бери, мол, Иваныч, свою бригаду и езжай в «Березку». Я у него спрашиваю – что, будем продолжать работы по котельной? Он – нет, на котельную у заказчика денег нет. Были, да кончились. Понятное дело, воруют все кому не лень. Так чего, спрашиваю, делать в пансионате? Управляющий дал проект, сказал, пол в «Березке», в актовом зале заменить надо. Ну, естественно, с опорами. Я бригаду собрал. Приехали в пансионат. Директор встретил, провел в зал. Ну, мы и приступили к работе согласно заказу. Но только и тут дело до конца довести не дали – опять у заказчика деньги кончились. В партере-то сделали всё – и опоры новые бетонные поставили, и балки усиленные, новые доски постелили… А вот сцену не тронули. А она, между прочим, на двух старых опорах и держится. Рухнет одна – и вся сцена вниз уйдет. О чем думает руководство пансионата, непонятно. В общем, и на этот раз, не завершив ремонт, уехали.
– Так, значит, сцена на двух опорах держится? – спросил Тимохин.
– Так точно! Не укрепить – рухнет скоро.
– Так… А скажите, Егор Иванович, из подвала на первый этаж выходы есть?
– Есть, в фойе. Но он закрыт крепко. А вот в зале, где-нибудь в углу, дырку сделать можно, все же дерево.
– А в столовой?
– Там бетонные плиты… А… это… что за банда захватила заложников и почему привела в пансионат только половину отдыхающих? Или… остальных бандиты того? Расстреляли?
Тимохин подошел к мастеру:
– Никого из заложников, Егор Иванович, бандиты еще не расстреляли. Вы сообщили нам очень важную информацию, но должны помочь еще в одном.
– В чем? Я с радостью.
– Необходимо как можно быстрее разыскать вашего сварщика Николая. Понимаете, бандитами, что захватили пансионат, руководят очень опасные и безжалостные преступники, террористы. Если они узнают, что на свободе находится свидетель их захвата, то сделают все, чтобы его уничтожить.
– Да я понимаю. Вот только где его искать…
– А вы подумайте, Егор Иванович, подумайте. Наверняка он говорил, с кем живет в данный момент.
– А ведь говорил, ваша правда, да только я не придал этому значения. Так, дай бог памяти… Когда Колька рассказывал о произошедшем в пансионате, я ему посоветовал в полицию обратиться. Он сказал, что с ментами дел не имеет. Вот ты, то есть я, мол, и иди к ним да расскажи, что у них под носом творится. А потом, потом он сказал… Ну да – а я, сказал, покуда у Люськи перекантуюсь. А то менты еще и меня как сообщника привлекут. Пока, мол, все утрясется, к Люське свалю! Точно.
– Кто такая Люська?
– Работала буфетчицей в нашей столовой. А когда столовую прикрыли, в какое-то кафе устроилась. Официанткой. А в какое… Тут уж ничем помочь не могу. Об этом не знаю.
– А адрес, адрес этой Люськи вы случайно не знаете?
– Так рядом со СМУ она живет. В старом доме двухэтажном. Желтый такой. Вот только квартира… то ли номер три, то ли четыре… Окна прямо на дорогу слева от подъезда, второй этаж. Она как-то мыла окна, и я мимо проходил. Люська и пошутила – зашел бы, мол, Иваныч, чайку попить…
Тимохин достал радиостанцию и вызвал командира подразделения оцепления района:
– Слушай меня, Оплот! Срочно направь группу по адресу… Задача – задержание некоего Николая… – Тимохин повернулся к мастеру: – Как фамилия сварщика?
– Так фамилия простая – Степанов. Николай Степанов.
– Николая Степанова, – продолжил Тимохин.
– Он как-то причастен к захвату заложников?
– Нет. Степанов не соучастник бандитов, он свидетель того, как террористы захватили заложников. Поэтому задержание провести тихо, без применения силы. Если на квартире окажутся посторонние, их задержать тоже. Доставить к себе на КНП и держать до команды. И все это надо провести быстро, не привлекая внимания прохожих и соседей. Задача ясна?
Отключив станцию, Тимохин обратился к Соловко:
– Вы уж извините, Егор Иванович, но нам придется на время задержать и вас.
– Предупреждал ить Колька… – вздохнул мастер.
– За информацию, что вы нам сообщили, вас ожидает приличное вознаграждение. Так что не огорчайтесь.
– Мне деньги заплатят?! А сколько?
– Давайте поговорим об этом позже. А сейчас, – Тимохин взглянул на Дрозденко, – капитан, проводи Егора Ивановича на КНП к коллегам. И передай: как только доставят сварщика, немедленно его сюда, к нам!
– Есть! Идемте, Егор Иванович.
– А жену свою я предупредить могу? Она с утра собиралась тоже приехать на дачу. Приедет, а меня нет… К участковому побежит, шум подымет… Она у меня такая!
– Конечно, можете, – улыбнулся Тимохин. – Капитан даст вам телефон, позвоните домой. Вот только что вы у нас, говорить ей не надо. Придумайте что-нибудь.
– Так она не поверит!
– Вы ее предупредите, что вас не будет на даче, и всё. А потом мы объясним вашей супруге, что вы помогали нам освобождать заложников. Думаю, она простит вам невольную ложь.
– А на работу сообщите о том, что я участвовал в операции? – встряхнулся Соловко.
Тимохин еще раз улыбнулся:
– Когда все закончится, Егор Иванович, сообщим о вашем героическом поведении, куда скажете.
Капитан увел Соловко. Тимохин тут же отдал приказ:
– Шепель, Макаров, Ким, Ларсен! Быстро к яме, найти вход в коллектор, пройти по нему до конца, оценить состояние стены под столовой. О результатах разведки доклад мне, старший подгруппы майор Шепель!
Офицеры поднялись и молча вышли с КНП.
Тимохин объявил остальным бойцам «Марса» перерыв и связался с начальником Главного управления по борьбе с терроризмом, доложив о полученной от мастера местного строительно-монтажного управления информации. Внимательно выслушав, Феофанов уточнил:
– Значит, есть вход в здание?
– В подвал, товарищ генерал. У меня возникли кое-какие мысли по этому поводу…
– Не сомневаюсь. У меня тоже есть что сказать – и это, возможно, поможет тебе. Ты же в курсе, как я объяснил главарю банды причину остановки теплохода?.. Так вот, Охотник, не имея возможности по имеющимся у него средствам связи выйти на своего помощника, затребовал прокладку телефонного кабеля от пансионата до теплохода. Я согласился и обещал ему заняться этим немедленно. Просекаешь, Саша, к чему я клоню?
– Так точно! В результате требования террористов мы получаем возможность прямого выхода к объекту…
– Одного человека. Только одного.
– И этого, думаю, будет достаточно!
– Тут еще одна интересная информация от службы космической разведки поступила… Главарь банды, Охотник, выходил через спутник на связь с руководителем операции, каким-то полковником Куршедом. Разведчики установили место нахождения этого полковника.
– И где он сидит?
– В селении Душбар, провинция Кандагар. Ты давай отрабатывай задачу по пансионату, а мы с Крымовым займемся этой таинственной персоналией. Как освободишь заложников, присоединишься. Надо нейтрализовать эту сволочь.
– Значит, после «Березки» работа в Афганистане?
– Да, Саша. Если, конечно, мы сумеем найти вариант его нейтрализации.
– Я все понял, работаю по пансионату!
Не успел Тимохин положить трубку телефона, сработала его радиостанция.
– Это Оплот. Поставленная задача выполнена. Мои люди задержали Николая Степанова и его сожительницу, больше на квартире никого не было.
– Сработали тихо?
– Никто из посторонних ничего не заметил.
– Хорошо. Сожительницу и Соловко держи пока при себе, Степанова отправь ко мне!
Вскоре на КНП доставили Николая Степанова. Тот подтвердил все, что раньше рассказывал своему мастеру, но вел себя нервно.
– Ты, Коля, не суетись; мы не полиция, мы антитеррористическая спецслужба, – успокоил его Тимохин. – Ты помогаешь нам, а значит, можешь рассчитывать не только на вознаграждение, но и на нашу защиту – естественно, в разумных пределах. По крайней мере, в местном отделении полиции будут знать, что понапрасну, как это зачастую бывает, тебя тревожить не следует.
– Да? Это было бы неплохо. А то где-нибудь у кого-нибудь чего стащат, так меня менты сразу загребают. Я уж не говорю о более серьезных делах… Загребут и давай пытать – твоих рук дело? А я в завязке. Но разве менты отстанут? Для них зэк – как красная тряпка для быка…
– Отстанут, Николай!
– Ну, если вы их шуганете, то конечно. Кто менты, а кто вы? Против вас никто не попрет.
– Ты подружку свою тоже успокой, а то она у тебя слишком шумливой оказалась.
– Что есть, то есть, – улыбнулся Степанов. – Успокою, не сомневайтесь, гражданин начальник!
– Ну какой я тебе «гражданин начальник»…
– Черт! Все никак не отвыкну…
– Ступай. Тебя ждет офицер, он проводит куда надо.
– И долго нам здесь торчать?
– Нет, недолго. Завтра уйдете. Спасибо тебе.
– Да не за что, – смущенно ответил Степанов, отвыкший от нормального обращения со стороны представителей правоохранительных органов, и вышел с КНП.
Тимохин закурил сигарету в ожидании доклада майора Шепеля. Михаил не заставил себя долго ждать. В 21.15 радиостанция заработала.
– Это Орион. То, что искали, нашли.
– Ребят оставь на месте, сам ко мне для доклада, – приказал командир «Марса».
Шепель прибыл через пять минут. Форма была испачкана строительной пылью, как ни пытался Михаил на ходу ее почистить. Зайдя на КНП, присел за стол перед Тимохиным:
– Значит, Саша, такие дела. Вход в коллектор нашли быстро, он был прикрыт бетонной плитой и завален мусором. Прошли по коллектору. Его длина метров тридцать. Уперлись в кирпичную кладку. Верхний кирпич вытащили легко – строители, видимо, торопились, так что о качестве раствора, да и самой кладки, особо не думали. Стенку разобрать можно минут за десять – и войти в подвал под столовой. Так что в здание мы можем попасть легко и незаметно. А вот что делать дальше? Через люк в фойе нам не пройти – там как раз постоянно три «духа» пасутся. И отстрелять их извне не получится – боевик в зале наверняка имеет приказ валить заложников в случае штурма корпуса. А расстрелять двенадцать человек из автомата, даже бесшумного, – секундное дело…
– Мы не будем пробиваться в здание из подвала.
– Не понял, командир… – удивленно взглянул на Тимохина Шепель.
– Охотник запросил проводку проводной телефонной связи с теплоходом.
– Хм… Чтобы иметь возможность управлять бандой, которая уже отдыхает на небесах?
– Он этого еще не знает. Главное – ему нужен канал связи, а это значит что?..
– То, что связист должен протянуть провод и доставить в пансионат аппарат типа ТАИ-57.
– Вот именно, Миша.
– И этим связистом должен выступить я, – кивнул Шепель.
– Ну, не я же! Или американец…
– А других спецов у нас нет?.. Ну, ладно, ладно, это я так. Но смысл? Завалю я троицу в фойе, а дальше что? Пытаться завалить «духа» в зале? Даже по наводке спецов «Рентгена» это сделать будет непросто. «Дух» наверняка не сидит на ступеньке, а постоянно находится в движении. Что произойдет, если я ворвусь в зал, а цель уйдет в партер? «Дух» первым увидит меня – и тогда конец. И мне, и заложникам.
– Ты не пойдешь в зал.
– Ну, тогда я ничего не понимаю.
– Поймешь, когда я буду ставить боевую задачу. Ровно через час, Миша.
Отпустив Шепеля, Тимохин вызвал на связь начальника ГУБТ:
– У меня готов план проведения боевой операции в пансионате. Необходимо согласовать его и утвердить, дабы приступить к непосредственной подготовке.
– Вот минут через двадцать и займемся этим.
– Вы едете сюда?
– И не один.
– Вы же хотели заняться этим, как его… Куршедом.
– И о нем поговорим. Интересная вырисовывается картина…

 

Внедорожник Феофанова и «Линкольн» посольства США в России подъехали к командно-наблюдательному пункту отряда «Марс» в 21.50. В палатку вошли генерал-лейтенант Феофанов, главный координатор действий «Марса» американский бригадный генерал Гарри Вайринк и исполняющий обязанности посла США в России Ричард Уилсон. Тимохин доложил о мероприятиях, проведенных отрядом.
Вперед выступил Уилсон:
– От имени правительства США и лично президента страны выражаю вам глубокую признательность за отлично организованную и умело проведенную операцию по освобождению заложников – граждан США на теплоходе «Виктор Веселов»!
– Не стоит благодарностей, сэр. Это всего лишь полдела.
– Я уверен, вы спасете и остальных наших соотечественников.
Феофанов предложил всем разместиться за столом. Офицеры и посол присели на скамьи. Начальник ГУБТ взглянул на командира отряда «Марс»:
– Вы говорили, Александр Александрович, что подготовили план освобождения заложников в пансионате. Доложите суть.
Тимохин покосился на американцев.
– Докладывайте смело, здесь посторонних нет, – подтвердил команду Феофанов.
– С помощью гражданских лиц обнаружен коллектор, ведущий от ямы, расположенной за западной стороной периметра ограждения, в подвальное помещение главного корпуса. Из-за густой растительности вход в коллектор невидим для наблюдателя террористов, чье местоположение, как и место содержания заложников, определено с помощью системы «Рентген». Мы также владеем информацией, что сцена актового зала, с которой один из боевиков держит под прицелом заложников – а он для нас главная цель, – держится всего на двух старых опорах, в отличие от партера зала. Дело в том, что в партере пол успели укрепить, а до сцены работы не дошли. Мой план таков…
Тимохин докладывал десять минут, закончив словами:
– Таким образом, мы получаем реальную возможность и освободить заложников, и уничтожить боевиков. А при необходимости и пленить кого-то из них.
Феофанов сразу оценил план Тимохина, но вопросительно посмотрел на Вайринка – все же тот являлся по штату главным координатором действий смешанного российско-американского отряда специального назначения «Марс»:
– Ваше мнение, господин бригадный генерал?
– Мне докладывали о высоком профессионализме и старшего российской группы, заслуженно назначенного командиром отряда, и всех российских спецназовцев. Мое мнение таково: план безупречен, и я предлагаю утвердить его.
Феофанов кивнул и повернулся к Уилсону:
– Что скажете вы, господин посол?
– Исполняющий обязанности посла, – поправил Феофанова Уилсон. – Посол прибудет в Москву только послезавтра. Я человек сугубо гражданский и далек от работы подразделений спецназа, но даже мне, дилетанту в этих вопросах, ясно, что мистер Тимохин предлагает план, имеющий реальные шансы на успех. Я поддерживаю его.
– Прекрасно. Александр Александрович, сколько вам понадобится времени на подготовку штурма объекта «Березка»?
– До утра управимся. На 8.50 я назначу контрольный «прострел» здания системой «Рентген» и, исходя из самых свежих разведданных, как только Шепель вступит в контакт с боевиками, где-то в 9.00 отдам приказ на штурм. Планирую привлечь группу «Орион».
– Согласен с полковником Тимохиным, – кивнул Феофанов. – Теперь по Куршеду. Как ты помнишь, Александр Александрович, сотрудники спецподразделения ФСО на Софийской набережной задержали уроженца Афганистана, некоего Хайдара Безрада. Так вот, Крымов поработал с ним, и выяснилось, что террористическим актом в Москве из Афганистана руководит полковник Куршед, в прошлом командир полка Советской Армии, который исчез при загадочных и невыясненных обстоятельствах накануне вывода наших войск в 1989 году. Одновременно с ним в Союзе пропала бывшая жена полковника Лариса и ее новый супруг гражданин Ропнин Андрей Валерьевич. Они отдыхали на курорте, катались на лыжах и, «по официальной версии», попали под лавину. Весной был найден труп Ропнина. И погиб он не от лавины – его застрелили. Тело же Ларисы Ропниной найдено не было. Я поднял архивы разведуправления и нашел документ одной из банд душманов, где описывалось убийство русским офицером-перебежчиком своей бывшей жены, доставленной для расправы из Союза. Вы представляете, насколько сложно это было сделать в советские времена. Но душманы пошли на риск. Следовательно, перебежчик был очень им нужен. Я думаю, мы имеем все основания утверждать, что полковник Куршин и полевой командир талибов Али Куршед – одно и то же лицо. Но одних предположений мало, поэтому я связался с нашим агентом в Афганистане.
Феофанов посмотрел на Тимохина, и Александр понял, что речь идет не о ком ином, как о Сергее Ревунове, известном среди талибов как наркобарон Абдулла Реви.
– Агент пообещал постараться выяснить все, что возможно, о Куршине, так как, по словам пленного Хайдара Безрада, именно полковник руководил террористической операцией по обстрелу американской военной базы под Адраси, когда душманы применили не только осколочно-фугасные, но и запрещенные химические снаряды, что привело к большим потерям среди личного состава американского батальона.
– Так что, после отработки задачи в Подмосковье начнем охоту за полковником Куршиным в Афганистане? – спросил Тимохин.
– При условии, что у нас появятся шансы достать его. В значительной мере это будет зависеть от работы нашей агентуры.
– Понятное дело. Уверен, агентура предоставит нам такие шансы.
– Ну, тогда после согласования боевых мероприятий отряду «Марс» предстоит вне плана вернуться в исламскую республику Афганистан. Но все это будет потом. Сейчас же, Александр Александрович, приказываю вам приступить к подготовке штурма объекта и уничтожению террористов. Задачи обязательного пленения кого-то из бандитов я не ставлю, но если возьмете кого-то из них живым, то будет хорошо. А нет, то и черт с ними. Вопросы, Александр Александрович?
– У меня нет вопросов.
Феофанов взглянул на американцев:
– Вам есть что добавить, господа?
– Нет, сэр! – ответил генерал Вайринк. – Добавить к сказанному нечего. Хочу лишь пожелать удачи спецам Тимохина, но это мы сделаем перед штурмом.
Феофанов встал; поднялись и все остальные.
– Ну, если вопросов и добавлений нет, то совещание объявляю закрытым! Работай, Саша, мы возвращаемся в Москву. Утром я подъеду для переговоров с Охотником.
Тимохин проводил высокопоставленных чинов России и США до автомобилей. Впереди у полковника предстояла тщательная, расписанная по минутам и целям подготовка личного состава к проведению антитеррористической операции на объекте с ласковым названием «Березка»…
Назад: Глава шестая Подмосковный секретный лагерь отряда «Марс», поселок Гардово
Дальше: Глава восьмая Район расположения пансионата «Березка», временный командно-наблюдательный пункт отряда «Марс»