Глава пятая
Афганистан, селение Душбар, дом Муатабара Акрани
Куршед набрал номер помощника руководителя движения «Талибан» Куршени. Тот ответил немедленно, как будто держал трубку в руках:
– Слушаю, полковник!
– Главные этапы операции в Подмосковье проведены успешно. Я только что получил доклад Охотника.
– Хорошо! Я доложу об этом господину Омару.
– Завтра мы начнем игру со спецслужбами России и США. Нам необходимо убедить их, что наша цель – получение выкупа и свободный отход в Афганистан. И мы сделаем это.
– Ты уверен, что ФСБ и ЦРУ не просчитают твой замысел?
– Уверен. Но многое будет зависеть от того, насколько точно исполнит мои инструкции Охотник.
– В твоем плане не указано, как долго ты намерен играть в кошки-мышки с самыми сильными в мире спецслужбами?
– Игра будет продолжаться столько, сколько нужно.
– Не забывай, что вся ответственность за операцию на тебе.
– Если бы не мой новый план, ее уже можно было бы считать завершенной и успешной.
– Вот именно, полковник, если бы не твой новый план… Кстати, деньги на твой счет отправлены.
– Я получил подтверждение банка.
– Удачи тебе, полковник!
– Благодарю. Всевышний поможет нам.
Доложив о захвате заложников в Пешавар, Куршед прошел в помещение, где его ждала француженка. Она поднялась ему навстречу.
– Ты выглядишь усталым, Денис…
– Но не настолько, чтобы отказаться от твоих ласк.
– Я хоть сейчас!..
– Сначала душ, ужин, потом постель. А после всего мне надо серьезно поговорить с тобой.
– О чем?
– Узнаешь, дорогуша. Скажу одно: от того, чем закончится разговор, зависит наше будущее.
– Ты сказал – наше?
– Да, ты не ослышалась. Закажи ужин, я в душ!
– Слушаюсь, мой господин, – шутливо поклонилась женщина.
– Перестань, Элен, и давай забывай эти рабские привычки. Ты не раба, ты моя женщина…
Приняв душ и поужинав, Куршед увел Элен в оборудованную в соседнем помещении спальню. Когда любовники утолили страсть, Куршед откинулся на широкой кровати.
– Тебе налить вина? – спросила женщина.
– Налей! Если хочешь, можешь тоже выпить.
Элен подала полковнику бокал с белым вином. Отпив и прикурив сигарету, Куршед повернулся к женщине:
– Элен, как ты смотришь на то, чтобы убраться из этой дикой страны?
Вопрос оказался для нее абсолютно неожиданным.
– Убраться? – переспросила она.
– Именно.
– Ты предлагаешь уехать отсюда?
– Да, черт побери! Тебе секс мозги отбил? Убраться, уехать, свалить…
– И ты готов взять меня с собой?
– Ты становишься невыносимой. Если бы я хотел убраться отсюда один, разве стал бы заводить этот разговор с тобой?
– Я… Денис, прости, я… готова пойти за тобой хоть на край света.
– Вот только этого не надо. Тебе бы вырваться отсюда, а потом и от меня…
– А что я буду делать одна, даже если окажусь во Франции? Вновь пахать на сутенеров? Если бы ты знал, как мне надоела прежняя жизнь шлюхи, которую используют все кому не лень за гроши, издеваются, как только пожелают!.. А мне хочется жить с одним мужчиной, только ему дарить ласки, только ему служить… Конечно, я с радостью уехала бы отсюда, но разве это возможно? Разве нас выпустят из Афганистана?
Куршед затушил сигарету.
– Я очень богатый человек, Элен. А деньги позволяют сделать все. Мы сможем покинуть Афганистан. И ты поедешь со мной. Ты не станешь моей женой, ты не будешь наследницей и сможешь иметь только то, что дам тебе я. А если ты хоть один раз позволишь усомниться в своей верности, если до меня дойдет малейший слушок, что ты где-то перед кем-то вертела своей задницей, тебя ждет смерть. Пока я жив, ты должна принадлежать только мне. Согласна на эти условия?
– Да, дорогой, согласна! И когда мы уедем?
– Отъезд надо подготовить. Сделать паспорта, определить безопасный маршрут отхода. Все это – время. Думаю, мы сможем бежать не ранее чем через месяц.
– Так долго ждать?
– Раньше ты и мечтать не могла о возвращении к нормальной, цивилизованной жизни, не так ли?
– Да, ты прав… А что должна буду делать я?
Куршед усмехнулся:
– Ублажать меня и стараться не надоесть до того, как я обозначу дату отъезда. Надоешь – оставлю твой труп в этих апартаментах.
– Что ты такое говоришь? Да лучшей любовницы тебе не найти ни здесь, ни в Европе!
– Не переоценивай себя. Да, ты хороша, слов нет, но и хорошее надоедает. Однообразие… Так что старайся разнообразить секс; это то, что от тебя, по сути, и требуется.
– Я буду стараться…
– Конечно. Иного выхода у тебя нет. Кроме занятия сексом, от тебя потребуется фотография на паспорт. Она у тебя есть?
– Нет.
– Ладно, сделаем. Позже. А пока… веди себя как любовница и смотри, не проболтайся о наших планах. Для тебя это гибель.
– Я все понимаю. Да и не общаюсь я ни с кем.
– Отдыхай. Мне же пора вставать.
– Сделать тебе кофе?
– Не надо. Только душ.
Куршед поднялся, прошел в ванную комнату и встал под освежающие струи контрастного душа. Потом, переодевшись и чмокнув любовницу в лоб, он вышел из комнаты и направился в кабинет Муатабара Акрани. Его встретил поклоном мальчишка-слуга.
– Сделай мне крепкого кофе, без сахара, очень крепкого, и вызови сюда Абдула с аппаратурой. Быстро, бача!
– Слушаюсь, господин!
Мальчишка исчез в коридоре. Куршед присел в кресло, откинувшись на спинку. Он отказался от кофе Элен, потому что она совершенно не умела его варить. Надо попросить слугу, пусть научит, – он готовил тонизирующий напиток отменно. Полковник прикурил очередную сигарету. Посмотрел на циферблат дорогих швейцарских часов и сделал несложный расчет. В Москве сейчас было 6 часов 40 минут утра понедельника, 27 сентября.
Тем временем слуга принес кофе. Куршед в два глотка выпил содержимое чашки.
– Ты делаешь хороший кофе…
– Благодарю, господин.
– Я попрошу тебя показать женщине, что живет со мной, как это делать. Понял?
– Да, господин. Но не выгонит ли меня ваша женщина?
– Скажешь, я послал тебя, не выгонит.
– Слушаюсь. Когда мне зайти к ней?
– Выбери время до обеда.
Забрав поднос с пустой чашкой, слуга, беспрестанно кланяясь и пятясь, покинул кабинет. Вместо него вошел связист:
– Ассалам аллейкум, господин полковник!
– Вааллейкум ассалам, Абдул. Связь с Охотником налажена?
– Еще со вчерашнего вечера.
– Хоп! Вызывай его.
Связист набрал номер и передал трубку Куршеду.
– Охотник? Доброе утро!
– Доброе, полковник! Все идет по плану.
– Как прошла ночь?
– Спокойно. Из чего следует, что в Москве не знают о захваченных в пансионате заложниках.
– Их не встревожило то, что не вернулся теплоход?
– Я разговаривал на эту тему с капитаном. Он сообщил владельцу судна, что экскурсия затягивается. Последний даже был рад этому.
– Еще бы! Это его деньги… Ничего подозрительного на подходах к пансионату замечено не было?
– Нет! Ночь выдалась спокойной, люди Исы с теплохода внимательно следили за рекой. Особенно за поверхностью воды – ведь аквалангисты подходят к объекту, оставляя след из мельчайших пузырьков воздуха. Ничего подобного не наблюдалось. Думаю, часов в восемь спустить под воду нашего человека.
– Это лишнее! – отмахнулся Куршед. – Слушай, что тебе следует сделать сегодня. В 9.00 возьмешь из числа заложников женщину, любую… лучше ту, которая наиболее испугана; приведешь в кабинет директора и наберешь номер дежурного сотрудника американского посольства. Скажешь, что вы захватили заложников-американцев. Сотрудник, скорее всего, примет твое сообщение за глупую шутку; тогда передашь трубку заложнице, после чего сообщишь сотруднику посольства номер своего сотового телефона и выставишь условие, что говорить будешь только с послом или его заместителем. На этом переговоры прекратишь. Думаю, американцы быстро свяжутся с тобой, и тогда ты изложишь наши требования. Мы готовы отпустить всех американцев поэтапно. Сначала…
Куршед инструктировал Гаева не более пяти минут. Завершив инструктаж, спросил:
– Ты все понял, Охотник?
– Да, полковник!
– Прекрасно. На тебя наверняка выйдут и представители российских спецслужб. С ними, как и с чиновниками Кремля, ничего не обсуждать. Пусть работают с американцами. Ясно?
– Ясно! Один вопрос. Русский спецназ наверняка в любом случае выдвинется к пансионату. Если его бойцы окажутся в зоне поражения, мы можем открыть по ним огонь?
– Нет. Не стоит дразнить медведя в его берлоге. Спецназ, конечно, подойдет и рассредоточится вокруг пансионата, но без приказа сверху никаких действий предпринимать не будет. Американцы в посольстве вряд ли согласятся на штурм объекта. Пока посол доложит о произошедшем в Вашингтон, пока там переварят сообщение, пока пошлют своих спецов оценить ситуацию или согласуют действия с русскими спецслужбами, времени уйдет много. Ты же в 14.00 должен начать главный этап операции.
– Ты не сказал, как я уйду с судна…
– Мне необходимо подготовить твой личный отход. До 14.00, до команды на продолжение операции, ты все будешь знать.
– Я выполню приказ, но только лишь если буду уверен, что смогу покинуть не только Москву, но и Россию. Только в этом случае я активирую взрыватели основного заряда. Прошу не забывать об этом!
– Как трудно работать с людьми, которые не верят тебе, – вздохнул Куршед. – Я когда-нибудь давал повод усомниться в том, что всегда держу слово, которое дал?
– Такого не припомню.
– Так какого черта, Юнус, ты сейчас выказываешь мне недоверие?
– Раньше, полковник, ты старался беречь людей, сейчас же обрекаешь на гибель весь отряд.
– Ты сам прекрасно понимаешь, что в данном случае эта жертва полностью оправдана. Если бы можно было обойтись без нее, я принял бы другое решение. Реально для выполнения акции требуется не более двух-трех человек. Но ответь мне, ты найдешь в отряде добровольцев?
– Нет! – решительно проговорил Гаев. – Никто не согласится умереть вместо другого.
– В том-то и дело. Поэтому я вытащу из России только тебя. А ведь, согласись, мог бы и не вытаскивать.
– Еще неизвестно, чем закончится акция и станешь ли ты в действительности вытаскивать меня…
– Я вынужден сделать это. Ведь взорвать теплоход можешь только ты. И я прекрасно понимаю, что ты нажмешь на кнопку подрыва только тогда, когда будешь уверен в своей безопасности.
– Хоп, мы поняли друг друга. Я все уяснил и продолжаю работать.
– В 13.40 я вновь свяжусь с тобой. К этому времени у тебя должно быть все готово для проведения главной акции. До связи, Юнус!
Отключив на время телефон спутниковой связи, Куршед, подумав, набрал другой номер. Ему ответил хриплый голос с небольшим восточным акцентом:
– Слушаю!
– Это полковник. Салам, Хайдар!
– Салам, Али! Рад слышать тебя!
– Ты где сейчас находишься?
– Там, где и должен находиться, – на даче нашего друга.
– Карта Москвы и Подмосковья с собой?
– Да. А что, у Охотника возникли проблемы?
– Нет. Просто я подумал: а если его пульт даст сбой? И тогда в нужный момент основной заряд не взорвется…
– Ты решил подорвать его?
– Да. И не надо задавать лишних вопросов. Ты помнишь, для чего я отправил тебя в Россию и сколько денег перевел на твой счет?
– Помню, полковник. Память у меня хорошая…
– Значит, слушай! Тебе с 14.30 необходимо быть на Софийской набережной метрах в ста от Большого Москворецкого моста.
– Это, кажется, напротив Кремля?.. И что я должен там делать?
– Дождаться подхода к мосту теплохода «Виктор Веселов». Как только он пойдет под мостом, активировать взрыватель основного заряда, что заложен на этом теплоходе.
– Заряд на теплоходе? – искренне удивился Хайдар. – Почему?
– Потому что мулла Омар в последний момент изменил план операции. Ты посмеешь не выполнить его приказ?
– Я выполню приказ, но хочу знать, зачем тогда Охотник закрывал заложников в пансионате «Березка»…
– Что еще ты хочешь знать? Спрашивай. Я передам твои вопросы в Пешавар.
– Хоп. Я сделаю все, что от меня требуется. Ты прав, я лезу не в свои дела… Значит, с 14.30 быть на Софийской набережной у Москворецкого моста и активировать взрыватель основного заряда через дублирующий пульт, как только теплоход «Виктор Веселов» зайдет под мост.
– Ты все правильно понял. Последнее предупреждение: о полученном приказе никто, кроме тебя, знать не должен. Никто, Хайдар. После подрыва поездом уезжаешь в Ростов-на-Дону, оттуда отход домой через Европу по отработанному маршруту. Я узнаю о проведенной акции из средств массовой информации, так что поддерживать между нами связь нет никакой необходимости!
– Я не могу переговорить даже с Охотником?
– Ты собираешься спалиться? Юнус уже захватил американцев и скоро начнет переговоры с послом США. Тебе ли объяснять, что с момента первого звонка Юнуса в посольство все переговоры в районе пансионата возьмут под контроль спецслужбы России…
– Ты прав! Значит, захват заложников – это только отвлекающий маневр?
– Наконец-то до тебя это дошло.
– Хитро придумано.
– Все, Хайдар! Помни, от тебя зависит судьба главной акции. Не подведи, иначе… Лучше не думать, что произойдет, если ты не выполнишь приказ. У тебя ведь семья в Кандагаре? Большая семья, десять детей, две жены…
– Одиннадцать детей!
– Тем более. Не подвергай их жизни опасности. Не надо… Даже у меня неприятно на душе, когда детей режут, как баранов. Мы поняли друг друга?
– Да, полковник.
– Да поможет тебе всевышний, Хайдар!
Куршед отключил телефон, положил его на стол, достал пачку неизменного «Кента» и прикурил сигарету, глядя, как медленно минутная стрелка проходит последний круг до отметки в 9.00.
Неожиданно станция издала сигнал вызова. Кто это еще? Охотнику рано. Опять Хайдар?
Куршед включил трубку и услышал голос помощника руководителя движения «Талибан», чему немало удивился.
– Да, Адил! Салам.
– Салам! Мы еще раз обдумали твой план и решили внести в него коррективы.
– Я что-то не пойму тебя, Адил… Какие могут быть коррективы, когда Охотник уже приступил к реализации плана?
– Ничего, приостановит работу.
– С чем это связано, позвольте узнать?
– Ты раздражен, Али? Не стоит. Ты все продумал превосходно, но не учел особенностей характера Охотника. Признаюсь, мы тоже сначала не придали им особого значения. Так что будем исправляться вместе.
– Что ты имеешь в виду?
– Гаев очень хитер. И пока он реально не окажется в безопасности, подрыв теплохода не проведет. Обеспечить же ему безопасность мы не сможем. Значит, теплоход спокойно пройдет мимо Кремля, а потом его атакует спецназ и операция потерпит крах.
– Вы недооцениваете меня и переоцениваете предусмотрительность Охотника, – самоуверенно проговорил Куршед. – Но, в принципе, дело даже не в нем. Я и не рассчитывал на Гаева.
– В смысле?
– Подрыв теплохода должен произвести контролер с набережной. Он уже на пути к месту акции.
– Вот как? А ты уверен, что его по пути не остановит милиция? Что он может застрять в пробках? Попасть в какую-нибудь непредвиденную ситуацию? И что тогда? Тогда спрос за срыв операции будет с тебя. По всей строгости… Только от этого легче не станет никому. Поэтому я предлагаю скорректировать план.
– Хоп, – недовольно пробурчал Куршед. – Я слушаю тебя.
– Сейчас Охотник начал переговоры с американцами, так?
– Я приказал ему, чтобы он только обозначил проблему.
– Будем считать, обозначил. Он будет тянуть время и в 14.30 должен отправить теплоход от пансионата со всеми заложниками и своими людьми… Давай-ка, полковник, немного переиграем ситуацию. Теплоход с основным зарядом в 14.30 пойдет к Кремлю. Но с частью заложников, что уже находится на нем, и группой Исы. Охотник же продолжит держать двенадцать человек в пансионате. Это собьет с толку русских спецназовцев и переговорщиков с американской стороны. Понятно, что от Охотника потребуют объяснений столь неожиданного маневра.
– Конечно, потребуют; вот только что ответит Охотник?
– Ответит, что во избежание необдуманных действий русского спецназа он решил разделить заложников на две равные группы, и если русские попытаются применить силовой вариант по одному из объектов, то это тут же вызовет ответную реакцию, то есть уничтожение заложников на другом объекте.
– В этом есть логика, – вынужденно согласился Куршед.
– Иначе я не вмешивался бы в твои дела. К тому же в данной ситуации, когда Охотник не будет находиться на борту теплохода, он без всяких опасений активирует взрыватель основного заряда. Ведь его жизни напрямую ничто угрожать не будет. Но останутся заложники, под прикрытием которых при правильном поведении он сможет не только выбраться из России сам, но и вытащить с собой и бо́льшую часть отряда.
– Ты думаешь, после подрыва теплохода русские выпустят Охотника с его группой?
– Выпустят, если американцы надавят. А Вашингтон, уверен, надавит достаточно жестко после гибели части своих сограждан, попавших в заложники под носом у Кремля. Ну, а не выпустят – что ж, главная задача будет выполнена, американцы получат кучу трупов своих граждан, а российские спецслужбы – приличную пощечину. Зарубежные СМИ так обольют русский спецназ дерьмом, что ему долго придется отмываться. Что скажешь, полковник?
– Согласен.
Куршед в данный момент думал не о последствиях террористической операции в Подмосковье, а о том, что ее срыв поставит под угрозу собственный отход из Афганистана. Если его возьмут в оборот люди Омара, то и о счетах, и о беспечной жизни можно забыть. Да что там счета – с него голову снимут за провал операции. И тут корректировка его плана подворачивается как нельзя кстати. Если операция завершится успешно, победителем будет он, а если провалится, то неудачу можно будет списать на вмешательство Куршени. Вмешательство в тот момент, когда его, Куршеда, план уже начал раскручиваться…
– Да, – подтвердил он более решительно, – я согласен с тобой, Адил! И немедленно предупрежу Охотника обо всех изменениях в плане.
– Хоп! Как только Гаев примет корректировку к исполнению, сообщи мне об этом. При необходимости с ним поговорю я.
Куршед задумался на мгновение, затем произнес:
– Но как, находясь в пансионате, Охотник сможет активировать взрыватель основного заряда?
– Через генератор он может увеличить дальность действия радиосигнала в несколько раз. Ну, а не сможет Охотник и не активирует его твой контролер, то его активируем мы через спутник.
– Не понял…
– А что тут непонятного, полковник? Нацелить один из наших спутников на бомбу на теплоходе – дело нескольких минут. Уж один из трех вариантов подрыва основного заряда, я уверен, сработает!
– Почему же ты раньше молчал о возможности подрыва заряда сигналом со спутника?
– Эх, полковник… Я же тоже, как и ты, подчиненный, и не все мне позволено знать, а еще меньше – говорить. Надеюсь, ты понял меня?
– Понял…
– Да, кстати, я слышал, что ты пригрел у себя проститутку-француженку?
– Да, я решил, что она будет жить со мной.
– Никогда не спал с француженками… Как они?
– Моя – прелестна!
– Надо заказать и для себя девочку из Парижа.
– Не прогадаешь!
– Ну, ладно, расслабились немного – и хватит. Работай, полковник!
В 8.50 Рахим привел в кабинет директора пансионата молодую женщину в джинсовом костюме.
– Вот, нашел шлюху, забилась в угол, – доложил он.
– Как тебя зовут? – посмотрел на нее Гаев.
– Кэтрин. Я студентка университета из Лос-Анджелеса.
– Мне плевать, откуда ты родом. Скажи одно: жить хочешь? Не замужем еще?
– Нет…
– Ну да, у вас с этим полный бардак… Короче, если хочешь жить, будешь делать то, что я скажу.
– Вы хотите, чтобы я переспала с вами?
– И что за народ? – усмехнулся Гаев. – Да на какой черт ты мне сдалась? От тебя требуется другое. Я сейчас наберу номер дежурного сотрудника американского посольства, сообщу ему «приятную» новость о захвате заложников и тут же передам трубку тебе, а ты должна будешь подтвердить захват.
– И всё?
– Пока всё. Ты готова говорить со своими соотечественниками?.. Значит, так: подтвердишь захват всей вашей туристической группы неизвестными террористами. Говоришь, что с вами пока обращаются нормально, насилия не применяют, но что будет в дальнейшем, мол, зависит от того, как поведут себя официальные власти России, и в первую очередь США. Затем передашь трубку мне и идешь обратно к своим. Ты все поняла, Кэтрин?
Гаев взглянул на связиста. Шестис по городскому телефону набрал номер дежурного сотрудника посольства США и передал трубку Гаеву. Молодой голос бодро и с долей высокомерия произнес:
– Посольство США.
– Я знаю, куда звоню, идиот, – процедил Гаев. – Соедини-ка меня быстро с вашим послом.
– Извините, кто вы? Если у вас возникли проблемы и вы являетесь гражданином США, то я готов выслушать вас и принять меры для оказания посильной помощи.
– Тебе непонятно было сказано, придурок? – повысил голос Юнус. – Мне нужен посол вашей дерьмовой страны.
– Как вы смеете? Я…
– Не якай мне тут!.. Вижу, ты не понимаешь, что просто так с тобой никто разговаривать не стал бы. О’кей, как говорят у вас, передай послу США, что в пансионате «Березка» неизвестными террористами захвачена в заложники группа американцев численностью в двадцать два человека, а точнее, тринадцать мужчин и девять женщин, одна из которых сейчас подтвердит достоверность моих слов…
Гаев передал трубку девушке.
– Сэр! Я – Кэтрин Холл, уроженка Лос-Анджелеса. Вчера в полдень, сразу после прогулки по Москве-реке, нас захватили неизвестные лица. Часть поместили…
– Ты начала говорить лишнее!.. – Главарь банды вырвал трубку из руки девушки и спросил у сотрудника посольства: – Теперь ты убедился, что я не шутил?
– Но… Но это так неожиданно…
– Кто тебя пристроил в дипломатическое ведомство, идиот? Для тебя новость, что террористические акты всегда проводятся неожиданно? Но болтать с тобой попусту у меня нет никакого желания. Условия освобождения заложников я буду обсуждать лично с послом.
– Но он в Штатах… Его обязанности исполняет заместитель, мистер Ричард Уилсон.
– Так соедини меня с заместителем.
– К сожалению, немедленно это сделать невозможно.
– Тогда записывай телефон, придурок… – Гаев продиктовал номер. – Записал?.. Передай его своему мистеру Уилсону. Через час, в 10.00, я буду ждать звонка от него. И предупреждаю: переговоры мы будем вести только с представителями американского посольства. И ни с кем из русских. Всё, до связи через час. – Он повесил трубку и указал Рахимову на девушку: – Уведи ее в зал. Понадобится – вызову.
– Слушаюсь, господин.
– И без шуток!
– Да кому она нужна, эта тощая стерва?
– Я предупредил.
Юнус откинулся на спинку кресла, прикурил очередную сигарету. Спустя сорок минут в кабинет вошел Черко:
– Саиб! В лесу с южного направления замечено передвижение нескольких групп вооруженных людей в камуфлированной форме.
– Быстро работают русские… Сколько их сейчас, просчитать удалось?
– Нет. Примерно человек двадцать.
– Будет больше, и они займут позиции по всему периметру объекта, а также на противоположной стороне реки, да и катера могут появиться. Отслеживать их действия непрерывно!
– А что, если они пойдут на штурм?
– Не пойдут… У тебя все? Свободен!
В 10.00 городской телефон задребезжал сигналом вызова.
– Я – исполняющий обязанности посла Соединенных Штатов Америки в России Уилсон.
– Очень приятно, мистер Уилсон. Вас ввели в курс дела по заложникам?
– Иначе для чего я стал бы звонить вам… На каких условиях вы готовы освободить наших сограждан?
– Не торопитесь, Уилсон. Вы уже связались с российскими ФСБ, МИДом, Администрацией Президента?
– Я не мог не сделать этого.
– Но ведь вас предупреждали…
– Тем не менее я не мог не сообщить российским властям о захвате на территории России американских граждан.
– Впрочем, это не столь важно. А условия наши просты: нам нужны деньги и самолет, чтобы покинуть Россию. Согласитесь, такая малость…
– О какой сумме выкупа идет речь?
– За каждого заложника мы хотим получить по одному миллиону долларов, бывших в употреблении, стодолларовыми купюрами. У нас двадцать два заложника, следовательно, вы должны заплатить всего двадцать два миллиона.
– Я должен согласовать этот вопрос с правительством США.
– Согласовывайте, но до 12.00 сегодняшнего дня. То есть на все про все вам, господин Уилсон, дается два часа.
– Это абсолютно несерьезно. В лучшем случае я смогу дать вам ответ не ранее 16.00.
– Будь по-вашему. 16.00! Не удивляйтесь, что от пансионата в полдень отойдет теплоход, который также захвачен нами, и пойдет в Москву. Он встанет недалеко от Кремля у Москворецкого моста. На теплоходе находятся десять ваших сограждан и наша охрана. Я вынужден разделить заложников на группы, так как по вашей милости, господин Уилсон, у пансионата собирается приличная стая российских спецназовцев. На теплоход вам будет удобнее доставить и выкуп. Но… дождемся 16.00. По дальнейшим действиям определимся после принятия решения вашим правительством.
– Я должен предупредить вас, господин инкогнито, что выделение вам самолета не входит в компетенцию американских властей, так что о транспорте вам в любом случае придется договариваться с представителями российской стороны.
– Думаю, Кремль не откажет в просьбе Белому дому в содействии по освобождению заложников. Если, конечно, Вашингтон хорошо попросит Москву… До связи, мистер Уилсон!
Гаев положил трубку на рычаги телефонного аппарата и по радиостанции малого радиуса действия вызвал помощника Исмаилова:
– Иса! Это Охотник.
– Слушаю, командир!
– Аккуратней в переговорах, русские уже наверняка прослушивают эфир!
– Да, саиб.
– Будь в готовности вывести теплоход с заложниками к обозначенному ранее месту. Там ждать моей команды. Особо предупреждаю: в случае проявления малейшей угрозы со стороны российских спецслужб без промедления начинать расстрел американцев. Но не спеша, по одному, отправляя трупы в реку. Как понял, Иса?.. Отход теплохода от причала по моей команде.
Отключив радиостанцию, Гаев собрался выйти из кабинета и лично посмотреть, что происходит за периметром ограждения пансионата, но городской телефон вновь заработал. Усмехнувшись, Гаев взглянул на Шестиса:
– Не иначе русские, как думаешь, Артур?
– Думаю, что вы правы. Они не могут оставаться в стороне и мириться со второстепенной ролью, отведенной им вами.
– Ну что ж, послушаем, кто из российских чиновников желает переговорить с нами. Это должна быть птица высокого полета… Слушаю!
– Начальник Главного управления по борьбе с терроризмом генерал-лейтенант Федеральной службы безопасности Феофанов.
– О! Сам главный российский антитеррорист?.. Плохо работаете, генерал. У вас под самым носом проводятся террористические акции, захватываются заложники, а вы только и делаете, что бьете по хвостам. И далеко не всегда удачно.
– Кто вы?
– Это неважно.
– Но должен же я как-то обращаться к вам? Ведь нам предстоит решить вопрос не менее важный, чем получение денег. Нам еще надо договориться о предоставлении вам самолета.
– Хорошо, называйте меня Охотник.
– Охотник? Что ж… Слушайте меня, Охотник. Если правительство США согласится выплатить вам выкуп, то мы предоставим самолет. Вопрос: какой самолет вам нужен, откуда вы собираетесь лететь на нем? Это я должен знать сейчас, чтобы не терять время на подготовку лайнера и экипажа.
– Вы настроены на конструктивный диалог, и это хорошо. Нам нужен самолет «Як-40», способный подняться в воздух с грунтовой полосы, ну и сама полоса поблизости от Москвы-реки и столицы России.
– Так вы планируете отход из пансионата на теплоходе?
– Зачем же мы тогда захватывали его? Да, это вполне приемлемый вариант отхода.
– Я вас понял. Продолжим диалог после 16.00.
– Конечно! Надеюсь, мистер Уилсон предупредил вас, что через два часа мы отправим в Москву теплоход с частью заложников и охраной?
– Да. Правда, я не совсем понимаю вашей логики.
– Это потому, что вы привыкли к действиям диверсионных групп по стандартной схеме. Я же решил добавить в ситуацию немного импровизации. А вам, генерал, следует воспринимать мои действия как должное. Так оно будет лучше и для вас, и для нас. Отбой!