В служебном кабинете офиса ювелирного салона «Ретро» за журнальным столиком сидели тесть и зять. Хозяин салона Вишняков Дмитрий Петрович и старший менеджер фирмы и муж дочери, вернее, падчерицы хозяина, Хованский Эдуард Геннадьевич.

Дмитрий Петрович женат никогда не был, и следовательно, родных детей иметь не мог. Поэтому он удочерил красивую девчушку из дома младенца и посвятил себя ее воспитанию. Вишняков вырастил Викторию, в прямом смысле этого слова, много времени отдавая ей как в детстве, так и позже, когда дочь подросла. Сейчас Вика, два года назад закончившая университет, работала у отца экономистом. Хотя работала – это сильно сказано. Она числилась на этой должности и по должностной инструкции имела обязанности, по большому счету лишь присутствуя в фирме и выполняя редкие поручения отца. Получая при этом одну из самых высоких зарплат в салоне. Тем самым Вишняков создавал для Вики иллюзию в том, что те деньги, немалые, к слову, деньги, которые она имела, зарабатывались ею исключительно собственным трудом. Что придавало ей независимости и осознания того, что она не сидит ни у кого на шее!

Год назад Вишняков выдал дочь замуж за Хованского, перспективного и умного человека. И никому не было дела, что Вика терпеть не могла Эдуарда и что тот был старше ее почти на десять лет! Так решил отец, так тому и быть. Вишняков видел в Хованском замену себе в бизнесе и готовил из Эдуарда Геннадьевича управляющего при своей падчерице, которая после отхода Вишнякова от дел или, не дай бог, его смерти становилась полновластной хозяйкой всего состояния отца. Хованского этот вариант устраивал, и он отдался во власть босса. Ради собственного благополучия, карьеры, перспективы стать боссом. И его мало волновало то обстоятельство, что Вика его просто ненавидела, да и он особых чувств к будущей жене не испытывал. Существовали вещи поважнее. Но брак по расчету почти всегда выгоден, но далеко не всегда безопасен! Этого Хованский не учитывал.

Свадьба состоялась шикарная, и новоиспеченная семья поселилась в подаренном папой Вики особнячке под Москвой. И вместе они прожили почти год, не вынося на обозрение посторонних свои проблемы, которые переполнили их дом с самого начала совместной жизни. Но Виктория была скромной, мягкой женщиной, и раз подчинившись воле отца, в дальнейшем смирилась со своей участью. Хованский же, почувствовавший такое к себе отношение, относился к Вике соответственно, просто не замечая ее, иногда для любовных утех используя девочек по вызову. Так они прожили этот год, и прожили бы, наверное, таким образом и всю оставшуюся жизнь, пока вдруг не грянула беда. Вика пропала! Как в таких случаях сообщает милиция – такого-то дня, такого-то месяца, в такое-то время вышла из дома и не вернулась такая-то женщина. Ее приметы... Всем, кто что-либо знает, ну и так далее... Только вот Виктория Хованская не просто вышла из дома, а выехала из особняка на «пятисотом» «Мерседесе», с охраной в три человека, включая водителя.

Выехала, как говорят, как в воду канула. Вместе с машиной и телохранителями.

Вишняков, узнав эту страшную весть, был вне себя от ярости и отчаяния. Он связался с криминальным миром Москвы, состоялась срочная сходка. Авторитеты не имели никакой информации. Обращаться в милицию Вишняков не стал, так как под рукой находился недавно уволенный из прокуратуры бывший следователь по особо важным делам, бывший полковник юстиции Петров Петр Петрович, а с ним и все его обширные связи. На поиски пропавшей дочери были брошены большие силы, но следы мышиного цвета «Мерседеса» оборвались на проселочной дороге в шестидесяти километрах к югу от столицы. А с ними и следы тех, кто находился в машине в то роковое утро. Да и сама иномарка где-нибудь да выплыла бы!

Но прошло два месяца, а о судьбе Вики ни малейшей информации. Но вечно так длиться не могло, раз женщину похитили, то кто-то, кто затеял это безумие, должен был дать о себе знать. И он сделал это!

Однажды ночью в спальне Хованского, где на широкой постели муж похищенной принимал очередную проститутку, около четырех часов утра раздался звонок по сотовому телефону.

Уснувший к этому времени Эдуард Геннадьевич недовольно ответил на вызов, полагая, что это фирма интимных услуг решила напомнить ему, что оплаченное время его утех с девочкой подошло к концу:

– Слушаю! Чего надо?

– Хованский?

– Да, что дальше?

– Предупреди босса, сегодня в 10.00 с ним состоится сеанс связи по поводу дочери! Никакой ментовки, прослушки, записи разговора, частных агентов. Только Вишняков. Все предупреждения будут проверены, и реакция последует незамедлительно. Все! Спокойной ночи!

– Э-э, послушайте... – Хованский только начал понимать смысл услышанного, как связь оборвалась.

Эдик толкнул проститутку:

– Эй, куколка, вставай и собирайся, я сейчас вызову твоих мальчиков, езжай отсюда!

– Ну дай поспать, котик! Неужели не можешь лишнюю купюру выкинуть? Я спать хочу!

Но Эдуард уже связался с фирмой интимных услуг, где ему сообщили, что он должен доплатить пятьдесят баксов, а машина фирмы ждет возле его дома уже лишние двадцать минут.

– Иди к своим! На сотку, половину отдашь сутенерам, полтинник оставишь себе! Они ждут! И быстрее, у меня срочные дела!

– Ты меня еще вызовешь? – одеваясь, спросила проститутка.

– Вызову, вызову!

– Так ты не забудь, Ромашкой меня кличут!

– Не забуду. Иди!

Выпроводив ночную бабочку, Хованский подошел к бару, налил полстакана водки, выпил, закурил. Первым делом ему надо связаться с папой – Вишняковым, а затем... сделать еще один звонок. Сугубо конфиденциальный и с другого телефона, так как его сотовый уважаемый Петр Петрович прослушивает. Хованский недавно, перед тем как начал приглашать домой девочек, вызывал специалистов, те проверили дом и средства связи. И если сам дом не прослушивался, то в трубе сидел «жучок». Снимать его не стали, пусть Петров слушает. У Хованского был другой телефон, и не простой, а спутниковой связи.

Но надо было звонить Вишнякову, и Эдик набрал номер. Трубку долго не снимали, затем сонный недовольный голос босса:

– Да!

– Дмитрий Петрович! Это Хованский!

– Какого черта, Эдуард?

– Мне позвонили!

– Что? Кто позвонил? Ты можешь говорить внятно?

– Кто звонил, не знаю! А говорили насчет Вики!

– Что?!! – Хованский почувствовал, как изменился голос Вишнякова. – Кто?!

– Они не назвали себя.

– Что дальше?

– Сказали, что перезвонят лично вам в 10 утра.

– Так!!!

– Предупреждали, чтобы никаких ментовских штучек, типа прослушивания и записи разговора, только конфиденциальный разговор. Еще сказали, что они все проверят, и если мы проигнорируем их требования насчет телефонного разговора, то ими будут, как они сказали, черт!.. Приняты адекватные меры, так, по-моему!

– У тебя определитель номера сохранил номер звонившего тебе человека?

– Да, наверное...

– Что значит наверное? Проверь!

– Минуту!.. Нет, к сожалению. Все произошло так неожиданно, что я, наверное, нажал на клавишу сброса.

– Черт!

– Но и вы поймите меня! Чем вы недовольны? Среди ночи вдруг такой звонок?! Тут не только клавишу не ту нажмешь...

– Да, конечно, Эдик, извини, и не дал бы этот номер нам ничего! Извини! Значит, так, Петрова я с утра вызову, давай и ты подъезжай! В 9.30 быть у меня в кабинете, все!

– Как же теперь, Дмитрий Петрович?

– А что как? Главное, Вика жива. Остальное меня не интересует! Кроме одного: кто-то решил поиграть со мной в кошки-мышки. Что же, поиграем! А ты? У тебя водка или коньяк есть?

– Конечно!

– Тогда заглоти граммов двести и спать! Но утром чтобы как огурчик! Понял?

– Понял!

– Спокойной ночи!

– Какая теперь ночь?

– Все, Эдуард!

Вишняков положил трубку. Нет, дорогой тесть, это еще не все! Совет насчет водки, конечно, дельный, но обойдемся и без него!

Хованский прошел в ванную комнату, включил воду. Под шум сильной струи он набрал длинный номер. Ждать пришлось недолго...

Ровно в 9.30 Вишняков встретил у себя Хованского и бывшего следователя прокуратуры, а ныне личного адвоката, который, правда, совсем недавно занял этот пост и ни в каких делах до сих пор участия не принимал.

Дмитрий Петрович обратился к бывшему следователю:

– Петр Петрович! Ты уже в курсе, что произошло ночью. Что посоветуешь?

– Рано что-либо советовать, давайте сначала послушаем ночного абонента. Я подключусь к телефонам, послушаем, что еще он скажет, может, какие требования выдвинет, а это вероятнее всего, потом и подумаем вместе!

В разговор вступил Хованский:

– А там, на том конце провода, не поймут, что их слушают посторонние? Ведь они предупреждали, что проверят...

Петров с некоторым сарказмом посмотрел на мужа похищенной женщины, но подробно объяснять ничего не стал, лишь коротко бросив:

– Не поймут!

– Нет, на самом деле, Петр? – спросил и Вишняков.

– Дмитрий Петрович, не волнуйтесь, со мной самая совершенная аппаратура, хотя и вмещающаяся в обычный кейс. Прихватил из прокуратуры, а там не таких зубров слушали!

– Ну смотри, тебе виднее! Делай, как считаешь нужным!

Петров проделал манипуляции с сотовым телефоном Вишнякова, выведя из него два провода. Один с динамиком на конце, другой через штекер вставил в небольшой аппарат, в котором находился и миниатюрный магнитофон. Вставил динамик в ухо:

– Позвоните и говорите что-нибудь, Эдуард Геннадьевич!

– Что именно?

– Стихи читайте или анекдот какой, главное, непрерывно говорите минуты три, мне нужно настроиться!

Эдик что-то прочитал по памяти из Пушкина. Петров поманипулировал с кейсом. Затем снял наушник:

– Достаточно, Эдуард Геннадьевич! Ну, с этим все, перейдем к городскому телефону – кто знает, через какой номер бандиты выйдут на связь?

Подготовив и телефон городской сети, все трое сели в кресла и стали ждать.

Звонок раздался по сотовому и ровно в 10.00!

Вишняков схватил трубку, Петров включил свой аппарат.

– Алло! Это Вишняков.

– Дмитрий Петрович? – Голос измененный, но без акцента.

– Да, это я! Слушаю вас! – Дмитрий Петрович старался говорить твердо. Но нервные нотки, иногда проскальзывающие в его голосе, выдавали сильное волнение.

– Как вы уже, наверное, догадались, ваша дочь у нас! Спешу успокоить, она в порядке, обеспечена всем необходимым, и ей ничего не грозит! Пока не грозит.

– Что значит пока?

– Пока мы с вами не найдем общий язык и вы не согласитесь заплатить нам определенную сумму, ну скажем, три миллиона долларов! Вот что означает, что Вике пока ничего не грозит! Пока мы будем вести переговоры и совершать сделку! Понятно вам?

– Понятно! Но три миллиона?!! Вы хоть понимаете, что запрашиваете запредельную сумму, которую, при всем моем желании, мне не поднять?

– Перестаньте плакаться, Вишняков! Мы могли бы прямо сейчас подсказать вам, где взять эти три лимона, причем без особых проблем, но вы не вняли нашим советам и разговор прослушивается! Зачем вы не послушали нас? Думали, только ваши люди обладают современной техникой? Ошиблись, Дмитрий Петрович! И эта ошибка или, скажем так, ослушание немедленно скажется на содержании вашей дочери. Ее обслуживание значительно ухудшится. А в дальнейшем, если вы по-прежнему не перестанете пытаться что-либо предпринять против нашей воли или нас самих, то ее содержание будет ухудшаться прямо пропорционально вашим враждебным действиям. И так до тех пор, пока не сойдет на ноль и вы не начнете получать свою прелестную Вику по частям, очень мелким частям! Все! На раздумье – неделя. Ровно через семь дней, в это же время, второй сеанс связи. Я уверен, он будет иным со всех точек зрения. Все! Привет всем!

После этих слов трубку положили. И Вишняков буквально взорвался. Гнев его был направлен на Петрова.

– Ты говорил, никто ничего не узнает про прослушку, так? И что вышло? Тебя вычислили вместе с твоим гребаным прибором, а Вику сейчас кинут куда-нибудь в яму! Ну?..

– Прекратите истерику, Дмитрий Петрович, враг блефует! Иными словами, берет на понт! Ничего они не поняли и не могли понять, уверяю вас, иначе при включении противоборствующей системы у нас сработала бы блокада. Я запрограммировал наш прибор на автоматическое отключение. Отключения не последовало! Так что ничего они слышать не могли, даю голову на отсечение. Просто в их среде есть специалист, знакомый с подобными штучками, вот он и проинструктировал противника о том, что подобная радиоигра может иметь место! Не более, Дмитрий Петрович! – очень спокойно, словно объясняя урок, ответил на реплики в свой адрес Петр Петрович. – Но сумму они действительно запросили слишком уж большую, даже для вас, Дмитрий Петрович. Как мне кажется, хотя я не могу знать всех ваших финансовых возможностей.

Не надо бы бывшему следователю говорить этих последних слов, но он сказал, и теперь изменить что-либо было поздно. Хотя Вишняков перед Петровым и Хованским продолжал играть свою роль в этом мрачном спектакле по непонятному, но страшному сценарию.

– Не могу понять, – удивленно проговорил он, – почему похитители решили, что я могу иметь столько денег?

– Вот и мне интересно, – сказал Петров. – Ну ладно, я свои причиндалы беру с собой и простимся. Я попробую «пробить» звонок. Встретимся на втором сеансе, а пока надо кое-что проанализировать в тиши кабинета. Без меня, просьба, ничего не предпринимать. Я буду на даче. Если что, звоните прямо туда, номер у вас, Дмитрий Петрович, есть. Да, – вновь Петров вернулся к назначенной сумме, – три миллиона? Обычно преступники знают, на сколько могут «выдоить» клиента. Интересно, чего это они с вас, Дмитрий Петрович, запросили такой куш? Очень интересно! Но, как говорили в прокуратуре, ничего, разберемся! У вас есть ко мне что, Дмитрий Петрович?

– Да нет, только, надеюсь, вы сообщите мне, откуда был сделан звонок?

– Непременно! Как сам узнаю, так и сообщу! Возможно, уже сегодня. Ну все, господа, так можно бесконечно прощаться, до свидания, я ухожу! Помните о том, о чем я вас просил!

– До свидания, Петр Петрович!

Бывший следователь, держа в руках кейс, вышел из здания, и скоро его «пятерка» покинула усадьбу Вишнякова.

Проводив взглядом удаляющиеся по лесной дороге «Жигули», Дмитрий Петрович Вишняков сосредоточенно думал.

Его мысли хотел прервать Хованский своим вопросом:

– Но почему все-таки три миллиона долларов, Дмитрий Петрович? Откуда на фирме столько денег?

– Помолчи. И вообще оставь меня одного. Занимайся делами. Никому о том, что произошло за прошедшие сутки, ни намеком, понял?

– Как не понять?

– Вот и хорошо! Свободен!

Хованский внимательно и с какой-то скрытой ухмылкой посмотрел в спину тестю, ничего не сказав, вышел.

А Вишняков, оставшись в одиночестве и немного подумав, вызвал к себе своего заместителя Андрея Викторовича Карельского.

Охрана знала Карельского в лицо, однако все же тщательно осмотрела его машину перед тем, как впустить во двор усадьбы. И эта постоянная процедура выводила из себя Андрея Викторовича. Его-то могли бы и не проверять, но шеф службы безопасности Сергей Николаевич Рудаков ввел жесткие правила охраны, одобренные самим Вишняковым, и против указаний босса Карельский был бессилен. Что его и злило. Мог бы, мог Дмитрий Петрович сделать для своего первого заместителя и не только в официальной антикварной деятельности исключение. Но не сделал!

Охрана, осмотрев салон багажника, наконец открыла ворота. Карельский заехал во двор, вышел из машины, бросил спешившему к нему сотруднику охраны ключи, которые тот, как хороший кипер, поймал на лету. Приказал, входя в здание:

– Машину помыть и на стоянку!

– Все будет сделано, Андрей Викторович!

Карельский прошел в холл. И тут на него уставились холодные глаза охранников, застывших у лестницы, ведущей на второй этаж. Эти, правда, никаких действий не предприняли, оставшись на месте, как истуканы. Поднявшись по лестнице и бросив кейс в свой кабинет, Андрей Викторович направился в приемную Вишнякова. Черт, и здесь перед входом – охрана. Не дом, а военный штаб!

Он вошел в приемную, где за своим рабочим столом восседала, как всегда, манерная и плотно наштукатуренная, несмотря на свою относительную молодость, секретарь-референт босса Мира. Когда-то какой-то мудак сделал ей комплимент, отметив якобы ее поразительное сходство с самой Мадонной, чем сразу изменил Миру. Она во всем стала подражать западной примадонне, отсюда и грим на лице, который, по ее мнению, подчеркивал сходство со звездой. И это, надо признать, имело место, пусть и очень небольшое, о чем давал понять большой плакат обнаженной Мадонны, вывешенный прямо напротив рабочего стола Миры.

Карельскому имидж секретарши был неинтересен, но как мужчина интеллигентный и, главное, поддерживающий обычаи сотрудников в отношении Миры, он, заходя в приемную, считал своим долгом сделать этой накрашенной кукле комплимент, а то и небольшой презент. Это сохраняло время и давало возможность не восторгаться чрез меру тем, чем восторгаться, по большому счету, было нельзя.

– Здравствуй, Мира! Ты сегодня просто потрясающе выглядишь!

– Добрый день, Андрей Викторович! Спасибо, но разве я когда-нибудь выглядела иначе? – кокетливо склонив голову, спросила Мира.

– Конечно же, нет, извини, я сказал глупость, держи, – Карельский протянул секретарю десять баксов. – Купишь себе помады или мороженого, на свой вкус!

– Вы так любезны, Андрей Викторович! – улыбнулась, обнажив белоснежные искусственные зубы, Мира, накрашенными глазами, однако, давая понять, что первый заместитель босса мог бы подбросить сумму и посолидней! Что ей его десять долларов? Так, пыль!

Но Карельский, выполнив неизбежную формальность, перешел к делу:

– Босс у себя?

– Да! Проходите, пожалуйста!

– Он один?

– Не считая зятя!

– Эдуард Геннадьевич там?

– Да! Такое несчастье! И кто бы мог подумать, что подобное может произойти у нас? Бедная Вика! Это же кошмар, попасть в лапы бандитов! Представить только, похищение!

– А что, ты про похищения людей впервые слышишь?

– Нет, но это всегда казалось таким далеким, нас не касающимся. А вот видите, как вышло.

– Да, вышло очень и очень паскудно, извини за выражение. Сообщать будешь, что я пришел?

– Идите так, Андрей Викторович! Босс уже несколько раз интересовался, не прибыли ли вы?

– Хорошо!

Карельский открыл дверь в тамбур, затем такую же в кабинет.

– Разрешите, Дмитрий Петрович?

– Проходи, Андрей, я ждал тебя! А ты, Эдик, иди! Нам нужно кое о чем поговорить с господином Карельским наедине!

Хованский прошел к себе. Сел за стол, достал прибор дистанционного прослушивания, направил антенну в сторону кабинета босса. Разговор он слышал отчетливо и слушал очень внимательно.

– Ну что скажешь, Андрей?

– Мы будем говорить здесь?

– Начальник охраны – отличный специалист. Он проверил здание. Внутри его не слушают. Были найдены «жучки», но они заблокированы.

– А извне?

– Исключено, говори смело!

– Не нравится мне, Дмитрий Петрович, что ты так доверяешь Рудакову. Он, кроме тебя, никого и замечать не хочет!

– А разве не так должен вести себя начальник службы безопасности? Оставь обиды ненужные, Сергей выполняет мои указания, и я его знаю очень давно.

– Что ж, желание начальника – закон для подчиненного.

– Вот это слова мужа. Так, что ты мне скажешь, Андрей? – повторил вопрос Вишняков.

– Первое – исполнитель предстоящей акции найден. Это бывший муж моей нынешней супруги. Вот досье на него. Если бы ты знал, сколько усилий мне пришлось затратить, чтобы ты сейчас читал эти бумаги!

– Свое ты получишь сполна и не набивай себе цену! Я ее знаю!

Карельский передал несколько листков стандартной бумаги, на которых мелким шрифтом было что-то напечатано. Вишняков начал внимательно читать.

Прочитав, отложил их:

– Уничтожь этот материал!

Карельский скомкал бумагу, положил в пепельницу, поджег.

– Что на этот раз скажешь ты, босс?

– Что?.. То, что, думаю, выбор сделан правильно. Одинокий, никому не нужный алкоголик. В конце концов, исчезнет, кто его искать будет? Кому до него какое дело? Никому, разве, пожалуй, твоей Галине? По старой памяти, а?

– Дмитрий Петрович... – хотел возмутиться Карельский, но Вишняков остановил его:

– Никак шутки сегодня не понимаешь, что с тобой, Андрей?

– Со мной ничего, а вот что с вами?

– Ну ладно, проехали! Когда мы сможем взять этого Егора?

– Сегодня же вечером надо ставить ребят, правда, до этого необходимо нейтрализовать его собутыльника, некоего Хомяка, иначе Астафьев сам из дома не выйдет. Этот Хомяк у нашего героя вместо гонца. Думаю, на Хомяка натравить участкового, Галина того хорошо знает!

– Тебе не кажется, что твоя Галина слишком хорошо и многое знает?

– Дмитрий Петрович! Ты же знаешь, какая участь ждет мою жену. Так какая разница, что сейчас она знает?

– Ты так и решил ее в связке с Петровичем на орбиту запустить?

– А при чем здесь Петров? Акция устранения планировалась в отношении одной Галины!

– Ты прав, планировалась одна Галина, но Петров слишком большое внимание уделил информации о выкупе Вики, вернее, той сумме, которую запросили бандиты. Мне это не нравится! А если копать начнет? Сыщик он опытный, глядишь, и раскопает что-нибудь из того, чего никому и знать не надо?

– И ты решил его убрать? Вот так сразу, основываясь только на одних подозрениях и предположениях?

– Именно так!

– Ну, Дмитрий Петрович! Не ожидал, даже от тебя не ожидал такого!

– Запомни, Андрюша, от меня ожидать можно очень многого, но не получить ничего или наоборот. Не надо только совершить ошибку в определении моего интереса и желания. Тебя это удается, у Петрова Петра Петровича, к сожалению, не получилось. Кто заставлял его раскрывать пасть о деньгах? А он раскрыл, и не только раскрыл, он еще разобраться захотел. Вот пусть вместе с Галиной, там, – Вишняков указал на небо, – и разбираются! Улики против Астафьева готовы?

– Да! Доложить подробно?

– Нет! Дело привлечения в акцию Астафьева – твое дело, вот и делай его так, как считаешь нужным. Один совет, Андрюша, не переиграй, перед тобой сильный противник!

– Этот опустившийся тип?

– Да, этот опустившийся тип! И больше всего остерегайся сделать что-то, что настроит его против тебя! Учти это, я знаю, что говорю!

– Хорошо, Дмитрий Петрович, я учту все ваши пожелания!

– Тогда действуй, Андрей Викторович! Место для гостя уже готово, первые дня три придется его вообще не трогать, в алкоголь он окунулся по самые уши, потребуется лечение.

– Я все понял! Скажи, не по теме, зачем тебе столько охранников, Дмитрий Петрович?

– А для чего вообще существует охрана? От защиты от внешних и, что более важно, внутренних врагов, а количество их определяю не я, это прерогатива Рудакова. Я в его действия вмешиваюсь только в крайнем случае, а так он самостоятелен в своей работе.

– Ну, смотри, не ошибись в нем! Дорого эта ошибка может тебе обойтись!

– А вот это тебя не касается, Андрюша! Это мои дела! Ты свои делай!

– Сделаю! До встречи, Дмитрий Петрович!

– Счастливо, Андрей Викторович!