Келкор тяжело вздохнул, потянулся и медленно приподнялся. Нещадно палило солнце, и очень хотелось пить. Все тело напоминало огромный синяк.

Тяжело двигаясь, Келкор перевернулся и сел. Потом медленным движением руки воин попробовал приподнять забрало шлема, но оно оказалось погнутым. Тогда, взявшись двумя руками за край шлема, Келкор сорвал его с головы.

Перед ним открылась ужасная картина. Побоище. Трупы ужасных тварей, людей и лошадей. Кое-где на трупах стражами смерти застыли стервятники — птицы-мародеры.

— Неужели я один остался в живых? — пробормотал Келкор. — И король погиб? Поистине проклятый поход.

Келкор тяжело поднялся на ноги. Потом, подойдя к ближайшей мертвой лошади, он отыскал меха с водой. Солнце разогрело воду, но воин утолил жажду. Потом, еще раз оглядев поле битвы, Келкор тяжело вздохнул. Ему предстояла тяжелая работа. Он решил осмотреть всех мертвых. Быть может, кто-то еще остался в живых?

Был предрассветный час.

Два воина из Алой Стражи у ворот королевского замка ежились, пытаясь дремать, опираясь на длинные пики. Но вот вдали послышался гул шагов. Это возвращался ночной патруль.

— Рано они сегодня, — проворчал один из воинов.

— Город спит, вот они и сократили маршрут обхода.

— Им проще, — отозвался первый часовой. — А нам тут всю стражу стоять. Раньше никто не сменит.

Из ночного тумана выскользнули темные фигуры. Возвращался патруль.

— Трон и топор, — произнес пароль начальник патруля — здоровенный воин, который, спасаясь от холода, по самые брови закутался в алый плащ.

— Атлант и пикты, — ответил часовой.

Его напарник, отвернувшись, простучал особым, условным стуком по маленькой металлической двери, ведущей в помещении охраны. И тут первый стражник заметил странное темное пятно, проступающее сквозь алую материю плаща одного из патрульных. Может быть, кровь? Но воин в плаще не выглядел раненным. На мгновение часовой замер в недоумении, пытаясь сообразить, что же происходит. Металлическая дверь уже начала открываться, когда стражник сообразил, как его провели. Рывком выставил он копье и что есть сил завопил:

— Тревога!

Металлическая дверь с лязгом захлопнулась, так и не открывшись до конца. Поняв, что скрываться больше нет смысла, воин распахнул окровавленный плащ. Взмах когтистой руки с огромным топором — голова часового покатилась по вымощенной мостовой. Второй часовой не успел ни обнажить меч, ни воспользоваться копьем.

Но дело было сделано. В дежурном помещении все оказались на ногах. С грохотом опустились огромные бронзовые брусья, укрепляющие ворота. Вдоль стены вспыхнули факелы. Один из воинов побежал в покои Ту, чтобы разбудить старого советника.

Лжепатрульные отошли от стен дворца и скрылись на одной из темных улиц, и тут же над городом разнесся звон колокола храма Великого Змея. Мерные, раскатистые звуки понеслись над пустыми улицами, будя горожан, зовя их к храму Великого Змея, закрытого по приказу Кулла. Но когда первые любопытные жители столицы Валузии появились на площади, их взорам предстало удивительное зрелище. Двери храма были широко распахнуты, внутри горело множество огней. А на возвышении, на верхних ступенях храма их ожидал Кануб, барон Блала, в окружении воинов.

Когда на площади собралось достаточно людей, вперед вышел граф Фанара. Высоко подняв руку, он призвал к молчанию. Когда же стих колокольный звон и невнятный ропот толпы, граф заговорил:

— Благородные жители Хрустального города! Пришел роковой час. Много лет нами правил проходимец, варвар из Атлантиды, пес безродный. Он убил нашего благородного короля Борна и вероломно захватил трон. Многие великие люди нашей страны пали от его руки. Вандал с севера заколол нашего великого поэта Ридондо, песни которого все вы любите и знаете… — Граф сделал паузу. Вроде бы никто из толпы не собирался возражать. Набрав в легкие побольше воздуха, змеечеловек, сокрытый под колдовской личиной, продолжал: — Теперь же пришла весть, что король Кулл сгинул где-то на востоке, погибнув под ударами мечей отважных грондарцев. Но в королевском дворце засели изменники. Там скрывается Главный советник Ту — мерзавец, продавший свою страну; бунтовщик, участвовавший в заговоре против короля Борна. Без сомнения, он захочет посадить на трон своего очередного ставленника, проложив ему дорогу к трону клинками Алых Стражей. Так пусть же трон займет благородный барон Блала — хорошо известный вам господин Кануб, единственный прямой родственник короля Борна… Я, граф Фанара, призываю вас. Помогите уничтожить гнездо Зла. Берите оружие, идите к королевскому дворцу… И пусть содрогаются предатели и изменники, услышав вашу поступь!

Радостными криками приветствовали горожане слова обманщика. Многие из этих людей давно забыли ужасы правления Борна, но помнили песни Ридондо — мятежного поэта. Безумец и в самом деле был гением слова. Кулл убил его в поединке, когда поэт вместе с другими заговорщиками пробрался в королевские покои, чтобы убить варвара-атланта.

По знаку Кануба его люди вынесли на площадь стойки с оружием и выкатили бочки с вином. Каждый желающий получал меч и кубок хмельного напитка. Вскоре ручейки горожан со всех сторон потянулись к королевскому дворцу, уже оцепленному змеелюдьми. В эту ночь безумцы и колдовские твари действовали заодно.

Когда старый Ту появился на стене дворца, восставшие уже подтащили штурмовые лестницы.

— Что происходит? — поинтересовался советник у начальника ночной стражи.

— Боюсь, что дела наши плохи, — ответил офицер. — В городе восстание.

— Кто осмелился?.. — хриплым голосом проговорил Ту.

— Народ скандирует имя Кануба.

— Трусливый коротышка. Куллу нужно было давно повесить этого заговорщика.

— Они говорят, что король Кулл мертв…

— Вранье!

— …и собираются идти на штурм!

— Так выводите своих людей на стену. Сколько у нас людей?

— Пару сотен воинов. Остальные находятся в казармах, за городом.

Ту печально кивнул.

— Не стоит на них рассчитывать. Пока они поймут, что происходит, пока кто-то из офицеров соберет их и поведет к городу… К тому времени восставшие, вероятно, захватят ворота. Так что подмоги нам ждать некогда… Но, с другой стороны, наши противники — неопытные в ратном деле горожане. Барон раздал им оружие, но к утру, когда они посчитают потери, их воинский пыл ослабнет.

Офицер кивнул и побежал вдоль стены, отдавая приказания.

Советник замер, разглядывая огоньки факелов, мечущиеся по городу.

«Неужели Кулл и в самом деле погиб? Неужели снова начнется ужас, потрясший страну во время правления Борна, и вдоль дорог вновь повиснут тела невинно казненных?..»

Ренар долго вел Лалу-ах по извилистым коридорам города-пирамиды. Но вот распахнулась последняя дверь, и змеечеловек вытолкнул девушку на огромную площадку, расположенную на вершине города-зиккурата.

Поняв, что находится высоко над землей, девушка охнула от удивления, потому что зрелище, открывшееся ей, было поистине удивительно. Пирамида стояла как бы на границе двух миров: мира мертвой пустыни и мира непроходимых джунглей. Плоская, как стол, равнина неожиданно обрывалась. Земля ухолила вниз на несколько тысяч локтей. И там у подножия неприступных утесов раскинулись джунгли.

Вначале Лала-ах решила, что ей кажется, но, вглядевшись, она поняла, что зрение ее не обманывает: внизу на краю безбрежного зеленого моря двигались ужасные тела. Таких отвратительных тварей девушка не могла представить себе даже в самых страшных снах.

Уродливые рептилии выполняли различные тяжелые работы под руководством змеелюдей. Там внизу, точно так же как и со стороны пустыни, вокруг основания зиккурата было возведено множество подсобных строений.

Некоторое время Лала-ах молчала, не в силах принять самое фантастическое зрелище в своей жизни. Потом, тяжело вздохнув, она повернулась к Ренару:

— Зачем ты привел меня сюда?

— Я хотел бы заключить с тобой договор.

— Какой договор может быть между нами! Ты ведь сказал, что хочешь принести меня в жертву на вот этом алтаре. — Девушка указала на огромный алтарь из черного камня.

— Да, — согласился змеечеловек. — Но от тебя зависит, какой станет твоя смерть. Ты можешь умирать часами. Мы можем в течение года истязать тебя, постепенно выпуская из твоего тела жизненные соки. Ты станешь молить о милости быстрой смерти, но мы не даруем тебе ее. Ты станешь умирать медленно и мучительно.

Девушка внимательно смотрела в глаза своего бывшего возлюбленного.

— Но зачем это вам? Неужели мои муки могут доставить вам радость?

— Муки любого человека приятны нам. Но в целом ты права. Истязать человека все равно что истязать собаку. Нам, высшим существам, всегда немного жаль низших животных… Однако мы будем вынуждены опуститься до этого, если мы с тобой не договоримся.

— Но каким образом? Кого я должна буду еще раз предать?

— Ты должна будешь предать людей. Весь род людской. Мы — змеи — старинные враги людей. Сколько я помню, люди всегда враждовали с нами. И увы, на большей части земель, в тех краях, что вы зовете цивилизованным миром, — люди победили. Мы и наши союзники оттеснены на самый край Земли. Наши боги слабы. Но в чем же дело? Почему люди оказались могущественнее древних более мудрых рас? Долго наши жрецы и ученые ломали головы над этой тайной, и однажды она открылась. Все дело в том, что у людей более сильный дух. В вас больше неуправляемо звериного, а самые могучие из вас… Но, впрочем, тебе этого знать не обязательно. — Ренар на мгновение замолчал, словно собираясь с мыслями. — Так вот, — продолжал он через какое-то время. — Давным-давно наши жрецы обнаружили, что лучше всего приносить в жертву нашим богам самых отважных, крепких духом людей. И лучше, если это станут делать сами люди.

— Ты хочешь сказать, что я должна буду кого-то…

— Да, убить. И не кого-то, а твоего любимого короля Кулла. Один раз ты предала его, придется предать и во второй. За это я обещаю, что незадолго до того, как тебя поведут на смерть, тебе дадут наркотик, и ты ничего не почувствуешь. В противном случае, смерть твоя будет ужасной.

Девушка была потрясена. Мало того, что она корила себя за невольное предательство — за то, что волею случая оказалась игрушкой в руках врагов рода людского, помогла заманить благородного короля в это ужасное место, теперь она должна была стать убийцей своего властелина.

— Но почему именно я? — пробормотала графиня. — Почему я? Ведь у вас полно слуг? Пусть кто-нибудь из них прикончит короля Кулла.

Мгновение Ренар молчал. Графиня не могла понять выражение его змеиного лица, но ей казалось, что тварь рассматривает ее с отвратительной, насмешливой улыбкой.

— Нет, — произнес наконец змеечеловек. — Наш король Шашонг просил, чтобы это сделала именно ты. Понимаешь, это символично: предательница убивает преданного господина. А потом и сама умирает. Красиво, не правда ли?

— Отвратительно… Ренар, ты ведь был моим возлюбленным. Я помню, какими глазами ты смотрел на меня.

Змеечеловек запрокинул голову и громко засмеялся. Смех его напоминал нечто среднее между кудахтаньем и кваканьем.

— Ты — наивная глупая девушка. Я — не Ренар. Больше двух лет назад человек с этим именем погиб от укуса одного из наших эмиссаров.

— Но на балу… — начала было Лала-ах.

И тут лицо змеечеловека потеряло четкость очертаний. Девушке показалось, что ей в глаза попала слезинка, а потом… перед ней стоял прежний Ренар. Юноша потянулся к ней. Глаза его горели любовью. Он призывно вытянул руки к Лале-ах. Девушка, поддавшись очарованию колдовства, шагнула вперед.

— Так, значит, ты убьешь его для меня? — проговорил змеечеловек голосом Ренара.

Мятежники пошли на штурм.

Одновременно в десяти местах к стене приставили длинные лестницы. Горожане ринулись по ним, волной накатились на стены, и вскоре первые окровавленные тела посыпались вниз. Змеелюди, приняв облик воинов Кануба, не слишком рвались в бой. У них было достаточно воинов-людей, чтобы самим не рисковать.

Несколько кузнецов приволокли огромное бревно. С гулом ударило оно в окованные железом ворота. Но ворота были сделаны на славу и выдержали…

Защитники дворца не были подготовлены к внезапному нападению. Однако они сражались отчаянно. Каждый воин Алой Стражи отлично понимал, что, попади он в руки мятежников, в живых ему не остаться. Многие из воинов Ту, рубя мечами своих вчерашних друзей, удивлялись, откуда у людей, еще вчера прославлявших Кулла и радостно приветствовавших на улицах алые доспехи королевской гвардии, столько ненависти.

На крышах ближайших ко дворцу домов появились лучники. Ливень стрел обрушился на воинов в красных доспехах. Защитники дворца ничем не могли ответить врагу. Ведь те, кто отправлялся на ночную стражу во дворец, луков с собой не брали.

Поняв, что без стрелкового оружия не обойтись, Ту тут же передал одному из офицеров ключи от королевских покоев и приказал сорвать со стен все стрелковое оружие, какое воины только найдут.

Вскоре в ответ восставшим полетели их же стрелы, выпущенные с гораздо большей точностью. Хоть красным лучникам и далеко было до пиктов Брула Копьебоя в искусстве стрельбы из лука, все же они значительно превосходили и горожан и людей Кануба.

Кроме того, как только началось восстание, Ту послал два десятка воинов в подземелья дворца и они обрушили тайные коридоры, по которым восставшие могли ударить в спину Алым Стражам. Главный советник знал, что змеелюди гораздо лучше знают подземные переходы, чем его воины. Да, он отрезал себе единственный путь к отступлению, но, с другой строны, никто не смог бы нанести ему удар в спину.

Теперь Ту оставалось надеяться на воинов ночной стражи и на то, что кто-то из преданных Куллу дворян, возглавив Алую Стражу, приведет армию Валузии к стенам города.

Постепенно атака восставших начала захлебываться. У стен в лужах крови лежали горы мертвых, одураченных бароном Блала горожан. Да и могли разве противостоять горожане отлично подготовленным, вымуштрованным военным, закованным в броню с ног до головы?! Однако защитникам дворца пришлось несладко. Из каждых пяти Алых Стражей осталось в живых двое.

— Еще один такой штурм, и они задавят нас числом, — пробормотал себе под нос Ту, а потом повернулся к одному из офицеров. — Соберите всех командиров в Зале Совета, — приказал старик. — Надо обсудить положение…

Кулл открыл глаза, но в помещении, где он очутился, было темно. Король лежал на холодном каменном полу, покрытом очень тонким слоем прогнившей соломы.

Кто-то поднес сосуд с водой к губам Кулла. Варвар дернулся вперед, и вода расплескалась, залив ему грудь. Но тот, кто поднес к губам короля воду, видимо, был человеком упрямым. Он не убрал чашку.

— Пей, пей, — раздался из темноты тихий, хрипловатый голос.

Наконец, разобравшись в том, что происходит, Кулл с жадностью припал к холодной глиняной посудине и большими, громкими глотками начал втягивать холодную, чуть затхлую воду. Наконец, утолив жажду, он вновь откинулся на каменные плиты.

— Кто ты? — спросил он невидимого незнакомца.

— Какая разница? — ответил тот же хриплый печальный голос. — Я такой же пленник, как ты.

— Где мы? — снова спросил Кулл. Хотя, конечно, он знал ответ. Но, окончательно не придя в себя после ужасного побоища в пустыне, король еще не смирился с поражением.

— Ты в самом аду, приятель. Хуже и быть не может…

— Я помню какую-то пирамиду… Потом меня привели в огромный зал, где король змеиных тварей…

— Тебе повезло увидеть самого Шашонга? — удивился невидимый собеседник. — Редко кому это удается. Мы — племя рабов, и место наше у ног Древних…

— И все же где я?

— В тюремной камере города-пирамиды, которому нет названия, потому что он единственный в своем роде. Ты в самой нижней его части, в Обители Смерти. Отсюда нет выхода: только в стылую землю или на алтарь Великого Змея.

— А где находится эта ужасная пирамида? — снова спросил Кулл.

— Ты смеешься надо мной, — обиженно произнес его собеседник.

— Нет. Я прибыл из далекой страны. Мое войско растоптали ужасные чудовища.

— Неужели на земле существует такое место, где люди не знают о существовании города-пирамиды?

Кулл сначала кинул, но поняв, что собеседник не видит его знаков, сказал:

— Да. Я — атлант, король великой Валузии.

— Никогда не слышал таких странных названий. На какое-то время наступила гнетущая тишина.

Кулл чувствовал, что собеседник не очень-то поверил его словам. В другое время варвару из Атлантиды было бы безразлично мнение какого-то простолюдина. Но сейчас ему необходимо было найти хоть какого-то союзника. К тому же высокомерие Кулла, тщательно лелеемое Главным советником Ту, было больше наносным, чем врожденным. При первой же возможности правитель Валузии сбрасывал с себя маску надменного господина.

— Я прибыл из-за широкой реки, что течет на западе, за пустыней.

— Там нет земли. Там Край Мира.

Кулл горько рассмеялся.

— Нет, мой друг. Ты ошибаешься. Край Мира находится где-то на востоке.

— Глупая мысль… Город Великого Змея в самом центре мира. В городе-пирамиде, стоящей на краю Великого Разлома, встречаются пески запада и джунгли юга…

— Ладно, оставим этот разговор.

— А о чем еще можно говорить в ожидании смерти? Только о том, что осталось по ту сторону этих каменных стен. Не стоит задумываться о том, что ждет нас впереди. Алтарь Великого Змея — страшное место, и смерть наша будет поистине ужасна… Лучше расскажи мне о своей далекой стране.

— А ты мне — об этом ужасном Змеином королевстве.

— Хорошо.