Отрезанная голова
Издали мне показалось, что коробка похожа на большую морозильную камеру, но я не поверил своим глазам. Кто мог оставить в горах морозильник?
В надежде найти разгадку, я внимательно осмотрел поляну. Наверное, это шутка. Кто-то из ребят прознал про это место и решил меня разыграть. Скорее всего, это дело рук Ристо и Броки.
Я присел на корточки, положил лук на колени и поднес сложенные рупором ладони к ушам. Но я не услышал никаких звуков, кроме свиста ветра да птичьих голосов.
Немного погодя, я взял в руки лук и начал осторожно двигаться к коробке. Я то и дело оглядывался, ожидая подвоха. Падал снег, и даже если здесь кто-то был, то его следы уже замело.
Подойдя ближе к странной коробке, я убедился, что зрение мне не изменило. Передо мной лежал поцарапанный белый морозильник. Старая модель с навесными замками-защелками, очень похожая на одну из камер, в которых папа замораживал добытое на охоте мясо. В такой большой коробке запросто поместился бы взрослый человек, и я подумал, что внутри мог спрятаться кто-то из наших ребят. Наверное, задумал неожиданно выпрыгнуть и напугать меня.
Что ж, его план не сработает. Я не струшу. А если он меня разозлит, то получит стрелу в грудь.
Подойдя к морозильнику, я наклонился и приложил к нему ухо, ожидая услышать сопение или даже смех.
Ни звука.
Еще раз окинув поляну взглядом, я с усилием поднял защелки и откинул крышку, мысленно готовясь к неприятному сюрпризу.
Из коробки отвратительно пахнуло кровью, и я невольно отшатнулся.
— Вонь какая!
Отвернувшись, я замахал перед лицом рукой, силясь избавиться от жуткого запаха смерти, успевшего просочиться в ноздри, закрасться в голову и опуститься на самое дно легких. Казалось, зловонье проникло в каждую клеточку моего тела, и даже продышавшись, я чувствовал во рту гнусный привкус. Я старательно сглотнул, чтобы избавиться от него.
Наконец, я нашел в себе силы отвести взгляд от горных вершин и посмотреть внутрь морозильной камеры. Я набрал полную грудь холодного воздуха, повернулся, сделал несколько шагов и наклонился над коробкой, чтобы увидеть…
Голову оленя. Она лежала на красном от крови подтаявшем льду и была сильно наклонена, видимо, чтобы рога поместились в коробку. Я сразу понял, что это молодой олень, крупное животное не влезло бы в такой ящик.
В мою сторону был повернут заплывший глаз, в нем почти не отражался свет. Кончик мясистого розового языка касался приоткрытых черных губ. Я смотрел на лужу густой крови на дне коробки. Летавшие в воздухе снежинки касались ее и становились красными, перед тем как исчезнуть.
Тот, кто убил оленя и отрезал ему голову, оставил небольшую часть шеи, из которой торчала деревянная стрела. Она была очень похожа на те стрелы, что дал мне Хамара. Даже перья такие же.
Я пытался понять, что лежит передо мной. Конечно, я видел, что это оленья голова с рогами, но я не мог разгадать, почему она здесь оказалась. Какой в этом смысл?
Я обошел поляну, присмотрелся к деревьям, повернулся к склону, на который вскарабкался пару минут назад.
Ничего.
Я снова подошел к морозилке, чтобы получше осмотреть оленью голову. И тут мне бросился в глаза клочок бумаги, прикрепленный ко внутренней стороне крышки.
Маленький белый листок, сложенный вдвое, приклеенный на кусочек скотча.
Ледяными дрожащими пальцами я отцепил послание. Неприятная догадка закралась в душу. Тот, кто убил оленя, не случайно положил его голову на лед, не случайно принес ее сюда. Похоже, я понял, кто это сделал.
Я неуклюже развернул записку, пальцы не слушались, будто чужие. Когда я увидел знакомый почерк и прочел всего три слова, написанные шариковой ручкой, земля ушла у меня из-под ног.
«Оскари от папы». (В оригинале — написано от руки.)
В эту секунду я словно вылетел из тела и сверху смотрел на себя, маленького мальчонку, не способного даже натянуть тетиву лука. Мой собственный отец и тот не верил, что я принесу хоть что-то из леса.
Папа указал мне не место, где стоит охотиться. Он отметил красным крестом обманный путь, на который я, неудачник, должен ступить, чтобы не опозорить его.
С самого начала мое испытание не сулило ничего хорошего.
Без сил я опустился на землю рядом с морозильником, глаза наполнились слезами. Съежившись на снегу, я страдал от осознания своей никчемности. Ужасное чувство. Никогда в жизни мне не было так тошно. И я еще пытался убедить себя, что отец в меня верит, ждет, что я принесу из леса хороший трофей! Теперь я знал правду: никто на свете не верил в меня. Папа так отчаянно уговаривал Хамару начать мое испытание только потому, что подстроил этот обман с головой оленя.
— Оскари?
Я вытер слезы и поднял глаза на президента. Он стоял на краю так называемого секретного охотничьего места, вокруг него кружил снег.
— Оскари, ты в порядке?
— Уходите. — Я повернулся к нему спиной и побрел в противоположную сторону. Дойдя до деревьев, я уселся на холодный валун и уставился вдаль, злясь на себя за слезы, бегущие по щекам.
Президент подошел ко мне, громко шаркая и тяжело сопя. Видимо, подъем сюда ему дался непросто. Он сел рядом и наклонился ко мне:
— Что-то случилось?
Я молча подал ему записку. Президент взглянул на нее и протянул обратно.
— Вы видели голову? — спросил я.
— Да.
— Это папа подложил. Пристрелил оленя, чтобы я не вернулся с пустыми руками, не опозорил его. — Я скомкал бумажку и бросил ее на снег. — Даже папа в меня не верит. Я не охотник, я никто.
— Твой папа просто хотел помочь.
— Он считает меня неудачником.
— Уверен, что это не так.
— Почему же тогда он так поступил?
— Просто он любит тебя и хочет поддержать. Ты ведь его сын.
— Папа сказал, что я умный парень. Он что, считает, что умно поступил? — проговорил я в пустоту.
— Эй, посмотри на меня.
Я вздохнул и повернулся к президенту, впервые рассмотрев его при дневном свете. У него было доброе лицо и такой взгляд, от которого мне стало совсем грустно. Я не хотел, чтобы меня жалели.
— Какой же ты неудачник? Ты спас мне жизнь.
— Да любой бы смог.
— Но меня спас именно ты, а не кто другой. Ты нашел меня, увел от тех ужасных людей, спрятал наши следы. На такое способен только охотник. Понимаешь?
Я пожал плечами и вытер нос.
— Я в тебя верю, Оскари. — Он снял с пиджака значок и прицепил его мне на куртку.
— С днем рождения. Сегодня тебя признают настоящим мужчиной.
Я посмотрел на американский флаг у себя на груди и шмыгнул носом:
— Слабо верится.
— Знаешь…
Неожиданный хлопок заставил нас обернуться. В небо над нами поднялась полоса белого дыма. Сигнальная ракета загорелась красным светом, взорвалась, как праздничная петарда, и полетела к земле.
— Это то, чего мы боялись? — спросил президент, следя за ее полетом.
— Да. — У меня скрутило живот и зазвенело в ушах. — Они нашли нас.