Смерть на горе
У склона горы Акка, там, где лес редел и начинался труднопроходимый горный массив, мы решили остановиться и хорошенько все осмотреть. Я расфокусировал зрение, чтобы засечь какое-нибудь необычное движение. Позади нас все было тихо. Но когда я повернулся к горному хребту, лежащему впереди, то заметил зайца. Он подпрыгнул и замер, осматриваясь. Его четкий силуэт был точной копией тех мишеней, что вырезал для меня отец.
Я подал президенту знак остановиться, затем вскинул лук, бесшумно вложил стрелу, прицелился и взялся за тетиву. Как только я потянул за нее, меня охватила страшная злость: лук был для меня слишком большой и тяжелый. От него не было никакой пользы — одно напоминание о моей слабости. Крепко стиснув зубы, я со всей силы рванул тетиву. Но как и в прошлый раз, до щеки она не дошла.
И все же я выстрелил.
Тетива жалобно застонала и стрела выскочила куда-то в сторону. Ее крутануло в полете, и она ударилась о камни слева от цели.
Заяц не упустил шанс и улизнул. Секунду назад он был здесь, в другую — его уж и след простыл.
— Бывает, — прошептал президент, но я ничего не ответил.
Злой и пристыженный, я опустил лук и пошел за стрелой. Засунув ее в колчан, я оглянулся на лес. Мы далеко забрались, оставив позади густую чащу. Сверху было видно, как над ней кружит вертолет — маленькая красная точка с белым лучом.
Я посмотрел на президента и выпалил:
— Если бы у меня был лук поменьше, мой лук, я бы точно попал! Дурацкий лук. Могли бы сейчас поужинать зайчатиной.
— Не переживай, — ответил президент. — Значит, сегодня пропустим ужин. — Он направился ко мне, переступая с валуна на валун. — Да и вообще, я не особо люблю зайчатину. Другое дело — чизбургеры.
Он замолчал и уставился на траву между двумя заостренными булыжниками.
— Ботинок, — президент вдруг присел и поднял с земли свою находку.
— Это ваш? — удивился я. В лунном свете я отчетливо разглядел черную блестящую мужскую туфлю. Из тех, что вполне мог носить президент. Это явно был не ботинок охотника, да и у нас в деревне такую обувь никто не носил.
— Не мой, — он отрицательно покачал головой.
— А размер не ваш? Вдруг повезло?
— Не особо. Ботинок вроде подходящего размера, но он не на ту ногу.
— Жалко, — я посмотрел вокруг, чтобы разобраться, как здесь оказалась туфля, и заметил, что справа, на невысоком скалистом выступе в метре от меня, что-то лежит.
— Стой, где стоишь, — скомандовал президент.
— Что? — удивился я. С тех пор как мы убежали от бандитов, я принимал все решения. Ведь я знал свой лес, а президент был тут чужаком. Непонятно, с чего он вдруг решил стать за главного. Наверное, потому, что он взрослый, а я — ребенок. Взрослые всегда считают себя умнее остальных, и уж особенно если они президенты.
— Я велел тебе стоять, где стоишь. — Он властно сжал мое плечо и пошел к скале. Когда он оперся на камень, чтобы влезть на уступ, то тут же отдернул руку и посмотрел на пальцы.
— Что там у вас?
— Просто стой на месте. — Он крепко ухватился за скалу, подтянулся и забрался на уступ гораздо увереннее, чем до этого на поваленную ель.
Несколько секунд он молчал, и я услышал завывание ветра да отдаленный шум пропеллера. Тишину прервал голос президента:
— Отис. Господи, нет.
И тут я решил, что президент не может отдавать приказы в этом лесу, потому что, в отличие от меня, совсем не знает здешних мест. Перепрыгивая с камня на камень, я подобрался к выступу и залез на него, чтобы посмотреть, что же там лежит.
Мертвец был одет в такой же костюм, что и человек, пришедший из леса к месту приземления капсулы. Он лежал на спине, в неестественной позе: руки раскинуты, одна нога подвернута, вторая — та, что без ботинка — немного свешивается с края скалы. На лице у мужчины не было ни царапины, и, казалось, он просто уснул с открытыми глазами.
Но я понимал, что он был мертв. Как и Пату, как военный на поляне.
— Вы знали его? — услышал я собственный голос.
Президент склонился над мужчиной и прижал кулак к губам, как будто хотел успокоиться. Он тяжело сглотнул комок в горле и ответил:
— Это Отис. Он из группы охраны.
— Ваш телохранитель, да?
Президент кивнул.
Я глубоко вдохнул и огляделся. Невдалеке я заметил еще тела.
— В группе и другие были?
— Да.
— Это они? — я показал пальцем на трупы.
Президент поднял голову и поглядел по направлению моей руки. Потом поднялся и пошел к мертвым телам. Я же остался на месте, мне не хотелось больше видеть покойников.
— Стэнли, — назвал президент имя первого из них. — А это Клэй, — сказал он, подойдя к другому мужчине.
Голос у президента был тихий и надрывный. Он закрыл лицо руками и прошептал:
— Что же с ними случилось?
Президент подошел во мне и перевернул Отиса лицом вниз. За спиной у трупа был сложенный парашют. Президент навис над ним и стал разглядывать крепления.
— О боже!
— Что там?
— Боже мой!
— Да что там? — повторил я. — Скажите, президент.
Он сел на землю и, будто не веря своим глазам, покачал головой.
— Их связали, парашюты. Кто-то стянул парашюты веревками, чтобы они не раскрылись. Это убийство.
— Убийство? Но кто? — Я еще не договорил вопрос, как мне на ум пришел мужчина в костюме: он сказал, что ему с парашютом повезло больше, чем остальным.
— Думаю, их убили те же люди, что гонятся за нами.
— И вы не представляете, кто они? Вы точно никого из них не узнали? Те бандиты сказали, что открыли на вас охоту!
Президент не посмотрел на меня. Он отвернулся и закусил нижнюю губу, словно его мысли занимали не только вооруженные преследователи.
— А Хазар? Его вы раньше видели?
Президент помотал головой.
— А других? Вы, может…
— Оскари, я же президент США. Моей смерти не один человек желает.
Я вздрогнул от ужаса, будто сотни пауков поползли по моей коже. Чтобы собраться, я вспомнил, что говорил папа, когда я начинал себя жалеть: «Слезами горю не поможешь».
— Президент, поднимайтесь.
— Что?
— Поднимайтесь же.
Он махнул на меня рукой:
— Оскари, их убили. Понимаешь? Меня предали. Кто-то поломал все системы на Борту номер один, чтобы его могли уничтожить. Кто-то испортил парашюты моих охранников. И капсулу спасательную тоже. Поэтому я и не мог из нее выбраться.
— Да, мужчина в костюме сказал, что это был он.
Президент поднял на меня глаза:
— Помнишь, я говорил о спасателях. Я уже не уверен, что они прилетят к нам на помощь.
— Да перестаньте жаловаться! — Я и сам не верил, что говорю это президенту, но он уже начал терять веру во спасение, а я должен был заставить его продолжать движение. — Вставайте, мы уходим.
— Но у них оружие. И вертолет. У них есть доступ к информации. Иначе как они смогли бы все организовать?
Я посмотрел на тело Отиса.
— А вот у него есть оружие?
Президент только вздохнул в ответ.
— Он же телохранитель? Где его пистолет?
Похоже, мои слова дошли до президента.
— Да, да! Должен быть.
Он наклонился к трупу, задержал дыхание и залез рукой в карман пиджака, чтобы извлечь наружу пистолет.
— Теперь у вас есть пистолет, а у меня — лук.
Похоже, мою радость президент не разделял. И после той промашки с зайцем я не мог на него обижаться. Он попытался улыбнуться, но в его гримасе читались отчаяние и жалость ко мне. Казалось, он уже смирился с тем, что нас скоро прикончат. Как вдруг президент изменился в лице:
— Телефоны! У них есть мобильники. — Он снова упал на колени, с усилием перевернул тело обратно на спину и начал обыскивать его, отвернувшись, чтобы не видеть мертвое лицо своего телохранителя. Дойдя до кармана брюк, президент торжествующе посмотрел на меня.
— Ну, о чем я тебе говорил. — Он запустил руку в карман Отиса и достал из него сотовый телефон. Подставив его под лунный свет, президент стал крутить в руках и отчаянно давить на кнопки:
— Черт побери, не работает.
Он отшвырнул телефон и бросился обыскивать другого охранника, но снова нашел разбитый аппарат.
— Еще одна попытка, — пробормотал он себе под нос. — Наш последний шанс.
Когда третий мобильный вдруг засветился у него в руках, президент засиял, как ребенок. Он так искренне улыбался, что я не мог не порадоваться за него. Президент, похоже, всем сердцем верил, что в этом телефоне его жизнь, что он сейчас позвонит спасателям, и они прилетят ему на помощь.
Но радость президента длилась недолго. Он тряхнул телефон, потом повернулся и поднял мобильник к небу. Он тряс его над головой на вытянутой руке, потом начал прыгать с булыжника на булыжник. Наконец, выбившись из сил, президент остановился и опустил руки.
— Ну как?
— Нет сигнала, — выдохнул президент. — Будто мало нам сегодня досталось. Теперь еще и телефон не ловит.
— Мы все-таки в лесной глуши. Я, конечно, надеялся, что президентский телефон будет работать, но, выходит… — Я поежился.
Он убрал телефон к себе в карман, присел на камень и, крепко потерев лицо руками, произнес:
— Должность президента, похоже, здесь не дает никаких преимуществ.
— Никаких.
— Здесь, в лесу, я такой же, как и остальные.
— Если не хуже.
— Ну, спасибо тебе.
— Вы же не умеете охотиться.
— Не умею, — согласился президент, понурив плечи.
— А шалаш сможете сделать?
Он отрицательно тряхнул головой.
— Ну а хотя бы костер разжечь.
— Нет.
— Значит, вам и вправду повезло, что я вас нашел. Я все это могу. А завтра в лес придут охотники из нашей деревни и сразу же отправятся к папиному секретному месту. Если я не вернусь, отец первым же делом начнет искать меня там.
— Завтра может быть уже поздно. — Он посмотрел на вертолет, прочесывающий лес, и добавил: — Знать бы, кто это.
— Вертолет им не поможет. Они не там ищут. Потому что я их перехитрил.
Президент вздохнул.
— Если бы не я, Хазар вас бы давно пристрелил. — Было приятно осознавать, что я все-таки неплохо сориентировался в лесу. — Видите, как я вас далеко от него увел?
— Да, — согласился президент. — Ты молодец, малыш.
— Я вам уже говорил, меня Оскари зовут. И я не малыш.
— Да, конечно.
— Не переживайте, президент, я о вас позабочусь. Идет? — Я плюнул на ладонь и протянул ее президенту.
Он посмотрел на меня, потом на мою руку.
— Надо плюнуть и пожать.
Он поколебался, потом плюнул себе на ладонь и коснулся моей. Я сжал ее так крепко, как мог, и потянул президента за руку, чтобы он встал.
— Теперь мы связаны обещанием.
Президент поднял на меня глаза, и я прочел в его взгляде намерение бороться до последнего. Наверное, он решил, что если у меня нашлась смелость, то у него найдется и подавно. Я почувствовал себя как никогда уверенным и сильным.
— Спасибо тебе.
— Пожалуйста. — Я отпустил его руку, поправил рюкзак за спиной и приготовился снова карабкаться в гору. Сделав несколько шагов, я кинул ему через плечо:
— А знаете, в чем вам еще повезло?
— В чем же?
Я указал на Отиса:
— У него ведь ваш размер? Вторая туфля будет впору.
