Глава 18
И поэтому Мариша решила еще потянуть время, спросив:
– Неужели никто из твоих друзей не знал, что ты изменила внешность?
– Я ни с кем не общалась. Ко мне не приходили. А выходя из квартиры, я всегда закрывала лицо. То же касалось и моих встреч с теми, кто знал меня прежде. Я всегда назначала встречи в темное время суток. И к тому же на улице я носила шляпку с густой черной вуалью – знак траура по отцу. И я оставила все свои прежние костюмы, хотя теперь мне приходилось подкладывать подушки под живот и попу.
Да уж, осторожностью и предусмотрительностью Розы можно было только восхищаться. И Мариша всерьез опасалась, что такой враг ей не по зубам.
– Итак, все те, кого ты планировала заманить на корабль, были тут. Все те, кто тебе мог помешать, были тобою устранены. А как же Василий?
– Василий?
– Муж Изольды. Он-то тут при чем?
– Ах, этот… Никчемный пьянчужка, от которого Изольда так мечтала отделаться. Увы, ему пришлось умереть.
– Пришлось?
– Он был ставкой в игре. Изольда проиграла, и ее муж умер.
Роза произнесла эти слова, как нечто само собой разумеющееся. И Мариша забеспокоилась.
– Твой отец вряд ли одобрил бы тебя.
– В игре все средства хороши. Это собственные слова моего папы. Не беспокойся, он бы меня одобрил!
– Твой отец проводил Большую игру дважды, но…
– Ты ошибаешься. Папа играл в Большую игру один раз в своей жизни.
– В Одессе?
– При чем тут Одесса? Он играл уже в Питере, я тебе рассказывала, он играл с бандитами!
– А в Одессе? С дочерью и зятем Ады Емельяновны? Разве там не велась Большая игра?
– Нет! Ради всего святого, кто тебе сказал такую чушь?
Мариша не стала объяснять, что сделала такие выводы сама. Ну, и еще Мадлен без конца твердила, что на ее памяти игра проводилась лишь однажды. Вот Мариша и решила, что когда-то прежде Большая игра уже проводилась. Но теперь становилось ясно, что Мадлен не полностью в курсе дел Семена Моисеевича. Тут надо слушать Розу. И Мариша стала ее слушать.
– Большая игра – это крайнее средство, когда все другие уже исчерпаны. Я решила уничтожить своих врагов и взять «Четыре Туза» под свой контроль. Вот и все, таково было мое желание, и я его почти осуществила.
– Почти?
– Ты сильно мне мешала, – призналась Роза. – Все время болталась под ногами. И еще мужа своего настраивала против меня.
– А при чем тут это?
– Мне нравится твой муж, – откровенно призналась Роза. – Думаю, что, когда пройдет положенный срок его вдовства, я смогу стать ему достойной подругой. Ну, а твоему сыну я буду доброй мачехой. Видишь ли, своих детей мне иметь уже поздно. Врачи сумели изменить мою внешнюю оболочку, скостив мне лишние двадцать годков. Но все равно мне уже поздно заводить детей, природу не обманешь. Так что твой сын будет дополнительным бонусом в нашем со Смайлом браке. Не беспокойся, я сумею воспитать его достойным человеком.
У Мариши прямо дух перехватило от негодования. Все восхищение умом и хитростью Розы тут же испарилось без следа, осталась одна откровенная злость. Эта убийца планирует заняться воспитанием ее дорогого Сашки! Даже страшно представить, кого сможет вырастить такая гадина, как эта Роза!
И Мариша выкрикнула прямо в лицо преступнице:
– Не видать тебе моего мужа! И сына я тебе тоже не отдам!
– Зря ты так злишься, – укорила ее Роза, осуждающе покачав головой. – Человеку в твоем положении надо быть добрее, настраиваться на встречу с вечностью.
– Не хочу я с ней встречаться!
– Тут ты ведь уже ничего изменить не можешь. Сейчас ты перестанешь дышать, и все земные дела для тебя закончатся.
И Роза пошевелила пальцами, словно уже собираясь сомкнуть их на шее Мариши. Та похолодела, но оказалось, что это еще не все. Роза снова заговорила.
– Ты мне симпатична, – без всяких эмоций произнесла она. – И говоря про твоего мужа и сына, я всего лишь хотела успокоить в первую очередь тебя, чтобы твоя душа отправилась туда, куда ей и положено, без лишнего груза. Но все равно твой муж и сын будут в надежных руках. Я буду очень добра к ним. Они ведь отныне станут моей семьей. А семья – это самое главное для человека.
Мариша просто не верила своим ушам. Да эта женщина сумасшедшая! От долгого полового воздержания и постоянной учебы у нее поехала крыша! Роза так старалась быть лучшей, чтобы не разочаровать отца, что у нее помутился рассудок. Ей не замуж надо, а в сумасшедший дом!
– Вот и взяла бы себе Василия! – вырвалось у Мариши. – Чем он был тебе плох? Изольда проиграла тебе своего мужа, могла бы не убивать мужика, а выйти за него замуж!
– Нет, – вполне серьезно отказалась Роза. – Изольда должна была понять, то, что с ней происходит, то, что происходит вокруг нее, неотвратимо! Смерть подходила к ней все ближе и ближе. Мне было недостаточно просто убить ее, любимая внучка старой Ады должна была настрадаться перед своим концом!
– Смерть Василия не очень-то ее расстроила. Изольда даже обрадовалась. Она собиралась избавиться от мужа, а ты сделала это за нее!
– Пусть так. Но смерть своей сестры она восприняла уже не так радостно. А когда проиграла и последний раз, то мне даже стало ее жаль. Она была такой одинокой и поникшей! Меня так и подмывало рассказать ей правду. Но Изольда была дурой, а разговаривать с дураками глупо.
Итак, Маришу считали умной. И поэтому собирались убить. Сталкиваться с Розой было крайне опасно. Она с равной охотой убивала как тех, кто был ей симпатичен, так и тех, кого считала своим врагом.
– Но неужели ты убивала всех своими собственными руками?
– Мой дорогой папа всегда говорил: если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, сделай его сама. Взять помощников для выполнения второстепенных задач – это правильно. Но серьезное дело нужно делать самой.
И Роза поднялась на ноги.
– Не бойся, – произнесла она. – У меня в этом деле уже имеется большой опыт.
– Как же!
– Обещаю, тебе совсем не будет больно.
И что было делать Марише? Руки у нее были туго стянуты за спиной. Ног она уже давно вообще не чувствовала. И все же она попыталась дать Розе отпор. Свалилась набок, перекатилась, попыталась ударить Розу головой. Ей даже удалось попасть во что-то мягкое, отчего Роза болезненно охнула. Но в следующий миг на лицо Мариши навалилось что-то плотное и толстое. Дышать стало невозможно. Перед глазами побежали круги и звездочки. А потом начали мелькать какие-то картинки, в которых Мариша с удивлением узнала саму себя и своих родных и близких.
Это был конец. И ей оставалось только закрыть глаза и приготовиться к встрече с вечностью, как и советовала благоразумная Роза.
Когда Мариша вновь увидела свет, она даже не сомневалась, что это свет в конце тоннеля, о котором все так много говорят. Ну, а то место, куда она угодила после своей смерти, – это чистилище. На рай оно явно не тянуло, тут было мрачновато. Но и до ада тоже не дотягивало. Не было видно адского пламени.
Никаких звуков тоже не слышалось. Одна сплошная ватная тишина. И серые стены. М-м-м… очень знакомые стены. Минуточку! Откуда Марише они знакомы? Ба! Да это же стены того самого трюма, где Роза ее убила. Выходит, Мариша никуда не делась с корабля? Она умерла и стала привидением? И теперь обречена всю свою жизнь скитаться по борту судна в поисках мужа, давно сошедшего на берег?
– О-о-о! У-у-у!
От такого горя из глаз Мариши невольно потекли слезы. А в следующий миг на нее обрушилось сразу множество звуков.
– Мариша!
– Она жива!
– Дыши! Дыши, я тебе говорю!
Грудь Мариши буквально взорвалась от боли. А сама она резко села и вздохнула. Ее тут же поддержали и помогли прислониться к стене. Та была холодной и жесткой. Точно такой же, какой ее запомнила Мариша перед смертью. Интересно, а могут ли призраки чувствовать боль? Вряд ли. Значит, она жива?
Боль в шее была невыносимой, шевелить ею было невозможно. Но Мариша осторожно скосила глаза и увидела рядом с собой перепуганную физиономию какого-то мужчины. Ну и ну! Да это же сам следователь Измайлов! А вон там и капитан, стоит со смущенным видом. А кто держит ее за руку? Смайл!
– Ура! – хотела закричать Мариша.
Но из ее горла вырвался лишь хриплый стон.
– Ничего не говори, – тут же засуетился над ней Смай. – И не шевелись! Эта дрянь чуть было не сломала тебе шею! Ты вообще как? Тебе больно?
Мариша хотела кивнуть, но вовремя удержалась. Боль в шее была невыносимой. Но даже она сейчас не могла всерьез огорчить Маришу. Пусть со свернутой шеей, пусть не может говорить, но жива! И друзья, и любимый с ней рядом. Это ли не есть самое настоящее и неподдельное человеческое счастье?
– А… а где Роза?
Разумеется, Мариша вместо этого вопроса прохрипела нечто неразборчивое. Но Смайл ее понял и сказал:
– Виталию пришлось ее вырубить. Правда, Виталий?
– Ни за что не хотела вас отпускать, – отозвался следователь. – Силища в этой девке – мама не горюй!
– Чего она к тебе прицепилась? За что хотела тебя убить?
– Это Роза.
– Кто?
– Ро-за!
– Роза! – сообразил Смайл, и лицо его омрачилось. – Нет, дорогая. Ты ошибаешься, это Света.
– Света – это и есть Роза!
Лицо Смайла приняло еще более озабоченное выражение. Он явно сомневался в том, что вместе с жизнью к Марише вернулся и ее рассудок. Отступил на пару шагов и прошептал следователю:
– Что это с ней? Она вроде бредит?
И, повернувшись к капитану, спросил:
– Как считаете, следует позвать врача сюда или лучше перенести мою жену в его каюту?
– Если у нее повреждены шейные позвонки, лучше лишний раз ее не трогать.
Идиоты!
– Это Ро-о-оза!
– Не плачь, маленькая моя! – сам едва не заплакал Смайл. – Все будет хорошо!
Мариша только рукой махнула. В конце концов, преступница обезврежена. Сама Мариша жива. А разобраться во всем можно будет и потом. И, покосившись в ту сторону, где лежала Роза, Мариша горько вздохнула. Поделом ей! Пусть поймет, каково было Марише.
Сыщице показалось, что Роза услышала ее мысли. Во всяком случае, одна рука у нее дернулась, словно пальцы до сих пор искали отнятую жертву. Видеть это было неприятно. И Мариша закрыла свои глаза и на короткое время отключилась.
– Все в порядке, все отлично, – услышала затем Мариша голос судового врача. – Перелома нет, я на взгляд вижу!
Врач был в своем репертуаре. И кто только дает дипломы таким эскулапам? Их даже к животным подпускать нельзя, не то что к людям. Но Смайл и не дал передвигать Маришу.
– Нет. Нужны носилки! – твердо заявил он.
Так, на носилках, наспех сооруженных из каких-то балок и чьей-то куртки, Мариша и пропутешествовала наверх. Чувствовала она себя как королева, возвращающаяся из изгнания. Торжественно и немного печально. Никогда ей уже не стать прежней.
То, что пережила Мариша, находясь в руках Розы, было не передать словами. Она испытала такой ужас, какого ей прежде испытывать не приходилось. Она стояла на пороге смерти, в этом Мариша ничуточки не сомневалась. И если бы подмога задержалась хоть на секунду, она была бы мертва. Страх, который до сих пор толком еще не отпустил ее, продолжал мучить женщину и дальше.
И хотя с каждым шагом она отодвигалась от того ужасного места, которое едва не стало ее могилой, ей все не верилось, что она жива, и это не злые духи играют с ее душой, растравляя картинками счастливого прошлого. И что рядом с ней вполне реальный Смайл и другие ее спасители. Страх все равно присутствовал. Причем страх не за себя. Впервые в жизни она боялась за другого человека.
Нет, прежде она очень любила Смайла и маму тоже любила. Но они как-то были сами по себе. В глубине души Мариша понимала, что как ни любят ее мама и муж, но они как-нибудь проживут дальше и без нее. У них и до нее была своя собственная жизнь, а значит, она может продолжаться и дальше, когда самой Мариши уже не будет с ними рядом.
Но Сашка!.. Маленький живой комочек, который целиком и полностью зависел от нее. Впервые в жизни Мариша реально испугалась. Испугалась за то, что ее мальчик может остаться один, без мамы.
Вот этот страх она никак и не могла забыть. Прогнать его прочь тоже не получалось. Хорошо еще, что получилось отвлечься. Мариша увидела знакомое лицо, которое она тут меньше всего ожидала увидеть, и обрадовалась.
– Виктор Алексеевич! – прошипела она. – Вы-то тут как оказались? С вашей-то ногой!
Но прихрамывающий Виктор Алексеевич повел себя как-то странно. Он быстро втянул в плечи свою благородную голову, а потом постарался спрятаться от взгляда Мариши за какой-то железкой.
– Что это с ним? – удивилась Мариша про себя.
Неожиданно она почувствовала, что говорить и шевелиться ей стало значительно легче. Видимо, пока ее перекладывали на импровизированные носилки, у нее недаром что-то снова хрустнуло в районе шейного отдела позвоночника. Теперь она снова могла нормально изъясняться, вертеть головой и двигать руками.
Этим надо было срочно воспользоваться, что Мариша и сделала:
– Смайл, что с Виктором Алексеевичем?
– Что с Виктором Алексеевичем? – неожиданно злобно отозвался на ее вопрос муж. – А ничего с ним! Все хорошо с нашим Виктором Алексеевичем. Но если хочешь знать, то благодаря Виктору Алексеевичу на судне и произошли все эти убийства.
– Как? – поразилась Мариша. – Все три?
– Да! – еще более сердито отозвался Смайл. – Все три! И произошли бы еще другие, не напади эта негодяйка именно на тебя, Мариша. Тебе повезло, Виктор Алексеевич и особенно его жена прониклись твоими рассказами про Сашку. Они его, можно сказать, полюбили. И уж точно не хотели, чтобы наш ребенок остался без матери.
– И что?
– И они сдали Розу!
– Сдали Розу? – пробормотала Мариша, не в силах поверить в то, что услышала. – Как это они сдали Розу? Они что? Были в курсе? Все время?
– Все время!
– Но… Но…
Мариша начала заикаться, буквально не в силах найти подходящие слова. Виктор Алексеевич и его жена Мария Сергеевна… Они были оба такие благообразные, такие чинные и старорежимные! Она не могла поверить в то, что эти двое как-то связаны с ужасной Розой и ее делами.
– Да, наши друзья – игроки! Играют давно и заядло. Но сами они люди непростые, и игра их тоже привлекает непростая. К тому же играют они всегда с расчетом. Играют всю жизнь, но ни разу не проигрались в пух и прах. Свое возвращают, а что теряют, то списывают на карманные расходы. Себя в чем-то ущербными не считают. Просто весело проводят время.
У кого-то хобби – собирательство. Кто-то коллекционирует пуговицы, другой фарфоровых собачек. У каждого своя отрада в этой жизни. Виктор Алексеевич и его жена позволяли себе увлечение иного рода – игру!
– Да, – согласилась с мужем Мариша. – Охотно верю твоим словам. Верю, что такого рода увлечение вполне подходило Виктору Алексеевичу и его жене. Но как такие люди могли стать участниками Большой игры? Ведь мы ни разу не видели ни его самого, ни его жену в казино!
– А казино в этом рейсе их и не интересовало. Они были сосредоточены на той игре, которую затеяла Роза.
– Но ведь там проигрыш – это жизнь ваша или вашего близкого человека. Как же Виктор Алексеевич согласился на такую высокую ставку?
– Дело в том, что мой муж смертельно болен, – услышала Мариша рядом с собой голос Марии Сергеевны. – Не сердитесь на нас, но когда нам пришло это приглашение, мы ни минуты не сомневались, как нам поступить! Это был шанс Виктора уйти из этой жизни, как он и жил. Благородно и красиво!
– Но, боже… Мария Сергеевна! Вы сами тоже рисковали!
– Нет. Я смерти не боюсь. Жить без мужа я не хочу.
– Но могло случиться так, что вы бы проиграли, а Виктор Алексеевич выиграл.
– Тогда… Я бы подождала его там, на небе. И потом, – тут Мария Сергеевна плутовато улыбнулась, – если бы я поняла, что Виктор проиграл, я бы тоже всегда могла поддаться. В любом случае нам вскоре предстоит тяжелое событие. И мы с Виктором даже дали себе зарок, если мы вернемся из этой истории живыми, значит, так тому и быть. Виктор каким-то чудом поправится. И все у нас наладится.
– Искренне надеюсь, что именно так у вас и будет, – улыбнулась ей Мариша. – И простите моего мужа, он не слишком вежлив с вашим супругом.
– Ничего, ничего. Я же все понимаю. Это эмоции. Они схлынут, и ваш муж поймет, что Виктор никому не желал зла.
С этими словами она отошла туда, где уже прятался в тени ее муж. А Мариша повернулась к собственному супругу.
– Ты мне объяснишь, что все это значит? – произнесла она.
– Обязательно, – заверил ее Смайл. – Как только ты будешь в безопасности и врачи скажут, что твоей жизни ничего не угрожает, я обязательно все тебе расскажу. А пока что… Извини, Маришечка, но придется тебе какое-то время побыть в горизонтальном положении и без лишних эмоций.
– Ты это… ты это специально! – задохнулась Мариша от гнева. – Ты меня дразнишь!
– Ничуть!
– Меня, слабую и больную женщину, которая только что чудом избежала смерти, нельзя подвергать такому испытанию! Меня надо жалеть! И все мне рассказать.
– А меня кто пожалеет? – разозлился Смайл. – Ты вот посмотри на мою голову! Половина волос седая, половины уже вообще нет!
– Ты – садист!
– Я просто бедный и несчастный муж, которого собственная жена скоро вгонит в могилу. Чувствую я себя с каждым днем все хуже. Да еще ты дров в топку подбрасываешь. Так что думаю, что скоро придет мой конец. Износился у меня весь организм, измучился!
Мужики, тащившие Маришу наверх вместе со Смайлом, даже растрогались.
– Да брось ты ее, приятель, – обратился один из них к Смайлу.
– На фиг она тебе такая сдалась, непослушная?
– Не могу я, братцы! – отвечал им Смайл, едва дыша. – Люблю я ее, стерву этакую! Ничего не могу с собой поделать. Люблю, жить бы без нее не стал бы, так люблю!
Мариша принюхалась. Что это за запах? Что это за амбре летает такое возле нее? Она принюхалась снова и внезапно поняла: да это же спирт!
– Вы что, выпили? – нерешительно поинтересовалась она.
Ответом ей стал нестройный хор голосов:
– Совсем капельку.
– Капелюшечку.
– По пятьдесят грамм!
– За ваше спасение!
Мариша потеряла дар речи, и это с ней случилось уже в который раз!
– Молодцы! – возмутилась она. – Значит, пока мы ждали врача, вы сами выпили, да еще и моему Смайлу налили? То-то я смотрю, какой он у меня храбрый вдруг сделался! А он просто пьян!
– Помолчи, Мариша. Ты меня перед друзьями позоришь.
– А с какой это стати они стали твоими друзьями? Ты вообще думаешь, что говоришь? Ты знаешь этих людей от силы пару часов!
– Ну и что? – пьяно отозвался Смайл, опасно пошатнувшись на ступеньке. – Иногда достаточно провести с человеком два часа, чтобы запомнить на всю жизнь. Вот, как сейчас помню…
И дальше последовал пространный рассказ о том, как в болотах Центральной Африки Смайл не на жизнь, а на смерть сражался с огромным удавом, размером больше самого Смайла раз в десять.
– Он мог меня проглотить целиком! И он это намеревался сделать. И вот если бы не охотник племени, как раз отправившийся на обход своих угодий, меня бы уже не было в живых. Парень бросился мне на выручку, не раздумывая. А ведь он был вооружен всего лишь ножом и луком со стрелами, совершенно бесполезными в данной ситуации.
– И вы победили?
– Мы сражались целый час. И клянусь потрохами святого Франциска, если этот час не сделал нас с тем охотником чертовски близкими!
– Смайл, не богохульствуй, – сочла нужным предупредить его Мариша, которая слышала этот потрясающий рассказ не меньше двадцати раз и поэтому не очень им теперь вдохновилась. – И несите меня прямо! Слышите, вы, пьянчуги!
Маришу доставили в их каюту и оставили в покое. Правда, врач сначала настаивал, чтобы Маришу перенесли к нему, но она наотрез отказалась от его услуг.
– Видела, как он резво поставил мне диагноз! Я не собираюсь рисковать своей жизнью вторично.
Мариша даже не стала говорить, что, похоже, врач пьян. Ей вообще казалось, что в эту ночь все на судне были немножко пьяны. И было отчего. Все снимали стресс последних дней.
Правда, одни, как оказалось, переволновались больше, а другие меньше. Следовательно, и пили эти граждане по-разному. Одни напились до свинячьего визга, празднуя скорое возвращение в родной порт, а также поимку преступницы. Весть об этом моментально облетела теплоход. Люди выскакивали из своих кают и старались разнести новость дальше.
Мариша даже опасалась, как бы Розу просто не линчевали без суда и следствия разъяренные пассажиры. Все те, кого Роза держала в страхе все эти дни, требовали для преступницы самой лютой казни. Ну, а вместе с ней досталось и тем, кого народ считал сообщниками преступницы, – Виктору Алексеевичу и Марии Сергеевне.
– Такие приличные люди, а туда же!
– И не стыдно вам!
– Трех человек из-за вас положили, а вам и горя мало!
– Позор! А мы еще думали, что вы хорошие люди!
Примерно таково было общественное мнение.
Так что Мариша не удивилась, когда их бывшие соседи запросились под защиту следователя, которую тот им немедленно и предоставил.
– Правда, вина ваша мне до конца не вполне еще понятна, но все равно до ближайшего порта посидим вместе. Так будет безопаснее и мне, и вам!
А Марише довелось весь остаток пути провести в лежачем положении. При малейшем движении ее шею пронзала резкая боль. Правда, как показал сделанный уже в больнице снимок, перелома или трещин никаких не было.
– У вас смещены несколько позвонков. Образовалось небольшое воспаление. Но пара сеансов у нашего остеопата, и ваша проблема решится.
И хотя Мариша не поверила, что все будет так легко и просто, уже после первого сеанса боль значительно ослабла. Она смогла поворачивать шею и вообще двигаться. Мариша воспользовалась этим в своих целях и тут же заявила мужу:
– Помнишь, ты сказал, что когда мы убедимся, что я в порядке, ты расскажешь мне все! Ну вот! Я в порядке! Пришло время выполнять свое обещание.
И хотя Смайл пытался давить на материнские чувства Мариши, говоря, что дома их ждет маленький Сашка, она была непоколебима.
– Сашка нам поговорить спокойно не даст. И потом, я совсем недавно мысленно вообще простилась с ним навсегда. Теперь один час плюс или минус к вечности ничего не даст! Можешь рассказывать совершенно спокойно, я как человек, не понаслышке знакомый с вечностью, никуда не тороплюсь.
И Мариша уселась на ближайшую банкетку, скрестив ноги, чтобы визуально доказать серьезность своих намерений никуда не двигаться с этого места, пока не услышит окончание своей истории.
Смайл понял, что спорить не стоит. Больше времени уйдет на переговоры, результат которых находится еще под большим вопросом. Лучше сдаться сразу. И поэтому, присев рядом с женой, он начал говорить.
